Казалось, прошли долгие месяцы, прежде чем они поняли, что убитого бога можно похоронить.
В пещере, где они остановились, Изида соединила все останки, перевязав их тканью, и вскоре перед ней лежал мертвый Осирис.
Анубис: Теперь могу я проводить его в тот мир, что скрыт от вас.
Изида любовно провела ладонью по голове мужа.
Изида: Мой друг, исполни просьбу.
Анубис: Какую?
Изида: Из пещеры выйди на минуту.
Анубис послушно удалился. Женщина склонилась над мумифицированным телом Осириса. Ее руки внезапно преобразились, превратившись в огромные крылья. Взмахнув ими, Изида испустила протяжный крик. Горькие слезы любви упали на мертвого бога.
Мгновение – и тот шумно вздохнул, словно очнувшись от долгого сна. Магия Изиды пробудила правителя Египта на короткое время от смерти.
Изида: Любимый, теперь ты мой, пусть на минуту!
Осирис: Ты? Изида, ты…
Изида: Молчи, любимый.
Она целовала его, обнимая неподвижное тело, желая поделиться переполнявшими чувствами. В этот момент для двух богов не существовало ничего, кроме их маленького мира, ограниченного сводом пещеры. Лаская Осириса, распростирая над ним крылья, Изида желала забрать с собой частицу его души. Минута истекала…
Анубис: Пора, богиня!
Изида: Что?
Отвлекшись на чужой голос и прервав поцелуй, женщина только что поняла: Осирис больше не дышит.
Анубис: Осириса переведу в тот мир. Прощай, Изида.
Изида: Прощай, мой друг.
Земля разверзлась под ногами бога загробного царства, и он скрылся из виду.
Проводив его взглядом, Изида дотронулась до чрева.
Изида: Для Осириса не все закрылись двери. Смерть рождает жизнь.
Действие пятое
Одержимая жаждой мести, Изида отправилась на поиски Сета. И какого же было ее удивление, когда она обнаружила, что Сет уже многие месяцы ее отсутствия провел во дворце Осириса, занимая престол Египта, доставшийся по наследству от старшего брата.
Богиня увидела Сета, восседающего на троне и упивающегося властью, доставшейся ему кровью другого бога.
Сет: Приветствую тебя, Изида! Давно не виделись. Где долго пропадала?
Изида: Искала мужа.
Сет: Осирис мертв. Душа его в Аменти.
Изида: По чьей же воле умер он?
Сет: Кто знает. Вот несчастье!
Изида: Он умер в день, когда пришло твое письмо.
Сет: Мы помирились с ним.
Изида: Вот как?
Сет: Простил Осирис все обиды.
Изида: Брат всегда любил тебя.
Сет: А я – его.
Изида: Лжец…
Сет: Прости?
Изида: Ты всю жизнь завидовал ему!
Сет: Величием зависть вызывал мою.
Изида: И ненавидел!
Сет: Когда украл тебя он у меня.
Изида: Не крал! Я сама к нему пришла! А ты… Ты просто жалок был.
Сет: Но больше ведь не жалок? Смотри, Изида, я правитель мира. И я приму тебя, женою нареку.
Изида: Любовь к Осирису бессмертна!
Сет: Но ведь и я влюблен в тебя.
Изида: Твоя любовь – отрава!
Сет: Пускай и так. Иди ко мне, Изида, стань моей царицей!
Он протянул к ней руки, но с трона не поднялся.
Изида: Я знаю, ты убийца!
Сет: Заблуждение.
Изида: Смерти мог желать Осирису лишь ты!
Сет: До примирения, возможно.
Глядя в полыхающие глаза молодого бога, издевавшегося над ней, получавшего удовольствия от собственной лжи, Изида понимала, что он никогда не признается в преступлении. Покидая зал, где они находились, женщина повернулась в дверях, чтобы посмотреть на Сета в последний раз.
И увидела на его губах злую усмешку.
Часть III. Сердца матерей
Действие первое
Царица Египта Мут – ма – уа вскричала в последний раз, после чего расслабилась. Служанка держала на руках ребенка. Роды на удивление прошли легко.
Служанка: Взгляните, у вас мальчик!
Мут – ма – уа: Мой ли это сын?
Служанка: Вы устали.
Мут – ма – уа: За что карают боги? Я не могла иметь детей, и вот от родов разразилась. Слышу, плачет… Но мой ли? Мой ли сын?
Служанка (испуганно): Царица, вы в бреду!
Мут – ма – уа (с раздражением): Оставь меня! Ребенка унеси!
Служанка завернула младенца в пеленки и, прижав к груди, вышла.
Мут – ма – уа: Не желаю мучиться в сомнениях. И грудью не вскормлю, если точно не узнаю, кто матерью приходится ему!
Служанка нашла фараона в соседних комнатах. Великий Тутмос поднялся ей навстречу и жадно стал разглядывать комочек, покоившийся на руках.
Служанка: Владыка, царица родила вам сына.
Тутмос (радостно): Благословение Сехмет!
Ему дали подержать ребенка.
Тутмос: Красив он, словно бог! Глазки вот открыл. Смотрит. Его глаза блестят, как те… в ту ночь…
Нежно поцеловал младенца в лобик.
Тутмос: Какова судьба твоя, невинная душа, зачатая в измене из-за сделки? И будут боги ли любить тебя, как я, когда впервые перейдешь границу зла?
В комнатах появился седовласый жрец Птахмес.
Птахмес: Владыка, народ собрался у дворца и празднует рождение принца, сына фараона.
Тутмос: Сейчас я выйду на балкон с ребенком. Пусть видят, у Египта есть наследник трона!
Вместе со жрецом величественный фараон вышел к народу Уасет - Нура. С гордостью он поднял над собой младенца, показывая всем. Толпа зашумела от радости, прославляя будущего правителя.
Тутмос: Сегодня боги благосклонны. Я рад представить сына вам. Аменхотеп – ваш будущий правитель!
С этими словами фараон покинул балкон, укрываясь в стенах дворца от посторонних взглядов.
Оставшись в одиночестве, жрец озадаченно огляделся.
Птахмес: Как странно, что нет нигде Мут – ма – уа.
Заметив пробегающую мимо служанку, жрец схватил ее за руку, останавливая.
Птахмес: Где царица?
Служанка: Отдыхает.
Птахмес: Как чувствует себя?
Служанка: В бреду.
Птахмес: Ей плохо?
Служанка: Очень. Не признает ребенка сыном.
Птахмес (удивленно): Почему?
Служанка: Боги покарали, говорит.
Птахмес: Но она ведь родила его!
Служанка: Родила. И отвернулась, как только вышел из утробы.
Птахмес: Как странно!
Служанка: Не то слово!
Поклонившись, она убежала по делам. Провожая ее взглядом, жрец задумался.
Птахмес: Чтоб мать оставила дитя… Дело здесь нечисто. На царицу пала кара, а царь благословлен. О, боги!
Действие второе
Болота Хеммиса огласились протяжным соколиным криком, и утреннее голубое небо, залитое яркими лучами солнца, разрезала стремительная молния, на миг ослепившая всех, кто ее видел. В этот момент боги поняли: родился повелитель неба.
Изида с нежностью прижала ребенка. Мальчик имел еще не оперившуюся голову сокола, покрытую пушком, и крепкое человеческое тело.
Изида: Осирис был бы горд! Родить его – божественное чудо!
Устроившись в тростниковом гнезде, мать – соколица согревала сына и напевала колыбельную.
Изида: Спи, бог неба Гор, зачатый мертвым и вдовою. Отец убитый ждет в загробном мире. Спи, любимый сын, вся жизнь лежит перед тобою. Сет не знает, Гор растет. Сет не знает, Гор живет. Сет узнает – Гор убьет!
В болотах стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых.
Изида (с горечью): Рожать в глуши наследника египетского трона… Будь Осирис с нами, прославили бы Гора боги. Но нет… Все отнял Сет у нас. И жизнь отца, и дом, и власть!
Действие третье
Глубокой ночью лежал в колыбели маленький принц Аменхотеп и спал. Рядом тихо посапывала служанка. Незаметно прокравшись в комнату, Мут – ма – уа взяла младенца на руки и, незамеченная стражей, покинула дворец.
Жена фараона спешила в храм. Разбуженный мальчик зарыдал. Крики ребенка эхом отдавались от стен священного места.
Мут – ма – уа: Что плачешь? Хочешь есть? Не дам я молока, и не проси. Сначала все узнать должна. Сердце не болит, душа не бьет тревогу, видимо, не сын ты мне. Но способ есть проверить. Пусть и жестоко это, но я пойду на риск. Боги обмануть решили, такую шутку злую разыграли! И я молчать не стану! Коли дорог им Аменхотеп, проявят интерес к нему. А коли он не нужен, что ж… Сорвутся планы, проклятой сделке не бывать!
Мут – ма – уа подошла к клетке со львами. Священные животные дремали, но, услышав приближение человека и плач младенца, открыли глаза и подняли головы. Царица приблизилась и просунула ребенка через прутья решетки, после чего отошла подальше, наблюдая, что сделают с ним хищники. Аменхотеп затих, словно почуяв опасность.
Одна из львиц подкралась к младенцу и принялась его обнюхивать. Мут – ма – уа от напряжения даже перестала дышать. На мгновение царице показалось, что зверь сейчас разорвет мальчика. Однако зрелище, которое она увидела, повергло в трепет.
Львица бережно облизала тело Аменхотепа, а затем завалилась набок, подставляя малышу соски, и он, словно детеныш животного, кое-как подполз к брюху и, обхватив губами источник молока, с жадностью принялся удовлетворять голод. Хищница порыкивала, и Мут – ма – уа раз от раза ловила на себе ее неприязненный взгляд.
В помещении храма внезапно возник жрец Птахмес. Увидев происходящее, он в ужасе вскрикнул.
Птахмес: Царица, что творишь ты?
Мут – ма – уа: Смотри, верховный жрец, как мать заботится о сыне!
Птахмес: Но это принц Египта?
Мут – ма – уа: Да.
Птахмес (растерянно): Как? Зачем?
Мут – ма – уа (с раздражением): Как ты не понимаешь, Птахмес!
Птахмес: Царица!
Мут – ма – уа: Аменхотеп не мой ребенок.
Птахмес: Чей же?
Мут – ма – уа: Фараона и Сехмет.
Птахмес: Владычицы пустыни?
Мут – ма – уа: Да, богини – львицы. Смотри, она Аменхотепа кормит молоком. Не плачет больше он.
Птахмес (испуганно): Львица принца загрызет!
Мут – ма – уа (с усмешкой): Где ты видел, чтоб мать убила собственного сына?
Царица, потеряв интерес к ребенку, отправилась обратно во дворец.
Мут – ма – уа: Тутмос все-таки не лгал. Сехмет и вправду ночь с ним провела.
Оставшись в храме наедине с клеткой со львами, в которой по воле рока лежал маленький сын фараона, наследник престола, жрец не на шутку испугался. Слова царицы поразили его, и, глядя на львицу, кормящую молоком человеческое дитя, он сразу же поверил в сказанное.
Птахмес (про себя): Терялся я в догадках, но вот в чем дело оказалось…
Подойдя к клетке, он встал на колени и заглянул в блестящие, горящие янтарем глаза зверя.
Птахмес: Великая Сехмет, прости! Мут – ма – уа плохо обошлась с Аменхотепом. На свет явился утром, а ночью чуть не расстался с жизнью. Благодарю, что защитила. Клянусь, Сехмет, твой раб навечно я! Дай ребенка мне, во дворец позволь вернуть его.
Львица встала на лапы и отошла на другую половину клетки. Птахмес аккуратно открыл дверь, поднял дитя на руки, после чего снова запер и быстро покинул храм.
Никто не видел, как Сехмет преобразилась из зверя, приняв истинный облик.
Сехмет (с гневом): Коварная Мут – ма – уа, держись подальше от наследника престола! До чего же женщина дерзка! Боги дали ей родить, а она неблагодарна! Аменхотепа вздумала губить!
Действие четвертое
Ночью Изида отлучилась, оставив Гора одного, а когда вернулась, с ужасом поняла, что ее сын умирает.
В гнездо пробрался черный скорпион и ужалил мальчика. Гор плакал от боли. Яд проник в его беззащитное тело.
Мать – соколица в ярости разорвала скорпиона.
Изида: Проклятие! Смерть преследует любимых, отняла сначала мужа, теперь хочет сына! Но нет! Лучше я умру, чем Гор. За что судьба карает?
Богиня прижала плачущего ребенка к груди.
Изида: Выйди, яд, из Гора и войди в меня.
Она припала к ране и высосала из его беспомощного тела отраву. Поплакав еще несколько минут, Гор успокоился. Изида, чувствуя слабость, легла рядом с ним. После похорон мужа она сильно изменилась, и, наверное, если бы кто–нибудь из богов случайно увидел эту женщину, то не узнал бы в ней былую повелительницу Египта. Изида сильно похудела, под глазами сидели мешки, бледные губы были обескровлены. Все внутренние соки и здоровье она отдавала единственному сыну.
Эта ночь казалась Изиде темнее других, луна пряталась за облаками, и ее свет не падал на землю.
Изида: Тьма обступает. Страшно как.
Внезапно черные облака расступились, пропуская лунный свет. Выглянули миллионы звезд. Небо просветлело.
Изида посмотрела на сына и заметила, что он пристально за ней наблюдает. Его синие глаза горели. Почувствовав страх матери, Гор проявил силу, заставив отступить непроглядную тьму.
Изида (восхищенно): Еще с младенчества ты правишь небом! Истинно, со мною сын Осириса!
С нежностью прижав к себе ребенка, богиня уснула, переваривая в чреве испитый из раны мальчика яд скорпиона. Она не знала, что взгляд блестящих синих глаз Гора направлен на нее.
Действие пятое
Никогда еще звезды не сияли ярче, чем в эту ночь. Покинув храм, где только что царица подвергла опасности Аменхотепа, Сехмет направилась к реке. Ей хотелось покинуть стены города Уасет – Нур и остаться наедине с собой. Странные, доселе неведомые чувства тревожили сердце Владычицы пустынь. Впервые женщина осознала себя настоящей матерью.
Луна освещала ей путь. Еще несколько минут назад над Египтом сгущалась тьма, и вот, словно по веянию божественной руки, разразились ночные светила. Сехмет вспомнила разговор богов о том, что где-то родился тот, кто повелевает небом, однако никто его не видел и, более того, даже не слышал о его местопребывании. Присутствие загадочного бога неуловимым туманом висело в воздухе.
Богиня вышла на песчаный берег Нила и встретила того, кому около года удавалось скрываться от ее грозного ока. Апоп прохлаждался на камне, воды реки обтекали его чешуйчатое тело.
Апоп: Давно не виделись, Сехмет!
Сехмет (недовольно): Еще сто лет тебя я видеть не хотела б.
Апоп: У тебя сегодня сын родился?
Сехмет: Хвала Птаху, да.
Апоп: Славно, наша сделка в силе.
Сехмет: Ты ли строил козни принцу?
Апоп: Когда?
Сехмет: Недавно.
Апоп: Помилуй! Здесь я обитаю, зачем мне в Уасет – Нур ползти?
Сехмет: Наверное, чтоб принца погубить. Мут – ма – уа безумие овладело. Она ребенка отдала на милость львам.
Апоп: Ты думаешь, я виноват?
Сехмет: А кто же?
Апоп: Люди злы, я говорил. Мне не нужно на плечах у них сидеть, чтоб толкнуть к убийству.
Сехмет: Не верю.
Апоп: Ни к чему мне твоя вера. Люди – зеркало богов. И если думаешь, раз в Аменхотепе есть божественная часть, то он спасется – ты в явном заблуждении!
Сехмет: Бог превыше человека.
Апоп: Лишь по силам. Но не сердцем.
Сехмет: Сколько яда извергаешь, змей! Сердце бога не сравнить ни с чем!
Ее слова оборвались чудовищным хохотом бога зла. Красные глаза Апопа сверкали в темноте кровавыми рубинами.
Апоп: Помнишь, год назад Осирис умер?
Сехмет: Как забыть…
Апоп: А знаешь ли, правитель был убит!
Сехмет: Ходили слухи.
Апоп: А кто его убил, не думала?
Сехмет: Убийцу не нашли.
Апоп: А разве вы искали?
Сехмет: О чем ты говоришь?
Апоп: Об Изиде. Жена Осириса искала тело мужа. Злодей плоть бога распорол на тысячи кусков! Как ярость горяча! Как ненависть глубока! Кто мог испытывать к Осирису такие чувства?
Сехмет: Не знаю. Кто?
Апоп: Вот загадка, право!
Сехмет: Так ты сам не знаешь?
Апоп (с улыбкой): Не человек, уж точно.
Сехмет: А где сейчас Изида?
Апоп: Неужто вспомнили несчастную вдову? Месяцы прошли, никто о ней не думал!
Сехмет: Она давно исчезла.
Апоп: Ненадолго спряталась от вас. Спорим, пролетят года, и явится богиня за убийцей!
Сехмет: Изида будет мстить?
Апоп: Представь, злодей отнимет жизнь Аменхотепа. Что предпримешь ты, могущественная мать?
Сехмет: Я сердце выну негодяю!
Апоп: Изида вышла замуж и через день лишилась мужа. Не такова прекрасная богиня, чтоб проглотить всю боль и снести мучения покорно. Она заставит бога расплатиться, завтра, через месяц или годы.
Владычица пустынь нахмурилась. Ей не нравилось, когда змей начинал предсказывать будущее развитие событий.
Апоп (со смехом): Один из пантеона пусть заказывает место в Аменти!
Часть IV. Заклятая любовь
Действие первое
Во дворце Уасет – Нур царил праздник. Полы тронного зала были устланы лепестками цветов, играла музыка. Десятилетний мальчик Аменхотеп, сын правителя Египта Тутмоса, восседал на троне, окруженный славой и величием, его окружала столичная знать и жрецы. Сам же Тутмос стоял с правой стороны от трона, и, несмотря на то, что он был еще жив, место фараона принадлежало его сыну.
Аменхотеп был необычайно красив. Хорошо сложенный, с густыми темными волосами, с горящими странным янтарным светом глазами, он привлекал внимание и выделялся из праздной толпы людей. Его тело облегала одежда из дорогой ткани и золота.
Птахмес (про себя): Как горд я, что сегодня трон занял сын Сехмет. Уверен, под властью богочеловека Египет станет процветать.
Тутмос (про себя): Власть пришлось вручить ему, но так велели боги. Я обещал Сехмет, и вот наш сын на троне.
Мут – ма – уа (про себя): Боги прокляли меня. За что судьба такая? Быть презираемой мужем, родить чужого сына, без почитания остаться… Я здесь потому, что все еще жена отца Аменхотепа, но ни власти нет в руках, ни веры.
Аменхотеп, оглядывая присутствующих, начал говорить.
Аменхотеп: Когда торговцы с севера приплывают в наш Египет, они много говорят о том, что нет у нас воистину прекрасных храмов. По их словам, города неинтересны и скучны. Так вот, повелеваю строить храм в Карнаке.
Птахмес: Кому построим храм?
Аменхотеп: Амону Ра.
Птахмес: Это мудрое решение, владыка.
Аменхотеп: По соседству возведем пилон в честь богини Мут, его супруге.
Птахмес: Боги будут ликовать.
Аменхотеп: Здесь же, в Уасет – Нуре, хочу я видеть великолепный храм, изысканное творение наших зодчих.
Птахмес: Я одобряю вашу волю.
Аменхотеп: На этом все, пожалуй.
Люди склонились перед ним и покинули зал. Остался лишь Тутмос.
Тутмос: Мой сын, ты правление начал с дел благих.
Аменхотеп: Египет должен процветать. Не допущу, чтоб странники соседних стран смеялись над архитектурой нашей.
Тутмос: Слуги подали обед. Идем, отпразднуем день восхождения на трон.
Обнявшись, отец с сыном покинули зал.
Они не заметили девушку – служанку, стоявшую в тени. Капюшон скрывал ее лицо, и когда помещение опустело, она вышла из укрытия. Глаза девушки горели янтарным светом. Если бы боги заметили ее, то непременно бы посмеялись. В теле простой служанки величественная Сехмет выглядела неуклюже. Но на свое положение богиня не обращала внимания. Сехмет переполнялась гордостью от мысли, что с сегодняшнего дня Египтом правит ее сын.
Действие второе
В жаркий день теплые животворные воды Нила манили к себе, призывая искупаться. Из шумного Уасет – Нура сбежала десятилетняя девочка по имени Тейе и, сбросив платье, с разбегу кинулась в реку, начав весело плескаться. Вокруг не было ни души, поэтому никто не пришел на помощь, когда раздался ее крик, полный ужаса.
Девочка попалась в телесные кольца огромного змея. Зверь раскрыл пасть, желая проглотить ее, красные, налитые кровью глаза горели. Выбраться из его хватки и сбежать не представлялось возможным. Широко раскрыв глаза, Тейе со страхом смотрела на него.
Апоп: Ш-ш-ш… Какое славное дитя! Твои прелестные глаза радуют старого змея.
Тейе: Молю, не убивай меня!
Апоп: Твои мольбы лишь раздражают. Вы, люди, жалки.
Тейе: А если я приду к тебе на службу и в деле пригожусь? Мне десять лет, но я умна, поверь.
Апоп: Торгуешься за жизнь?
Тейе: А что мне остается? Решай же, змей.
Апоп: Знаешь ли, с кем говоришь, дитя?
Тейе: С чудовищем, что хочет съесть меня.
Апоп: С богом зла имеешь дело, невинная душа.
Тейе: Так значит, ты Апоп?
Апоп: О многих ли богах ты знаешь?
Тейе: Обо всех. Меня отец учил.
Апоп: И кто отец твой?
Тейе: Безвестный человек из провинциальной знати.
Апоп: И что он делает в Уасет – Нуре?
Тейе: Приехал по делам.
Апоп: Надолго?
Тейе: Через месяц он покинет город.
Апоп: Не думаю… Если верно рассчитал я, все будет по-другому.
Тейе: О чем ты говоришь?
Апоп: Аменхотеп знаком тебе?
Тейе: Не видела его, но знаю, сегодня занял трон.
Апоп: Хочешь послужить за собственную жизнь?
Тейе: Не хотела бы, не стала б тему заводить.
Апоп (с улыбкой): Какое умное дитя.
Змей выпустил ее из колец, и девочка выплыла на берег.
Апоп: Отныне ты раба моя! Предаешь – найду, и ты умрешь в мучениях!
Она отряхнулась от песка, приставшего к мокрому телу, и поскорее надела платье, скрывая наготу. Бог зла пугал ее, но, оказавшись в такой ситуации, у нее не осталось выбора.
Тейе: Мы договорились. Слово я сдержу свое.
Апоп: Прекрасно. Слушай, что скажу: нынче станешь наваждением фараону. В Уасет – Нуре ты найдешь его, я подтолкну ко встрече.
Тейе (с удивлением): Что? Аменхотеп меня полюбит?
Апоп: Полюбит до смерти.
Тейе: Но как? Я не красавица и не богата. Что во мне найдет владыка?
Апоп: Влюбляются не в красоту и не в богатство. Твои глаза заметил даже я. Они прекрасны, словно бриллианты. И стоит с ним заговорить, как принц отметит ум. Ты покоришь его, я знаю.
Тейе: И что потом? Он женится на мне?
Апоп: А как же! Терять любимую не хочет ни один мужчина. Аменхотеп же молод, неопытен в любви. Воспользуемся этим.
Тейе: Держать на удочке ты хочешь фараона.
Апоп: Кто ближе фараону, чем жена? Разве что жрец… А любовь слепит глаза. Даже если жрец начнет кричать, Аменхотеп останется глухим к его словам.
Тейе: Позволь узнать, зачем манипулировать ты вздумал фараоном?
Апоп: Давняя история, ей десять лет уже.
Тейе: Мне интересно.
Апоп: Представь, Аменхотеп не просто человек.
Тейе: А кто же?
Апоп: Сын самой Владычицы пустынь Сехмет!
Тейе: Невероятно!
Апоп: Иди, дитя, и сделай все как надо. Любовь Аменхотепа, власть над ним, Египтом, жизнью – все это подарю тебе. Но помни: мне нужна лишь верность!
Тейе: Клянусь, отныне я твоя рабыня.
Девочка стремительно побежала к городу. Ее уход сопровождался заливистым смехом коварного змея. Уплывая в ущелье, Апоп торжествовал.
Апоп: Кому известно из богов, кто такая Тейе? Любовь доводит до безумия, может ли Сехмет себе представить это?
Действие третье
Юный правитель Египта Аменхотеп скакал на лошади в сопровождении охраны по Уасет – Нуру. Ослепительно яркое солнце играло в его черных волосах, придавая им блеск, янтарные глаза горели. Мальчик был прекрасен, и каждый, кто видел его, останавливался и провожал долгим взглядом, полным восхищения.
На дорогу, по которой ехал фараон, выбежала девочка и едва не попала под копыта. Аменхотеп успел натянуть поводья и остановить скакуна прежде, чем тот не наступил на Тейе. Девочка упала на землю, ее лицо от страха сильно побледнело.
Аменхотеп спрыгнул с лошади и подошел к ней. Тейе подняла голову, и их взгляды встретились. Увидев ее огромные блестящие глаза, прозрачные и чистые, как два бриллианта, он замер, как вкопанный, не в силах шевельнуться.
Аменхотеп: Как зовут тебя?
Тейе: Мое имя Тейе, я дочь заведующего скотными дворами храма.
Аменхотеп: А знаешь ли, кто я?
Тейе: Владыка, «сын Амона Ра».
Аменхотеп: Тебе не больно?
Тейе: Нет, владыка. Я слегка ушиблась, но боли нет.
Аменхотеп (про себя): Я чувствую неловкость. Ее глаза так смотрят на меня! Боги, что мне говорить? Просить прощения за то, что чуть не отнял жизнь? Фараону умолять какую-то девчонку… Боги! И уйти так просто не могу.
Тейе поднялась и, поклонившись Аменхотепу, который все это время молча смотрел на нее широко распахнутыми глазами, скрылась в толпе.
Советник, сопровождающий юного фараона в поездке по Уасет – Нуру, слез с коня.
Советник: Владыка, с вами все в порядке?
Аменхотеп: А? Все хорошо. Просто это странно…
Советник: Что именно?
Аменхотеп: Меня терзает чувство.
Советник: Какое же, владыка?
Аменхотеп: Хотел бы описать его, но не могу. Она прекрасна, эта Тейе.
Советник: Всего лишь девочка из провинциальной знати.
Аменхотеп: Ее глаза как бриллианты.
Советник: Красивые глаза, но ваши лучше.
Аменхотеп: Мои глаза янтарны, а ее прозрачны.
Советник: Пойдем, владыка. До заката успеть должны мы во дворец.
Аменхотеп: Хотел бы пригласить ее проехаться со мною…
Советник (с улыбкой): У вас, похоже, играет кровь.
Оседлав коней, фараон со свитой отправились домой.
Тейе, бледная и напуганная, выглядывала из-за угла улицы, никем незамеченная. Из тени, где она стояла, появился змей и игриво обвил хрупкое тело девочки.
Апоп: Похоже, я был прав! Любовь взыграла в сердце фараона.
Тейе: Аменхотеп красив собою.
Апоп: Уродство не пристало сыну бога.
Тейе (с обидой): Толкнул меня ты прямо под копыта! Конь мог затоптать!
Апоп: Я обещал ко встрече подтолкнуть. Слово я свое держу.
Тейе: Когда увидимся мы с фараоном?
Апоп: Жди записки от него.
Змей исчез в тени, оставив девочку в одиночестве.
Действие четвертое
Аменхотеп всю дорогу был задумчив, и когда оказался в своей спальне, велел слугам разойтись и остался один. Новое чувство будоражило его воображение. Эта девочка, одетая в простое льняное платье, раз от раза появлялась в мыслях.
Аменхотеп: Душа трепещет, сердце быстро бьется… тук-тук, тук-тук, тук-тук… как будто чуть-чуть еще и на части грудь разорвет. Что делать мне? Как быть? Хотел бы снова встретить Тейе, взять за руку… Пойти на встречу к ней, но как ее увидеть? Где найти? Я фараон, она же из простых.
Он ходил по комнате из угла в угол, не в силах объяснить, почему терзаем непонятным чувством, но с головой погрузился в него, как в опасное приключение. Прозрачные, чистые глаза девочки волновали юного правителя. Аменхотеп лег в постель, накрылся одеялом и пытался уснуть, но ничего не получалось. За горизонт медленно опускалось докрасна раскаленное солнце, небо, казалось, было залито кровью и объято багровым пламенем. Мальчик ненавидел огонь за вероломность и яркие, бросающие вызов цвета, а еще потому что больно обжигал кожу. Однако, несмотря на неприязнь к огню, Аменхотеп ощущал, что сгорает изнутри и был бессилен изменить это. Пламя испепеляло неопытную душу. Аменхотеп ворочался на простынях, преследуемый образом девочки, которое услужливо рисовало разгоряченное воображение.
Фараон встал очень рано и, неожиданно что-то для себя решивший, призвал лучших зодчих Уасет – Нура. В тронный зал явилось двое молодых талантливых людей, Хори и Сути.
Аменхотеп: Я пригласил вас во дворец, чтобы предложить работу.
Хори: Мы слушаем.
Аменхотеп: В Уасет – Нуре я не замечал поистине прекрасных мест, где люди могут отдохнуть, встречаться, время проводить.
Сути: Вы думаете о конкретном месте? Саде, например?
Аменхотеп: Сад – слишком просто. Сады обыденны. Нет, Уасет – Нур заслуживает места интереснее… Дух будоражущего, необыкновенного, чего-то восхитительно прекрасного.
Хори: Я думаю, мы поняли желание владыки. Сколько времени дадите?
Аменхотеп: Лучше, если результат увижу скоро.
Сути: Месяца нам хватит на постройку.
Аменхотеп: Месяца? Не думал, что так быстро!
Хори: Желание владыки хватаем налету. Доверьтесь опыту талантов.
Аменхотеп: Предоставляю золото я вам.
Зодчие поклонились и покинули дворец. Аменхотеп только поднялся с трона, как в зал вошел Тутмос.
Аменхотеп: Отец, ты рано встал сегодня.
Тутмос: Не ранее, чем ты. Кто были эти люди?
Аменхотеп: Зодчие Уасет – Нура.
Тутмос: Ты приказал построить новый храм?
Аменхотеп: Если о природе можно думать, как о храме – да.
Тутмос: Что это значит?
Аменхотеп: Я приказал им сделать место в Уасет – Нуре, не сад, но нечто уникальное.
Тутмос: И что же это?
Аменхотеп: Сам не знаю.
Тутмос: Как? Не понимаю! Ты предложил построить то, чего не знаешь?
Аменхотеп: Да.
Тутмос: Как можно! Это расточительно!
Аменхотеп: Вдобавок и безумно.
Тутмос: Именно. Что? Ты отдаешь себе отчет?
Аменхотеп: Вполне.
Тутмос: Правитель должен понимать свои желания.
Аменхотеп: Не все желания поддаются объяснению.
Тутмос: Не в случае, когда о фараоне речь заходит!
Аменхотеп: Я не только фараон. В моей груди бьется сердце человека.
Тутмос: Но ты не просто человек!
Аменхотеп: «Сын Амона», так зовут правителя Египта с давних пор. Но я не божий сын, я твой и матери, Мут – ма – уа. Вы смертны, и я тоже.
Тутмос: Ты в явном заблуждении, сын! Род фараонов берет начало от богов. Мы не простые люди.
Аменхотеп: А кто же?
Тутмос: Владыки. Нам боги власть доверили, и мы ее храним, как только можем, до самой смерти.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |