9 страница. Вильям пришел ко мне какой-то странный

***

Вильям пришел ко мне какой-то странный. Его глаза светились от счастья, которое он тщательно пытался скрыть. Его руки дрожали, и это скрыть ему не удавалось, потому что два бокала тихо позвякивали об открытую бутылку шампанского.

- Что-то случилось? – не удержался и спросил я.

- Да, - не стал отрицать Вильям. Протянул мне один бокал и стал наливать тут же запенившуюся жидкость. Он смотрел только на меня, и пена выплеснулась через край…

Инстинктивно отдернув руку, я улыбнулся ему и недоверчиво сказал:

- Не думаю, что ты такой только от радости за мой роман.

- За твой «Дождь», Том, - Вильям взялся за мое запястье и, притянув меня к себе, отпил из моего переполненного бокала. Прикосновение его прохладных губ опьяняло лучше алкоголя. Я не мог противостоять раньше, не делал попыток и сейчас. Пил из его губ за свою победу над собой. И был счастлив как никогда раньше по завершению очередной истории.

Мягко разорвав поцелуй, он обнял меня и, невесомо коснувшись губами кожи возле уха, прошептал:

- Том, ты мне доверяешь?

- Да, - без колебания ответил я.

- Тогда пойдем со мной, - он отстранился и потянул меня за руку к двери. Еле успев поставить бокал на стол, я поспешил за ним.

Вильям вел меня по коридорам отеля, потом – вдоль парка, к небольшому лесу, почти полностью сбросившему листву и печально мокнувшему голыми ветвями под дождем. Я не сопротивлялся. Шел за ним, потому что мне по большому счету было уже все равно, что произойдет дальше, лишь бы Вильям был со мной рядом. Лишь бы вот так же держал меня за руку и смотрел полными еще непонятной мне радости глазами.

***

Когда мы дошли до округлой, словно специально кем-то вырубленной поляны, Вильям остановился и попросил меня:

- Что бы здесь сейчас ни произошло, просто делай то, что я буду говорить. И все будет хорошо. Том, насколько бы это ни было страшно, просто смотри мне в глаза и делай то, что я скажу. Обещаешь?

Я кивнул. Все это мне отчаянно не нравилось, но я не видел пути назад. И смысла отступать не видел тоже. Поэтому следовал за человеком, в котором за последние недели сосредоточился весь смысл моего существования. И я не стал возражать, когда он, остановившись посередине этого странного места, расстегнул мою толстовку. Я смотрел в его глаза, как он и просил, когда он, бросив на траву мою футболку, взялся за ремень моих джинсов…

Закрыв глаза, я позволил ему полностью раздеть себя. Я не знал, почему не сопротивляюсь. Я только старался держать себя в руках и не давать страху и панике захватить мое сознание. Мелкие, холодные капли дождя касались кожи…

- Открой глаза, - приказал Вильям.

Вокруг нас плотным кольцом стояли люди. Одежды на них не было совсем. Только обнаженные тела вокруг. Я покачнулся от внезапно вспыхнувшей в висках боли. Перед глазами оказалась полутьма тихого, полного мертвых тел дома. Только холодная плоть. Окровавленная. Руки тянутся ко мне, желая обнять, задушить. Я хотел закричать, но не мог. Мне не хватало воздуха, не хватало сил даже на то, чтобы просто стоять, и я упал на колени.

А Вильям подошел ко мне вплотную, запрокинув мне голову, коснулся горячими ладонями висков и одними губами прошептал: «Отпусти. Отпусти его. Отдай свой страх мне…»

Странный, мертвый холод начал заполнять меня изнутри. Он вытеснял страх, а я почему-то цеплялся за него. Обнаженные люди сомкнули круг до предела, я чувствовал их прикосновения. Волны ужаса возникали у меня внутри, но тут же исчезали, словно руки Вильяма поглощали их. Я сопротивлялся, впервые в жизни сопротивлялся тому, что страх покидал меня. Почему-то мне казалось, что если его не станет совсем, если я не буду чувствовать ничего, кроме этой ледяной пустоты, не станет и самого меня. Но перед глазами темнело. Я уже ничего не мог различить.

И вдруг начавшую поглощать меня темноту разорвали яркие лучи света. Я услышал рев мотора, какие-то крики. Кто-то приказывал всем разойтись. Меня куда-то потащили, подхватив под руки. Перед лицом замелькали длинные светлые волосы, но я не мог больше. Не мог бороться, не мог идти, не мог дышать…

20.

Ночные мотыльки бились о дешевый плафон под потолком. Иногда залетали внутрь, обжигались об раскаленную лампочку и падали вниз, а потом снова принимались бешено носиться в круге света. Так же у меня в голове метались мысли. Обжигались о тот факт, что Вильям специально заставил меня столкнуться с моим страхом лицом к лицу. Срывались вниз от догадок о том, зачем он это сделал. И снова устремлялись к свету надежды на то, что его слова о найденном выходе из нашей ситуации не были ложью…

- О, наш герой, кажется, пришел в себя, - ехидно заметил знакомый женский голос, и я, медленно повернув голову, убедился, в том, что не ошибся. У раскрытого окна стояла, зажав сигарету в пальцах левой руки, Эйлин. Я попытался приподняться, но у меня ничего не вышло. Руки почти не слушались, пошевелить ногами удавалось с огромным трудом, а в затылке начинала медленно, но очень сильно пульсировать боль.

- Я помогу, - послышался еще один голос из другого угла комнаты. Точно такой же голос. Превозмогая слабость, я повернул голову. И увидел. Эйлин. Зажмурился. Не могло такого быть…

- Меня зовут Эльза, - представилась та, что курила у окна. – А это – моя сестра Эйлин. Можешь, кстати, поблагодарить ее за то, что жив. Я бы ни за что не стала спасать жизнь такому идиоту, как ты, - презрительно сказала она и выбросила сигарету в темноту.

- Он жив не только благодаря мне, - возразила ей Эйлин, помогая мне сесть и прислониться к изголовью кровати. – Но еще и потому, что Венкаэль Ференци передумал его убивать.

Я сидел, прижав руку к бешено колотившемуся даже от таких легких движений сердцу, и ничего не мог понять. Мало того, что передо мной стояли две копии девушки, так старательно отравлявшей мне жизнь в последние несколько недель, так они еще и говорили какие-то странные вещи.

- Девушки, вы, может, мне хоть что-то объясните? – возмутился я.

- Конечно, мы все вам сейчас расскажем, - пообещала Эйлин и, бросив в стакан с водой сразу же зашипевшую таблетку, протянула его мне. – Вот, выпейте. У вас голова наверняка просто раскалывается. Вы что-нибудь помните?

– Я помню все до того момента, как потерял сознание… Но я ничего не понимаю. Значит, это ты и твоя сестра увезли меня оттуда? – я принялся оглядываться по сторонам, пытаясь отвлечься от воспоминаний о круге из обнаженных людей, и понять, где нахожусь. На «Поцелуй Дождя» это было точно не похоже – слишком убогая обстановка, наверное, какой-то мотель...

- Это сделали мы, верно, - подтвердила Эльза. – Разогнали чертову толпу актеров, которых, по всей видимости, нанял Венкаэль Ференци и эта женщина, Сьюзан, и увезли тебя оттуда. Все же вид пистолета действует безотказно, даже на нечисть.

- Нечисть? О чем вы? – в голове у меня гудело, боль то разрасталась, то прекращалась совсем. И от этой пульсации мне было очень сложно сосредоточиться. – Что за актеры? Кто такой Венкаэль Ференци? – почти кричал я, и это было явно пределом возможностей моего ужасно ослабленного тела. Голова отозвалась такой болью, рядом с которой та легкая мигрень, ставшая в последние дня три моей постоянной спутницей, казалась детской шалостью. Таблетка еще не растворилась полностью, но я немного отпил из стакана. Пусть хотя бы часть начинает действовать.

- Будем отвечать на вопросы по порядку. И начнем с того, кто же такой Венкаэль Ференци, - она взяла со стола толстую потрепанную папку и протянула ее мне. – Вот, полистай это.

Я раскрыл папку и стал просматривать разнокалиберные листы, насколько я понял, с личными делами. Перевернув пятую страницу, я вернулся к началу. Все личные дела принадлежали молодым мужчинам по фамилии Ференци. И все они были очень похожи… Разные цвета волос, прически, растительность на лице, глаза, одежда. Но все это был Вильям. Или у меня уже галлюцинации…

- Нет, тебе не кажется, - будто прочитав мои мысли, сказала Эльза. – Это действительно разные обличия того, кто известен тебе под именем Вильям. Сьюзан Хэтчфилд, твой литературный агент, наняла его, чтобы убить тебя.

- Сьюзан… - только и смог выговорить я. У меня внутри все похолодело. Значит, Вильям все же с ней говорил по телефону. Никаких совпадений. – Но зачем?

- Неверный вопрос, - Эльза хлопнула ладонью по столу. Возможно, звук и не был громким, но моей несчастной голове и этого хватило. Я закрыл глаза, чтобы хоть как-то облегчить новую волну боли. – Этого мы не знаем. Сам у нее как-нибудь потом выяснишь, что ты ей такого сделал, что она решила от тебя избавиться. А сейчас лучше спроси, как именно он должен был тебя убить.

- И как же? – послушно спросил я, хотя это мне было совсем не интересно. Какая разница, какую смерть мне предстояло принять из любимых рук? А он ведь пытался мне сказать… Но почему, почему он не мог все это просто прекратить?! Или – не хотел? Просто играл со мной как кот с мышью?

- Томас, я понимаю, что вам тяжело все это слышать, но вы должны знать, - Эйлин успокаивающе погладила меня по плечу. Просто прикосновение. Сочувствие, которое едва ли могло мне хоть чем-то помочь.

- Хорошо. Я слушаю, - я снова посмотрел на Эльзу, разглядывавшую меня с каким-то только ей понятным отвращением. Но говорить продолжила Эйлин:

- Венкаэль Ференци не просто наемный убийца. Он – энергетический вампир, но питается не любой энергией, а только негативной, чаще всего – страхом, злостью, ненавистью. По нашим подсчетам, ему около двухсот пятидесяти лет. Здесь, в папке, которая у вас в руках, собраны копии всех его документов – фамилия у него всегда оставалась одна: он выдавал себя за какого-либо родственника семьи Ференци, чтобы сохранить право владения сетью отелей, в которую входит и «Поцелуй дождя». С середины папки начинаются личные дела его жертв. Все они страдали разными фобиями, и причина смерти у всех одна и та же – нервное и физическое истощение, что, кстати, в скором времени грозило и вам. Но в последние лет двадцать Венкаэль убивает не по своей воле, а по приказу того, у кого в руках находится кулон, являющийся средоточием его способности поглощать людской страх.

Я слушал ее, вцепившись руками в ни в чем неповинную папку, и буквально чувствовал, как в моем мозгу встают на место все до сих пор разрозненные кусочки мозаики. Но я не хотел верить в это. Я просто не мог. Это было слишком… Слишком фантастично и ужасно, чтобы быть правдой.

- В твоем случае он нашел просто обалденно аппетитный кусочек, - перебила рассказ сестры Эльза. – У тебя сильная фобия, которую провоцируют даже мелочи, плюс ты – писатель, то есть человек очень чувствительный и эмоциональный. А то, что ты писал, как сумасшедший весь этот месяц, было своего рода побочным эффектом. Вильям поедал твой страх, и отсутствие страха позволяло тебе писать.

- Эльза, Эйлин… Вы понимаете, что вы говорите? Какие вампиры? Какое поедание страха? На дворе двадцать первый век, сказки о вампирах надоели уже даже детям… - я прижал ко лбу прохладный бок стакана, надеясь так хотя бы отвлечься от распирающей голову боли. – Почему вы решили, что он… вампир? – продолжал я говорить так, как будто не верю ей. Но я уже почти верил. Все сходилось – и то, как Вильям предотвращал мои приступы страха, и мое самочувствие после этого, и даже то, что глядя в глаза Вильяма, я никак не мог поверить, что ему всего двадцать четыре года. Проблема заключалась лишь в том, что объяснение Эльзы разрушало до основания весь мир, в котором я привык жить, и годилось разве что в качестве сюжета для одного из моих романов.

- Томас, знаем мы обо всем этом, так сказать, из первых рук, - ответила мне Эйлин. – Мы с Эльзой – такие же. Только нам повезло чуть больше, потому что нам для продления жизни требуются положительные человеческие эмоции. С ними люди расстаются намного легче, чем, например, со страхом. И это почти не наносит вреда здоровью. Более того, мы можем эту энергию возвращать.

Я вспомнил, как она разбила чашку чая в коридоре и простыми прикосновениями избавила меня от головной боли. Руки. Ее горячие ладони. Я же заметил, что они такие же как у… Вильяма. Или как его зовут на самом деле… И потом, когда она приходила сказать, что уезжает…

- Когда вы пришли сказать, что уезжаете, вы отдали мне… энергию, да?

- Столько, сколько смогла. Но я не думаю, что это было единственным, что помогло вам. Мне кажется, что Венкаэль пытался избавить вас от вашей фобии, а не просто убить. Он что-то говорил вам об этом?

- Только то, что нашел выход из нашей ситуации. И еще… - я поморщился, вспоминая обнаженных людей, их прикосновения и слова Вильяма. Странно, но сейчас все это не вызывало во мне никаких эмоций, кроме недоумения. Наверное, не только мой организм растерял все силы, но и страх тоже. – Еще перед тем, как приехали вы, он повторял что-то вроде: «Отпусти свой страх, отдай его мне».

На губах Эйлин показалась едва заметная улыбка. Ее обрадовало то, что она услышала. Поднявшись на ноги, она встала передо мной и сказала:

- Тогда нам стоит это проверить. Способ тут может быть только один, - решительно сказала она, встала и рывком расстегнула молнию на куртке своего спортивного костюма.

Я как-то издалека услышал, как грохнулся об пол и разбился стакан. Под курткой одежды у нее не было. Бледная как белый мрамор кожа, аккуратная, словно у античной статуи грудь. Как во сне я протянул руку и коснулся бледно-розового, напрягшегося от прохладного воздуха соска.

И ничего.

Ни паники, ни затруднения дыхания, - ни малейшего признака ставшего уже практически частью меня страха.

- Так, все понятно, - нервно поднялась из-за стола Эльза. – Поздравляю, конечно, с выздоровлением, но руки-то не распускай, - она легко шлепнула меня по ладони, и я послушно уронил руку на одеяло. Это было просто невероятно. Невозможно! Может быть, я все еще без сознания, и все это – просто видения, которые приходят к людям, находящимся в состоянии вроде комы?

- Ну и – самое главное, - отвлекла меня от моих мыслей Эльза, усевшись рядом со мной на кровать. – Нам осталось решить, как поступить с Венкаэлем Ференци. Нас, вампиров, осталось немного, и мы тщательно следим за тем, чтобы никто из представителей нашего рода не преступал закон и не рассказывал о нашем существовании. Мы и тебе не должны были ничего рассказывать, но Эйлин… Она считает, что вы любите друг друга. И хочет дать вам шанс, - Эльза неодобрительно покачала головой, всем своим видом показывая, какой чушью ей кажутся, желания сестры.

- Томас, есть два способа обезвредить его. Первый - просто убить. Сделать это не сложнее, чем с любым человеком, потому как никаких сказочных сверхспособностей типа превращения в летучую мышь и обладания невероятной физической силой у нас нет, - сказала Эйлин, присев на другой край кровати.

- Если выберешь это, мы сделаем все сами, - уточнила Эльза, отодвинув полу кожаной куртки и продемонстрировав пистолет.

- Второй способ – нанести на его левое запястье Печать. Это особый рисунок, который лишит его способности питаться страхом. Тогда он станет обычным человеком и проживет обычную жизнь, - говорила Эйлин, и я видел, что она надеется, что я выберу именно этот вариант. Она действительно переживала за нас. За нас двоих.

- Выбирай, - равнодушно бросила Эльза. - Наше сообщество вынесло решение обезвредить его, а каким способом – для нас значения не имеет. Но я бы на твоем месте убила его собственными руками. Ведь то, что ты пока не чувствуешь проявлений своей фобии может быть просто случайностью, может, это просто потому что мы вовремя приехали и остановили его.

- Элли, он должен решить сам. Не дави на него, - одернула сестру Эйлин. – Подумайте. У вас есть время до завтра.

Я сидел на кровати, по бокам которой стояли две девушки-близнеца, которых я считал одним, враждебно настроенным ко мне человеком. Поток информации, который они так безразлично-безжалостно вылили на меня, конечно оглушал. Но я не был растерян. Мне не о чем было думать. Я прекрасно знал, как поступлю.

***

- Венкаэль.

Вильям, до этого стоявший в тени облетающего клена и смотревший на последний полет листьев, испуганно обернулся. Ошеломленно глядя на меня, он попятился назад, и остановился только тогда, когда натолкнулся спиной на широкий ствол дерева.

- Что ты здесь делаешь? Откуда ты… Откуда ты знаешь мое настоящее имя… Том? – слегка дрожащим голосом проговорил он.

- А ты рассчитывал на то, что меня уже нет в живых? – спросил я, глядя ему прямо в глаза. И я не видел в них ничего, кроме страха. Я уперся руками в дерево по обе стороны от его головы, а хотел обнять. И никогда не видеть больше его таким испуганным.

- Нет. Я…

- Не надо оправдываться, я все знаю. И про вампиризм, и про Сьюзан. У меня к тебе только один вопрос, - я сделал глубокий вдох, прежде чем произнести это. Я смогу, я должен знать. Я пойму, говорит ли он правду. – Ты хоть что-нибудь ко мне чувствуешь на самом деле?

Вильям закрыл веки, покрасневшие как от бессонной ночи или от слез. Чуть запрокинув голову, он глубоко вдохнул и коснулся моего лица кончиками пальцев. Невесомо. Почти неощутимо.

У меня перед глазами все поплыло, слишком яркий свет вынудил зажмуриться. Мне казалось, что я куда-то лечу. Холодный ветер бил в лицо, пытался сорвать с меня одежду. И вдруг все прекратилось.

Меня нежно обняло тепло. Ласковый полумрак успокоил глаза. Что-то коснулось моей груди. Проникло внутрь. И мне стало спокойно, хорошо. Ощущение полета вернулось. Но оно больше не пугало, напротив – хотелось лететь дальше и выше. Хотелось обнять небо и раствориться в нем. Поделиться со всем миром безбрежным счастьем, затопившим меня всего…

- Вот это я чувствую к тебе, Том, - прошептал Вильям, возвращая меня к реальности. Темный янтарь его глаз, казалось, светился изнутри. Мягко, согревая меня, прося о чем-то.

- Вильям… - только и смог произнести я. Все, что он позволил мне почувствовать, никуда не исчезло. Стало ощущаться чуть менее остро, но все так же – глубоко внутри.

- Не говори ничего, - он обвил мою шею руками, притягивая к себе ближе. Коснулся губ, прося разрешения.

И я жадно впился в его губы. Сходя с ума от таких необходимых мне сейчас прикосновений, чувствуя соленый привкус слез и с удивлением понимая, что они – мои, понимая, что я больше никого не буду любить так, как этого черноволосого парня. Кем бы он ни был.

Вильям обнимал меня, позволял себе тонуть в этом поцелуе. Доверял мне. Как же хорошо, что Эльза посоветовала мне положить шприц в карман, находящийся на рукаве куртки… Я оторвался от губ Вильяма. Он часто дышал. Стоял, цепляясь за меня и не открывая глаз. Игла блеснула, отражая тусклое осеннее солнце. Мягко и быстро вошла в его шею. Вильям распахнул глаза, брови сошлись у него не переносице от внезапной боли, губы чуть приоткрылись, но он не смог сказать ни слова, обмякая в моих руках как безвольная кукла.

- Тебе не будет больно, я обещаю.

Эпилог.

Здание психиатрической лечебницы города Лидс окружено раскидистыми липами. Когда они скинут с себя морозно-снежное оцепенение, пьянящий аромат их цветов будет вместе с легким ветром влетать в зарешеченные, но распахнутые для весны окна палат. Может быть, тогда ты снова заговоришь со мной.

Ты молчишь на протяжении уже четырех месяцев. С того самого дня, когда я, сделав тебе укол сильнодействующего снотворного отвез в один из тату-салонов Сандерленда. У меня до сих пор стоит перед глазами рисунок Печати, постепенно наносимый мастером на твое левое запястье. А ты все еще носишь на нем повязку из бинта. Не потому, что татуировка не зажила, а потому что при виде Печати у тебя начинается тихая истерика.

Твой врач сказал, что ты психически нормален. Это подтвердили все тесты, которые он проводил. Я верю ему. Потому что, глядя в твои глаза, я по-прежнему вижу твою душу.

Ей больно. Страшно. Она обижена.

И я все понимаю. Ведь я лишил тебя вечности. Лишил права на бесконечную жизнь.

Только и ты, и я знаем, что взамен этого я могу тебе предложить. Быть может, это неравноценный обмен: вечная жизнь – на мою любовь…

Но я верю, что однажды ты меня простишь. И произнесешь вслух то, что позволил мне почувствовать там, под огромным кленом возле отеля «Поцелуй Дождя».

«I'm counting the hours in sleepless nights.

My thoughts get lost, I see your eyes.

And I'm still waiting to see you again.

The steps we take are equalized.

We don't need the old disguise.

And I'm still waiting to feel you again…» - поет телефон в кармане моего пальто. Это опять Генри, мой новый литературный агент. Со Сьюзан пришлось распрощаться. Осталось только досадное сожаление от того, что я даже в суд на нее подать не могу: объяснить судье и присяжным, какого она наняла для меня убийцу, чтобы заполучить черновики романов, о которых узнала от соседского мальчишки Стива, я думаю, не сможет ни один, даже самый дорогостоящий адвокат. Но ей я все же этим пригрозил, чтобы забрать у нее кулон Вильяма. Теперь он не имеет на него влияния, но… Мне спокойнее, когда эта старинная вещица спрятана в банковском сейфе.

- Да, Генри, - отвечаю я на звонок. – Чем порадуешь с утра пораньше?

Генри принимается снова причитать о названии моего готовящегося к изданию романа. Все боится, что владелец отеля будет возмущен заимствованием названия его заведения. Не думаю.

- Нет, «Поцелуй дождя» будет названием этого романа, Генри, и точка. Можешь больше не беспокоить меня по этому поводу.

Я отключаюсь и захожу на территорию лечебницы. В ближайшие часа два меня беспокоить вообще ни по какому поводу не надо, все равно сейчас отключу мобильный. Никто не должен мешать нашим с тобой встречам.

Вижу в глубине сада группу больных, которых вывели на прогулку. Ты сидишь на скамейке, откинув голову на высокую спинку. Рассматриваешь клубы тумана, запутавшиеся в лишенных листьев ветвях лип. Думаешь о чем-то.

За несколько шагов окликаю тебя именем, на котором сам остановил выбор и которым ты просил называть тебя, когда мы познакомились:

- Билл…

Ты поворачиваешь голову в мою сторону, прижимая к груди книгу. Мою книгу. Выжидающе смотришь несколько секунд. И… чуть заметно улыбаешься.

г. Бишкек, Кыргызстан

3 октября 2011 г. - 3 декабря 2012 г.

Дата добавления: 2015-11-04