наступлению Цюй И не давал, приказав лучникам укрыться от стрел за щитами. 110 страница

В это время при дворе уже распространились слухи о непокорности Дэн Ая.

Подозрения Сыма Чжао усилились особенно после того, как гонец доставил ему

ответ полководца.

"Получив высочайшее повеление, я отправился в поход на запад, -- писал Дэн

Ай. -- Одержав большую победу, я буду в дальнейшем действовать, исходя из

обстановки. Ждать приказа государя -- значит затягивать время. В "Чуньцю"

сказано, что за пределами государства великий муж действует самостоятельно,

иначе он не сможет принести пользу своему государю.

Ныне царство Шу пало, и нельзя упускать момент для нападения на царство У.

В "Законах войны" говорится: "Если наступаешь -- не гонись за славой, если

отступаешь -- не уклоняйся от наказания". Правда, я не обладаю столь

высокими добродетелями, как наши великие предки, но всегда готов

пожертвовать жизнью ради государства.

Заранее предупреждаю вас, что буду действовать".

Прочитав письмо, Сыма Чжао с волнением сказал Цзя Чуну:

-- Дэн Ай слишком возгордился своими заслугами! Какие меры принять в том

случае, если он задумает изменить?

-- А вы пожалуйте Чжун Хуэю высокое звание, и это немного поумерит пыл

Дэн Ая, -- посоветовал Цзя Чун.

Сыма Чжао пожаловал Чжун Хуэю звание сы-ту и в то же время поручил Вэй

Гуаню взять под свой надзор обоих полководцев. Кроме того, он послал с Вэй

Гуанем записку Чжун Хуэю, в которой просил его не спускать с Дэн Ая глаз

ввиду того, что последний может взбунтоваться.

Указ о пожаловании Чжун Хуэю звания сы-ту гласил:

"Полководец Покоритель запада Чжун Хуэй, который не имеет равных себе среди

полководцев других государств, овладел многими городами царства Шу и привел

к покорности всю армию противника. В планах своих Чжун Хуэй не допускает

просчетов, в действиях своих не тратит лишних сил для достижения успеха.

Жалую ему звание сы-ту и титул Сяньского хоу с правом владения двадцатью

тысячами дворов, и сыновьям его -- титулы хоу с правом владения тысячей

дворов каждому".

Получив указ, Чжун Хуэй сказал Цзян Вэю:

-- Заслуги Дэн Ая выше моих, и потому ему пожаловано звание тай-вэй. Не

кажется ли вам, что Сыма Чжао подозревает его в мятежных замыслах? Не потому

ли Сыма Чжао приставил к нам Вэй Гуаня и поручил мне не спускать с Дэн Ая

глаз?

-- Правильно, Цзиньский гун не доверяет Дэн Аю, -- отвечал Цзян Вэй. --

Ведь Дэн Ай -- человек низкого происхождения, в детстве он был простым

пастухом. Ему посчастливилось преодолеть Иньпинские горы. Но, если бы вы не

задержали меня в Цзяньгэ, он не сделал бы этого! Дэн Ай обратился к Сыма

Чжао с просьбой пожаловать Хоу-чжу титул Фуфынского вана; как видно, это

нужно ему для того, чтобы завоевать симпатии покоренных. Вот вам самое

серьезное доказательство его тайных намерений!

Чжун Хуэй словно сразу прозрел.

-- Удалите, пожалуйста, своих приближенных, -- попросил Цзян Вэй. --

Я должен сказать вам еще кое-что...

Чжун Хуэй сделал знак, и приближенные вышли. Тогда Цзян Вэй вынул из рукава

карту и протянул ее Чжун Хуэю со словами:

-- Еще в те времена, когда Чжугэ Лян решил покинуть свою хижину в Наньяне,

он подарил эту карту Лю Бэю и сказал ему: "Богатые и плодородные земли

округа Ичжоу, раскинувшиеся на тысячи ли, многочисленное и живущее в

достатке население создают благоприятные условия для основания династии".

Впоследствии Лю Бэй и осел в Чэнду. Ясно, что столь широкие возможности не

могли не вскружить голову Дэн Аю.

Чжун Хуэй развернул карту и, внимательно разглядывая ее, то и дело задавал

Цзян Вэю вопросы. Тот терпеливо все разъяснял ему.

-- Так как же разделаться с Дэн Аем? -- спросил, наконец, Чжун Хуэй.

-- Прежде всего воспользуйтесь подозрениями Цзиньского гуна и напишите ему,

что Дэн Ай поднял бунт. Тогда Сыма Чжао прикажет вам покарать мятежника, и

вы схватите его!

Не теряя времени, Чжун Хуэй отправил в Лоян доклад, в котором написал, что

Дэн Ай, присвоив себе слишком большую власть, перестал повиноваться и

собирается поднять мятеж и что в поисках поддержки он завязывает близкие

отношения с бывшими сановниками царства Шу. К тому же Чжун Хуэй приказал

перехватить на полдороге гонца, который вез в столицу доклад Дэн Ая и,

подделав почерк Дэн Ая, переписал доклад в более резких выражениях.

Прочитав этот доклад, Сыма Чжао вскипел от гнева и тут же отправил

Чжун Хуэю повеление покарать мятежника. Затем он послал Цзя Чуна во главе

тридцатитысячного войска занять ущелье Сегу и сам выступил вслед за ним,

захватив с собою вэйского государя Цао Хуаня.

-- Зачем вы утруждаете себя? -- пытался удержать его си-цао-юань Шао Ди. --

Ведь у Чжун Хуэя войск в шесть раз больше, чем у Дэн Ая, и он прекрасно

выполнит ваше повеление.

-- Напомнить тебе твои же слова? -- улыбнулся Сыма Чжао. -- Ведь ты сам

доказывал мне, что Чжун Хуэй способен изменить! Вот поэтому я и иду в поход!

-- А я думал, что вы забыли! -- рассмеялся Шао Ди. -- Но держите это в

тайне!

Цзя Чун тоже не доверял Чжун Хуэю и сказал об этом Сыма Чжао.

-- Я все это знаю, -- отвечал ему Сыма Чжао. -- Подозрения мои вполне

естественны. Пошли в такие места кого угодно, хоть тебя -- все равно надо

быть начеку! Скорей в Чанань, а остальное я сделаю сам!

Лазутчики донесли Чжун Хуэю о том, что войско Сыма Чжао выступило в поход.

Чжун Хуэй немедленно пригласил Цзян Вэя на совет.

Поистине:

Едва лишь полководцы Шу сдались врагам своим на милость,

Как тут же из Чананя рать в поход губительный пустилась.

Если вы хотите узнать, что предложил Цзян Вэй, прочитайте следующую главу.

¶ГЛАВА СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ§

в которой рассказывается о том, как Цзян Вэй пытался осуществить

хитрый замысел,

и о том, как еще один император отрекся от престола

Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю за советом, как схватить Дэн Ая. И Цзян Вэй

сказал:

-- Прикажите это сделать Вэй Гуаню. Дэн Ай несомненно убьет его, а вы за

это накажете Дэн Ая.

Чжун Хуэй, тотчас же вызвав Вэй Гуаня, приказал ему отправляться в Чэнду и

арестовать Дэн Ая и его сына. Вэй Гуань беспрекословно подчинился приказу.

Но когда он собирался в путь, один из военачальников осторожно намекнул ему:

-- Стоит ли вам ехать? Ведь Чжун Хуэй рассчитывает на то, что Дэн Ай вас

убьет, а это даст ему повод обвинить Дэн Ая в измене.

-- Не беспокойтесь, я живу своим умом! -- ответил Вэй Гуань.

Затем он написал три десятка воззваний и разослал их по округам. Воззвания

эти гласили:

"Я получил повеление взять под стражу Дэн Ая, но это не касается его

военачальников. Если Дэн Ай явится ко мне с повинной, он сохранит за собой

все свои титулы и звания. Если же он посмеет ослушаться, три ветви его рода

будут уничтожены".

Сам Вэй Гуань выехал в Чэнду. При нем были две колесницы, на которых обычно

возят преступников.

Ранним утром, едва пропели петухи, воззвание попало в руки военачальников

Дэн Ая, и они явились к Вэй Гуаню на поклон.

Дэн Ай еще лежал в постели, когда Вэй Гуань со стражей ворвался в его

спальню.

-- Получен приказ арестовать вас! -- объявил Вэй Гуань.

Перепуганный Дэн Ай кубарем скатился с ложа. Стражники набросились на него,

туго связали веревками и водворили в колесницу. Его сын Дэн Чжун,

прибежавший на шум, тоже был схвачен.

Возмущенные чиновники и военачальники хотели отбить арестованных, но вдалеке

увидели большое облако пыли и догадались, что это приближается войско Чжун

Хуэя. Приверженцы Дэн Ая быстро попрятались.

Вскоре к дворцу подъехали Чжун Хуэй и Цзян Вэй. Увидев связанного Дэн Ая,

Чжун Хуэй принялся бить его плетью по голове, приговаривая:

-- Пастух! И еще смеет бунтовать!

-- Деревенщина! -- вторил ему Цзян Вэй. -- Тебе посчастливилось пройти

через горы, так ты уж и загордился!

Дэн Ай отвечал бранью. Тогда Чжун Хуэй приказал отправить Дэн Ая и его сына

в Лоян, а войска их принял под свое начало. Молва об этом быстро разнеслась

по всей стране.

-- Вот теперь осуществилась мечта всей моей жизни! -- сказал Чжун Хуэй,

обращаясь к Цзян Вэю.

-- В старину Хань Синь не послушался совета Куай Туна и погиб во дворце

Вэйян, -- произнес Цзян Вэй. -- Дай-фу Чжун тоже не послушался Фань Ли и пал

от меча в Уху. Но разве не гремит в Поднебесной слава об этих двух мужах?

Неудача постигла их не потому, что они задумали свое дело слишком рано, а

потому, что они не понимали, как надо действовать на пользу себе, а не во

вред! Вы совершили великий подвиг, и слава ваша пугает Сыма Чжао. Почему бы

вам сейчас не исчезнуть подобно тому, как исчезают следы лодки на воде? Ведь

вы можете укрыться в горах Эмэйшань, как это сделал Чи Сун-цзы(*1).

-- Ну, вот еще! -- усмехнулся Чжун Хуэй. -- Мне еще нет и сорока, надо

думать об успехах, а не пребывать в безделье!

-- Если вы не хотите удаляться на покой, то вам надо действовать! -- сказал

Цзян Вэй. -- А для этого нужен светлый ум! Не судите меня строго за мою

откровенность.

-- Вы поняли мое желание! -- Чжун Хуэй хлопнул в ладоши и весело

рассмеялся.

С этого дня два полководца стали неразлучны и не решали ни одного дела, не

посоветовавшись друг с другом.

Цзян Вэй послал Хоу-чжу секретное письмо.

"Потерпите, государь, еще несколько дней, -- писал он. -- Я устраню

опасность для династии и восстановлю порядок в стране. Ханьский правящий дом

не может быть уничтожен, как солнце и луна, которые исчезают для того, чтобы

появиться вновь".

Как раз в то время, когда Чжун Хуэй совещался с Цзян Вэем, ему подали письмо

Сыма Чжао. Цзиньский гун сообщал, что он сам прибыл в Чанань, опасаясь, что

одному Чжун Хуэю будет трудно справиться с Дэн Аем, и обещал увидеться в

ближайшее время.

Чжун Хуэй встревожился:

-- У меня войск в несколько раз больше, чем у Дэн Ая! Ведь Цзиньский гун

знает, что я и один прекрасно справлюсь с его поручением! Зачем же он

явился? Не подозревает ли он и меня в мятеже?

-- Если господин подозревает своего слугу в преступных замыслах, слуге

остается недолго жить, -- сказал Цзян Вэй. -- Разве вам мало примера Дэн Ая?

-- Правильно, -- воскликнул Чжун Хуэй, -- я уже принял решение! Если меня

ждет удача, то вся Поднебесная достанется мне, а если нет -- я уйду в

западную часть Шу и сделаю так, как в свое время сделал Лю Бэй!

-- Между прочим, мне недавно стало известно, что умерла императрица Го!

Вы можете объявить, что она оставила вам повеление покарать Сыма Чжао за

убийство государя. А ведь с вашими способностями покорить Поднебесную так же

легко, как свернуть цыновку!

-- Согласны ли вы быть начальником моего передового отряда? -- спросил Чжун

Хуэй. -- В случае успеха мы поровну разделим богатство и почет.

-- Готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь! --

воскликнул Цзян Вэй. -- Но у меня есть опасение, что ваши военачальники не

захотят повиноваться мне.

-- Это мы уладим! Завтра праздник Юань-сяо, мы зажжем во дворце фонарики и

пригласим военачальников на пир. Если кто вздумает своевольничать -- убьем,

и только!

На следующий день все военачальники получили приглашение на празднество.

Когда вино обошло несколько кругов, Чжун Хуэй, держа в руке кубок, вдруг

заплакал.

-- Что с вами? -- с беспокойством спрашивали его военачальники.

-- Покойная императрица Го оставила мне указ покарать Сыма Чжао за убийство

государя, -- ответил Чжун Хуэй. -- Кто согласен поддержать меня, напишите

свои имена.

Военачальники испуганно переглянулись. Тогда Чжун Хуэй выхватил меч и

закричал:

-- Отрублю голову тому, кто нарушит мой приказ!

Военачальники стали подписываться. А после пира Чжун Хуэй приказал посадить

всех под стражу во дворце.

-- Мне все же кажется, что военачальники не смирились, -- говорил ему Цзян

Вэй. -- Зарыть бы их в землю живьем!

-- Я уже велел выкопать ямы и запастись батогами. Непокорных забьют до

смерти и закопают.

Этот разговор случайно услышал близкий Чжун Хуэю военачальник Цю Цзянь,

который когда-то был подчиненным военачальника Ху Ле, ныне тоже посаженного

под стражу. Он обо всем рассказал Ху Ле.

-- Кто бы подумал, что у Чжун Хуэя могут быть такие намерения? -- в страхе

произнес Ху Ле. -- А моего сына Ху Юаня с войском нет здесь! Будь добр, во

имя нашей старой дружбы, извести его! Тогда я умру спокойно.

-- Не тревожьтесь, господин, -- заверил его Цю Цзянь. -- Я что-нибудь

придумаю.

Затем он отправился к Чжун Хуэю и сказал:

-- Вы заперли военачальников во дворце и не даете им ни воды, ни пищи.

Разрешите мне накормить их.

Чжун Хуэй разрешил и приказал еще строже присматривать за арестованными.

-- Помни! -- наказывал он. -- В этом важном деле я полагаюсь на тебя!

Смотри не проболтайся!

-- Можете быть спокойны! -- заверил Цю Цзянь. -- Уж я-то знаю, что значит

быть строгим!

После этого Цю Цзянь подослал к арестованным военачальникам доверенного

человека Ху Ле, и Ху Ле передал этому человеку письмо для своего сына Ху

Юаня.

Получив письмо отца, Ху Юань заволновался и дал знать о случившемся во все

лагеря. Тотчас все военачальники собрались в лагерь Ху Юаня.

-- Пусть нам грозит смерть, все равно не станем служить мятежнику! --

кричали они.

-- В восемнадцатый день первого месяца мы ворвемся во дворец и покончим с

Чжун Хуэем! -- сказал им Ху Юань.

Цзянь-цзюнь Вэй Гуань остался очень доволен замыслом Ху Юаня. А тот привел в

боевую готовность свое войско и послал человека предупредить отца. Ху Ле в

свою очередь оповестил всех арестованных военачальников о том, что помощь

близка.

В то же время Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю с таким вопросом:

-- Не знаю, к добру или нет я видел во сне, будто меня искусали змеи?

-- Видеть во сне драконов и змей -- к счастью! -- ответил Цзян Вэй.

Чжун Хуэй перестал тревожиться.

-- Батоги уже готовы, -- сказал он. -- Не пора ли приступать к опросу

военачальников?

-- По-моему, в этих людишках прочно засел дух неповиновения. Ради вашей

безопасности лучше поскорее с ними расправиться, -- произнес Цзян Вэй.

Чжун Хуэй попросил его взять на себя расправу с непокорными военачальниками.

Цзян Вэй собирался приступить к делу, как вдруг острая боль пронзила его

сердце, и он в беспамятстве рухнул на пол. Приближенные подхватили его под

руки, чтобы увести домой, но в этот момент доложили, что к дворцу

направляется большая толпа. Чжун Хуэй приказал разузнать, в чем дело, но во

дворец уже ворвались воины.

-- Это взбунтовались военачальники! -- закричал Цзян Вэй. -- Надо их

уничтожить!

Чжун Хуэй приказал запереть двери зала и послал своих воинов на крышу, чтобы

они отбивались от нападающих черепицей. С обеих сторон было убито несколько

десятков человек. Вокруг дворца вспыхнуло пламя. Наконец, нападающим удалось

выломать двери, и они хлынули в зал. Чжун Хуэй выхватил меч, но тут же упал,

пораженный стрелой. Затем ему отрубили голову.

Цзян Вэй с обнаженным мечом бегал по крыше и разил направо и налево.

Но режущая боль в сердце возобновилась, и, обратившись лицом к небу,

он воскликнул:

-- Все мои расчеты рухнули! Видно, не судьба была им осуществиться!

С этими словами Цзян Вэй пронзил себе грудь мечом. Было ему в то время

пятьдесят девять лет.

Многочисленные приверженцы Чжун Хуэя были перебиты во дворце. Вэй Гуань

приказал всем воинам разойтись по своим лагерям и ждать приказа вана.

Но вэйские военачальники не унимались. Горя местью, они распороли Цзян Вэю

живот и вырвали желчный пузырь, который был величиною с куриное яйцо. Вся

семья Цзян Вэя была казнена.

После гибели Чжун Хуэя и Цзян Вэя, военачальники, подчиненные Дэн Аю,

бросились освобождать своего полководца. Кто-то предупредил об этом Вэй

Гуаня, и он воскликнул:

-- Ведь это я арестовал Дэн Ая! Теперь он сживет меня со свету!

-- Позвольте мне расправиться с Дэн Аем! -- обратился к нему военачальник

Тянь Сюй. -- У меня с ним счеты -- он хотел казнить меня в Юцзяне.

Я остался в живых только благодаря заступничеству чиновников.

-- Хорошо! Возьмите с собой пятьсот воинов и отправляйтесь в Мяньчжу!

Тянь Сюй с воинами вскочили на коней и помчались. Поспели они как раз

вовремя -- Дэн Ая и его сына только что выпустили на свободу, и они

собирались ехать в Чэнду.

Дэн Ай узнал своих воинов и, ничего не подозревая, остановился на дороге.

Тут на него налетел Тянь Сюй и одним ударом меча снес ему голову. Дэн Чжун

тоже погиб в схватке.

Потомки сложили о Дэн Ае такие стихи:

Он с юности планы умел составлять превосходно

И рано постигнул искусство веденья войны.

Земля открывала ему свои вечные тайны

И знаменья неба уму его были ясны.

Где конь его ступит, там горы пред ним расступались,

И камни дорогу его уступали войскам.

Он с жизнью расстался, последний свой подвиг свершая,

И облаком легким взлетела душа к небесам.

Кроме того, есть еще стихи, в которых потомки выражают свое сожаление

по поводу гибели Чжун Хуэя:

Он был малолетним, когда его мудрым прозвали,

А в юные годы он счастливо стал шан-шу-ланом.

Он Сыма был выше талантом, умом и отвагой,

И тот называл его в знак уваженья Цзы-фаном.

Он создал немало достойнейших планов в Шоучуне,

В Цзяньгэ его слава парила, как коршун крылатый.

Он к цели единой стремился всегда, и доселе

О родине бедной душа его скорбью объята.

Оставили потомки и другие стихи, в которых прославили Цзян Вэя:

Рожденный в Лянчжоу, себя он прославил в Тяньшуе,

Могучий и верный, он бился с врагом неустанно.

По происхождению связанный с батюшкой Шаном,

Искусство сражаться воспринял он от Чжугэ Ляна.

Он страха не ведал и в битвах не знал отступлений,

И сердце в нем билось, что крепче гранита и стали.

В тот день многоскорбный, когда он с землею расстался,

Сановники Хань, словно малые дети, рыдали.

Итак, Цзян Вэй, Чжун Хуэй и Дэн Ай погибли; Чжан И пал в бою, а наследника

престола Лю Сюаня и Ханьшоутинского хоу Гуань И убили вэйские воины. Кроме

того, погибло много жителей Чэнду.

Дней через десять в бывшую столицу царства Шу прибыл Цзя Чун. Он обратился к

населению с воззванием. Постепенно начало восстанавливаться спокойствие. Вэй

Гуань получил приказ охранять Чэнду; Хоу-чжу отправили в столицу царства Вэй

-- Лоян. Его сопровождали только шан-шу-лин Фань Цзянь, ши-чжун Чжан Шао,

дай-фу Цзяо Чжоу и ми-шу-лан Цюэ Чжэн. Ляо Хуа и Дун Цюэ не выходили из

дома, ссылаясь на болезнь. Вскоре они умерли с горя.

В это время после пятилетнего периода Цзин-юань вэйский государь установил

новый период своего правления под названием Сянь-си [264 г.] -- Повсеместное

спокойствие.

Весной, в третьем месяце этого же года, полководец царства У -- Дин Фын,

выступивший было на помощь царству Шу, увел свое войско обратно, после того

как узнал, что царство Шу прекратило свое существование.

Чжун-шу-чэн Хуа Хэ однажды сказал правителю царства У -- Сунь Сю:

-- Царства У и Шу были близки, как губы и зубы. Теперь мы остались одни.

Боюсь, что Сыма Чжао вот-вот нагрянет на нас. Государь, следует подумать об

обороне.

По его совету, Сунь Сю присвоил Лу Кану, сыну умершего полководца Лу Суня,

звание Покорителя востока я приказал ему охранять подступы к реке Янцзы со

стороны округа Цзинчжоу. Полководец левой руки Сунь И получил приказ

охранять горные проходы в области Наньсюй и соорудить несколько сот

укрепленных лагерей вдоль реки Янцзы. Во главе всех войск царства У был

поставлен старейший военачальник Дин Фын.

Подданный царства Шу, цзяньнинский тай-шоу Хо Гэ три дня рыдал, обратившись

лицом к западу, когда до него дошла весть о захвате вэйцами Чэнду.

-- Почему бы и нам не сдаться, если уж ханьский государь лишился престола?

-- говорили ему военачальники.

-- Я не знаю, каково положение нашего государя, -- со слезами отвечал им Хо

Гэ. -- Если вэйский правитель примет его с почестями, тогда и мы покоримся,

а если нашего государя опозорят -- ни за что не сдадимся! Ведь сказано:

"За позор господина расплачивается смертью его слуга"!

Военачальники согласились, и Хо Гэ отправил гонца в Лоян, чтобы разузнать,

как себя чувствует Хоу-чжу.

Вскоре после прибытия Хоу-чжу в Лоян туда возвратился и Сыма Чжао. Он не

замедлил упрекнуть покоренного государя царства Шу:

-- Вы предавались разврату, отстраняли от должностей людей мудрых и

совершенно развалили управление государством. По закону вас следовало бы

казнить!

Хоу-чжу задрожал, лицо его сделалось землистого цвета. Гражданские и военные

чиновники обратились к Сыма Чжао:

-- Ведь он больше не управляет государством и покорился вам без

сопротивления. Пощадите его!

Сыма Чжао простил Хоу-чжу его вину, пожаловал ему титул Аньлэского гуна,

подарил сто слуг и служанок и приказал выдавать на расходы деньги и десять

тысяч кусков шелка ежемесячно. Сын Хоу-чжу, по имени Лю Яо, а также

сановники Фань Цзянь, Цзяо Чжоу и Цюэ Чжэн получили титулы хоу. А евнух Хуан

Хао, за то что он приносил вред государству и обирал народ, был казнен на

базарной площади.

Хо Гэ, узнав о том, что Хоу-чжу получил новый титул, тоже решил сдаться Сыма

Чжао со всем своим войском.

На следующий день Хоу-чжу явился к Сыма Чжао, чтобы еще раз поблагодарить

его за милости. Сыма Чжао устроил в честь него пир. Перед началом пиршества

играла музыка, и были сыграны вэйские пьесы. Шуские сановники сидели

мрачные, и только один Хоу-чжу был очень доволен. Тогда Сыма Чжао велел

исполнить шускую музыку. Шуские сановники, слушая ее, роняли слезы.

А Хоу-чжу веселился, как ни в чем не бывало.

Когда гости слегка опьянели, Сыма Чжао сказал, обращаясь к Цзя Чуну:

-- Вот видишь, до чего дошла беспечность этого низложенного правителя!

Будь жив сам Чжугэ Лян, и он ничего не смог бы с ним поделать! Так что уж

говорить о Цзян Вэе! -- И он обратился к Хоу-чжу: -- Много ли вы думаете о

царстве Шу?

-- Сейчас, например, вовсе не думаю -- я веселюсь! -- ответил тот.

Вскоре Хоу-чжу встал и вышел сменить платье. Цюэ Чжэн последовал за ним и

по дороге во флигель шепнул:

-- Почему вы, государь, сказали, что не думаете о своем царстве? Если Сыма

Чжао еще раз спросит вас, заплачьте и отвечайте: "Могилы моих предков далеко

отсюда, и сердце мое все время стремится на запад". Цзиньский гун пожалеет

вас и отпустит домой.

Хоу-чжу запомнил слова Цюэ Чжэна и, вернувшись в пиршественный зал, занял

свое место на цыновке. Сыма Чжао заметил, что Хоу-чжу совсем опьянел, и

снова спросил его:

-- Ну как, думаете вы о Шу?

Хоу-чжу повторил слова Цюэ Чжэна, но заплакать не мог -- не было слез, и он

просто закрыл глаза.

-- Наверно, Цюэ Чжэн подсказал вам, что ответить на мой вопрос? -- спросил

Сыма Чжао.

-- Вы угадали! -- Хоу-чжу открыл глаза и уставился на Сыма Чжао.

Сыма Чжао и его приближенные рассмеялись. Такая откровенность тронула Сыма

Чжао, и он перестал относиться к Хоу-чжу с недоверием. Потомки об этом

сложили такие стихи:

Смеется, поет, веселится и рад наслажденьям, как будто

И не было гибели царства, терзающей душу печали.

Счастливый под кровлей чужою, забыл о родной стороне он,

И сколь Хоу-чжу зауряден, сейчас только все увидали.

После покорения царства Шу придворные сановники представили вэйскому

государю Цао Хуаню доклад о пожаловании победителю Сыма Чжао титула

Цзиньского вана.

Цао Хуань был в то время императором только по названию, никакой власти у

него не было. Все решал Сыма Чжао, и государь должен был ему подчиняться.

И на этот раз он беспрекословно пожаловал Сыма Чжао титул Цзиньского вана,

отцу его, Сыма И, посмертно -- титул Сюань-вана, а старшему брату, Сыма Ши,

также посмертно -- титул Цзин-вана.

У Сыма Чжао была любимая наложница, дочь Ван Су, и от нее двое сыновей.

Старшего звали Сыма Янь. Это был детина огромного роста, с длинными жесткими

волосами и руками ниже колен. Он обладал большим умом и необычайной

храбростью. Второго сына звали Сыма Ю. Был он кроткого нрава, отличался

воздержностью и сыновним послушанием. За это Сыма Чжао очень его любил, а

покойный Сыма Ши, у которого не было своих сыновей, избрал его продолжателем

своего рода.

Сыма Чжао, часто говоривший, что вся Поднебесная принадлежит его старшему

брату, получив титул Цзиньского вана, решил сделать Сыма Ю наследником.

Сановник Шань Тао не советовал этого делать.

-- Обойти старшего сына и объявить наследником младшего -- значит нарушить

обычай, а это может привести только к смутам.

Чиновники Цзя Чун, Хэ Цзэн и Пэй Сю также отговаривали Сыма Чжао от такого

шага.

-- Ваш старший сын умен и воинственен, -- говорили они. -- Он своими

блестящими талантами затмевает всех. Само небо предопределило ему великое

будущее.

Сыма Чжао все еще колебался. Тогда тай-вэй Ван Сян и сы-кун Сюнь И сказали:

Дата добавления: 2015-10-28