Примечание к части. отполовинено :) пока не бечено

отполовинено:)
пока не бечено.
сладкой всем ночки, родные!

вроде отбечено, но я так прифигел, что вполне мог пропустить ошибки О_о (Эйка)

Глава 37.2.

Утром, когда мы от пуза наелись омлета с тостами, залив всё это сверху крепким кофе, и были готовы уже выходить, я решил подняться наверх, к маме. Она ещё не проснулась, или же просто не спускалась, чтобы нам не мешать. Мама прекрасно знала, что мы достаточно самостоятельные, чтобы суметь позавтракать без её помощи.

Постучав в дверь и услышав тихое разрешение, я зашёл внутрь.

Мамина спальня была этакой странной комнатой для меня. Небольшая, но просторная для одного человека кровать, высокая и вся какая-то воздушная, словно мама до сих пор не наигралась в принцессу. Светлые однотонные обои и несколько пятен полосатой отделки потемнее – за кроватью, по бокам от трюмо и полоса за креслом, на котором распластался скинутый с вечера халат. Сразу слева от меня немалую часть комнаты занимал шкаф-гардеробная, а впереди, за раздвинутыми уже шторами занималось утро, любопытно заглядывая в балконную дверь.

- Доброе утро, милый, - чуть улыбнулась она, опуская книгу на одеяло. Такая домашняя, тёплая, в забавной ночной рубашке с кружевом по вороту и мягким взглядом своих кофейных глаз.

- Доброе утро, мам, - я не смог не улыбнуться в ответ, хотя внутри уже начинало неприятно свербеть – я намеревался лгать или, как минимум, не договаривать ей сейчас… - Уже не спишь?

Я подсел на край кровати. Она тут же протянула ко мне руку и поманила пальцем. Да-да, мне навязывали тот самый утренний поцелуй в макушку или лоб, который я, если признаться, на самом деле любил, но который всё равно порядком смущал. Я уже не ребёнок… Наклонившись, я почувствовал её еще пахнущие кремом руки на затылке и мягкое прикосновение губ куда-то к волосам сверху. Мне стало хорошо – как будто тебя утешают за что-то не очень хорошее, что ты ещё не совершил. Словно успокаивают и дают надежду. Не уверен, что мама вкладывала эти эмоции в утреннее объятие, но мне было проще так чувствовать.

Я искренне надеялся, что она когда-нибудь сможет понять меня. Простить меня?

- Ну ма-ам, - заныл я, выбираясь из захвата. Она едва слышно рассмеялась, отпуская мою голову.

- Нет, я дочитываю Хемингуэя. Вчера не успела – уснула. А ты уже одет, я смотрю?

- Да, - я кивнул, возвращаясь с середины её одеяла на край. – Ребята уже выходят, и я пойду проводить их до станции.

- Ещё вернёшься? – её бровь сделала неуловимое движение, на что червь, грызущий меня сомнениями и страхами изнутри, отреагировал незамедлительно.

- Нет, мам, - собрал я остатки воли в кулак. Как можно спокойнее и честнее поднял глаза: - Потом сразу к Уэям. Мы с Рэем обещали помочь убраться и приготовить всё к вечеринке, так что встречаемся пораньше.

- Всё ясно, - она искривила уголок рта. – Значит, в эти выходные я увижу тебя только завтра вечером?

- Мам, - нахмурился я. – Это же всего один раз в год. Я не так уж часто попадаю на дни рождения к лучшим друзьям. И я занимался, - вспомнил я про тяжёлую артиллерию.

Она тут же смягчилась и улыбнулась. Да уж, меткий снайпер знает, чем и куда бить… Внутренне я ухмыльнулся сам себе – отнюдь не радостно. Мне до сих пор было гадко, и я искренне надеялся, что оставлю это ощущение, едва выйду за дверь квартиры.

- Хорошо, - ответила она. – Будь осторожен, пожалуйста. И чтобы никакой дряни не попадалось в твои руки, - она строго посмотрела на меня, а я просто оторопел на мгновение, не зная, что ответить. Она вздохнула, по-своему растолковывая взгляд. – Я верю тебе, Фрэнки. Ты серьёзный мальчик, и всё будет хорошо. Поэтому просто не заставляй меня волноваться, ладно? Очень важно знать меру, и я надеюсь, что у тебя с этим всё в порядке.

- Мам, - улыбнулся я. – Всё будет хорошо, правда. Я позвоню сегодня вечером, и ты сама всё услышишь.

Я снова забрался поближе к ней на кровать и неловко обнял. Нет, чувство вины никуда не делось, но я был ей благодарен – и за заботу, и за волнение. Кому ещё нужен такой беспокойный я? Думаю, моя мама в каком-то роде святая.

- Повеселитесь как следует, Фрэнки, - она мягко похлопала меня по толстовке на спине, а потом снова поцеловала в макушку. – Но без фанатизма, ладно?

- Угу, - промычал я в её плечо.

- Близнецам привет. И извинись, что я не спускаюсь. Очень хочется дочитать.

Я отстранился и кивнул, глупо улыбаясь.

- А теперь брысь с моего одеяла в уличных джинсах, - сказала она, поднимая книгу. – Буду ждать звонка.

- Пока, мам, - только и выговорил я, прежде чем почти кубарем не слететь по лестнице на первый этаж. За спиной отрастали крылья – и какого-то говорящего, однозначно тёмного цвета.

- Ты готов? – Лала стояла в прихожей перед зеркалом, заплетая свои кудри в куцую косу. Эл только вышел из ванной, свежий и благоухающий.

- Однозначно, - меня распирало, и я улыбался во все свои зубы. – Только рюкзак захвачу из комнаты, и выходим.

- Отлично, - это уже Эл, поправляющий свою светлую волнистую чёлку за спиной сестры.

****

Сколько нужно минут, чтобы переступить из себя-прошлого в себя-будущего? Сколько нужно этого времени, чтобы порвать связи между собой-обычным и тем новым, ещё неведомым собой, который только намеревается всех удивить?

Я мог ответить на эти вопросы касательно свой личности. Ровно сорок две минуты и тридцать секунд.

Сорок две минуты и тридцать секунд – вот то жалкое время, и за него я успел добраться с Элом и Лалой до станции, посадить их на нью-йоркскую электричку, предварительно пожелав ребятам мыслимых и немыслимых успехов… Мы договорились созвониться после итоговых тестов, а ещё, возможно, решить вопрос о моём приезде в Бельвиль на летних каникулах… И после того, как двери поезда сдвинулись, словно убирая улыбающиеся лица моих друзей детства под стекло и в рамку, я остался на платформе один – возбуждённый, взвинченный, со своими чёртовыми крыльями за спиной, которые пока только мешали. Женский голос объявил отправление, вздохнув, электричка тронулась.

Я ощутил себя совершенно другим человеком в этот момент, вздохнув почти синхронно. Словно освободившимся.

Щелчок, и внутри, где-то в голове переключается тумблер. И на перроне уже совсем другой парень. Не тот подросток, что трогательно переживал насчёт лжи маме или искренне сожалел о скором отъезде друзей… А совсем другой: Фрэнк, Фр-рэнки… Детка.

Сожаления и страхи убрались на третий план, опустошая. И окружающий мир, вдруг расцветившийся тысячами оттенков, звуков и запахов, хлынул внутрь меня: в уши, глаза, нос, заполняя и вымывая всё лишнее. Не знаю, как я устоял под напором этой волны – она едва не сбила с ног. И я покачнулся – точно помню это ощущение. Кажется, мне помогли крылья.

И заспанные, неловкие по утреннему времени пассажиры, и тихо звучащая из плеера уборщика музыка, и вокзальные скрежеты, запахи и звуки, да даже отдыхающий на лавочке неподалёку бродяга, укрывшийся газетами – всё это обретало какой-то необъяснимый, но до печёнок огромный и волнующий смысл.

Посмотрев на часы, я присвистнул и, стряхивая наваждение, отправился в сторону остановки транспорта. В запасе было двадцать три минуты, чтобы добраться к автобусной станции к назначенному Уэями сроку.

****

- Ты даже без опозданий, - ухмыльнулся Джерард, вытащив изо рта недокуренную сигарету и буквально ловя меня в объятия. Так уж вышло, что автобус открыл двери точно напротив него, и я с радостью повис у него на шее:

- С Днём Рождения, Джи! – громким шёпотом выдал я, с каким-то особенным чувством сминая ткань тёплой худи у него в районе лопатки.

- Тише, - он улыбался, и я не видел, но слышал это. – Синяков наоставляешь. И спасибо, Фрэнки.

Было так здорово просто снова вдыхать его запах – резковатого лосьона или ещё не пойми чего, шампуня и сигарет, что у меня поехала крыша.

- Утра, Фрэнк, - услышал я синхронное Рэя и Майки за спиной. Это заставило меня немного прийти в себя. Мы на улице. На автобусной станции. И мы не одни…

- Привет, ребята, - улыбался я, с тщательно запрятанной жалостью отпуская Джерарда. - Оторвёмся сегодня?

Майки только закатил глаза.

- Главное – не улететь при этом в стратосферу, Фрэнк, - сказал он. – А то у Джи тормоза иногда отказывают в этом плане.

- Но-но, я бы попросил, - покачал пальцами с сигаретой Уэй-старший. – Всё будет чинно и благородно, - он подмигнул мне. – Только пиво, водка, немного травки и много громкой музыки…

Майкл простонал, натягивая свой капюшон практически до носа:

- Я его не знаю, - донеслось из-под ткани.

Я рассмеялся. Немного нервно, но это позволило избавиться от накопившегося напряжения.

- А вот и наш автобус, - указал пальцем Рэй, отошедший от небольшого торгового ларька с огромной упаковкой сырных чипсов.

Переглянувшись, мы взяли наш довольно скудный скарб и загрузились в полупустой автобус. К моему неудовольствию, Джерард сел рядом с Майки, зато в моём распоряжении оказался Рэй с шуршащей и так аппетитно выглядящей пачкой чипсов. Я понадеялся, что мой желудок не будет слишком против…

****

Почти три часа сменяющих друг друга мелькающих моментов: ненавязчивая музыка Рэя в наушниках, перебрасывание колкостями с Майки, макушка, а также ухо и скула Джерарда, которую я выучил, кажется, наизусть… чипсы, кола, ленивое посматривание за окно. Волосы Джерарда, сегодня такие чистые и старательно растрёпанные, в которые так хотелось запустить пальцы. Всё это придавало поездке какой-то налёт нереальности и лёгкое чувство дежавю. Словно подобные мелочи уже были между нами, и теперь вдруг захотели повториться практически в точности.

Всё изменилось в момент, когда автобус выехал к океану. Миновав залив, трасса выпрямилась, точно брошенная кем-то огромным рядом с бесконечными пляжами жердь. И люди, не в силах ничего поделать с этой шуткой природы, положили вдоль неё ровную трассу.

Я больше не мог отвлекаться от того, что находилось за окном. Океан, его серовато-сизые волны с голубым солнечным отливом лишали меня воли и вообще всякого желания думать. Он просто тянулся за окном – бесконечный и безразличный, а я сидел в автобусе, словно замершая в смоле муха, и смотрел на него. Или это он смотрел на меня? Я бы не смог с уверенностью ответить…

Кажется, я впал в некое подобие транса, потому что толчок Рэя в плечо и объявление голосом Джерарда: «Приехали», - стало для меня неожиданностью.

С первого взгляда Ашбери не показался чем-то особенным. Обычный небольшой городок, похожий на многие другие в прибрежном районе Джерси, что мы миновали по пути.

- Тут очень красиво на набережной, - сказал Майки, увидев моё лицо. – Самые красивые дома, думаю, ты успеешь сам оценить, - он улыбнулся, подталкивая меня в бок.

- А теперь нужно немного поработать ногами, леди, - галантно улыбнулся Джерард, взваливая на плечо по виду довольно увесистый рюкзак. – Бабушкин дом не то чтобы в центре.

- А транспорт? – удивился я.

- Это Ашбери, - отчего-то ответил Рэй, словно это могло всё прояснить. – Всего несколько лет назад город наполовину принадлежал преступным группировкам. Они, конечно, как-то умудрялись сосуществовать с мирным населением, но в итоге…

- Кое-кому надоело, и весь сброд поразгоняли, - закончил за друга Джерард. – Казино прикрыли, вон, видишь, за домами ещё видно крышу. Красивое здание, но заброшенное теперь.

Я слушал с удивлением. Конечно, эта история была нормальной и для Ньюарка, и, наверное, для других городов Америки… Но всегда приятно ощущать свой город чем-то особенным, даже если это не так.

- И что, автобусов нет? – уточнил я, пока мы шли по улице, предположительно параллельной набережной.

- Конечно есть, Фрэнки, - Майкл снова улыбался мне, словно я непутёвый ребёнок. – Но ходят как попало и очень редко. Пока местному мэру не до проблем транспорта. Поэтому ногами быстрее.

Я кивнул, только сейчас замечая. Запах. Этот запах, который чувствовался снаружи и совершенно не ощущался в рейсовом автобусе. Наверное, так могло пахнуть дыхание океана, которое ощущалось слишком явно даже тут, откуда сам океан было не разглядеть за низкими домами. Я улыбнулся, вдыхая горьковато-свежий вздох поглубже. Кажется, мне начинало тут нравиться.

Дом Елены был старым. Нет, не в том смысле, что разваливался на части от грубого хлопка двери. Это была та благородная старость, что отличает дома с историей, с какой-то тайной, которую они скрывают. Он был необычным, впрочем, как и всё, что касалось этой женщины.

Двухэтажное строение с зелёной лужайкой и этакой башенкой-чердаком расположилось почти на окраине Ашбери, на другом его конце. Но был один огромный и неоспоримый плюс. Отсюда, пусть и в обрамлении других домов, пусть и ниже по улице, виднелся кусочек океана. Слышался рокот океана. И я не мог унять дрожи, понимая, насколько близко находится дом от пляжа. Даже принимая в расчёт не слишком тёплую погоду, я был готов нестись туда, скидывая кеды и носки на ходу и зарываясь пальцами ног в бодрящий желтоватый песок.

- Чего застыл, Фрэнки? – спросил меня шедший позади Рэй, пока уже зашедшие внутрь Уэи чертовски мило и тепло здоровались с бабушкой. Я только мечтательно вздохнул, отворачиваясь от океана, и переступил порог.

Дом оказался другим миром, в котором по-иному идёт время, по-иному дышится и даже живётся. Если честно, я не мог представить, что к вечеру мы превратим это достойное и какое-то пропитанное налётом благородства жилище в притон для вечеринки. Подобное просто не укладывалось у меня в голове.

Чего стоили только старинные тикающие часы на стене в прихожей и множество рамочек потемневшего от времени дерева на каминной полке, где были изображены…

- Эй, а ну поставь на место, - улыбаясь, Джерард подошёл ко мне и встал рядом, пока я рассматривал их детскую, совместную с Майки, фотографию. Они были такими забавными и… совсем на себя не похожими?

- Хэллоуин? – только и уточнил я, разглядывая самодельные костюмы мальчишек. Майки был не иначе, как привидением-морячком из «Охотников за привидениями», а Джерард, кажется, изображал Дракулу. В счастливо разинутом рту Майкла не доставало большинства зубов, и выглядело это потрясающе смешно.

- Да, - он встал так близко, что касался меня всей согнутой рукой – от плеча и до локтя. Он был таким тёплым. – Бабушка сама делала нам костюмы, - добавил он.

- Здорово, - бессмысленно ответил я. С кухни доносились голоса Рэя, Елены и Майки, шум воды и хлопанье ящиков. – Мои костюмы делала мама. Представь, - я посмотрел на Джерарда, отрывая взгляд от фото, - вы отмечали Хэллоуин, а я отмечал свой День Рождения, и ты понятия не имел, что такой я вообще существую на свете. Но мы веселились все вместе, - я криво улыбнулся, в то время как Джерард странно и очень-очень долго, практически не моргая, смотрел на меня.

Его рука с шорохом опустилась вниз и притянула меня за талию к себе – близко, неожиданно и слишком смущающе. Он наклонился к моему уху, и теперь мне стало не до шуток – его дыхание обжигало.

- Я счастлив, что теперь знаю, что ты такой существуешь, - сказал он шёпотом.

Сердце зашлось в диком ритме, а пальцы ослабли, я едва не выронил рамку из руки.

- Джерард! – голос Елены из кухни, звонкий и молодой, спас меня в этот раз. Рука Уэя мягко отпустила мою талию, а я вспомнил, что вообще-то для жизни необходимо дыхание. – Для тебя есть задание!

****

Я плохо понимал, как оказался на соседнем сидении в стареньком, но довольно резвом "жуке" Елены. Всё происходящее со мной напоминало какой-то сладкий, окутанный дурманом сон. Гул голосов, смех, какие-то слова Елены, и вот Джерард уже выталкивает меня на улицу, и я механически открываю дверцу машины, чтобы сесть внутрь. Теоретически, я участвую во всём, происходящем вокруг меня. Улыбаюсь, отвечаю и даже знаю, куда мы едем. На практике же в моих ушах раздаётся только набат сердечной мышцы, а глаза застилает туман, как от травки. Сладкий туман, в котором можно совершенно потеряться.

Я ощущаю в тесном авто, как Джерард уверенно и без проблем – это было неожиданностью для меня! - ведёт машину по узким улочкам Ашбери. Он немного нервно постукивает пальцами по рукодельной оплётке руля – вся эта машина вообще верх творческой мысли. Он смотрит на дорогу, и иногда – мельком – на меня. Как-то смущённо улыбается, отводя глаза обратно. И я физически ощущаю, как температура внутри салона зашкаливает. Господи, в этой древней модели вообще есть кондиционер?

Очнулся я только тогда, когда мы почти выехали за пределы города. В небольшом отдалении вывесками и рекламами завлекал гипермаркет, и я наконец-то вспомнил, зачем вообще мы оказались в машине. Покупки…

Джерард остановил "жука", съехав на стихийную парковку вдоль обочины. Тут не было ни души, как пусто было и на дороге. Редкие машины, спешащие к гипермаркету или обратно, проносились мимо слишком быстро, даже чтобы понять, кто за рулём. Я потянулся к крутящейся ручке, чтобы приоткрыть окно. Мне на самом деле становилось нечем дышать, и сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из самого горла, разбиваясь о лобовое стекло.

- Не советую, - тихо сказал Джерард. – стеклоподъёмник уже пару лет как не работает, а бабушке недосуг отвезти машинку в мастерскую, - просто сказал он, а у меня мучительно вспотели ладони от звука его голоса.

Отчего-то я безумно боялся поднимать на него глаза. Это было чем-то из разряда, что один из нас – фитиль, другой – живой огонь, и если мы как-то пересечёмся, то наступит огромный «бабах», и всё вокруг разнесёт к чёртовой матери. Поэтому я упёрся взглядом в свои нервно терзаемые пальцы и совершенно не старался понять, что происходит вокруг.

- Фрэнк, - его голос мягко вытягивал меня из тумана. Я никак не мог решиться посмотреть на него.

Я услышал шуршание ключа и то, как старенький мотор затих. Затем Джерард до щелчка поднял ручной тормоз между сиденьями…

- Фрэнки, - повторил он, и его рука с ручника переместилась на моё колено. Я вздрогнул и встретился с ним взглядом.

И утонул.

Желание, сомнения, вопрос, снова желание – такое, которое запросто можно не только увидеть, но и ощутить под пальцами. Он смотрел на меня, словно потерпевший крушение на уплывающую шлюпку, и кусал, кусал свои несчастные губы. Они казались совсем красными и припухшими.

Мне до дрожи в коленях захотелось схватиться за ручку, вывалиться из машины на обочину и бежать обратно, не оглядываясь. И столь же жгуче, до одури, я мечтал никогда не выходить из этой машины. Я ощущал, что это какая-то точка, пройдя которую, мы не сможем вернуться. Меня пугало это ощущение.

Рука на колене медленно поползла выше.

- Фрэнки… - уже не сказал, а прошептал он, покрываясь небольшими и очень трогательными розоватыми пятнами на щеках.

Я облизал спёкшиеся губы, не отрывая взгляда от его затянутых пеленой глаз. Моя рука накрыла его ладонь и переплела наши пальцы. В то же мгновение Джерард, издав какой-то сдавленный стон, наклонился ко мне и буквально вцепился губами в губы.

Его поцелуй отдавал голодом и тоской. Словно он, оставленный без воды на многие дни, вдруг добрался до колодца. Его свободная рука сжимала ворот моей толстовки мёртвой хваткой, а губы не переставали мять, прихватывать и касаться моих рваными, диковатыми мазками.

Моя голова кружилась, словно мы не сидели в машине, а катались на скоростной карусели. Он сводил меня с ума своим откровенным напором, и я отвечал так искренне, как только умел. Я сам до невозможности соскучился по нему подобному.

В какой-то момент я скользнул пальцами в волосы на его затылке и, лишая возможности отстраниться, пробрался языком в его горячий и немного отдающий горечью рот. Это было подобно разряду электричества между двумя шариками на занятии физикой в школе. Оно пробило нас до костей, до кончиков пальцев, и мы одновременно издали странные мяукающие звуки.

В паху глухо ныло, и любимые джинсы казались самой неудобной одеждой на свете. Я скользил по его языку, а он – в ответ – пытался облизать мой. У меня было ощущение, что он собирается съесть меня целиком, и я совру, если эта мысль хоть немного пугала меня. Сейчас я целиком принадлежал Джерарду, а он, как бы ни странно это звучало – был моим.

Рука на моём бедре освободилась от хватки пальцев и на ощупь примерилась к пряжке ремня на моих джинсах. Кажется, я вздрогнул, потому что он улыбнулся в поцелуй, не собираясь прекращать танца наших языков.

Я напрягся, но разве можно устоять перед тёплой ладонью, которая настойчиво пробирается к ноющему паху через преграду ремня и барахлящей порой молнии? Я мечтал о ней, как о спасении и манне небесной…

- Такой твёрдый, - прошептал Джерард в мои губы, обдавая их горячим воздухом. Я мог лишь тяжело дышать и, закрыв глаза, отдаваться ощущению его тёплых пальцев на своём члене.

Наши лбы оказались соединены, а зацелованные, покрасневшие и глянцевые от слюны губы вдыхали и выдыхали обжигающий воздух изо рта в рот. Он медленно двинул рукой, словно наслаждаясь тем, как моё достоинство легло в его хватку. Он заставил меня дрожать и стонать, толком не делая ничего. И я совершенно чётко осознавал, что просто не в силах открыть глаза и встретиться с ним взглядом. Он был слишком близко и чрезвычайно смущал своим настроем…

Я чувствовал себя странно-уязвимым и безумно счастливым с расстёгнутыми джинсами и пульсирующим членом в его руке…

- Ну же, - простонал я и двинул бёдрами навстречу, потому что он совершенно ничего не делал со мной, и это становилось мучительным.

- Я хочу… попробовать кое-что, Фрэнки, - выдохнул он, опаляя мои губы. – Я давно хотел попробовать, но не решался. Просто позволь мне, ладно? – и, прежде чем я успел открыть глаза и понять хоть что-то, он отпустил мою толстовку, сполз ниже и упёрся локтем между моих коленей.

Его лицо оказалось совсем рядом с рукой, державшей член, и в этот момент я понял, что умер или умру в ближайшие секунды, потому что нет, это было слишком, слишком, слишком для меня…

- Что? – испуганно промямлил я. Мои пальцы сжались в кулак с волосами на его затылке, и Джерард чуть слышно зашипел. – Нет, Джи, не надо…

- Тише, - прошептал он. – Если боишься - просто закрой глаза, ладно?

Я готов был сомневаться ещё вечность, но в этот момент его рот опустился на меня, и я нахрен забыл, как дышать.

Это походило на нырок голышом в бассейн с тёплой водой. Она принимала твоё тело, обволакивала, обжигала. Само осознание того, что мой член сейчас, боже всемилостивый, во рту Джерарда, почти приближало меня к оргазму. Это было слишком остро, ново и до сумасшествия приятно.

Никто из нас не знал, что делать дальше. Я, как ни заставлял себя закрыть глаза, не мог оторваться от вида головы Джерарда между своих ног. Эта картина сводила с ума.

Наконец, он неторопливо задвигал рукой, не выпуская меня изо рта. И те моменты, когда его язык случайно касался члена, заставляли меня вздрагивать всем телом и до одури поджимать пальцы в тесных кедах. Кажется, он понял это, потому что очень скоро Джерард стал делать это специально.

- Чёрт, чёрт, чёрт, - зачастил я, всё же закатывая глаза и ударяясь затылком о подголовник. Мои бёдра извивались от его действий, потому что язык Джерарда намеренно раз за разом облизывал меня, в то время как рука всё увереннее и быстрее скользила в джинсах.

Я не ожидал, что всё случится так быстро. Меня просто накрыло, унесло, взметнуло на неописуемую высоту и с силой шмякнуло обратно, размазывая по сидению старенького «жука».

Я сжал пальцы в его волосах за секунду до неизбежного, пытаясь отодвинуть, но он не понял. Дыхание перехватило, и, замерев на миг, я сладко кончил, совершенно не понимая, что творю и где нахожусь сейчас. Что вообще происходит…

Джерард закашлялся, отдёргивая голову. Но было поздно, слишком поздно. Сперма вязко текла по губам и подбородку… Он выглядел безумно в этот момент. Безумно горячо и безумно неловко. Даже немного обиженно.

- Чёрт… Чёрт… - зашептал я. – Прости меня, Джи… О, господи…

Я потянулся к нему руками и начал вытирать белёсые потёки с его лица, на самом деле больше размазывая, чем помогая. Я чувствовал себя таким мерзким придурком, что моими горящими ушами можно было разжечь костёр для средневековой ведьмы.

Он улыбнулся. А потом захихикал, перехватывая мои судорожно размазывающие сперму по его лицу руки за запястья.

- Солёный, - сказал он ошарашенному мне. После чего достал из бардачка рулон бумаги для стёкол и оторвал кусок, вытирая свои губы, лицо, щёки – всё, что я успел запачкать своими бездарными действиями…

- Что? – не понимающе спросил я, наблюдая за ним как-то завороженно.

- Я сказал, что ты солёный, - пожал плечами Джерард.

- О, боже… - я сжал перепачканные пальцы в кулаки и закрыл лицо предплечьями. Это было безумно неловко. Я даже не мог осознать до конца, что вообще произошло.

- Эй, - он тронул меня за плечо. Я не отреагировал, только простонав в ответ. Джерард снова беззвучно рассмеялся. – Возьми, - сказал он.

Я посмотрел на него в щель под руками. Он протягивал мне несколько обрывков бумаги.

- Всё в порядке, Фрэнки, - сказал он, когда я отнял руки от лица. – Я сам хотел попробовать, и это было… интересно.

- Я кончил тебе в рот! – обвиняюще выдал я, словно Джерард в чём-то виноват. Тот лишь хихикнул.

- Да, это было лишним, ты, маленький засранец.

Я не смог не улыбнуться, глядя на его какое-то счастливое и совершенно не злящееся лицо. Вытер руки и быстро разобрался с пахом, подтягивая резинку белья и застёгивая молнию с ремнём.

- Прости, - сказал я позже, комкая клочки испачканной бумаги в один большой ком. – Я не собирался, но было слишком приятно, - нехотя признался я тут же повернувшемуся Джерарду. Он уже снова завёл машину, заставляя её мерно похрапывать на холостых оборотах.

Он перегнулся над ручником и поцеловал меня в край губ, оставляя несравненный запах спермы на моём лице.

- Всё в порядке, - ответил Джерард, опуская ручник и переключая скорость. Машина медленно выезжала на проезжую часть, и до гипермаркета впереди было уже рукой подать. – Мне понравился этот первый раз. Надо будет как-нибудь повторить, - закончил он, кинув на меня косой взгляд из-под ресниц.

Я мог лишь смотреть на его отражение в боковом стекле, краснеть, смущаться и пытаться переварить то, что всё-таки произошло на этом грёбаном сидении всего несколько минут назад.

Дата добавления: 2015-10-24