В дружеских отношениях всегда наступает тот момент, когда один из друзей начинает хотеть большего, чем уже есть. С этого момента начинает рушиться всё. Точка невозврата.

Том чувствует, что что-то изменилось, но понять где произошли изменения, не может. Он замечает, что находясь рядом с Биллом, не вспоминает о ней. Будто существует какая-то невидимая стена, сквозь которую мысли из того «городского прошлого» не проникают.

Сначала это кажется странным, но потом становится привычным. Наверное, так и должно быть.

На улице уже почти неделю жарит солнце. Тот дождь стеной, когда они пошли к заброшенному дому, кажется, был целую вечность назад. Воздух накален до предела. Спасение можно найти только у реки. Но так и сгореть недолго, поэтому сейчас Том старается не думать о прохладной воде, а настроиться на написание производственного отчета по практике. Получается не очень. И что он будет сдавать в конце сентября куратору?

Ничего делать не хочется. На прогретом полу веранды лежит раскрытый ноутбук. Цветы, витиевато оплетающие забор, бросают на экран причудливые тени. Отсвечивает. Раскрытая страница Word’а и всего лишь несколько строчек текста. Скучно. Хочется курить, но бабушка слишком часто проходит мимо. Том уже не подросток и вполне может позволить себе сигарету, но лишний раз не хочет ее расстраивать. Она может и слова не скажет, но поджатые губы и чуть нахмуренные брови говорят за себя.

Странный распорядок дня уже стал привычным. И начинается он не с утра, а почти с обеда, и заканчивается лишь перед рассветом. В то время, когда нормальные люди встают, Том и Билл ложатся спать. А ведь все из-за него, Билла, который может в любой момент прийти. Несмотря на ночь. Час или три, значения не имеет.

Каждый раз, прощаясь с друзьями, Том уходит с улыбкой на лице. Потому что знает, что через час, а то и того меньше, услышит тихий зовущий голос Каулитца под окном своей комнаты. Если не обращать внимания, то Билл начинает наглеть и без страха быть замеченным кем-то посторонним, забирается на подоконник. Не полностью, а лишь наполовину: свесившись, лежит на животе и подпирает голову рукой. Привычным жестом откидывает назад растрепавшиеся волосы и тихо шепчет, что ждет его на улице. А мысль притвориться, что спишь, даже не приходит в голову. С ним не прокатит. И Том идет. Всегда идет. И проводят они это время впустую. Не говорят о чем-то важном или глобальном, просто пустяки. А иногда просто молчат. Сначала напрягало, потом Тому даже стало уютно в этой тишине, где есть только дыхание Билла, незаконченные фразы и рассеивающийся дым сигарет. Тому почему-то кажется, что Билл неосознанно заставляет вспомнить незначительные детали из детства. Мелкие, едва цепляющие. При других обстоятельствах Том и не вспомнил бы о них. Но сейчас в памяти они появляются с четкой ясностью, будто произошли только вчера.

Солнечный свет четко разделяет веранду по диагонали. Том лежит в тени и рассматривает хаотичные двигающиеся мелкие пылинки на свету. Фоном слышна стрекотня насекомых, отдаленный лай деревенских собак. Спокойно и мягко. Клонит в сон. В детстве если бабушке удавалось выловить Тома, то избежать полуденного сна было невозможно. И ворочаясь в постели в душном покрывале Том проклинал себя последними словами, что так легко попался. Вот Билл бы смог улизнуть. Всегда мог. И неважно, что после получал свою порцию нагоняя от матери. Кажется, это в крови у Билла с самого детства – идти против правил, ломать рамки и разрушать стереотипы. Оно не ярко выражено, но находясь рядом с ним, Том ощущает это почти физически. Дестроер. И это не показное. Это внутри него. Знакомо - незнакомое.

- Хей! – привычный оклик Каулитца заставляет Тома приподняться и увидеть того за забором. На шее висит майка. Жарко. Даже издалека видно стекающие капли с волос. Значит с реки идет. – Ты чего здесь? Пошли купаться. – Билл щурится и смотрит на Тома.

- Не могу, отчет надо начать писать, - отговорка выглядит глупо, но ведь это правда.

- Ааа, - понимающе тянет Билл, - я тебе помогу.

Том даже не успевает отказаться от сомнительной помощи Каулитца, как тот уже привычно перепрыгивает через забор.

«И почему бы просто не войти через калитку?» - Том усмехается своей мысли.

- Черт! – неожиданно сдавлено говорит Билл, склонившись и разглядывая руку.

- Что?

- Твою ж мать! Заноза, - обреченно отвечает Каулитц.

Том улыбается и хочет съязвить, но почему-то не делает этого.

- Иди сюда, будем вытаскивать, - Том отодвигает раскрытый ноутбук в сторону.

Подойдя, Билл протягивает правую руку, на указательном пальце небольшая заноза. Но она почти полностью под кожей. Маленькая капля крови, едва успевает появиться, как Билл тут же стирает её.

- Надо иголку или булавку, - советует Билл, разглядывая занозу вместе с Томом. – Расковырять и вытащить.

- Мальчики, что там у вас? – бабушка появляется в проеме двери, вытирая руки об полотенце.

- Ничего серьезного. Здравствуйте, фрау Трюмпер, - Билл улыбается, откидывая назад челку. Вода, стекающая с волос, попадает на руку Тому. Приятная прохлада.

- Здравствуй, дорогой. А как же ты так неосторожно, - с упреком говорит бабушка, подходя ближе.

- Там пинцетом нужно вытащить.

- Да не надо, Том так вытащит, - уверено заявляет Билл. Но Том не может даже подхватить кончик щепки короткими ногтями. Ему кажется, что он загнал ее еще дальше. Снова выступает капля крови. Билл, недолго думая, тянет палец ко рту и облизывает рану. Простое движение, но Том пристально наблюдает, будто боится пропустить что-то важное. Только что?

Мысли, движения, запахи путаются в тонкой почти прозрачной леске. Кажется, что ее можно легко разорвать, но чем больше усилий, тем сильнее она затягивается и путается. Только нужно ли рвать эту леску?

- Может водичку с солью сделать? - бабушка все так же стоит и смотрит на склонившихся друг к другу друзей.

- Не надо, - улыбается Билл фрау Трюмпер, и уже обращаясь к Тому, - неси иголку, так не вытащить.

- Сейчас, - Том уходит в дом. В маленькой коробочке лежат несколько мотков ниток и разбросанные по дну десятки различных пуговиц. Перебирая их, Том замечает, что пальцы слегка подрагивают. От чего, интересно.

- Том, а они не там, сейчас дам, - бабушка появляется в комнате неожиданно, он не расслышал ее шагов. Она начинает суетливо выдвигать ящики комода и наконец-то достает иголку.

Расковыряв ранку, Том поддевает на кончик иглы щепку. Билл тихо ойкает, чуть рефлексивно дергая руку на себя.

- Не дергайся, - предупреждает Том и наконец-то вытаскивает занозу.

- Спасибо, друг, спас от верной гибели, - смеясь, благодарит Билл и тут же ложится на пол, бросив под голову свою майку. – Ну, а теперь давай напишем отчет.

Похоже, он настроен всерьез, и внимательно прислушивается к зачитываемой Томом теме.

- Эээ…Том, я в тебя верю, ты сможешь, - Билл опять смеется, запрокидывая руку за голову.

А Тому не смешно. Он опять смотрит на татуировку. Фрагмент жизни, прожитой без него. Плавная линия почти по всей надписи и только буква «f» почти посередине как острие ножа. Ровный росчерк на светлой коже. И сейчас Том опять не спросит о ее смысле. Еще рано. А может и не стоит лезть в эти дебри?

- Возьмешь сегодня гитару с собой, - сбивает поток мыслей Билл. Опять ставит перед фактом.

- Что? Зачем? – вопросы быстро слетают с губ. Кажется, в их словах не хватает четкости. Только размытая неопределенность.

- Помнишь Ирму? - Билл делает паузу, чтобы увидеть подтверждение в глазах Тома.

Кивок головы – «да, помню».

- Она предложила посидеть ночью у костра, отметить наше знакомство, так сказать.

- Хорошо, - легко соглашается Том. Только нужно будет настроить гитару.

- Эта дурочка всё еще надеется привлечь внимание мелкого, - Билл чуть приподнимается и вытаскивает немного помятую пачку сигарет из кармана джинсов.

- Не кури здесь, - тихо говорит Том, оглядываясь на раскрытую дверь.

- Почему? – зажигалка уже в его руках. Но уже через секунду он понимающе прячет сигарету в ладони.

- Мальчики, может чайку? – добродушно улыбается фрау Трюмпер, появляясь на пороге веранды.

- Не стоит беспокоиться, мне уже надо идти, - Билл поднимается с пола и закидывает помятую и влажную майку на плечо. Открыто улыбается, и прощается с бабушкой Тома. А сам Том почему-то идет за следом за Биллом. Провожает до калитки? Смешно.

- Слушай, а сфоткай меня.

- Что? – Том с удивлением смотрит на Билла. Что опять взбрело в голову этому парню?

- Только не на цифровик, а на телефон, я потом скину себе. Надо кое-кому отправить пламенный привет.

- Хорошо, - соглашается Том, и уходит домой за телефоном. Хотя он сомневается, что Билл сможет отправить ммс-ку отсюда.

- Только эротично как-нибудь, - опять сбивает с толку Билл. Том смеется. «Эротично, значит, да?»

- Как тебя снять? – вопрос кажется двусмысленным.

Они идут за дом, где раскинула свои ветви яблоня. Все же не хочется предстать перед бабушкой в дурацком положении. А в том, что оно дурацкое, Том не сомневается.

- Надо было сразу сфоткаться, когда я только пришел. Ну, там стекающие капли по телу, влажные волосы. Она бы точно дрочила на мои фотки, - Билл громко смеется, видимо представляя свою девушку или кого там он имеет в виду, за столь интимным занятием.

- Так не вопрос, - почему-то без улыбки отвечает Том и вновь куда-то уходит. Но уже через минуту возвращается с полной кружкой воды.

- Эй, я не то имел в виду! - отгораживаясь руками, возмущается Каулитц. Но уже поздно: Том убирает телефон в карман и, не задумываясь ни секунды, обливает Билла водой.

- Твою ж мать! – он смеется, отплевываясь от капель воды. – Я же хочу быть сексуальным, а не мокрым и страшным!

Том, смеясь, делает несколько шагов назад. Месть Каулитца близка, он это чувствует. В выбритых висках блестят капли воды. Разве не этого он добивался? Очень даже сексуально. Том не успевает развернуться и броситься бежать. Билл хватает его за футболку, тянет на себя. В детстве, если кто-то так хватал, то начинали кричать: «Отпусти! Растянешь!». И сам хватался за обидчика, и так же тянул. Не отпустишь, пока другой не ослабит хватки. Все по-честному.

Билл запрыгивает на Тома, сбивая с ног. Сейчас он с точностью может сказать, что Билл нисколько не легкий, а очень даже тяжелый и сильный. Том пытается спихнуть его, только оказывается еще больше обездвижен. Билл обхватывает запястья и сжимает. Не вырваться. Улыбается, чувствуя свое превосходство. Но оно мнимое, пускай только поверит, что Том слаб и готов сдаться. С волос срываются капли воды. Почему-то становится душно. Дышать через раз. «Вырваться и скинуть» - бьется в голове у Тома. Вода на губах. Облизать на автомате и смотреть, не отрываясь от лица Билла. Улыбка исчезает с лица. Взгляд прищуренных темно-карих глаз. Лицо в деталях: чуть обветренные губы, тень проступающей щетины, будто мазнули разбавленной акварелью. Едва заметный серый цвет.

Ослабляет хватку, самое время скинуть этого наглеца. У него прохладные мокрые руки. На контрасте. Опять. Он наклоняется ниже, почти касается лица. Еще ниже, чувствуя его дыхание на коже. Закрыть глаза. Отделить навсегда. В мыслях, движениях, запахах.

- Давай… - шепот у самого уха.

- Что? – на выдохе.

- …фотографируй, - Билл смеется, с легкостью разжимая руки и поднимаясь на ноги. Протягивает ладонь, помогая подняться.

Пульс в висках. Что-то изменилось. Точка невозврата. Прозрачную леску не порвать. Это на вид она выглядит тонкой. Чуть больше силы и все получится. Но нет, ты только растянешь ее. Немного свободы. Иллюзорной. И только на пальцах останутся красные полосы, как доказательство первых признаков помешательства. Осталось только определить чьё оно, это помешательство. Твоё? Его? Или же одно на двоих?

Расслабленная поза и прищуренный взгляд для неё. Кто он ей? Сам Том не спросит.

Расхлябанный болт на светлых джинсах легко поддается уверенному движению Каулитца. Немного вниз тянет «собачку». Черт бы побрал этого Билла. Несколько быстрых щелчков телефона. Лишь бы отвязаться.

Хочется курить, и плевать, если бабушка увидит. Не сдержать. Полные легкие горького дыма. Только на три затяга. Билл привычно тянется за сигаретой. Но нет, сейчас Том не готов делиться.

Руку вверх, чтобы не достал. А он не отстает. У самого ведь есть сигареты, а он опять нагло пытается вырвать скуренную наполовину сигарету. Обнимает и прижимает одной рукой ближе к себе.

«Дай».

«Нет».

«Твою ж мать! Ну и пох*й!».

Отпускает и уходит, оставляя майку сиротливо висеть на заборе. Без слов. Обидел? Может быть.

«Сегодня ночью и узнаю», - отстраненно думает Том, бросая так и недокуренную сигарету.

Дата добавления: 2015-10-24