Глава 29. Я говорила долго, в горле пересохло, но воды в комнате не было

Я говорила долго, в горле пересохло, но воды в комнате не было. В конце концов рассказ подошел к концу. Марфа молчала. Я воззрилась на нее.

- И что вы думаете по этому поводу?

Марфа кашлянула.

- Похоже, кто-то услышал мои молитвы.

- Вы о чем? - удивилась я.

- В бога я не верю, - спокойно сообщила старуха, - попов терпеть не могу, подруг не имею. Была, впрочем, одна, так она давно покойница. Лежу тут часами, гнию на одеяле и вспоминаю свою жизнь;

Чем больше думаю, тем сильней пугаюсь: вот умру со дня на день, и что?

- Вы выглядите совершенно здоровой, - быстро сказала я, - еще лет двадцать протянете.

- Типун тебе на язык! - в сердцах вскричала Марфа. - Надеюсь не сегодня-завтра убраться. Одна беда, рассказать о лаборатории некому. Уж думала воспоминания написать, только их после моей смерти на помойку вышвырнут. А тут ты появилась, словно.., словно...

- Добрый ангел, - подсказала я.

Марфа скривилась.

- Виола, я врач. Сколько раз на вскрытии была, смерть видела часто. Нет души. Печень, легкие, почки, это да, все на месте. А вот бессмертной субстанции я не встречала, ничего похожего не обнаруживается. Вранье все про тот свет. Ничего от нас не остается, кроме памяти. Повезло тому, кто что-то большое делал. Вот ты книги оставишь.

- Думаю, они никому не будут нужны, - вырвалось у меня.

Марфа покачала головой.

- Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Во всяком случае, некоторое время люди будут тебя поминать, кто добрым, а кто злым словом. Слышала слова Метерлинка? В его пьесе "Синяя птица" сказано: "Мертвые живы до тех пор, пока мы о них говорим". И это верно. А кто и что скажет про меня? А?

Я слегка растерялась.

- Ну.., ваш сын, внучка...

Марфа тяжело вздохнула:

- Они умерли.

- Как? Я только вчера...

- Они умерли!!!

- Да, я все поняла, хорошо.

Ефимова улыбнулась:

- Молодец! Похоже, мы с тобой договоримся.

Значит, ты пишешь книги лишь о реальных событиях?

- Да.

- Тогда слушай, расскажу тебе такое, что никому никогда выдумать не удастся, - воскликнула Марфа. - Правда, она похлеще любого вымысла.

Думаю, ты сумеешь Михаила отыскать, я предполагаю, где он спрятался, и, скорей всего, не ошибаюсь. Уж я-то его как облупленного знаю. Вопрос, сохранилось ли ожерелье? Михаил любит красивую жизнь и вполне мог его продать, а деньги прокутить.

Но он способен и спрятать ценность. Все зависит от фазы, в какой он сейчас находится.

- От фазы?

- Да, не перебивай. Расскажу все, но с одним условием. Ты напишешь книгу и посвятишь ее мне, так и укажешь на первой странице: "Это произведение появилось благодаря Марфе Ефимовой, главной участнице всех описываемых событий". Понимаешь, я хочу, чтобы меня не забыли. Обещаешь выполнить просьбу?

- Да, - кивнула я.

- Ну так слушай, - сказала старуха и подпихнула себе под спину подушку, - ты вообще-то много чего узнала. Значит, коротенько повторим известное: Демьян вместе с соратниками сделали себе прививки, потом у исследователей родились дети, которые моментально получили свою дозу. Лаборатория работала вовсю, эксперименты шли в основном на мышах и свиньях. Все очень хорошо понимали, что максимально, на что можно рассчитывать, это увидеть внуков. Но потом началась Великая Отечественная война, и сотрудники лаборатории пошли добровольцами на фронт. Демьян и его сын Семен погибли, отец Паши Смайкина тоже, но остались матери, такие же фанатичные ученые, как их мужья. До начала пятидесятых годов дожил и отец Коли Малины. В общем, исследователи изо всех сил старались воспитывать детей в нужном русле, и большинство родителей сделало все, чтобы отпрыски пошли в медицинские вузы, продолжили их дело. Владимир Попов, Паша Смайкин, Николай Малина, Елена Иванова и Игорь Ласкин с подростковых лет знали: они не такие, как все. И вот что интересно! Война разметала их родителей по городам и весям, один Попов, внук Демьяна, остался в Москве. После того как большая часть исследователей погибла на войне, лаборатория прекратила свое существование. Те, кто выжил, осели в разных городах и пытались работать в одиночку, но сделать нужную вакцину у них не получалось, потому что основной архив, самые нужные документы остались у Попова. Но, повторюсь, детям своим они внушали с пеленок: вам предстоит идти только в медицину. А когда подростки поступили в нужные вузы, они узнали правду о касте бессмертных.

Володя Попов еще третьекурсником понял, какие ценные бумаги хранятся дома. Защитив диплом, он сумел заинтересовать проблемой определенные службы, и было принято решение о воссоздании научного подразделения. Разбросанных по всей стране потомков исследователей собрали вместе, подобрали им жен, и эксперимент был продолжен.

Молодые ученые пытались улучшить вакцину, наука шагнула вперед, и состав, предложенный Демьяном, уже не казался таким хорошим.

Марфа попала в проект после того, как на свет появилось новое поколение, уже третье из получивших дозы, кроме Володи Попова, у него было четвертое поколение. Ефимова была отличным детским врачом, и ее привлекли к работе с малышами.

Узнав, чем занимается Попов с приятелями, Марфа пришла в восторг. Время было на дворе романтическое. Советские люди полетели в космос, собирались поворачивать реки Сибири вспять, высаживать на Марсе яблони... Отчего бы и не заняться бессмертием человечества?

Но уже через некоторое время у Марфы сползли с носа розовые очки и она поняла, что не все в группе разделяют энтузиазм Попова и Смайкина, готовых дневать и ночевать в лаборатории.

Малина, например, работал тяп-ляп, мог опоздать на службу или вообще, сказавшись больным, не выйти на работу. Один раз Марфа случайно стала свидетельницей разговора между Николаем и Игорем Ласкиным. Мужчины сидели в полутемной курилке, а Марфа шла по коридору, услышала голоса, притормозила, хотела тоже зайти побаловать себя сигареткой, но потом передумала и притаилась, слушая мужиков. А те, думая, что они одни, не стеснялись.

- Дурью маемся, - вздыхал Игорь, - бредятиной занимаемся.

- Не скажи, - пробасил Колька, - это полезная штука.

- Глупости все.

- Ты меня не понял, нам полезная.

- Чем?

- Из захолустья нас в Москву привезли, - засмеялся Николай, - жилплощадь дали, зарплата хорошая, чего еще надо? А? Молчишь? То-то!

- Так мы ерундой занимаемся. Ежу понятно - пустое это дело.

Коля снова захихикал:

- И чего? Живи и радуйся.

- Не могу.

- Почему?

- Стыдно. Можно же в нормальное место пойти работать, - сказал Игорь, - и пользу приносить. А тут чушь собачья! Каста бессмертных. Как ты думаешь, Володька и Пашка притворяются?

- Они идиоты, - заявил Николай, - а мы нет.

Лучше молчи о своем желании приносить пользу.

Мигом в Зажопинск назад отправят, понял?

- Угу, - кивнул Игорь.

Потом Малину в конце концов уволили за пьянку, а Игоря вышибли за лень и прогулы. Детей у Ласкина не было, и Попов посчитал Игоря балластом для лаборатории. Впрочем, никто его из Москвы не выгнал, комнаты не лишил и никаких репрессивных мер к нему не применил.

А вот у Малины был мальчик Эдик, и Марфе велели за ним присматривать, как, впрочем, и за остальными детками. Педиатр регулярно сообщала о своих исследованиях Попову, на каждого ребенка она завела специальную карту. Про Эдика в ней было написано: очень возбудим, плохо обучаем.

В дальнейшем прибавились и другие характеристики: не умеет управлять собой, подвержен припадкам гнева, психически нестабилен.

Такой человек, как Эдик Малина, явно не мог считаться прародителем касты бессмертных людей.

Но Попов не унывал.

- Что ж, - сказал он один раз Марфе, - в эксперименте случается всякое, бывает и брак. Зато у нас есть другой, замечательный материал, вот, к примеру, мой Юра!

Ну а потом случилось несчастье с Аней. Марфа, узнав о произошедшем, растерялась. До сих пор она, хороший специалист, ни разу не сталкивалась с детьми-убийцами. Юру поместили в специальную клинику, где за него взялись психиатры и психологи, Марфа также была допущена к мальчику, но ее роль в его лечении была не главной.

Спустя некоторое время бригада врачей пришла к выводу: ребенок здоров психически. Ужасный поступок он совершил лишь из желания вернуть себе утраченное внимание мамы. И потом, в силу малолетства Юра просто не понимал, что смерть - это навсегда. Маленькие мальчики ведь любят играть в войну, "стреляют" из деревянных пистолетов, кричат: "Убит". Но ведь противник потом, после "кончины", спокойно встает, отряхивается и идет домой.

Примерно так и думал Юра, убивая сестру, ну не оценивал он события реально. Следует забыть эту историю и воспитывать мальчика так, словно ничего не стряслось, чтобы не нанести ему травму. Юре нужно вернуться домой.

Узнав о заключении врачей, Владимир решительно сказал:

- Нет.

- Ты о чем? - удивилась Марфа.

- Юра не годится для эксперимента, - мрачно заявил Попов, - дефектная наследственность, рано или поздно она вновь даст о себе знать. Юрий должен быть помещен в интернат и воспитан так, чтобы он не знал, кто его родители и где они живут.

Мы отказываемся от мальчика, нам такой не нужен.

Есть другие дети, хоть я и не молод, да вполне дееспособен, Вера же младше меня, ей только рожать и рожать.

Марфа пришла в ужас и попыталась уговорить Попова, но тот с каменным лицом заявил:

- Вопрос решен.

- Но Юра же знает свою фамилию и адрес, - попыталась образумить сумасшедшего ученого Марфа, - ему все-таки семь лет.

- Но и не пятнадцать лет, - парировал Владимир, - в надлежащих условиях забудет!

Марфа вздрогнула.

- Что ты имеешь в виду?

- В детдоме, - холодно ответил Попов, - он уже переправлен в спецзаведение под другой фамилией. Более мы о Юре не беседуем, эта тема закрыта.

Марфа кивнула, а что ей оставалось делать? Юра был не ее ребенком, Владимир являлся начальником Ефимовой. Педиатру пришлось подчиниться.

Но ситуация с мальчиком никак не выходила у Марфы из головы, и еще ее удивила жестокость отца, преспокойно отбросившего неудачного сына прочь, словно смятый фантик от съеденной конфеты. Вот Вера вела себя по-иному. Каждый раз, приходя к ней, чтобы осмотреть Мишу и Петю, Марфа пугалась. Ей казалось, что от жены Попова осталась лишь внешняя оболочка, пустое тело с потухшими глазами. Вера передвигалась по квартире словно зомби, натыкаясь на мебель. Один раз Марфа не выдержала и сказала:

- Вы ведь можете и изменить свое решение.

- Какое? - прошептала Вера.

- Ну то, о помещении Юры в детдом, напишите заявление и заберите мальчика.

Вера отшатнулась.

- Владимир запретил мне даже думать о Юре.

- Так это муж решил все за вас двоих! - воскликнула Марфа. - Вы могли бы взять мальчика назад?

- Конечно, - прошептала Вера, - господи, как я измучилась, хоть весточку от него получить, хоть рисунок какой-то. Только Володя скала! Его ничего, кроме эксперимента, не волнует, теперь он возложил основные надежды на Мишу и Петю. Говорит, Юра может и их прирезать. Марфа, ты веришь в успех дела? Вакцина и впрямь сработает?

Врач сделала вид, что не услышала вопроса. Последнее время и ее одолевали сомнения. Очередное поколение мышей получилось весьма странным, с неадекватным поведением, но Попов уверял, что это совершенно правильный эффект.

- Если ты дашь честное слово, что никому ничего не скажешь, я попробую найти Юру, - пообещала она Вере.

Попова заплакала и убежала.

Осуществить задуманное оказалось не так уж сложно. Спустя некоторое время Марфа обнаружила интернат, в который поместили ребенка, и сообщила Вере:

- С твоим сыном все нормально.

- Я могу его увидеть? - с надеждой воскликнула та.

- Нет, - испугалась Марфа, - ты же обещала мне, что никому даже взглядом не дашь понять, что знаешь правду.

- Да, - кивнула Вера.

Месяца через три Попова вызвала Марфу к себе домой.

- У Миши сильный насморк, - сказала она.

Приехавшая врач обнаружила здорового ребенка, без всяких признаков простуды и, очень удивившись, спросила:

- В чем дело?

Вера бросилась на колени.

- Помоги.

Марфа перепугалась.

- Что случилось?

- Володя сегодня утром сообщил о смерти Юры.

Педиатр ойкнула.

- Он заболел дифтеритом и умер, - зарыдала мать, - найди мне его могилу, умоляю.

Ефимова навела справки и пришла в полнейшее негодование. Мальчик оказался жив и здоров, он вовсе не собирался покидать этот мир. Очевидно, Владимир решил раз и навсегда избавиться от сына и объявил его скончавшимся. Это было очень жестоко по отношению к Вере, мерзко, подло. Поэтому Марфа совершенно не испытала мук совести, разоблачая Попова.

- Спасибо, - кивнула Вера, - ты спасла меня.

Вот пройдет еще несколько лет, и я разведусь с Владимиром, заберу Юру и уеду с ним куда глаза глядят.

- А Миша с Петей? - удивилась Марфа.

- Эти пусть с отцом остаются, - равнодушно бросила Вера, - один дебил, другой хулиган.

Марфа только вздохнула. Конечно, Вера высказалась резко, но доля истины в ее словах была. Петя рос плохо управляемым ребенком, способным на самые отчаянные шалости. Но, в конце концов, такими бывает большинство мальчиков. Здоровый пацаненок - это живчик с буйной фантазией и фонтанирующими идеями. Если вы имеете дома очень тихого, апатичного, безразличного к шумным играм, ничего не сломавшего, не имеющего ватаги приятелей мальчика, то не надо радоваться, что вы получили беспроблемного сына. Нужно немедленно бежать к врачам, а если те заявят о физическом здоровье наследника, следует быстро обратиться к психиатрам, вполне вероятно, что у ребенка есть некие отклонения, часть из которых может быть откорректирована.

Хулиган Петя не волновал Марфу, мальчику попросту следовало прописать витамины Р и У, то есть: ремень и стояние в углу. А вот вялый Миша вызывал у нее тревогу. Вначале его поведение нельзя было со стопроцентной уверенностью назвать аутичным, но с каждым месяцем ситуация усугублялась, и в конце концов Марфа сказала Вере:

- Мишу следует положить в стационар, исследовать у психологов и психиатров. Я уже не чувствую в себе способностей справиться с его непростым поведением.

- Нет! - закричала Вера.

Марфа удивилась, надо же, Попова, оказывается, любит Мишу, до этого момента педиатр считала, что Вера будет только рада избавиться от лишней докуки.

- Не говори Володе, - взмолилась Вера, - он мигом скажет: "Миша не годится для эксперимента" и запрет мальчика в психушке. Я вижу, что он не в себе, но ведь тихий, никому не мешает. Давай попробуем сами справиться с ситуацией.

У Марфы был сын, горячо любимый ребенок, поэтому она, хорошо понимая Веру, согласилась.

- Ладно, еще не вечер. Составлю особую программу.

И тут Вера добавила:

- Если Володя отнимет у меня Мишу...

Марфа сочувственно вздохнула, но Попова внезапно закончила фразу:

-..он заставит меня еще раз родить. Ей-богу, я не способна на этот подвиг. Володя сказал, что двух детей хватит для эксперимента. Но одного мало.

Ужасно! Я умру! Не вынесу ни беременности, ни родов, не хочу! Поэтому пусть Миша как можно дольше сидит дома. Я ведь старею и скоро стану непригодной в качестве родильной машины.

Марфа вздрогнула. Значит, Вере наплевать на Мишу, мать волнует не судьба ребенка, которому следует наблюдаться у психиатра, а собственное спокойствие.

Дата добавления: 2015-09-05