Действительность оказалась иной. Один раз, впрочем, Олег решил угостить меня завтраком. Вместо любимого кофе он наплескал мне в кружку очень сладкий чай и дал бутерброд с отвратительно жирной ветчиной, украшенной долькой чеснока. Наивная госпожа Тараканова, малоопытная супруга, отодвинула угощенье и вежливо сказала:
- Милый, я не люблю утром чай, ветчину не ем вообще, а уж в сочетании с чесноком в особенности, мне же сейчас на работу идти. Лучше...
Не дав мне закончить фразу, Олег вскочил, вылил содержимое кружки в раковину, вышвырнул сандвич в форточку и проревел:
- Вот и заботься о тебе! Своими замечаниями ты любую охоту отобьешь!
Я заморгала Сам Олег не упустит случая указывать мне на ошибки. Не далее как вчера он сурово заявил, глядя в тарелку с ухой, которую я готовила в течение нескольких часов:
- Имей в виду, я не ем такое!
Ну и что? Разве я стала делать ему какие-нибудь замечания? Нет. Попросту принялась варить другое первое. Отчего бы моему мужу не намотать сообщение жены на ус, или он полагает, что штамп в паспорте обязывает одного супруга полностью перенять привычки второго? Причем приспосабливаться, как обычно, должна женщина?
Шло время, и очень скоро я поняла, что фразы "У тебя уходит куча денег на колготки" и "У НАС закончилось пиво в холодильнике" Олег произносит не в шутку, а всерьез. Еще через некоторое время стало ясно, что любой совместный поход в магазин превращается в кошмар, потому что Куприн в продуктовой лавке впадает в ступор. В промтоварные магазины я перестала затаскивать его после того, как Олег с воплем:
"Ты сошла с ума! Отдавать столько заработанных мужем денег на дрянь!" - оттащил меня от тщательно выбранной мною косметики французского производства, дотолкал до лотка с "мазилками", сделанными невесть кем в Китае, и заявил: "Вот, точь-в-точь такая же губная помада, но в десять раз дешевле, бери, и пойдем".
При этом сам он, оказавшись в магазине для рыболовов, тут же рулит в отдел, где выставлены самые дорогие товары, произведенные аккуратными рабочими из Германии. Никакие доводы, типа: "Ну зачем же переплачивать, посмотри, на другом прилавке есть леска за сущие копейки", на него не действуют.
- Я не настолько богат, чтобы покупать дешевую дрянь, - шипит Куприн, - лучше помолчи, дай спокойно рассмотреть ассортимент.
Я приваливаюсь к стене и, зевая, стою около часа. Как вам кажется, стал бы супруг молча пялиться по сторонам, пока его жена выбирает лифчик?
Чуть позднее до меня дошло, что любое бытовое замечание вызывает у Олега приступ ярости. Фраза:
"Зачем ты повесил носки в гостиной, неужели нельзя их убрать в шкаф?" - вызывает у майора совершенно неадекватную реакцию:
- Вот! Понятно. Давай разберемся, с какой целью ты доводишь меня бесконечными придирками!
Чего хочешь добиться, а? Я таков, каков есть, иным не стану! Все делаю для семьи! Тебе мало? Хорошо, я ухожу, развод! Прощай!
Сначала я пугалась до обморока, бросалась за мужем, рыдая, отнимала у него сумку, чуть ли не на коленях умоляла остаться. Куприн вырывался, убегал на улицу... У меня начинался сердечный приступ, Томочка бежала за каплями. Ну полный бред.
При этом я искренне не понимала, чем обидела мужа. Ей-богу, я не принадлежу к числу женщин, имя которым циркулярная пила, не делаю супругу постоянно замечаний, но в быту возникают всякие ситуации. Я же не швыряю колготки на обеденный стол, неужели Олег не может элементарно убрать за собой, и почему любое невинное замечание вызывает у него базарную истерику? Отчего он позволяет себе орать на жену? Я ведь не требую от него ничего запредельного.
Потом меня свалил грипп, температура поднялась за сорок, постоянно хотелось пить, встать не было сил. Как назло, Тамарочка с Семеном и Кристей еще до того, как я подцепила инфекцию, уехали в дом отдыха. А Олег поступил очень мило. Утром он поставил на тумбочку стакан с чаем и, решив, что достаточно позаботился о занедужившей жене, радостно возвестил:
- Я ушел на работу.
Плохо заваренный, слишком сладкий для меня напиток я выхлебала сразу, поход на кухню за следующей порцией описывать не стану.
Правда, около пяти вечера Куприн позвонил и озабоченно спросил:
- Ну ты как?
- Плохо, - честно призналась я, - прямо совсем загибаюсь.
- Бедненькая, - пожалел меня муж, - ладно, звони, если чего.
Помнится, я впала тогда в дикое изумление. Что он имел в виду? "Если чего" - это что? Хуже, чем есть, мне навряд ли будет. Или Олег хочет явиться к моменту выноса трупа? Мне предлагается в последних судорогах агонии позвонить ему и сказать:
- Обед на плите, белье постирано, продукты на поминки куплены и порезаны, ритуальный автобус вызван и оплачен, по поводу могилы я договорилась, прощай, любимый, я умерла. Не беспокойся, меня тихо зароют специально обученные люди.
Приехав домой около полуночи, Олег заглянул в спальню и бодро спросил:
- Ты как?
- Лучше, - прошептала я.
- Вот и хорошо. У нас есть что покушать? - поинтересовался муженек. - Я устал очень. Может, яишенку мне пожаришь?
Наверное, подобные истории способны рассказать многие замужние женщины, но лично мне в тот день было так обидно, что никаких слов не хватит, чтобы описать свое состояние.
Кульминация в отношениях наступила, когда две наши семьи, купив новую квартиру, начали делать в ней ремонт. Выбрав кафель, мы с Томочкой позвонили мужьям и попросили их приехать в магазин, чтобы они высказали свое авторитетное мнение по поводу плитки.
Когда потный, красный Олег влетел в торговый зал, я сразу почуяла неладное.
- Смотри, - радостно завела Томуська, не заметившая признаков беды, - вот какой красивый рисунок! Нам очень понравился, другие можешь и не смотреть, тут больше нет ничего достойного. Мы с Вилкой выбрали.
- Ах, вы с Вилкой выбрали! - побагровел Олег. - Зачем меня тогда звали? Вот этот кафель? Дрянь, уродство, гадость! Вы, деревенщины, нашли самое омерзительное из всего! Если вам неинтересно мое мнение, то по какой причине с работы сорвали? Отрыли дерьмо! Смотреть стыдно! Пакость! Две дуры!!!
Ухожу! Жить с тобой. Вилка, не желаю, ты меня не уважаешь, все делаешь по-своему, авторитарно, без совета мужа! Прощай, теперь можешь поступать всегда как хочешь! Ты свободна!
Стукнув кулаком по ни в чем не повинному образцу плитки, Олег, синий от ярости, кинулся к выходу.
Я испытала привычный ужас, хотела было броситься за ним, начать, как всегда, умолять, плакать, говорить, что виновата, но вдруг села на стоявший у стены стул и совершенно спокойно подумала: "Ну и пусть. Хочет уходить - до свидания. С какой стати мне терпеть эти истерики? И вообще, что я сделала плохого? Если я настолько дурна, зачем он со мной живет?"
В голову полезли совсем уж ненужные мысли.
Минуточку, давайте разберемся в ситуации до конца. Я зарабатываю больше мужа, стараясь изо всех сил, веду домашнее хозяйство, хожу в магазины, стираю, глажу. Я не требую бриллиантов, шуб и "Мерседесов", не упрекаю супруга за безденежье и вечную занятость, уважаю его работу. Я не пью водку, не завожу любовников, не жалуюсь подругам на тяжести семейной жизни и не трачу кучу денег на наряды и косметику. Я старательно прикрываю Олега от бытовых неприятностей, не закатываю скандалов... Неужели он не понимает, каким сокровищем обладает? И потом, я в семейной жизни получила одни обязанности, прав и радостей у меня очень мало. В случае развода я обрету свободу, а вот что станется с избалованным мною Олегом? И если он сейчас собрался уходить, то скатертью дорога!
Думаете, Куприн уехал? А вот и нет. Увидев, что жена не бежит за ним, роняя тапки, Олег помялся и пошел назад.
- Ладно, - буркнул он, - покажите ваш кафель.
Я не сумела сразу подняться со стула. Однако все, оказывается, просто. Муж будет пинать тебя ровно столько, сколько ты ему позволяешь. Увы, Олег воспринял мою любовь к нему как слабость и распоясался. Значит, следует вести себя иначе.
- Давай еще раз обойдем весь магазин, пусть Олег посмотрит все. Начнем с самого первого стенда, с того, где кафель по пятьдесят евро за штуку! - тихо сказала Томуся.
- Туда не надо, - быстро ответил муж.
Я вздохнула и промолчала. Но тот момент стал в наших отношениях переломным. Олег так никогда и не узнал, что чуть было не потерял жену, а я теперь, как только он начинает заводить истерику, моментально отключаюсь и его не слышу.
Вот и сейчас я уставилась на Куприна и, подождав энное количество времени, сказала:
- Мне без разницы, в каком заведении пить кофе.
- Здесь я не хочу, - уперся муж.
- Тогда пошли туда, где тебе приятно.
- Вечно ты споришь!
- Нет, нет, я соглашаюсь!
- Но сначала спорила!
- Ладно, идем.
- Я уже не хочу, ты у меня всю охоту отбила, - зашипел Куприн, - в кои-то веки я пригласил жену, а она... Все! Ухожу!
Дверь хлопнула. Официантка, исподтишка наблюдавшая за нами, сочувственно спросила:
- Пьет?
- Да нет, - тихо ответила я, - только пиво.
Пьяным его всего пару раз видела.
- Считай, тебе повезло, - вздохнула женщина, - а мой и орет, и квасит без продыху.
Я кивнула. Действительно, по сравнению со многими я кажусь счастливицей. Сколько теток променяло бы своего алкоголика на моего не умеющего себя нормально вести Олега!
- Не пойму никак, мы идем или нет? - всунулся в кафе муж.
Я вышла на улицу.
- Куда пойдем?
- Поворачивай за угол, - оживился Олег, - чудное местечко, мы с Витькой в него после работы заглядываем. Ты чего такая сердитая? С какой стати губы надула? Ну бабы! Вечно всем недовольны.
Я изобразила на лице улыбку.
- Все прекрасно, просто голову схватило, наверное, дождь пойдет!
- Сюда, - сообщил Олег и впихнул меня в тесно набитое людьми помещение.
Кондиционера тут не было и в помине, под потолком висел сизый дым, пластиковые столики не покрыты скатертями, по залу шмыгали две официантки в мятых блузках.
Картину довершали несколько лиц кавказской национальности, громко и бесцеремонно изъяснявшихся на своем родном наречии, абсолютно наплевав на то, что остальным посетителям нет никакой радости слышать гортанные вопли, начисто перекрывающие любые звуки.
- Здесь очень уютно, - сказал Олег, - садись.
Так! Баранина на ребрах, суп-харчо, шашлык из свинины, что будешь?
- Я же не ем мясо. И вообще, я хотела кофе со сладким.
- У нас растворимый, - живо влезла в наш разговор подавальщица, - а из выпечки только булки с маком.
- Значит, ей кофе и плюшку, - быстро заявил Олег, - а мне...
Я сцепила пальцы в замок. Спокойно, Вилка.
В конце концов, ты же хотела вытащить из мужа некие сведения, капуччино полакомишься потом, в одиночестве.
- И чего стряслось? - спросил Куприн, запуская ложку в жирный суп.
- Да вот, с книгой беда.
- Какой?
- Ну, которую сейчас пишу. Никак не сдвинусь с мертвой точки.
- Знаешь, - заботливо сказал Олег, - ты уж извини, но кто ж тебе, кроме меня, правду скажет?
Ты - не Смолякова.
- Конечно, мой псевдоним Арина Виолова.
- Не в этом смысле. Тебе никогда не стать такой популярной.
- Почему? - тихо спросила я.
Олег быстро доел первое и схватил тарелку с шашлыком.
- По многим причинам. Нет таланта, работоспособности, ума, в конце концов. Знаешь, мне думается, что ты взялась не за свое дело! Вот хотя бы твой последний роман! Чистый бред! Ну с какой стати этот Леонов убил жену?
- Из любви, она ему изменила.
- Фу, глупости, - отмахнулся Куприн, - знаешь, как следовало построить фабулу, сейчас объясню!
- Скажи, - быстро перебила его я, - если в каком-нибудь ресторане или кафе драка происходит, что делает администрация?
Олег откусил огромный кусок свинины и насторожился.
- А тебе зачем?
- Ну в моей книге героиня устраивает скандал в кафе. Вот я и не знаю, она попадет в тюрьму?
- Причем в одиночную камеру и навсегда, - заржал Олег, - ведь я сказал только что: лучше забудь про писательство, ты в элементарных вещах путаешься!
- Именно поэтому, чтобы не выглядеть дурой, я пришла спросить у тебя совета.
Олег захихикал:
- В тюрьму не попадет. Скорей всего, администрация сей забегаловки сама разрулит скандал.
А по какой причине она буянила?
- Ну.., поймала мужа с другой.
- Урон сильный?
- Что?
- Много посуды поколотила? Занавески подожгла, мебель поломала, морду другим клиентам набила, мужу шею сломала?
- Думаю, нет, так, словами оскорбила.
- Ну, с этим местная охрана разберется.
- Полагаешь?
- Точно. Милицию в рестораны звать не любят.
- Это забегаловка.
- Тем более, туда точно патруль пригласят лишь в случае форс-мажора. Небось парочка сотрудников без регистрации работает.
- Ага, спасибо. А если все же правоохранительные органы подключают, то какие?
- Местное отделение милиции, - сообщил Куприн. - Хороший шашлычок! Давай, съешь порцию.
- Я не люблю мясо.
- Вот уж глупость.
- Может быть, но мне не нравится вкус говядины.
- Это свинина.
- Один черт.
- Вовсе нет, - возмутился Олег, - свинья и корова совершенно разные животные. Понимаешь теперь, почему ты никогда не попадешь в десятку лучших детективщиц? Сказать, что свинина и говядина - это одно и то же! И еще, следователь и оперативник разные специалисты, а ты частенько их путаешь.
- И какая между ними разница?
- Большая, - вздохнул Олег, - ох, зря ты ввязалась в криминальную литературу. Смолякова...
Внезапно вся кровь бросилась мне в голову, я встала и пошла к двери.
- Эй, Вилка, ты куда? - удивился Куприн.
- Работать, - бросила я, не оборачиваясь, - строчить никому не нужные книжонки.
Оказавшись на улице, я стала жадно вдыхать бензиновый смог, именуемый в Москве свежим воздухом.
- Ты белены объелась? - спросил выбежавший за мной муж. - Ушла, не расплатилась.
- Деньги в кафе платит мужчина, - прошептала я.
- Я кошелек на работе забыл.
- Кстати, я получаю за свои книги больше, чем ты за службу, - не удержалась я.
- Увы, - скривился Олег, - у нас пока не умеют правильно оценивать труд. За лабуду могут и миллион дать. Ум в нашей стране не ценится. Ладно, давай твое портмоне.
- Нет, - ответила я, - извини, конечно, но если ты такой умный, то отчего такой бедный? И кто позволил тебе унижать меня? Может, дело в элементарной зависти? Я сумела добиться пусть маленькой, но известности, и стабильного заработка.
"Марко" не обманывает авторов. Да, я сдаю книги не так часто, как обожаемая тобой Смолякова, но, разреши напомнить, пару недель назад я принесла домой сумму, превышающую твой годовой заработок. Так-то. Мои плохие, дурацкие книги постоянно допечатывают, потому что люди их расхватывают!
Олег начал наливаться краской.
- Идиотов в этой стране много. Ты хочешь развода? А-а-а! Понятно! Муж тебе не нужен! Сказал один раз правду! И знаменитой писательнице не понравилось... Да я...
- Ты можешь поступать так, как считаешь нужным, - сказала я и ощутила внутри себя удивительное чувство свободы, словно внезапно лопнула веревка, связывавшая руки и ноги писательницы Арины Виоловой, - меня около тебя удерживали не материальные соображения. Если ты до сих пор не понял этого, то мне тебя жаль. И еще одно...
- Что? - вдруг растерянно спросил Олег.
- Если ты решишь развестись со мной, - вдруг неожиданно для себя самой улыбнулась я, - то будь готов к тому, что ярлык "бывший муж литераторши Арины Виоловой" тебе носить до самой смерти. Да, я стану великой, очень популярной, дико богатой, и Смолякова сгрызет от зависти мраморные ступени нового здания, которое "Марко" отчасти построило с ее помощью. Да, там в коридоре будет и моя фотография. Да, я найду ожерелье! Да! Да! Да! И спасибо тебе!
- За что? - окончательно испугался Куприн.
- За урок, за правдивые слова, за то, что сейчас я стану работать с удесятеренной энергией, чтобы утереть вам нос, - рявкнула я и, не оглядываясь, ушла прочь.
В конце концов, если хозяин "Бутерброда наоборот" и обратился в районное отделение милиции, я сумею найти подход к ментам и без помощи Олега.
Нам не надо милостей от природы, сами все возьмем и отроем.
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 19 | | | Глава 21 |