Глава 11: Он. Я любил Пита. Серьезно, он был самый хороший, самый добрый и самый доброжелательный гад

Я любил Пита. Серьезно, он был самый хороший, самый добрый и самый доброжелательный гад во всей окргуе. Его нездоровая ожержимость нашим тур-автобусом показывала, что он был таким прекрасным другом, что он так заботился о нашей окружающей среде и комфорте. Это вообще не больное и перевернутое отношение к машине. Нет, грело сердце, как он постоянно похлопывал по боку автобуса, будто желая его трахнуть. Хотя больше Пита я любил Джо. Боже, Джо, с его изумительными голубыми глазами и смешными шутками. Джо, который свегда прикрывал меня. Он был таким альтруистом и таким сучувствующим парнем, его никогда не затмевало облако собственного эго или корысти. Такой земной. Это было изумительно.

Пит и Джо. Мои лучшие друзья. Я любил этих парней.

Джо взял меня за подбородок.

- Рай?

Я улыбнулся ему. Клуб был полон людей. Я ничего не чувствовал. Наконец, НАКОНЕЦ, я ничего не чувствовал.

- Это не круто, - сказал Пит, щелкая пальцами передо мной.

Я собирался сказать ему не делать этого, но мир погрузился во тьму.

* * *

Я проснулся с адским похмельем, прикрыв глаза и моргая глядя на комнату, в которой находился. Я не узнавал ее. Из громадных окон лился свет, и я лежал на диване в чьей-то гостиной. Откуда-то издалека до меня доносился гул музыки, это была спокойная мелодия, которую я никогда раньше не слышал. В эти дни я чаще всего просыпался в неожиданных местах, так что я не особо волновался. Я застонал и повернулся на бок. Мир вокруг немного пошатнулся. А потом все просто перевернулось, и я вцепился в диван, но все равно больно и с грохотом шмякнулся на пол.

- Оу, - выдавил я и так и остался лежать, мограя глядя в потолок. Меня тошнило. Может, меня вырвет. Интересно, владелец этого места не был бы против, чтобы я навел ему тут бардак?

Я услышал, что ко мне кто-то подходит, и в поле моего зрения появился Джо, но он был вверх ногами, с лохматыми кудрями вокруг лица. Мои внутренности горели горло болело от пения, криков, алкоголя, травки, сигарет и еще длинного списка других вещей, о которых я более не помнил. Будто кто-то взял вилку поцарапал ею мое горло.

Джо смотрел на меня сверху вниз.

- Завтрак готов. Нам надо ехать в аэропорт через полчаса.

Потом Джо исчез, а я так и остался могать. Аэропорт?

Втать оказалось удивительно трудно. Притяжение, проклятое притяжение. Встав, я понял, что нахожусь в гостиной Джо. У него был хороший дом, который он купил на деньги группы. Я здесь долго не был, поэтому сразу пошел не туда, ввалившись в музыкальный кабинет с дюжиной гитар на стенах. Этот дом мог быбыть моим, но я застрял в маленькой квартирке и хаосе. Не знаю, почему я так упорно сопротивлялся переменам, возникшим с успехом группы. Было приятной переменой иметь деньги, и все же...

Я остановился у порога кухни и увидел Пита и Джо, которые сидели за столом и тихо разговаривали друг с другом. Я услышал фразу "ушел в запой" до того, как они заметили меня.

- Райан, - сказал наш менеджер, жестом приглашая меня присесть. - Хочешь омлет?

Я непроизвольно подавился при мысли о размазанных по тарелке яйцах, прикрыв рот рукой. Я закрыл глаза и подождал, пока пройдет тошнота, сильно тряся головой.

- Нет, - сказал Пит, пытаясь посмеяться, хотя в его голосе не было ни намека на удивление.

Завтрак прошел почти в тишине. Джо дал мне стакан апельсинового сока, смешанного с водкой, и это было как раз то, что мне нужно. Я был рад, что он помнил это из нашей прошлой жизни. Я потратил целую вечность, пытаясь понять, что имел в виду Джо, сказав, что мы уезжаем в аэропорт, но потом до меня дошло. Снова в тур. Мы летели в Теннесси.

Я крепче сжал стакан. Уже? Но я же... я же вернулся в ЛА только вчера. Казалось, что вчера. Распаковал вещи, нашел рубашку в своей сумке, которая была совсем не моя, а принадлежала....

Уже? Нет. Я не хочу.

- Что случилось прошлой ночью? - наконец спросил я грубым голосом. А сегодня мне полагалось петь перед тысячами. Мой голос был сорван. Алкоголь хлынул в мой живот, постоянная мешалка внутри меня напомнила, что яделал такие вещи, о которых не вог вспомнить ничего.

- Можешь поблагодарить за это Пита, - спокойно ответил Джо. - Он потратил два дня выслеживая тебя.

- Угу.

Итак, я определенно немного "ушел в запой". Я не собирался, не совсем. Просто всегда были вечеринки, на которые надо было идти, когда заканчивалась предыдущая, куда меня всегда подвозили. До этогог момента я не понимал, как удобно было быть знаменитым, как удобно было быть на вергинах чартов.

Известность никогда не переоценивалась.

Жак пришла домой к Джо как раз перед нашим уходом, притащив два чемодана. Она собрала их для меня. Я не знал, чувствовать ли себя пристыженным, оскорбленным или польщенным, так что в итоге я просто подумал, что она лишила меня одной проблемы. Они явно ожидали, что я буду рыться в чемоданах, удостоверяясь, все ли на месте, но я не заморачивался. Чего у меня не было, я куплю по пути.

Мы с Жак обменивались долгими прощаниями, в то время как внизу ждало такси, а Пит нетерпеливо поглядывал на часы. Мы с Жак провели не так много времени вместе, находясь порознь без особых на то причин. Мы все еще были вместе, смеялись, трахались и ссорились, что можно было с уверенностью назвать подтверждением нашего союза. Но я был занят тусовками с новыми друзьями, а она была занята дизайном одежды и делами, о которых я не хотел знать.

Я был совершенно уверен, что она спала на стороне и с Брентом тоже.

- Зажги там для меня, - сказала она в качестве прощания.

Я подмигнул ей:

- Так и сделаю, малыш.

Интересно, был ли я таким же уравновешенным, каким я думал. Наверное, нет. Скорее всего я просто был исхудавшим, страдавшим от измены, двадцати-с-чем-то-летним рокером с намеком на саморазрушение, дополнявшим мой образ.

В аэропорту нас ждал Брент. Он увидел прощальный подарок Жак: красно-черное ожерелье, которое она сама сделала. Он, наверное, узнал его, но ничего не сказал. Она дала его мне. Я надеялся, что это его задевало.

- Окей, ребята, давайте поговорим, - сказал Пит, когда мы пробрались сквозь охрану. Мы все были здесь, кроме Спенсера, который ехал из Мемфиса, несомненно из Цинциннати, где были его жена и новорожденный ребенок, но Брент, Джо и Пит об этом не знали. Не знал никто, кроме меня, и я должен был носить это в себе, будто ничего не случилось. Мне приходилось вести себя, будто я ничего не знал о Жак и Бренте, будто находился в неведении об одном из наших техников, который исчез с лица земли, исчез из своей любящей мормонской семьи. Я знал все это, знал слишком много, и я не думал, что кто-либо вообще ценил то, как много я делал для этой группы.

Они понятия не имели, а я принял свою судьбу безммолвно, горько, отвергал ее, был носителем этих нежеланных секретов.

- Кто рад второй половине тура? - спросил Пит, когда мы сели около 14-го выхода в ожидании объявления нашего рейса. Мы собрались в кучу: я - с длинными локонами, обрамлявшими мое лицо, Джо - с пышными темными кудрыми, Брент - с темно-каштановыми волосами, доходившими ему до плеч. - Будет так весело! - с энтузиазмом радовался Пит, проверяя свои бумаги, пока я размышлял, поможет ли мне, если я пойду сейчас в туалет, засуну в рот два пальца и проблююсь, пока не сели в самолет. - У нас будет выходной в Денвере! Круто, правда? Оу, а в Далласе у нас будет фотосет. Самое время для свежих фотографий! И, не знаю как вы, но я с нетерпением жду Солт Лэйк Сити!

- И что такого в Солт Лэйк Сити? - резко спросил я.

Темные брови Пита сошлись на переносице.

- Ну, ээээ... Я всегда думал, там должно быть озеро? С соленой водой?

Джо и Пит начали обсуждать, была ли там такая вещь, а Брент сказал:

- Там только мормоны, чувак, трахающие семерых своих жен.

Это должно было быть смешно? Это не смешно. Джо засмеялся, но чего еще было ожидать от его ужасного чувства юмора. Меня тошнило от Джо и Брента. Я знал их слишком долго. Мы уже слышали все истории и шутки. Не было ничего нового, чем можно было бы поделиться, абсолютно ничего нового. Нам была нужна новая кровь. Новые идеи. Я должен был каким-то образом переродиться, а это была плохая компания для этого. Продолжение тура ничего не решит.

И там будет он.

Бл*дь, я не хотел трезветь.

- Мне надо в туалет, - заявил я своих компаньонов и пошел по знакам в туалет. Все мое тело было слабым, словно я нисколько не отдохнул с последнего выступления. Я не был готов к этому туру ни морально, ни физически.

Я все еще шел в туалет, когда заметил знакомое лицо в толпе, среди всех этих людей, прилетавших и улетавших, отпуски, деловые поездки, медовые месяцы. Я таращился,мой мозг пытался воспринять появление того, кого я не ожидал встретить.

Парень не заметил меня, но я поспешил за ним, положил руку на его плечо, и он повернулся с удивленным лицом.

- Райан.

- Джон.

Мы смотрели друг на друга.

- Что ты делаешь в Лос-Анджелесе? - спросил я, зная, что в последний раз, когда я его видел, я сказал ему отвалить на х*й, но мир был тесен. Мы же не могли вот так натолкнуться друг на друга и не поговорить, так ведь? Мы были приятелями. Несколько дней. Мы сошлись. Почему мы перестали сходиться?

Джон Уокер оставался аутсайдером по многим причинам, но я лучше бы поговорил с незнакомцем, который меня ненавидел, чем с другом, который был на меня обижен.

- Мы были здесь. Группа, - пояснил он, и я увидел вдали Тома, который смотрел в нашу сторону, а потом притворился, что не смотрел. Не хотел разговаривать со мной, очевидно. - Мы летим домой сейчас.

Лето всегда было неспокойной порой для музыкантов. Молодежь хотела веселиться, пить, трахаться и слушать музыку, и мы ездили и летали по штатам, развлекая их. Не то чтобы Canadian History была невероятно популярной, просто они были кем-то вроде "о да, думаю, я слышал их", пытаясь выжить. Десять баксов говорили, что они не выживут.

- Это круто. А мы летим в Теннесси, возвращаемся в тур после перерыва.

- Окей, - Джон пожал плечами, убивая разговор. Он смотрел на меня, будто в ожидании какой-то кульминации. Я просто был вежлив: мы выступали вместе в конце концов. Жаль, что я не мог притвориться, будто не помнил, из-за чего мы поссорились, но я помнил. И знал, что он помнил тоже. Их барабанщик заварил с нами кашу, потом вышупомянутый барабанщик получил от нас бутылкой, Джон обманул меня, я ненавидел Джона за то, что он дал мне увидеть свет там, где его не было, и я не знал, что сказать ему сейчас.

Я больше не злился. Конечно, мы могли бы сделать шаг в прошлое и здорово посмеяться над всем этим.

- Итак, Canadian History хорошо поживает? - спросил я, когда это оказалось всем, что я мог придумать.

Джон только открыл рот, но в этот момент рядом с ним возникла Кэсси, как всегда красивая, окинув меня холодным взглядом.

- Райан. Какое совпадение, - прохладно сказала она, и Джон обвил рукой ее плечи. Они встали стеной, чертовски ясно дав понять, что мне не проникнуть внутрь.

- Да, мир тесен. Мы отправляемся в тур и все такое, - повторил я.

- Оу! - сказала она и вдруг тепло улыбнулась. - А Брендон здесь?

Я сделал шаг назад. Ну вот.

- Нет. Его нет, - выдавил я и осмелился посмотреть на Джона, который поджал губы. - Слушай, насчет этого...

- Если ты собираешься наехать на меня еще раз из-за того, что я предположительно выдал, что Брендон гей, тогда не парься, - прорычал Джон. - Твоя группа имеет к этому больше отношения, чем когда-либо имела моя, даже если Нэйт и потерял контроль в ту ночь. Я не сказал ни единой душе, ясно? - сказал Джон твердо и слегка со злостью. Он посмотрел наверх, когда из динамиков послышался женский голос. - И наш рейс объявили. Хорошей жизни, Райан.

Я молча смотрел вслед Джону и Кэсси, которые пошли к Тому, а потом Том бросил на меня презрительный взгляд. Я помню, как Брендон схватил меня за руку и потащил за собой, когда мы швырнули в Нэйта бутылкой, как Брендон смеялся и что я от этого чувствовал, как это успокаивало. Так было даже до того, как все случилось.

Я усмехнулся и отвел взгляд. Я все равно не хотел быть Джону другом. Здесь я звезда. Он должен был быть польщен, что я уделил ему время.

Я услышал спокойную мелодию в своей голове, и я узнал ее: это была одна из тех песен, что написали мы с Джоном. Это была хорошая песня. Мы могли бы стать чем-то, мы с ним. Была искра, чтобы создать эту музыку. Прекрасную музыку. Джон застрял со своими посредственными музыкантами, и я застрял с тремя неблагодарными уродами плюс Пит.

Это было как-то неправильно.

За мной пришел Пит, в полной уверенности, что я сбежал. Мы сели в самолет, и я постарался уснуть.

Я бы позвонил Джону и все уладил, если бы не тот факт, что он был таким же лжецом, как и все остальные. Я всей душой желал, чтобы это было не так.

* * *

У автобуса не было имени, хотя мы все еще спорили об этом. Пит хотел назвать его Автобус Бэтти, что было самым гейским именем всех времен. Джо и Брент требовали, чтобы его назвали Любовным Вагоном, а лично я просто забил на это. Он был припаркован около концертного зала, и я мог поклясться, что Пит ускорил шаг, чтобы скорее дойти до него и любовно похлопать по его боку. Этот месяц, проведенный вдали от музыки, был явно очень тяжелым для нашего менеджера.

- Теперь, когда ее вычистили изнутри и снаружи во время нашего перерыва, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, не свинячьте там, - умолял Пит, открывая дверь, и трое из нас вошли внутрь со своими чемоданами. Автобус был таким же, каким я его запомнил, за исключением того, что он блестел почти так же, как и в первый день, в первый раз, когда я вошел и встретил....

- Месяц в этой штуковине, - пренебрежительно сказал я. Открылась дверь в отсек с полками, обнаруживая Энда и Зака.

- Эй, вы здесь! - улыбнулся гитарный техник, и мы обнялись одной рукой, прежде чем моя группа села и начала обсуждать сегодняшнее выступление. Я искал ЕГО взглядом, но его еще не было в автобусе. Хорошо. Я все равно не хотел его видеть.

Из полок показался Спенсер. Я непроизвольно вздрогнул, а он выдержал мой взгляд, пытаясь улыбнуться.

- Привет, ребята, - промолвил он, но не особо весело. Он не хотел быть здесь. Я не смотрел на него, забирая свои сумки и направляясь в конец автобуса, к своему гнезду. Это было местом, где я прятался, и единственной нормальной вещью, которую для меня когда-либо сделал Пит Вентц.

Я не видел своего бывшего лучшего друга вс Тампы. Я прожил месяц, не разговаривая со Спенсером. Такого не случалось с детства. Что ж, я был в порядке. Уверен, все видели, что я был в порядке и не скучал по нему ни единой капельки.

Я разположился в своем гнезде, взбив подушки и усевшись, чувствуя под своей задницей матрас, ставший для меня чем-то вроде твердой почвы. Мои руки мелко дрожали, когда я отходил от того, что принимал. Прямо сейчас я хотел уснуть навеки. Я улегся и уставился в потолок, услушая, как разговаривали парни. Я пытался улоыить звук одного голоса, но его там либо не было, либо я не мог его различить. Потом я услышал, как Пит горомко сказал:

- Ладно, ребята, давайте вытаскивать оборудование!

Я пытался немного поспать, пока меня не вытащили на саунд чек, но мое тело все еще было напряжено от наркотиков, кожа предчувствовала что-то, о чем мой разум отказывался думать. Прикосновение. Руки. Руки, которые преследовали меня уже неделями.

У меня было время подумать о Брендоне. Может даже слишком много времени. Но я действительно не хотел на многие недели застрять в этом автобусе с озабоченным геем. Мне не стоило спать с ним. Это только произвело на него неправильное впечатление, и кто знает, что он там думал между нами происходит. Ничего не происходит. Боже, будет так скучно, если он будет падать в обморок каждый раз, как я войду в комнату.

Раздался решительный стук в дверь, сопровождаемый голосом Джо:

- Рай! Пошли, саундчек!

Концертный зал вмещал десять тысяч человек. Все было продано. Пит сказал, что все оставшиеся выступления тура тоже были распроданы, а я постарался недумать о последствиях, что это было только начало, что все было еще впереди. Я знал, что молодежь снаружи толпилась у концертного зала с самого утра, чтобы попасть в первые ряды.

- Вот ты где, - сказал Пит, когда я вышел на сцену, и всучил мне пропуск. Я неохотно надел его на шею. Снова в оковы, осознанно, вот поэтому я и был дураком.

Техники были на сцене, оборудование готово. Ладоно вспотели, и я вытер их о свои джинсы. Здесь был Уильям, его вьющиеся локоны свисали до плеч, на нем были голубые высокие джинсы, которые были ему слишком узки, и довольно модная цветастая рубашка. А если Уильям был здесь, значит, Брендон должен быть... не здесь.

- Где Брендон? - спросил я непринужденно. Его нигде не было видно. Его не было в автобусе, не было и в зале. Что-то тяжелое опустилось у меня внутри.

- Его здесь нет, - известил меняПит. - Но не волнуйся об этом. Просто сосредоточь всю свою энергию на выступлении.

- Что значит его здесь нет? - настаивал я. Он вышел достать Бренту травки? Он вернулся в тур, но сейчас соблазнял какого-нибудь работника концертного зала? Где носили черти этого придурка?

- Мы, эмм... Не знаем, где он. Он должен был прилететь вчера, но он не прилетел, и Уильям позвонил в отель, в котором он остановился в Сан-Франциско, но его там уже не было, так что мы не знаем, где он. Но мы все уже уладили, не переживай. Мы сможем найти кого-нибудь на его место, если понадобится. Я знаю, вы двое немного сдружились...

- Нет. Не сдружились,- поправил я его, скорее всего огрызаясь с нашим менеджером, и пошел за гитарой.

Его здесь не было. Его не могли нигде найти. Это было не первым его исчезновением, так что серьезно, это не было так тревожно. Да по фиг. Может, он снова сбежал, переехал в другой город, занялся чем-то другим, как хамелеон, и я никогда его больше не увижу. Исчез. Просто случайный человек, которого я знал несколько недель.

Или его застукали со спущенными штанами не в том месте. Может быть, его тело лежало где-нибудь в мусорном баке после того, как его избили и изнасиловали...

- Слышал про Брендона? - спросил меня Спенсер, крутя в руках барабанные палочки.

- Да. По фиг.

Спенсер не имел права разговаривать со мной.

- Ну и кто будет смотреть за моим оборудованием теперь? - громко потребовал Брент, со злостью глядя на техников.

Тут встрял Уильям:

- Слушай, я уверен, Брендон появится! Он бы нас не кинул, понимаешь?

- Будто у педиков есть мораль, - заметил Джо.

- Любовная жизнь Брендона никак не относится к его морали! - ожесточенно заспорил Уильям, а Джо фыркнул, скорее всего от упоминания любви. Ага. С каих это пор распутная жизнь содомии стала равняться любви? Брент одними губами произнес "скрытый педик", кивая на Уильяма, и я тихонько засмеялся, потому что он был так прав. А потом я вспомнил, что у Брента тоже не было права со мной разговаривать.

Пит сказал всем расслабиться и улыбнуться, и его голос прозвучал более отчаянно, чем я когда-либо слышал. Он явно этого не ожидал в первый же день нашего возвращения. Через пару недель, возможно, но не сейчас.

- Я позабочусь об этом. А вы, парни, сосредоточьтесь на выступлении, - сказал Пит на удивление убедительно. Мы все дали Питу жару, особенно я, но я знал, что остальные доверяли ему на сто процентов.

Вопреки моем лучшим суждениям, я тоже решил довериться ему. Может, он сможет воскресить Брендона, который не был расчлене где-нибудь в лесопосадке, потому что это было не время и не место для открытого гея. Брендон просто опоздал на рейс. Вот и все.

Пит позаботится об этом.

Саундчек оказался безжизненным занятием, так как мы все пытались вспомнить, как это работает после отпуска. Мы умудрились делать это профессионально, решив добавить насколько старых песен в сет-лист и убрать несколько других. Так мы бы не умерли от скуки.

Не во всех концертных залах была нормальная еда, и мы в основном перебивались мини-сэндвичами, конфетами или печеньками. Mid-South Coliseum имел нормальную кафешку на заднем дворе, которая напоминала мне мою школьную столовую, за исключением наличия нескольких маленьких столиков. Я сидел один и набивал рот картофельным пюре, рассеянно читая Хэмингуэя, найденного в автобусе. На первой странице была широкая подпись "Б. Б. У. 1974" в верхнем углу. Я пытался понять, что означала вторая Б. Билл. Боб. Бенджамин. Барри.

Я не мог расслабиться. Я подбадривал себя ожиданием фразы "Мне так жаль, что я опоздал!" со стороны двери, но этого не происходило, и я нервничал еще больше.

Хотя я все равно не хотел видеть его. Но дело было в том, что его здесь не было, и это раздражало меня еще больше. Что он о себе возомнил?

Спенсер, Джо, Брент и Энди заняли один стол, а Пит, Уильям и Зак сели за другой. Больше всего тревожило то, что мы, скорее всего, не думали о том, куда сесть. Мы сделали это подсознательно, и я выбрал самый дальний от всех стол. Трое моих коллег решили объединить силы и оставить меня в покое.

Я вздохнул и отложил книгу. Брендон появится. Я отказывался осознавать, что все, что мне от него осталось, это долбанная глупая книга.

Затем стемнело, и мы вышли на сцену в лучи света и море криков, а Брендона все еще не было. У меня во рту не было ни капли с самого утра, кроме апельсинового сока с водкой. Меня ужасало ТАКОЕ осознакие толпы. Джо уже вопил в свой микрофон "Добрый вечеееееееер, Мемфис!", заставляя их кричать громче.

Я взял пару аккордов, проверяя звук прежде чем поойти к своему микрофону, мертвому центру, лучи светили на меня, они все смотели на меня. Будто они сдерживали дыхание для меня: мои последователи.

Я сказал:

- Когда мы играли в прошлый, президентом все еще был Никсон. Это выступление мы посвятим Форду.

В этот раз я сказал больше слов, чем за все выступления первой половины тура вместе взятые. Это было мое убеждение: если я притворюсь, что все хорошо, все на самом деле будет хорошо, и мы не будем обреченной армией, марширующей по полю битвы в несоответствующей амуниции.

* * *

В Нэшвилле стояла жара, и мы не могли находиться в автобусе-сауне, даже если б захотели. Я сидел на скамейке на заднем дворе концертного зала, который, слава Богу, был огороженной территорией. Парни играли в фрисби, а из-за забора за нами наблюдали фанаты. Спенсер, Брент и Джо пошли подписывать пластинки, который фанаты бросали в щели, все равно выкрикивая мое имя. Они видели меня, и я видел их.

Лицом к лицу.

Брент подпрыгнул, ловя фрисби, тут же бросил его Спенсеру и повернулся ко мне.

- Рай, не хочешь поиграть? - спросил он меня, слегка выбившись из дыхания. Секс с моей девушкой не поддерживал его в форме? Какой кошмар. Когда я не ответил, он добавил:

- Пойди подпиши пластинки этой молодежи. Не будь предурком, ладно?

- Спасибо за указание, - заметил я, вставая и засовывая руки в карманы. Фанаты громко закричали, может, думая, что я наконец иду к ним. Ага, сейчас.

Я сказал Питу, что вернусь через двадцать минут, что мне надо просто размять ноги. Когда я подошел к воротам, я показал свой пропуск охране и увидел подростков, который подбежали к воротам, увидев меня. Их было семеро, и все они восторгались изаикались. Я чувствовал себя отвратительно.

- Можно подписать вот это? - спросил один из парней, вручая мне Boneless. Мы писали достойную музыку до этого альбома, спасибо.

- Я не в настроении сегодня. Просто оставьте меня в покое, хорошо? - попросил я устало, поворачиваясь к ним спиной.

- Я просто хочу, чтобы ты это подписал! - отчаянно крикнул он мне вслед. - Райан! Пожалуйста! Я люблю твою музыку, чувак!

Я притворился, будто не слышу.

Они не пошли за мной.

Брендон так и не появился прошлой ночью. Мы подождали после выступления, но он не приехал. Уильям извинялся, Пит нервничал, а я медленно понимал, что он не вернется. Хотя я все равно не хотел его видеть, что было хорошо. Но вопрос был почему? Ему надоела такая версия себя самого? Может, в этот раз он захотел стать кем-то другим, например, водопроводчиком в Санта-Фе? Может, он делал так каждые пять лет, заново открывал себя, и даже не заморачивался предупреждать сових друзей?

Был ли я его другом?

Может, он влюбился в меня. Я б не удивился. Может, он хотел наказать меня, но неужели он действительно думал, что я встану на колени и заявлю о своей вечной любви? Он был просто парнем, с которым я переспал из интереса и скуки. Я бы никогда не полюбил мужчину. Может, он думал, что это заставит меня раскаяться, что это сведет меня с ума еще больше. Пусть держит карман шире. Я не позволю бесполезным истерикам какого-то парня-на-одну-ночь достать меня.

За последний месяц я кое-что понял, а именно: мне больше не нужно было печься о ком-либо. Я был выше этого. Слава дала мне статус, использование которого я не понимал. Они разрешат мне делать все, что я захочу: орать на них, трахать их, смеяться над ними, а если бы они по какой-то причине не одобрили бы этого, они просто закатят глаза и скажут: "Это же Райан Росс". Это будет оправданием.

Всем долбанутым подросткам нужно было немного славы и чуток привлекательности, чтобы их недостатки сошли за достоинства.

Они думали, я очарователен. И теперь я мог делать практически все, как например трахнуть парня и так и не перезвонить. Я не собирался чувствовать себя виноватым.

Мой взгляд остановился на знаке, на котором было написано Гей стрит. Он будто смеялся надо мной. Спасибо, Нэшвилль.

Я остановился прикурить сигарету, разглядывая улицу и размышляя, был ли у меня шанс накуриться перед возвращением в концертный зал, и тогда я увидел его.

Прямо на противоположной стороне улицы в коричневых вельветовых брюках, в застегнутой и аккуратно заправленной кремовой рубашке, в распахнутой подходившей коричневой куртке и с огромными солнечными очками на глазах. В его руке был чемодан, и он смотрел по сторонам улицы. Я вытаращился с согнутой ладонью, защищавшей огонь от ветра, и не пошевелился до тех пор, пока пламя не обожгло мне руку.

Он.

Я оглядел движение на дороге, и, решив, что скоро загорится зеленый, рванул вперед через улицу, заработав яростные звуки клаксонов с обеих сторон. Брендон уже пошел дальше, но я легко догнал его.

- Эй! - громко крикнул я, но он не отреагировал. Я сделал еще два шага к нему, потом схватил его за плечо и быстро заставил его повернуться. - Я с тобой разговариваю! - выплюнул я, слегка толкнув его, отпуская плечо.

Брендон, казалось, испугался и снял свои огромные очки.

- Райан! - в его голосе послышалось облегчение. Облегчение? - Боже, я целых двадцать минкт ищу концертный зал! Местные постоянно сбивали меня с пути. Я знал, что был близко, но...

- Зал за еб*ным углом!

- Оу.

Я пристально смотрел на него, ожидая, что он скажет, где он был. А он просто выглядел смущенным, и его глаза... Что-то было не так с его глазами. Они были красными. Он давно не спал наверное, точно. Подбородок был покрыт как минимум недельной щетиной, но недостаточно длинной, чтобы быть бородой. Он не улыбался. Он был озадачен.

- Где, бл*дь, тебя носило вчера? - прорычал я, когда он даже не раскрыл рта. Мое сердце дико колотилось от того, что я не мог поверить, что он был здесь. И как посмел он пропустить начало тура и заставить всех нас волноваться? Заставить сходить нас с ума? Он хоть понимал, что я на стену лез?

- Я задержался. Мне жаль.

- Тебе жаль? Думаешь, этого достаточно? - рявкнул я. Что еслии бы с ним что-то случилось? Боже, неужели он об этом не подумал?

Оказалось, что "мне жаль" было достаточно. Когда мы вернулись в концертный зал, Уильям тут же напрыгнул на Брендона, задавая вопросы, которые интересовали всех нас: что случилось, где он был, был ли он в порядке. Уильям заметил, что Брендон выглядел плохо. Он действительно выглядел плохо - уставшим и бледным. Его глаза снова закрывали очки. Брендон сказал то же самое: он задержался. Я знал, что группа была взбешена, потому что это было непрофессионально, но Пит просто сказал, что, по крайней мере, нам не придется учить нового парня и что есть кто-то, кто будет смотреть за инструментами Брента.

- У нас было достаточно исчезавших членов группы, которые не заботились предупреждать нас, - огрызнулся Джо, и тут я с ним согласился, пусть даже это и было камнем в мой огород.

- Ты нам нужен на сцене в десять, - сказал Пит технику, который расстроенно кивнул. Было очевидно, что ему надо было поспать, и я знал, что мог бы запросто сказать Питу дать ему отдохнуть, но я этого не сделал. Он опоздал, и он все еще здесь работал. Вот и все особое обращение, которое он получит.

Брендон зашел в автобус, а я покинул свою скамейку. Подростков по ту сторону забора стало еще больше. Я начал курить одну за другой, не сводя глаз с автобуса. Вскоре Брендон вышел обратно, уже в свежей одежде. На шее у него висел пропуск, в руках был моток липкой ленты, и он направился к задней двери с невидящим взглядом, пригвожденным к земле.

Посмотри на меня. Поверни голову и посмотри на меня.

Не посмотрел.

* * *

За кулисами на полу были нарисованы белые стрелки, ведущие от гримерки с сцене, так что мы не потерялись. Энди приклеивал к экрану слева от меня бумажку с названием города, в котором мы были. Я наблюдал, как Брендон оторвал ее, с надписью "Нэшвилль", скомкал и выбросил за край сцены, на радость уборщикам. Концертный зал пахнул потом, пространство, где еще полчаса назад была толпа, теперь было усеяно стаканчиками.

Все, что группе нужно было делать в эти дни, это выходить из автобуса, тусить в гримерке, проводить саундчек, ждать, отыгрывать выстуление, идти обратно в автобус. Нам не надо было париться, чтобы оборудование было установлено, а гитары настроены. Мне не надо было наблюдать, как убирались техники, я мог накуриваться или трахать где-нибудь очередную фанатку.

У меня не было причин здесь находиться, но я был здесь.

Я почти винил себя. Из-за Брендона, который вел себя как безжизненный зомби, я чувствовал себя дерьмом, потому что я так сильно не придал значения тому, что мы переспали, что даже забыл об этом.

- Поберегись, - сказал Зак, выталкивая ящик от усилителя со сцены, от чего маленькие колесики скрипели. Я сделал шаг в сторону, уступая место и держа в зубах сигарету.

Уильям складывал барабанную установку, но с беспокойством поглядывал на Брендона. Я тоже чуток волновался, но это был всего лишь инстинкт. Когда кто-то рядом с тобой расстроен, конечно, ты тоже будешь расстроен. Хотя теперь я думал, что все это было просто смешно. Он будто ходил с повешенным на шею на всеобщее обозрение сердцем, с большими щенячьими глазками, в которых читалось наивное "как ты мог так поступить со мной?". И он думал, что от его игнора мне станет так плохо, что я, наконец, сбегу с ним в закат.

Господи Боже, он что, не мог просто все забыть?

Может, я просто настолько сильно потряс его мир, что он не может забыть самый изумительный оргазм в его жизни.

***

Энди утаскивал со сцены гитарные кейсы один за другим. У нас их было сколько? Десять, двенадцать штук?

- Брен, мне нужны басы, - выкрикнул Энди, и Брендон поспешно закивал. Слегка грязноватые волосы упали на его уставшие глаза, когда он опустился на колени рядом с гитарным кейсом, острожно кладя в него Фендер Брента и засовывая рядом шнур. Он опустил крышку и защелкнул несколько замков.

Я выпрямился, когда он пошел в мою сторону, держа обеими руками футляр. Мышцы его руг были напряжены, были видны выпирающие вены под бледной кожей, гладкой кожей. Проходя мимо, он бросил на меня взгляд, но ничего не сказал.

Я глубоко вдохнул, игнорируя зарождающееся внутри ощущение. С другой стороны сцены нарисовался Пит и поспешил ко мне.

- Рай, пойди выпей, отдохни. Мы справимся.

- Я заставляю их ждать, - ответил я. У ворот целая толпа ждала, когда выйдет группа и подпишет им что-нибудь. Я не буду звездой, если выйду к ним, не заставив их покорчиться, не так ли?

- Скоро нам надо будет поговорить о Европе, - сказал он.

- Хмм, ага. Ну, знаешь, это континент. Геграфически Евразия, думаю. Колыбель цивилизации. Мы все обязаны римлянам, если ты хочешь знать мое мнение.

- Я имел в виду тур по Европе, - захихиал он, но я замер. Какой тур по Европе?

Пит не пояснил, он просто ушел с глупой, счастливой улыбкой на лице.

Нет. Серьезно.

Какой тур по Европе?

Мимо прошел Уильям, неся D-образный футляр бас-барабана Спенсера.

- Ты что-нибудь знаешь о европейском туре? - требовательно спросил я его, но он покачал головой.

Я выругался и затоптал сигарету на полу сцены и пошел в гримерку выяснять это. Стрелки указывали путь, а на двери все еще висела табличка ‘THE FOLLOWERS’. Хотя моих согруппников там не было, они все перебрались в автобус. Я матерился себе под нос, подобрал и надел свою куртку из коричневой кожи, и, запустив пальцы в волосы, почувствовал напряжение в каждой мышце тела. Какой на хрен европейский тур?

Я умудрился уложить в голове предстоящие шоу - уже двадцать три, - после чего я планировал взять долгий, долгий отпуск. Мы выступали в Великобритании, Германии и Франции в 72-ом. Это был очень скромный тур, наполненный фразами "Какого хрена происходит с этой страной?", потому что никто из нас раньше не был за границей. Я ничего не слышал о том, что мы сейчас снова туда возвращались. Мы и так были сверхзнамениты. Еще пятьдесят выступлений? В разных странах с разными языками, культурами и толпами?

Нет. Определенно нет.

Дверь в гримерку открылась, и вошел Брендон и, молча заметив мое присутствие, прошел к дивану, на которой лежала одежда, и начал собирать раскиданные Брентом после выступления шмотки в сумку. На секунду я представил себя в роли раба Брента, и мне не понравилось, что я увидел.

- Ты знаешь что-нибудь о европейском туре? - сердито бросил я ему.

Брендон остановился и посмотрел на меня.

- Нет.

- Обманщик.

Он нахмурил брови.

- Серьезно не знаю. Я вернулся около четырех часов назад. Поверь, я не знаю, - вздохнул он с намеком на грусть и отвел взгляд.

- Ради всего святого, хорош уже киснуть! - рявкнул я. - Ты хоть понимаешь, что может значить подобный тур? Два или может даже три месяца выступлений! У тебя есть заботы поважнее, чем твое мученичество, так что прекрати....

- Что? - спросил он так тихо, что я забыл, что собирался сказать.

Мне не нравилось, когда он был грустным. Когда он был таким тихим и замкнутым, меня это просто вымораживало. Он должен был перестать быть таким и сноваа стать смеющимся и улыбающимся техником, каким он был раньше.

- Я сказал перестань и забудь все это, - повторил я. - Это была всего лишь одна ночь.

Его глаза вспыхнули, и вот появился тот Брендон, которого я знал. Не тот подавленный отшельник, который полностью ушел в себя.

Он поспешно засунул еще несколько вещей в сумку.

- Знаешь, не все касается тебя. Тебе когда-нибудь приходило такое в голову?

Не совсем, нет.

Он закинул сумку на плечо.

- Умер близким мне человек, так что срать я хотел на эти ваши мелкие заботы о туре, особенно когда ты ведешь себя как избалованный ребенок.

Я взрогнул.

- Что?

Челюсти Брендона сжались. Он покачал головой и вышел из комнаты. Я пялился ему вслед, чувствуя, как мои внутренности внезапно заледенели.

Я знал, что люди умирают. Я знал.

Дата добавления: 2015-08-27