ГЛАВА II. опирался на принцип оппозиции, иногда трактуемый как теория

и повтор" (131). Как известно, традиционный структурализм.

опирался на принцип оппозиции, иногда трактуемый как теория

бинаризма, согласно которой все отношения между знаками

сводимы к бинарным структурам, т.е. к модели, в основе кото-

рой лежит наличие или отсутствие признака. Как писал в свое

время западногерманский исследователь Р. Холенштейн,

"оппозиция с точки зрения структурализма является основным

движущим принципом как в методологическом, так и объектив-

ном отношении" (Холенштейн, 237, с. 47). В теории структура-

лизма бинаризм из частного приема превратился в фундамен-

тальную категорию, в сущностный принцип природы и искусст-

ва.

Смысл постструктуралистской критики структурализма за-

ключается в разрушении доктрины бинаризма. Это достигается

двумя способами: либо чисто логическим постулированием мно-

жества переходных позиций, что начал делать еще Греймас в

пределах собственно структуралистской доктрины, либо, -- и

этот путь выбрало большинство постструктуралистов -- дока-

зывая наличие такого количества многочисленных различий,

которыеe в своем взаимоотношении друг с другом ведут себя

настолько хаотично, что исключают всякую возможность четко

организованных оппозиций. Хаосу может противостоять только

порядок (или какая-либо упорядоченность). Когда же постули-

руется существование только неупорядоченного хаоса, то в нем,

естественно, не остается места для четкого противопоставления

одного другому. В результате и сами различия перестают вос-

приниматься как таковые.

Нечто подобное доказывает Делез в своей книге ("Различие

и повтор" (1968) (131). Он пытался, как и его коллеги-

постструктуралисты, переосмыслить понятие "различия" (или

"отличия"), "освободив" его от классических категорий тождест-

ва, подобия, аналогии и противоположности; при этом исходным

постулатом является убеждение, что различия - даже метафи-

зически - несводимы к чему-то идентичному, а только всего

лишь соотносимы друг с другом. Иными словами, нет никакого

критерия, меры, стандарта, который позволил бы объективно

определить "величину" "различия" или "отличия" одного явления

от другого. Все они, в отличие от постулированной структура-

лизмом строго иерархизированной системы, образуют по отно-

шению друг к другу децентрированную, подвижную сетку, ха-

paктepизyющyюcя "номадической дистрибуцией").Поэтому не

может быть и речи о каком-либо универсальном коде, которому,

по мысли структуралистов, были подвластны все семиотические

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ "Ризома"

и, следовательно, жизненные системы, а лишь только о

"бесформенном хаосе" (Делез,

131, с. 356).

"Ризома"

Ту же самую проблему

различий Делез впоследствии

развил в совместной с Гват-

тари работе "Ризома" (1976)

(137), где, используя метафору ризомы -- корневища, подзем-

ного стебля, попытался дать представление о взаимоотношении

различий как о запутанной корневой системе, в которой нераз-

личимы отростки и побеги, и волоски которой, регулярно отми-

рая и заново отрастая, находятся в состоянии постоянного обме-

на с окружающей средой, что якобы "парадигматически" соот-

ветствует современному положению действительности. Ризома

вторгается в чужие эволюционные цепочки и образует

поперечные связи между дивергентными" линиями развития.

Она порождает несистемные и неожиданные различия, она

разделяет и прерывает эти цепочки, бросает их и связывает,

одновременно все дифференцирует и систематизирует (т. е.

стирает различия).

Тем самым, "различие" теряет свое онтологическое значе-

ние, которое оно имело в доктрине структурализма; "инако-

вость" оказывается "одинаковостью" авторы исследования по-

стулируют тождество "плюрализм-монизм", объявляя его

"магической формулой" (Делез, Гваттари, 137с.34), поскольку

различие поглощается недифференцированной целостностью и

теряет свой четкий маркированный характер.

Примечательно, что ризома вообще стала рассматриваться

многими как эмблематическая фигура постмодерна. В частности,

итальянский теоретик литературы (Умберто Эко, создавший,

пожалуй, самый популярный на сегодняшний день "пост-

модернистский" роман "Имя розы" (1980) и написавший не

менее известное к нему послесловие "Заметки к роману "Имя

розы" (1983) (63), охарактеризовал ризому как своеобразный

прообраз лабиринта и заметил, что руководствовался этим обра-

зом, когда создавал свое произведение.

У Делеза с Гваттари вся сила аргументации ушла на дока-

зательство якобы неизбежного превращения различий в свою

противоположность, в результате чего все они уровнялись между

собой в неком "моменте единства", независимо от того, как

его понимать. Таким образом, это постулируемое ими единство

приобрело характер недифференцированной структуры, некоего

хаотичного, аморфного псевдообразования.

Дата добавления: 2015-08-26