Глава 1. Иди за мной.

Ненавижу свои сны.

С самого детства, стоит мне закрыть глаза, все дневные неурядицы, все страхи, все мои ошибки и разочарования запутываются в один большой клубок кошмаров.

— Я не знаю, где он может быть, мистер Поттер.

Я смотрю на серьезное лицо нынешнего директора, не отрывая взгляда ни на минуту. Для чего? Пытаюсь поймать ее на чем-то? Не знаю. Я и себя уже перестал понимать. Что говорить о других?

— Последний раз я видела его в тот день и час, когда вы сами видели его живым. — Макгонагалл долго смотрит на меня сквозь бликующие в свете свечей линзы очков.

Вздрагиваю, боковым зрением замечая в отражении стекол книжных шкафов движение черной мантии. Он. Он здесь. Такое возможно? Где Макгонагалл? С кем я говорил только что?

Я вскидываюсь в кровати и пытаюсь спокойно дышать.

Что это значит, Поттер? Ты выиграл свою войну. Наслаждайся победой. К чему эти терзания? Впервые за долгое время можно спать действительно спокойно, можно позволять себе быть неосторожным и не думать о последствиях. Ты свободен. Все свободны. Тогда на кой черт эти подчистки сознания? К чему эти зацепки? Лучшее — враг хорошего. Война закончена для всех. Закончи ее для себя, в конце концов!

Пора понять, что в больших дозах приедается все. Все, Поттер.

И эта почти навязчивая помощь, гипертрофированная забота и внимание надоели уже даже миссис Уизли. Даже ей. А это уже о чем-то говорит!

Перестань делать из выжившего после войны мира подобие рая. Хватит кидаться грудью на каждую самую пустячную проблему. Все хорошо. Насколько может быть хорошо после войны. Ты не заменишь потерявшим семьи детям родителей, ты не вернешь погибших, не восстановишь разрушенное.

Тебя уже боятся. Тебя, как заведенную до упора детскую игрушку, несет все дальше и дальше. Остановись. Просто живи. И дай жить другим. Хватит!

Если ты сильно поранишься, если вырвешь из себя кусок кожи, на месте раны, так или иначе, нарастет новая плоть. Она перекроет вырванный кусок только частично, но боль уляжется, останется шрам. Все, кто потерял в этой войне, обросли этими шрамами. Все. Все затянули над своими вырванными кусками плоти рубцы новой ткани. Воссоединились семьи, жизнь потекла дальше. Рана осталась незатянутой только в одном месте. Ее некому было рубцевать. И потому она продолжала зиять вопиющей пустотой. Шрамы создавать просто никто не стал, наращивать новое не было смысла, и этот вырванный кусок воронкой пустоты тянул в себя кожу уже слишком значительной площади.

Я бежал от воспоминаний о Снейпе, сколько мог. Но, когда моя забота и внимание опостылели уже последнему магглу, я понял, что воспоминание о нем — единственное незамкнутое звено этой цепи. И я взял ее концы в собственные руки, вставляя себя на место этого потерянного звена. Больше я никому уже был не нужен. Роль, которую приписывали мне с рождения, я сыграл. Свою миссию я выполнил и стал пустышкой для всех. Во мне не было больше того зерна, что должно было однажды прорасти и накормить всех страждущих. Во мне поддерживали жизнь, меня обучали и готовили для одного, после этого меня уже не должно было быть. Я обязан был унести с собой на ту сторону Зло и исчезнуть вместе с ним. Я выжил снова. Когда уже не должен был. Я неправильно завершил эту игру. Что полагается делать с оставшимся в живых героем, принесшим себя в жертву ради всех и все же оставшимся в живых, уже не знал никто. Меня стали постепенно избегать. Как всю жизнь избегали его. Я стал потерянным звеном между ним и тем, что было со всеми нами. И этот пост стал единственным, что удерживало меня от разрушения себя самого. Чтобы не разлететься на осколки, я стал выпавшим черепком в разбитой вазе жизни самого отталкивающего и неприятного человека в круге всех известных мне людей.

* * *

Мне это никогда не снится. Никогда не снится тот день, хотя я запечатлел его в памяти до мельчайших деталей. Когда я спросил кого-то — почему так — мне ответили, что это свойство нашей памяти — убирать подальше то, что особо ранит, что произвело самое тяжелое и неизгладимое впечатление. Я понимаю, что если бы мы не умели забывать, это убило бы нас когда-нибудь — нагромождение болезненных воспоминаний и причиненного сознанию ущерба заставило бы тронуться умом, в конце концов. Именно поэтому моя память так поступает со мной. Несмотря на то, что в часы уединения я перебираю все снова и снова, сны об этом дне все же меня не мучают.

Кажется только, что рука, схватившая меня тогда за одежду, держит меня до сих пор. Я ощущаю на своей груди натяжение футболки в том месте, где он сгреб ее в кулак, и мне кажется, что это не пройдет никогда. Как никогда я не избавлюсь и от клейма взгляда, в котором угасала жизнь, в который меня втягивало, переворачивая, как на маггловской карусели, пока его глаза не закрылись.

— Посмотри на меня… — я посмотрел, и смотрел до тех пор, пока не смежились его потяжелевшие веки.

Рука обмякла, упала, отпустив меня.

Тогда я услышал другой голос — голос, который звал меня на расправу в Запретный лес.

Я ведь в тот момент уже мысленно попрощался с умершим на моих глазах человеком — да и, по сути, меня не очень-то тронула эта смерть. Другом мне он никогда не был. А тот торжественный момент, когда дыхание смерти в затылок еще что-то значит, я оставил далеко позади еще несколько лет назад с теми потерями, которые значили для меня гораздо больше.

И когда прозвучали слова Лорда, и все застыло, внемля проникающему в самое сознание голосу, я смотрел в сторону, и умершего уже не было в моих мыслях. Только пузырек с собранными воспоминаниями в моей руке напоминал мне о нем.

Снейп испугал меня, внезапно возобновив хватку с гораздо меньшей, но все же ощутимой силой, и, стоило мне встретится с пронизывающим взглядом снова, внутренности закрутило внезапным волчком. Я едва успел поймать взглядом блики и размытые мазки из окружающих красок — неумолимой волной меня втянуло в вихрь аппарации.

— Зачем? — почти заорал я, стоило мне выскользнуть из его цепкого захвата в кабинете Дамблдора. Нет, уже в Его кабинете. Последним директором здесь был именно Он.

— Здесь… Он потеряет тебя на время… — он осел на пол так резко, будто все оставшиеся до этого момента силы были вложены в это последнее перемещение в пространстве. Как ему вообще удалось аппарировать в таком состоянии? Он ведь умер на моих глазах! Я едва взглянул на перепачканную кровью руку, которой он сжимал горло. Видимо, он увидел в моих глазах то, что четко в них читалось — нечто типа "почему ты не сдох, Снейп?" — и медленно отвернулся.

— Вы не понимаете! — вскричал я, — я не могу находиться здесь! От моего решения сейчас слишком многое зависит! Там остались мои друзья! Кто просил вас переносить меня сюда? И зачем?

Он уже не мог говорить. Я смотрел, как он тяжело прислонился затылком к колонне, и взгляд его приобретал с каждой минутой все большее успокоение и отрешенность. Его мысли были уже далеко.

Я быстро огляделся вокруг. В кабинете никого не было, комната явно была пуста.

— Я дал тебе то, что мог дать, — внезапно почти проскрипел он, и его голос показался мне таким странным, что я невольно обернулся и с подозрением окинул его взглядом, — ты должен посмотреть это.

Я нахмурился, не понимая о чем он, и не сообразил сразу, когда он мотнул головой, кривясь от боли, в сторону зажатого в моих пальцах пузырька.

Его воспоминания. Конечно. Я едва не рассвирепел. Меня там ждут, нужно сражаться, каждую минуту моего промедления гибнут люди! А он…

— Нет… Я перенес тебя сюда не для романтического обмена воспоминаниями, — он едва ухмыльнулся краем губ, глядя на мое перекошенное от злости лицо, — там есть события и разговоры, которые ты должен знать и которые должен услышать до того, как пойдешь… к нему… Там много и лишнего, но это то, что пролетело в моей голове напоследок. Я отдал тебе все. Выбрать уже не могу. Ты поймешь, что важно.

Меня буквально рвало на части — ненависть к нему, вырвавшему меня из общества моих друзей, сбившего с лежащего передо мной пути к последним крестражам, с поля боя, мешалась с каким-то непонятным уважением к тому, что умирающий человек, найдя в себе силы для последнего переброса в пространстве, думал только о том же, о чем и я и тоже шел к этой цели, несмотря на оставшиеся в его распоряжении драгоценные секунды собственной жизни. Злость на то, что он так бесцеремонно выдернул меня из того места, где я должен был находиться, сменилась постепенным пониманием того, что место, возможно, было не то и не там, и все вершится именно здесь, сейчас, и между нами двумя.

Я огляделся и нашел взглядом думосбор. Ровные блестящие литеры рун отсвечивали золотом. Он проследил за движением моей головы и тяжело вздохнул. Я просто не мог поверить в то, что он до сих пор жив.

— Ты недооцениваешь мои силы, Поттер, — слова прозвучали таким точным ответом на мои слова, что я вздрогнул и резко обернулся. Но он на меня не смотрел.

Вдруг дверь в кабинет скрипнула, и я встретился с удивленным взглядом Макгонагалл.

— Поттер. Что вы делаете здесь? — Ее взгляд упал на неподвижное тело Снейпа у колонны, — профессор Снейп жив?

Я обернулся в сторону лежащего и окинул взглядом темный силуэт на фоне светлого мрамора.

— Я не знаю…

Она долго смотрела сначала на меня, потом на неподвижную фигуру Снейпа, потом снова на меня и, будто решив, что такое распределение ролей не может быть опасным как для меня, так и для нее, медленно вошла в кабинет.

Окинув еще одним оценивающим взглядом меня и пузырек в моих руках, она чуть склонила голову набок и перевела взгляд уже на Снейпа.

— Он дал вам какие-то воспоминания, Поттер?

Я тяжело сглотнул и смог кивнуть только когда вновь встретился с ее настороженным взглядом.

Мне хотелось добавить, что это важно. По крайней мере, по словам самого Снейпа. Что мне нужно посмотреть их сейчас, что это, возможно, даст мне нечто ценное перед походом в Запретный лес, но слова стояли комком в горле, я только бестолково поправлял раз за разом съезжавшие с носа очки и молчал.

— Я думаю, это важно, — она перевела взгляд на пузырек, — профессору Снейпу было известно о нем больше, чем всем нам.

Я кивнул.

— Не теряйте времени, Поттер.

Макгонагалл отвернулась, всем видом давая понять, что оставляет меня наедине с думосбором, и приблизилась к телу Снейпа.

Я выдернул пробку и вылил содержимое в сосуд с рунами. Бросив короткий взгляд на профессора Трансфигурации, я погрузил лицо в серебристую жидкость.

Сколько это заняло времени? Меня выбросило из Омута, когда я еще слышал в свой голове отдаленный стук двери, за которой скрылся Снейп после решающего разговора с Дамблдором. Постарался вздохнуть полной грудью. Не вышло. Пыльный ковер, на котором я обнаружил себя лежащим ничком, разящая тишина кабинета и еще двигавшиеся перед моим взором люди, сменяющиеся места, гораздо более молодые лица…

Я с трудом сел и тут же поймал на себе внимательный и обеспокоенный взгляд Макгонагалл. Я знал, что она ничего не спросит, но все равно внутренне сжался и едва не обхватил руками голову от невыносимой боли. Дрожащими руками надел потерянные на ковре очки.

Где он? Я скользнул взглядом по темным полам ее мантии, и она отошла в сторону, давая мне возможность увидеть его еще раз. Уже совершенно другими глазами.

Ты! Ты все знал! Хотя тебя предали во имя благой цели так же, как и меня. Так же, как и всех. Я застонал и опустил голову вниз, почти уткнувшись лбом в ковер. Сильным давящим движением прижал к вискам ладони и замер на пару мгновений, ощущая повисшее в кабинете напряжение.

Молча, не произнося ни слова, встал и, слегка качаясь, приблизился к колоннам, не сводя взгляда с неподвижного тела, лежавшего, как в разорванном коконе, среди раскиданных в стороны темных крыльев мантии.

— Он умер? — я не мог взглянуть на своего бывшего преподавателя после того, что было мне сейчас открыто. Я не мог бы сейчас встретиться взглядом и с ним, посмотри он на меня. Мне казалось, что в моих глазах уже застыла Смерть, и я оскверню видом ее перекошенной маски с пустыми темными глазницами все, на что упадет мой случайный взгляд. Не стоит мне сейчас поднимать на нее глаза. А ему вот не страшно. Судя по всему, он уже смотрит костлявой прямо в лицо. Подождите немного, профессор, я присоединюсь к вам там, по ту сторону. Мне сейчас суждено умереть, вы знали это и прошли по этому мосту на тот берег впереди меня, указывая мне путь. Я благодарен вам за это. Я вижу — это не страшно. И не больно. По сравнению с вечностью — просто укол булавкой. Я сейчас остро ощутил это, глядя в ваше впервые за все это время спокойное и как никогда человеческое лицо. Может, я и многое другое пойму теперь. Подождите немного. Я скоро буду там, и тогда мы во всем разберемся, расставим все точки над "и" в наших отношениях и воспоминаниях.

— Я проверяла его пульс минуту назад. Сердце бьется, но очень слабо. Он почти не дышит.

Мерлин! Она хотя бы понимает, что сейчас сказала? Я перечеркиваю свою боязнь смотреть на нее и долго изучаю совершенно ошалелым взглядом нахмуренное узкое лицо нового директора.

— Чтооо?

Макгонагалл не может понять, почему я так глупо улыбаюсь в ответ, почему в моих глазах светится нечто доселе незнакомое.

— Он жив? Прощупывается пульс? Вы уверены?

Я тяжело опускаюсь на колени рядом с телом Снейпа и впервые за эти годы добровольно беру его за руку.

Пульс действительно едва ощутим. Но все же он жив. Это настолько нереально, что я не перестаю по-глупому улыбаться ему в лицо.

В тот миг, когда, вынырнув из Думосбора, я нашел его взглядом, я уже попрощался с ним снова, во второй раз за это недолгое время. И вновь ошибся. Он дышал.

Я поднял глаза на Макгонагал и споткнулся взглядом о серьезное, даже несколько официальное выражение ее лица.

Мнение о происходящем читалось в ее глазах, как в открытой книге. Некоторое время назад ей пришлось заставить этого человека покинуть Хогвартс, обратившись в бегство, она считала его предателем, она кричала ему вслед "трус", но… не оказать помощь едва балансирующему на грани жизни и смерти коллеге и бывшему профессору она посчитала бы ниже собственного достоинства.

— Я сделаю все, что будет в моих силах, мистер Поттер, — ее голос глухо звучал в пустом кабинете, — идите. У вас мало времени.

Я кивнул, не имея сил оторвать благодарного взгляда от ее почти сурового сосредоточенного лица.

Когда я выходил из директорского кабинета, опасливо косясь на пустые рамы портретов, позади рефреном звучали два слова, давая успокоение моей совести.

17.01.2013

Дата добавления: 2015-08-17