Магический реализм латиноамериканский

дотворности рационалистического мышления и поиски более продуктивных жизненных основ, приводящие всех магических реалистов к мифически-магической модели мировидения, которую они пытаются понять, выразить художественно и (в зависимости от индивидуальных осо­бенностей таланта) рационализировать.

Возвращение к мифически-магическому способу мировидения захватило в 20 в. и писателей, относящих­ся к регионам, не упомянутым в приведенном выше перечне: напр., И.Андрич («Проклятый двор», 1954), А.П.Платонов («Чевенгур», 1929; «Котлован»,1930) и др. Произведение М.р. обладает характерными чер­тами, которые лишь в совокупности достигают особого качества, позволяющего выделить тексты магических реалистов из массы во многом сходных произведений:

а) специфическое использование категории времени —
с целью раскрытия его субъективности и относительности;

б) отказ от детерминированно-психологического принципа
изображения человеческого сообщества, стремление изоб­
разить функционирование этого сообщества на уровне
мифического сознания; в) показ сосуществования и вза­
имопроникновения двух реальностей: «низшей», пер­
вичной, вроде бы очевидной, но не подлинной, и «выс­
шей», подлинной, на уровне которой теряют всякий
смысл и значение стереотипы поведения, пригодные для
жизни в обманно-очевидной реальности; г) «магичес­
кое пространство» произведения, хотя и может быть
вполне конкретно очерченным, не совпадает полностью
с каким-либо реальным географическим и историчес­
ким пространством, поскольку пространство М.р. не
подчиняется общепринятым формам детерминизма,
а живет по своим — магическим — законам, которые,
однако, не имеют ничего общего с иррациональной ми­
стикой. Неотъемлемая черта М.р. — жизнеподобие, обя­
зательное наличие конкретных и узнаваемых черт исто­
рической реальности. Это качество отделяет М.р. от
жанра «фэнтези», где жизнеподобная и легко опознава­
емая историческая реальность, как правило, начисто
отсутствует. М.р. совершенно органично использует
элементы фантастики, но эти элементы играют все же
подчиненную роль; по этому признаку проходит грани­
ца между ним и научной фантастикой.

Магические реалисты устраняют дилемму рацио­нального и иррационального сознаний с помощью восста­новления в правах мифически-магического мировидения. Особенно наглядно и образно противопоставление прагматически-рационального и мифически-магичес­кого мироощущений разработано в творчестве Андрея Платонова. Герои его произведений, как правило, жи­вут мифически-магическим сознанием, и их конфликты чаще всего обусловлены принципиальной чуждостью их сознания сознанию рационально-прагматическому. В обя­зательный набор признаков М.р. входят антиутопичность, антипрагматизм, антиидеологизм и антидогматизм. В рам­ках М.р. вступают в диалог все исторические типы чело­веческого сознания: синкретические (миф, фольклор), рациональные, иррациональные, религиозные, атеисти­ческие, мистические. Для М.р. весьма характерно пре­одоление европоцентризма и национализма. Магические реалисты стремятся выйти за рамки европейского типа цивилизации, европейского мировидения, синтезировать мировой опыт.

Лит.: Гугнин А.А. Магический реализм в контексте литературы и искусства XX века: Феномен и некоторые пути его осмысления.

М., 1998; Roh F. Nachexpressionismus: Magischer Realismus. Probleme
der neuesten europuischen Malerei. Leipzig, 1925, 1958; Amoroso G.H.
II realismo magico di Bontempelli. Messina, 1964; Miller DC, BarrA.H.
American realists and magic realists. N.Y., 1969; Schmied W. Neue
Sachlichkeit und Magischer Realismus in Deutschland: 1918-1933.
Hannover, 1969; Chanady A.B. Magical realism and the fantastik. N.Y.;
L., \9%S\ScheffelM. Magischer Realismus: Die Geschichteeines Begriffes
und ein Versuch seiner Bestimmung. Tubingen, 1990; Kirchner D.
Doppelbogige Wirklichkeit: Magischer Realismus und nicht-faschistische
Literatur. Tubingen, 1993; FluckA. Magischer Realismus in der Malerei
des 20. Jahrhunderts. Bern; Berlin, 1994. A.A.Гугнин

МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ ЛАТИНОАМЕ­РИКАНСКИЙ (исп. realisimo magico latinoamericano) — термин, распространившийся в латиноамериканской и ев­ропейской критике в 1960-70-е в период т.наз. «бума» латиноамериканского романа. В узком смысле понима­ется как определенное течение в латиноамериканской литературе второй половины 20 в.; в широком — как имманентная константа латиноамериканского художе­ственного мышления и общее свойство культуры кон­тинента. В последнем случае представляет собой один из вариантов самоидентификационной культурной моде­ли. Понятие М.р.л. призвано выделить принципиальные отличия его от европейских мифологизма и фантастики. Эти особенности ясно воплотились в первых произведе­ниях М.р.л. — повести А.Карпентьера «Царство зем­ное» и романе М.А.Астуриаса «Маисовые люди» (оба 1949). В героях М.р.л. личностное начало приглушено и не интересует писателя — они выступают как носи­тели коллективного мифологического сознания, которое становится главным объектом изображения. При этом писатель систематически замещает свой взгляд циви­лизованного человека взглядом примитивного чело­века и пытается высветить действительность через призму мифологического сознания, в результате чего изображаемая действительность подвергается различ­ного рода фантастическим аберрациям. Произведение М.р.л. строится на взаимодействии художественных ракурсов; «цивилизованное» сознание осмысляет ми­фологическое сознание и переосмысляет себя самое в сопоставлении с ним.

Поэтика и художественные принципы М.р.л. сложи­лись под влиянием европейского авангардизма. Общий интерес к первобытному мышлению, магии, примитив­ному искусству, охвативший западноевропейские ин­теллектуально-художественные круги в первой тре­ти 20 в., стимулировал интерес латиноамериканских писателей к индейцам и афроамериканцам. В лоне ев­ропейской культуры была создана и концепция прин­ципиального отличия дорационалистического мышле­ния от цивилизованного. У авангардистов, главным образом сюрреалистов, латиноамериканские писатели заимствовали некоторые принципы фантастического преображения действительности. Вместе с тем европей­ский абстрактный «дикарь» обрел в произведениях М.р.л. этнокультурную конкретность и явственность; концепция разных типов мышления была спроецирована в плоскость культурного, цивилизационного противостоя­ния Латинской Америки и Европы; сюрреалистический сон сменился реально бытующим мифом. При этом латино­американские писатели опирались не только на индейс­кую и афроамериканскую мифологию, но и на традиции американских хроник 16-17 вв. с их обилием элемен­тов чудесного. Идеологическую основу М.р. составило

«МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК»

стремление писателя выявить и утвердить самобытность латиноамериканской действительности и культуры, идентифицируемой с мифологическим сознанием ин­дейца либо афроамериканца. М.р.л. оказал существен­ное воздействие на европейскую и североамериканскую литературы, а в особенности на литературы стран «тре­тьего мира».

Лит.: Карпентьер А. Барочность и чудесная реальность // Он же.
Мы искали и нашли себя. М., 1984; Кофман А.Ф. Проблема «маги­
ческого реализма» в латиноамериканском романе // Современный
роман: Опыт исследования. М., 1990; XVII Congreso del Institute
internacional de la literatura latinoamericana. Madrid, 1968; Flores A.
Magical realism in Spanish American fiction // Hispania. Madrid, 1955.
Vol. 38. № 2; Surrealismo / Surrealismos. Latinoamerica у Espafta.
Philadelphia, 1977. А.Ф.Кофман

МАДРИГАЛ (фр. madrigal, ит. madrigale, от поздне-лат. matricale — песня на родном материнском языке) — небольшое стихотворение, написанное вольным сти­хом, преимущественно любовно-комплиментарного (реже отвлеченно-медитативного) содержания, обычно с парадоксальным заострением в концовке (сближаю­щим М. с эпиграммой). Сложился в итальянской поэзии 16 в. на основе М. 14-15 вв. — короткой любовной песни (под музыку) с мотивами буколической поэзии; был популярен в салонной культуре Европы 17-18 вв.

(В РОССИИ: Н.М.КараМЗИН И др.). М.Л.Гаспаров

МАЙСТЕРЗИНГЕР (нем. Meistersinger—мастер-пе­вец) — в средневековой Германии поэт-певец, принадле­жавший к ремесленно-цеховой среде, чье творчество от­носится к бюргерской традиции. Поэзия М, пришедшая на смену поэзии миннезингеров и противопоставленная ей, развивается, начиная с 14 в., когда идеалы куртуазии по­степенно уходят в прошлое. М. проходили обучение в особых певческих школах и образовывали «братства», имевшие статус ремесленного цеха. Одна из самых из­вестных корпораций М. существовала в Нюрнберге. М. устраивали состязания, которые проходили по праздни­кам после церковной службы. Песни М. поначалу носи­ли сугубо религиозный и дидактический характер, в 16 в. они приобрели более светский характер, включая любов­ную тематику. М. были также авторами фастнахтшпилеп. Членом Нюренбергского цеха М. был Ганс Сакс (16 в.).

Лит.: Nagel В. Meistersang. Stuttgart, 1971. М.А.Абрамова

МАКАРОНИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ (ит. poesia maccheronica) — в узком смысле включение слов род­ного автору языка в чужой языковой контекст и изме­нение их по правилам чужой грамматики; в широком смысле — использование в одном произведении двух и более языков. Имеет сатирический или пародийный смысл. Уже у Авсония, римского поэта 4 в., отмечено со­четание латинского и греческого языков. Смешанные сти­хи (на латыни и национальных языках — немецком, фран­цузском) встречаются в поэзии вагантов («Буранский сборник», 13 в.), в литургической драме, священной пародии, фарсах. Наивысшего расцвета М.п. достигает в 15-16 вв. Первое большое произведение в этом роде—высмеиваю­щая падуанцев сатирическая поэма Тифи дельи Ода-зи «Макарония» (1490), откуда М.п. и получает свое название. Популярности М.п. способствовало твор­чество Теофило Фоленго, выступавшего под псевдони­мом Мерлин Кокайо, — автора написанной на смеси литературного итальянского, его диалектов, «кухонной»

и классической латыни (по грамматичеким правилам последней) «Макаронин» (1517-21), состоящей из «Бальдуса» — поэмы-пародии на эпические поэмы Вер­гилия, Данте и рыцарский роман, оказавшей известное влияние на Ф.Рабле; «Цанитонеллы»—травестированной пасторали о любви крестьянской девушки и парня; «Му-хеиды» — бурлескной поэмы, ориентированной на коми­ческий животный эпос античности и описывающий вой­ну мух и муравьев; а также собрания эпиграмм. В 16-17 вв. к М.п. в Италии обращались К.Скрофа (1526?- 65), Ч.Орсини («Макаронический каприз», 1638); во Фран­ции — А.де Арена, Р.Белло, Ж.Б.Мольер («Мнимый больной», 1673); в Англии — И.Скелтон, В.Дрюммонд, Р.Братвайт, А.Геддес. В Германии смешение языков в ко­мических целях использовалось в 16 в. в сатирах Т.Мюрна, в фастнахшпилях Ганса Сакса, И.Фишарта, в шванках, в «Письмах темных людей» (1515-17).

В России славу автора М.п., основанной на смеше­нии «французского с нижегородским», снискал поэт И.П.Мятлев, автор поэмы «Сенсации и замечания гос­пожи Курдюковой за границею, дан л'этранже» (1840— 44). Макаронические стихи встречаются в «Энеиде» (1798) И.П.Котляревского, в стихах В.В.Маяковского («Американские русские», 1925), сатирах Д.Бедного; от­дельные макаронизмы встречаются в прозе: «Пуркуа ву туше, пуркуа ву туше, — закричал Антон Пафнутьич, спрягая с грехом пополам русский глагол «тушу» на фран­цузский лад. — Я не могу дормир в потемках» (А.С.Пуш­кин. Дубровский, 1832-33. Гл. X).

Лит.: Delepierre О. Масагопёапа ou melanges de litterature
macaronique des differents peuple de I'Europe. P., 1852; Paoli U.E. II
latino maccheronico. Firenze, 1959. Т.Ю.

МАКСИМА ([лат. maxima regula (sententia) — высший
принцип]) — вид афоризма, моралистическая по содер­
жанию разновидность сентенции. М. может быть выраже­
на в констатирующей или наставительной форме («Показ­
ная простота — это утонченное лицемерие» — Ф.Ларош­
фуко; «Победи зло добром» — Б.Паскаль). Расцвет М. как
самостоятельного жанра—в 18 в. м.Л.Гаспаров

МАЛАПРОПЙЗМ (фр. mal a propos — невпопад) —
неправильное словоупотребление, осмеянное английским
драматургом Р.Шериданом в комедии «Соперники»
(1775), героиня которой, претенциозная миссис Малап-
роп, неуместно пользуется сложными и иностранными
словами: вместо «эпитет» — «эпитафия», вместо «кон­
кретный» — «конкурентный». Шеридан не был первым
в использовании этого приема. Подобным образом гово­
рит полицейский пристав Догберри (Кизил в переводе
Т.Щепкиной-Куперник) в комедии У.Шекспира «Много
шума из ничего» (1598), горничная Уинифред Дженкинс
в романе Т.Смоллетта «Путешествие Хамфри Клинкера»
(1771). Осмеянная Шериданом манера словоупотребле­
ния стала сначала в Англии, а затем и в других странах
обозначаться термином «М.». АН.

«МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК» в литературе — обо­значение довольно разнородных героев, объединных тем, что они занимают одно из низших мест социаль­ной иерархии и что это обстоятельство определяет их психологию и общественное поведение (принижен­ность, соединенная с ощущением несправедливости, уязвленной гордостью). Поэтому «М.ч.» часто выступает

---

Дата добавления: 2015-08-20