Января 1888- №1

Пояснение шейха Джеляла, что первое подземелье было когда-то казнохранилищем халифов Андалузии, а второе – "Комнатой Спасенья", мало объясняло мое странное положение и еще менее удовлетворяло разгоряченное любопытство.

– Благодарю вас за это сообщение, но, ради Аллаха, скажите мне, куда же мы идем… При всем моем доверии к вам я чувствую себя неловко, – обратился я к шейху.

– Не бойся и не смущайся, мой сын, – отвечал шейх, – спутницы твои не менее достойны доверия, чем я… Мрачная темная дорога приведет тебя в светлую чудную страну.

– О, Всемогущий, не помешался ли я! Какая же может быть страна, да еще светлая, в недрах земли?. Изучал я и географию, и геологию, но ни о чем подобном не слышал…

Девы между тем, видимо, собрались в дальнейший путь и, стоя с фонарями в руках, ожидали указания шейха.

– Ты скоро об этом услышишь… Как выберемся на свет Божий, я попрошу Фериде Бану (очевидно, так звали одну из дев) сообщить тебе историю страны, в которую идем этой диковинной дорогой… Не смущайся, сын мой. Теперь нам надо торопиться вперед и по возможности менее говорить. Мы находимся глубоко под землей; воздуху здесь мало, и он значительно испорчен. Может сделаться дурно… Надо торопиться; объясниться же успеем, – сказал шейх и знаком предложил девам идти. Я с шейхом пошли вслед за ними. Проход из "Комнаты Спасенья" шел прямо и горизонтально. Выложен он штучным камнем наподобие европейских тоннелей. По проходу мы шли попарно, освещая путь фонарями. Огонь горел тускло; кое-где просачивалась вода. Было сыро. Мы молча шли, по крайней мере, часа два. Я чувствовал уже большую усталость, когда заметил впереди луч белого света. Фонари угасли, и прекрасные мусульманки с возгласом "Велик Аллах" весело побежали вперед… Это был выход из подземного хода. Через пять минут и я с шейхом Джелялом вышли на свет Божий. Но, видно, что чем дальше, тем более я должен был поражаться моим путешествием! Выйдя из прохода, мы очутились в глубочайшем сухом колодце, иначе я не умею назвать небольшое пространство саженей в сорок длины и ширины, усыпанное обломками камней и окруженное со всех сторон отвесными скалами, уходящими под небеса… Подняв голову вверх, я увидел в высоте клочок светлого, голубого неба и был несказанно обрадован чувством, похожим на такое, какое, вероятно, каждый ощущал, проснувшись после страшного сна… Колодец, в котором я находился, имел, по крайней мере, триста сажен глубины и был совершенно безжизнен; однако воздух здесь все же был легче и приятнее, чем в подземельях… Все мы расселись отдохнуть. Шейх Джелял и я совершили утренний намаз. Еще не было поздно. Желая быть скромным, я молчал, но шейх, зная, в каком я был возбужденном состоянии, обратился ко мне: "Сын мой, скоро ты присоединишься к счастливому народу… вон напротив проход, через который мы в четверть часа выйдем в страну Спокойствия".

– На земле ли эта страна, мой шейх? Удивительно.

– Да, но страна эта никому не известна. Географы и историки востока и запада никогда ничего не слышали о ней…

– Велик Аллах! Страна эта, однако, должна находиться в пределах Испании… Мы находимся в нескольких часах пути от Гренады… Ничего не понимаю! В наше время измерены и изучены чуть не все части света, между тем никто и не подозревает о существовании страны Спокойствия около Гренады или под нею, не знаю, как выразиться…

– Трудно будет тебе ориентироваться, пока не узнаешь все подробности… Не утруждай свою голову; будь терпелив.

После этого замечания шейх подозвал наших спутниц и отрекомендовал меня следующим образом: "Вы не пугайтесь этого человека; это мусульманин из далекой страны Туркестана; хотя все мусульманские страны покрыты мраком незнания, как и страны европейские, но тем не менее науки не совсем заброшены у них; некоторые из жителей тех стран кое-чему учатся и слывут на своей родине за великих ученых… Нашего случайного путника зовут Аббасом; он учился кое-чему в Ташкенте и затем в Париже, так что, я надеюсь, он стоит на пути к добропорядочности, человечности и может понять кое-что из жизни нашей страны… Будьте к нему снисходительны и не удивляйтесь его невежеству; позже он освоится с нашей жизнью и приблизится к цивилизованным людям…" Эта странная рекомендация, представлявшая меня невеждой и чуть не дикарем, коробила меня, но что же я должен был делать в моем загадочном положении? Продолжая свою речь, шейх обратился ко мне: "Эти двенадцать дев – высшие по успехам ученицы храма науки и нравственности. Ежегодно в ночь рождения Пророка таковые ученицы в награду проводятся в Альгамбру для обозрения родной страны и древней родины… Из Башни Принцесс видны многие места Андалузии… Это величайшая награда для мусульман нашей страны… Ты можешь говорить с ними свободно; хотя ты плохо говоришь по-арабски, но они настолько учены, что поймут тебя… Имей в виду, что всякий твой взгляд, всякое движение служит для нас словарем, чтобы читать в твоей душе; в нашей стране нет зла, ты ничего не бойся, но старайся лишь быть хорошим и благовоспитанным гостем, насколько умеешь и можешь… Фериде Бану будет любезна рассказать тебе историю нашей страны, и ты узнаешь многое…"

Когда старик умолк, девы сказали мне общий "селям" и выразили благопожелания. Я тоже отвечал на "селям" и, желая показать им, что туркестанцы не совсем невежды, скомбинировал приветствие в стихах, восхваляя их чудную красоту и выражая мою радость по случаю счастливого знакомства… Выслушав меня, девы усмехнулись, причем одна из них заключила, что, вероятно, таков туркестанский обычай…

Дата добавления: 2015-08-02