Джордж Оруэлл. Итак, вооружившись религиозной риторикой, узурпиро-

Итак, вооружившись религиозной риторикой, узурпиро-

вав откровение и «добыв» себе храм, можно начинать загон

«овец» на свою «ферму». С этого момента над паствой полу-

чена реальная власть. Однако, чтобы сохранить эту органи-

зацию власти, необходимо постоянно утверждать и удержи-

вать свое превосходство на должном уровне. Поэтому нужно

не просто подчинить паству определенному своду правил и

законов, правом толкования и знания которых будем обла-

дать только мы, но и, что не менее важно — паства должна

быть убеждена в исключительности и безупречности своего

лидера. Ведь сам Павел написал о том, что:

Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела

желает. Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж,

трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учи-

телен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но

тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом

своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью;

ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли

пещись о Церкви Божией? Не [должен быть] из новообращен-

ных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом.

Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних,

чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую. Диаконы так-

же [должны быть] честны, не двоязычны, не пристрастны к вину,

не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести.

И таких надобно прежде испытывать, потом, если беспорочны,

[допускать] до служения. Равно и жены [их должны быть] чест-

ны, не клеветницы, трезвы, верны во всем. Диакон должен быть

муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим.

Ибо хорошо служившие приготовляют себе высшую степень и

великое дерзновение в вере во Христа Иисуса (1 Тим. 3:1-13).

Ни в коей мере не ставлю под сомнение авторитетность

этих слов, но отмечу, что нас и в самом деле долго приучали

к мысли о том, что «христианство — это нравственность»63.

Все дело в том, что сделав из христианства нравственную

систему, человечество получило идеальный инструмент

управления и даже порабощения. Тот, кто более совершен в

исполнении нравственного кодекса, автоматически получа-

ет превосходство и власть над теми, кто до его уровня не до-

тягивает. И фокус в том, что более высоконравственному ис-

полнителю кодекса даже делать для этого ничего не нужно,

люди сами приходят и отдают право возвышаться над ними

и управлять ими. Но что ими движет?

Люди движимы восхищением духовным совершенством

такого человека, но к этому очарованию их толкает собствен-

ный стыд — не получается сделать то, что может другой.

Вследствие этого убеждения и наступает добровольная капи-

туляция, в которой человек слагает с себя право на распоря-

жение жизнью и оказывается в плену мнимого совершенства

ближнего. Последний, кстати, совсем не лучше первого, ведь

Писание заявляет о том, что все люди без исключения согре-

шили. Человеческий грех уровнял нас. Как сказал Карл Барт,

цитируя все того же Павла (Рим. 3:23), люди едины в том, чего

нам не хватает, — нам всем не хватает Бога, всех объединяет

проблема греха. Но мы, забывая об этом, едва заметив чье-

то нравственное превосходство, увлекаемся иллюзорностью

совершенства чужой жизни, не понимая, что зачастую видим

только внешнюю ее сторону. Более того, как замечательно

подметил в своей статье «Уроки Сандейгейта» Петр Ново-

чехов, рано или поздно миф об исключительности пастора

будет развеян: «Выяснится, что король голый — пастор такой

же человек, как и все. Со слабостями, страхами, ошибками,

неудачами, разочарованиями, потерями, семейными неуря-

дицами. Как все… И что самое обидное — поносить его будут

громче всего те, кто вчера превозносил до небес»64.

Мы забываем о том, что наша новая «совершенная» и из-

мененная жизнь, это не наша личная заслуга, но дарованная

с Неба благодать. Каждая моя попытка изменить себя закан-

чивалась сокрушительным поражением. Нам, христианам,

свойственно забывать об участии Бога в нашей жизни, едва

почувствуем, что крепко стоим на ногах. Человек, который

был одним из столпов новозаветной церкви и который, мож-

но сказать, не только сам стоял твердо, но служил опорой для

других, написал: «Посему, кто думает, что он стоит, берегись,

чтобы не упасть» (1 Кор. 10:12). Позволю себе привести еще

одну замечательную выдержку из статьи Петра Новочехова:

К сожалению, не все пасторы выдерживают это искушение

стать посредниками между Богом и прихожанами. Осознанно

или нет, они начинают поддерживать создаваемый в церкви

миф о своей особости, об особой помазанности, об особом по-

ложении перед Богом. Так появляются преувеличения, так они

становятся нормой. Чаще всего там изначально не было злого

умысла. Просто с того момента, как пастор поверит, что он при-

зван вести за собой людей, он с необходимостью должен пове-

рить и в свою исключительность. Обычная мысль, пришедшая

в голову пастору, теперь уже не просто мысль, а «откровение

свыше». Простая воскресная проповедь — уже не просто речь с

кафедры, а «духовный хлеб с неба» для паствы. Советы пастора

уже не просто рекомендации неглупого человека — теперь это

«повеление от Бога». В таком положении есть некое упоение:

вчера еще ты — недоучившийся студент, простой инженер, биз-

несмен средней руки, а сегодня — Божий помазанник, слова ко-

торого с уважением конспектируют. Но это же и дьявольская

ловушка. Теперь пастору приходится ежедневно доказывать

свою исключительность65.

Таким образом, мы, простые верующие, сами становимся

виновниками появления мифа об исключительности слу-

жителя. Мы также виновны в собственном разочаровании в

них: наши ожидания неоправданно завышены, мы перестаем

видеть в них обычных христиан, чья заслуга порой состоит

лишь в том, что Бог призвал их на путь спасения немногим

раньше нашего. Забывая об этом, мы чувствуем необходи-

мость сделать себя подотчеными66 кому-то в нашем следо-

вании за Христом, спешим вручить ответственность за свою

жизнь новоявленному «Моисею». Однако, как пишет Джейк

Колсен, «настоящая жизнь Его Тела не основана на подот-

четности. Она основана на любви. Мы даны друг другу, что-

бы подкреплять уставших в пути, а не для того, чтобы подго-

нять людей под стандарты, которых, на наш взгляд, они еще

не достигли»67.

Совершенство жизни другого человека и в самом деле

иллюзорно, ведь те мнимые «победы», которые мне удалось

обрести над грехами, которые я никогда не совершал, были

одержаны мной не вследствие долгой и изнурительной борь-

бы, а чаще всего благодаря тому, что никакой борьбы и не

было вовсе. К примеру, если я никогда не принимал наркоти-

ки и не злоупотреблял спиртным, то у меня и не было той па-

губной тяги, с которой сегодня борются люди, вкусившие та-

кое зло. Но как я могу превозноситься над ними только лишь

на основании той свободы, которую я получил, не прилагая к

этому никаких усилий? Ну вот просто не хотелось никогда в

жизни мне делать этого! Иногда проблема не во внутренней

предрасположенности к греховному, а просто в воспитании.

В юности я смотрел замечательный фильм, смысл кото-

рого по-настоящему стал понимать только много позже. В

комедии «Близнецы», где главные роли сыграли Дэнни де

Вито и Арнольд Шварценеггер, рассказывается вымышлен-

ная история о двух братьях. В 50-е годы XX века группа уче-

ных проводит эксперимент по зачатию идеального человека.

В результате на свет появляются двое малышей — разнояй-

цевые близнецы Джулиус и Винсент. Джулиуса (Арнольд

Шварценеггер) воспитывают на специальном тропическом

острове, он представляет собой идеал человека с физиче-

ской и интеллектуальной точки зрения. Винсента (Дэнни

де Вито), как ошибку эксперимента, отдают в приют, где он

вырос полной противоположностью своему брату. Спустя

тридцать пять лет происходит встреча двух братьев, в какой-

то момент Винсент переживает потрясение, видя кем стал

он, а кем — его брат. В конце концов, Джулиусу приходится

объяснять своему брату суровую правду: в том, что он стал,

выдающимся человеком, нет его заслуги — его просто вос-

питали соответствующим образом.

Пишу это не для того, чтобы снять личную ответствен-

ность с человека, который совершает тот или иной грех, и во

всем обвинить Провидение, Которое не оставило человеку

выбора, поместив его в тот или иной греховный контекст.

Нет, я верю в свободную волю каждого человека, а значит, и

в личную ответственность, которую мы несем за все совер-

шенные нами поступки. Но я пытаюсь сказать, как безрас-

судно должно выглядеть в глазах Божьих наше превозноше-

ние и осуждение человека, не сумевшего совладать с собой

в той жизненной ситуации, с которой бы у нас получилось

справиться без затруднений.

Во времена своей бурной и далекой от Христа молодости,

как и многие сверстники, я выпивал, а иногда даже напивал-

ся так, что те из друзей, кто еще был в состоянии сохранять

дистанцию между своим лицом и асфальтом, приносили

меня домой. Но также я не помню, чтобы при всем этом меня

к спиртному тянуло, особенно к тому, что мы тогда пили. В

«лихие» 90-е дворовые пацаны пили страшные вещи вроде

спирта «Абсолют», разведенного наполовину простой во-

дой. Я до сих пор с содроганием вспоминаю эту гремучую

смесь, причем пить ее нужно было обязательно гранеными

стаканами — в этом чувствовалась какая-то непонятная не-

обходимость, следование неясной традиции, созданной в да-

лекие времена необъяснимой и никому неизвестной русской

душой. Так вот, повторюсь, что меня абсолютно не тянуло к

распитию спиртного, как некоторых моих друзей, если я и

участвовал в этих сомнительных мероприятиях, то, скорее,

лишь для того, чтобы соответствовать образу «своего парня».

Это был своеобразный романтизм конца 90-х прошлого века.

Герой того времени должен был обладать короткой стриж-

кой, кожаной курткой, избитыми и изрезанными в драках

руками, ну и, конечно же, поглощать спиртное в неограни-

ченных количествах.

Однако спустя какое-то время от участия во всех этих пи-

рушках и вечеринках меня оттолкнул один простой вопрос:

все это уже было, что дальше? Вот так просто, никакого по-

хмельного синдрома, никаких ломок и никаких реабилитаци-

онных центров. Ближе и точнее всего из классиков об этом

написал Клайв Льюис в своей духовной автобиографии, опи-

сывая гомосексуальную «эпидемию», поразившую многих

воспитанников закрытой элитной школы «Виверн» для юно-

шей, воспитанником которой какое-то время был он сам:

А теперь вы скажите: «Вот так, христианский писатель,

столько рассуждений о морали! Целую главу он описывает нам

школу, кишевшую противоестественной любовью, и ни слова не

говорит о мерзости этого греха!» На то есть две причины. Одну

я изложу ближе к концу главы, а другая в том, что этот грех вхо-

дит в число двух (второй — азартные игры), которые никогда

не вызывали у меня искушения, и я не хочу громить на словах

врагов, с которыми мне ни разу не пришлось встретиться в под-

линной битве. («Значит, все остальные пороки, о которых вы

писали…» — да, так оно и есть, и тем хуже для меня, но сейчас

разговор не об этом)68.

Я еще раз подчеркну важный жизненный принцип, вы-

веденный здесь Клайвом Льюисом, воспользовавшись кото-

рым, мы сделаем еще один шаг на пути избавления от фари-

сейства: «Я не хочу громить на словах врагов, с которыми

мне ни разу не пришлось встретиться в подлинной битве».

Я склонен верить Льюису уже потому, что и сам пережил то,

о чем он написал, мне было легко побеждать «без сражений»

тех немногих своих духовных врагов, кто, по сути дела, даже

и не появлялся на поле боя. Но как быть с теми врагами, о ко-

торых, может быть, не знает ни одна живая душа, но с кем я

веду изнурительные и многолетние войны? И вот, пожалуй,

вопрос уже чисто риторический: такие войны есть только у

меня или они есть у каждого из нас? Но вот еще более важ-

ный вопрос и снова риторический: есть ли моя заслуга, что я

не пал в том, в чем не был испытан?

Превосходство достигается в том числе и посредством

того, что лидер оказывается вне критики. Алан Сторки пи-

шет: «В людях, не подвергавших сомнению безупречность

своих отношений с Богом, любая критика могла вызвать

только ярость»69. Христос осуждает религиозных лидеров,

не допускавших сомнений в собственной правоте. Сторки

отмечает: «Часто возникает вопрос: “Неужели фарисеи дей-

ствительно были так плохи?” Но дело не в фарисеях, а в том,

насколько сильно сознание своей непогрешимости в них и

в нас»70.

Таким образом, религиозная власть одних строится на

осуждении других. Христос говорил примерно следующее:

«Вы судите других и оправдываете себя. Вы пытаетесь вы-

тащить соринку из чужого глаза, хотя в вашем собственном

торчит целое бревно. Это лицемерие. Сосредоточьтесь на

своих ошибках, и у вас не останется времени для критики»

(см. Матф. 7:1-5). Нетрудно понять, что Он имел в виду. Фа-

рисеи постоянно осуждали его за то, что он отпустил грехи

паралитика (Матф. 9:3), сел за стол в доме мытаря (Матф.

9:11; Мар. 2:16), освободил одержимого (Матф. 9:34), соби-

рал колосья и ел зерно в субботу (Матф. 12:2), исцелил сухо-

рукого в субботу (Матф.12:10; Мар. 3:2), принимал пищу без

ритуального омовения рук (Мар. 7:2). По сути, они осужда-

ли Его за совершенное добро. От этих ничтожных, лицемер-

ных придирок Иисус предостерегал Своих учеников. Они,

как плесень, расползаются и заражают все вокруг. Тот, кто

не допускает сомнения в своей правоте, ненавидит своих об-

личителей71. Фарисеи обладают абсолютным первенством в

игре, которую они сами и придумали. Нам сложно выиграть,

потому что мы не знаем всех ее правил. Они же всегда будут

опережать нас именно вследствие той роли законодателя,

которую они сами себе отвели. «Лицемеры! хорошо проро-

чествовал о вас Исаия, говоря: “Приближаются ко Мне люди

сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их да-

леко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям,

заповедям человеческим ”» (Матф. 15:7-9). Бог говорит о

бесполезности или тщетности исполнения тех законов и

правил, которые создаются фарисеями. Они бессмысленны

и бесполезны в Его глазах, в то время как нас убеждают в

том, что Бог от нас ожидает именно этого.

Люди у власти и под ней

Насколько уродливой может быть религиозная власть, я

узнал, когда услышал от епископа объединения, членом ко-

торого я на тот момент являлся, фразу, которую помню до

сих пор. В то время, я занимал должность проректора Би-

блейского колледжа ОЦ ХВЕ, но при этом часто посещал

харизматическую церковь своего друга, оставаясь членом

пятидесятнической церкви. Когда стали поговаривать о том,

что я, возможно, перейду в другую конфессию, меня пригла-

сили на беседу, где я услышал: «Если ты перейдешь к хариз-

матам, я похороню твою преподавательскую карьеру в нашем

братстве»… Казалось бы, шок должно вызвать уже то, в какой

форме произносятся подобные вещи, но если мы вдумаемся в

суть этих слов, полагаю, мы придем в откровенный ужас. Ведь

слова эти произносятся не каким-нибудь тюремным паханом

или среднеазиатским диктатором, а служителем церкви.

Можно было бы уйти от конкретики и личных примеров,

но тогда эта книга, как и проблемы, которые я в ней пытаюсь

затронуть, будет слишком походить на вымысел. В книге про-

рока Иеремии есть поучительная история, которая также по-

вествует о злоупотреблении властью Божьим служителем:

Когда Пасхор, сын Еммеров, священник, он же и надзира-

тель в доме Господнем, услышал, что Иеремия пророчески про-

изнес слова сии, то ударил Пасхор Иеремию пророка и посадил

его в колоду, которая была у верхних ворот Вениаминовых при

доме Господнем. Но на другой день Пасхор выпустил Иеремию

из колоды, и Иеремия сказал ему: не «Пасхор» нарек Господь

имя тебе, но «Магор Миссавив». Ибо так говорит Господь: вот,

Я сделаю тебя ужасом для тебя самого и для всех друзей твоих,

и падут они от меча врагов своих, и твои глаза увидят это. И

всего Иуду предам в руки царя Вавилонского, и отведет их в Ва-

вилон и поразит их мечом. И предам все богатство этого города

и все стяжание его, и все драгоценности его; и все сокровища

царей Иудейских отдам в руки врагов их, и разграбят их и возь-

мут, и отправят их в Вавилон. И ты, Пасхор, и все живущие в

доме твоем, пойдете в плен; и придешь в Вавилон, и там умрешь,

и там будешь похоронен, ты и все друзья твои, которым ты про-

рочествовал ложно (Иер. 20:1-6).

Все больше и больше убеждаюсь в том, что занимать вы-

сокий ранг в церковной иерархии еще не означает быть на-

деленным правом на правоту. Вы спросите, как же так по-

лучается, что люди, достигшие определенной нравственной

высоты, не совершающие явных грехов и занимающие высо-

кое положение в церкви, в своих суждениях и действиях все

же оказываются далекими от Бога?

Во-первых, как мы уже говорили выше, христианство

превратилось в нравственную систему, а следование опре-

деленным моральным принципам еще не является доказа-

тельством близости человека с Богом72. Я думаю, что каж-

дому из нас довелось встретиться с неверующими людьми,

представляющими своей жизнью прекрасный пример поря-

дочности, при этом они могут быть абсолютно неверующими

людьми в смысле их отношений с Богом73. Во-вторых, цер-

ковные лидеры, порой выдающиеся в определенных сферах,

всего лишь люди, а значит, они, как и все другие представите-

ли человечества, не могут претендовать на непогрешимость

в своих словах, действиях и отношениях. Нам же почему-то

свойственно приписывать им если не богодухновенность, то

исключительность. Именно наша позиция и отношение слу-

жат лучшим вдохновителем их автократизма.

Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что во многом я сам

и никто другой был причиной разочарования в своих непо-

средственных руководителях. До того момента, пока наши

отношения не перерастали в рабочие, я смотрел на многих

из них не просто через «розовые очки», но через очки обо-

жания. Каждый из них был для меня глыбой, столпом веры,

примером для подражания и источником вдохновения. Од-

нако проходило время, и я с недоумением замечал в них че-

ловеческие качества, причем не в самом лучшем смысле это-

го слова. Причем человечность не в самом лучшем смысле

этого слова. Тот, кто казался мне сильным и независимым,

вдруг представал безвольной марионеткой, посаженной на

крючок церковной зарплаты. Человек, на которого я смо-

трел с подобострастием, один из самых уважаемых служи-

телей во многих кругах, просто в бессилии разводил руками,

при этом говоря: «Ну что я могу? Сегодня мне здесь платят

деньги, а потому я лишен независимости». Если бы вы вдруг

захотели увидеть боль, подлинную боль мужчины, которого

фактически лишили его мужественности, унизили свои же

братья по вере, — то вот она, эта боль коренилась в лишен-

ном независимости прекрасном служителе Божьем. У него

когда-то была позиция, когда-то было уважение к себе, а

теперь осталась только зарплата, ежемесячно выплачивае-

мая всесильным кукловодом. Видя это, мне хотелось рыдать

рядом с ним, но боль становилась еще сильнее от осознания

того, что он сам добровольно пошел на подобное «насилие»

над собой. В его жизни был момент, когда цепи рабства еще

можно было сбросить, но теперь стало слишком поздно.

В истории часто возникает вопрос: виновен ли человек в

преступлениях, совершенных им по чужой воле? В Библии

описывается история, когда первый израильский царь Саул

нарушает вполне четкое и конкретное повеление от Господа.

Свой грех он оправдывает так: «И сказал Саул Самуилу: со-

грешил я, ибо преступил повеление Господа и слово твое; но

я боялся народа и послушал голоса их» (1 Цар. 15:24). Вме-

сто понимания и сочувствия он слышит от Самуила катего-

ричное: «Тогда сказал Самуил: ныне отторг Господь царство

Израильское от тебя и отдал его ближнему твоему, лучшему

тебя; и не скажет неправды и не раскается Верный Израилев;

ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему» (1 Цар. 15:28,29).

Прошлый век принес истории человечества не один тра-

гический пример того, как подавленные волей диктатора

массы вынуждены были стать соучастниками чудовищных

преступлений. Один из шокирующих масштабами своего

злодеяния примеров — Катынь — тысячи поляков убиты

русскими. Но виновны ли простые исполнители? Думаю,

что виновны! Конечно же, не нам — представителям другой

эпохи судить их, мы не пережили такого ужаса и постоянно-

го страха, который стал неотъемлемой частью их каждоднев-

ной реальности. И все же Библия на примере израильско-

го царя Саула говорит нам о том, что молчаливое согласие

совершать зло, пусть и по чужой воле, становится нашей

собственной виной. Виновны ли простые немцы в тех злоде-

яниях, которые совершил Адольф Гитлер и нацисты? Вино-

вны. Их вина — собственная интеллектуальная и духовная

близорукость, они позволили обольстить и обмануть себя, а

в конечном итоге многие немцы сами стали жертвами свое-

го отношения. Немецкий пастор Мартин Нимеллер заявил

о признании вины за преступления нацистов в широко из-

вестном и переведенном на десятки языком стихотворении

«Когда они пришли…»:

Когда нацисты пришли за коммунистами,

я молчал, я же не был коммунистом.

Потом они пришли за социалистами,

я молчал, я же не был социал-демократом.

Потом они пришли за профсоюзными деятелями,

я молчал, я же не член профсоюза.

Потом они пришли за евреями,

я молчал, я же не был евреем.

Когда они пришли за мной,

больше не было никого, кто бы мог протестовать74.

То же самое относится и к церковным автократиям. Мы,

простые люди, оказавшиеся под гнетом их авторитаризма,

сами виноваты в том, что происходит. Виновны в том, что

не разглядели и не различили их падения во властолюбие.

Мы будем и дальше нести эту вину, пока позволяем им пода-

влять нас. Но самое интересное, что они же нас и приучили

к тому, чтобы смиряться, благословлять и молиться за них75.

А когда мы говорим: «Постойте, но ведь такой подход не от-

ражает позиции Христа, ведь Его пример учит нас совершен-

но другому!» С высокой кафедры нам ответят: «Так то же —

Христос, а это же — вы, чувствуете разницу?»

В этой книге мне бы хотелось сделать несколько утверж-

дений. Одно из них звучит следующим образом: религи-

озность, набожность, принадлежность к церкви или даже

церковному руководству отнюдь не обеспечивает вам посто-

янной правоты — всем людям без исключения свойственно

ошибаться. Конечно же, это утверждение вызывает опреде-

ленные вопросы, а за кем же тогда идти, кому подражать и

кого слушаться?

Интересно, что Иисус, похоже, предвидел этот вопрос,

когда сказал: «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас

Учитель — Христос, все же вы — братья; и отцом себе не на-

зывайте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на

небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас На-

ставник — Христос» (Матф. 23:8-10). Таким образом, в Еван-

гелиях нам заповедан только один пример для подражания и

только один идеал, с которым мы должны себя сравнивать —

Иисус Христос. И только Иисус Христос может над нами

властвовать76.

Вы спросите, а как же вопрос подотчетности? Не приве-

дет ли такая позиция к духовной безответственности и по-

следующему падению во все тяжкие? Друзья, не обманывай-

тесь, я видел, как падают люди подотчетные. Подотчетность

не является страховкой от греха. Подотчетность, скорее,

служит надеждой на то, что человек может быть восстанов-

лен в Боге. А теперь вопрос, кто должен быть, прежде все-

го, заинтересован в такой подотчетности? Мне кажется, что

ответ прост – каждый, находящийся в здравом уме человек.

Подобная подотчетность нужна ему как воздух. Но кому

мы должны быть подотчетны? Пастору? Безусловно, но не

только: «Также и младшие, повинуйтесь пастырям; все же,

подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, пото-

му что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»

(1Пет.5:5). Слово утверждает, что я должен подчиниться лю-

бому, кто обращается ко мне на основании Слова, и я должен

нести ответственность, чтобы различить, когда ко мне об-

ращаются на основании Слова, а когда основанием служит

прихоть другого человека.

Немецкий пастор Дитрих Бонхеффер подчеркивает, что

только там, где в христианском сообществе царят душевные

отношения возможно господство и власть одного верующего

над другим, однако там, где присутствуют отношения духов-

ные, такой практики просто не может быть.

Поскольку Христос стоит между мною и другим, я не позво-

ляю себе стремиться к «непосредственному общению» с этим

другим. И так как лишь один Христос мог говорить со мной

так, чтобы это было мне помощью, так и другому может помочь

только Сам Христос. Но это означает, что я должен освободить

другого от всех своих попыток решать за него, принуждать его,

господствовать над ним. В своей свободе от меня другой хо-

чет быть любим таким, какой он есть: именно тем, ради кого

Христос стал человеком, умер и воскрес, для кого Христос за-

работал прощение грехов и подготовил вечную жизнь. Так как

Христос уже давно воздействовал на моего брата, прежде чем я

начал на него воздействовать, поэтому брат должен быть осво-

божден для Христа; я же обязан принимать его только таким,

какой он уже есть для Христа. В этом смысл заявления, что мы

можем принимать другого только через посредство Иисуса. Ду-

шевная любовь создает свой образ другого, образ того, кто он

есть, и того, кем он должен стать. Она берет жизнь другого в

собственные руки. Духовная же любовь распознает истинный

образ другого, данный Иисусом Христом, — это образ, на кото-

рый Иисус Христос повлиял и намерен влиять77.

Итак, только Христос имеет право властвовать над моим

ближним и влиять на него. И даже не потому что Он — Бог и

что Он никогда не ошибался, хотя Писание утверждает и это,

а потому что своей жизнью Он доказал, что достоин властво-

вать. Автор Послания к Евреям написал об этом следующее:

«А о Сыне: “престол Твой, Боже, в век века; жезл царствия

Твоего — жезл правоты. Ты возлюбил правду и возненавидел

беззаконие; посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радо-

сти более соучастников Твоих”» (Евр. 1:8-9). В приведенных

выше стихах сказано об одной очень важной характеристике

Христа, которая делала Его правление легитимным, — «жезл

царствия Твоего — жезл правоты. Ты возлюбил правду и воз-

ненавидел беззаконие». Другими словами, Он является объ-

ективным руководителем. Иисус не занимается политикой,

не отстаивает определенную идеологию, не поступает лице-

приятно. И когда настанет время суда, Он будет судить, ис-

ходя не из верности флагу, деноминации, братству, идее, а по

тем плодам, которые принес человек в своей жизни78.

Одни из самых страшных слов, обращенных к верующим

и сошедших с уст Христа, записаны в седьмой главе Еван-

гелия от Матфея: «Многие скажут Мне в тот день: “Госпо-

ди! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и

не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем

многие чудеса творили?” И тогда объявлю им: “Я никог-

да не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие”»

(Матф. 7:22-23). Весь ужас этих слов состоит в откровении о

том, что человек, всю свою жизнь считавший себя верующим

и по своим понятиям совершавший правильные вещи, ока-

жется недостойным Христа и будет отвергнут. Эти слова за-

ставляют нас задуматься над тем, а является ли религиозная

жизнь, наполненная «правильными делами», достаточной?

И может быть, гораздо важнее видимых дел — невидимые

плоды духа79? Здесь может возникнуть вопрос: а кто про-

водет различие между «правильными делами» и «плодами

духа»? Здесь важно отметить, что я не противопоставляю

эти понятия, а только подчеркиваю важность смещения ак-

центов с внешней стороны жизни на внутреннюю.

Об этом неоднократно говорил Христос и не только для

того, чтобы раскритиковать фарисеев за их поглощенность

внешней жизнью и пренебрежение внутренним состоянием.

Он говорил это также для того, чтобы подчеркнуть Своим

слушателям один из самых важных принципов духовной

жизни возрожденного человека: только внутренне изменен-

ный человек может явить здоровые, неподдельные, насто-

ящие внешние дела веры, которые будут угодны Богу. Если

внутренне человек не изменен, то его внешняя жизнь, даже

если она выглядит со стороны безупречной, в глазах Бога бу-

дет жалкой подделкой, а потому она будет отвергнута.

Что же сказать о религиозных лидерах, которые все же

неизменно появляются в сообществе христиан? Проповед-

ники, учителя, дьяконы, пасторы, епископы, апостолы — как

быть с ними? Церковные авторитеты, церковная админи-

страция, любая человеческая власть — явление временное,

которое можно было бы назвать неизбежным злом. Неиз-

бежным, потому что в сообществе христиан есть проблемы,

которые верующие люди порой неспособны, а иногда про-

сто не хотят решать из-за своей духовной незрелости. Пока

человек остается несовершенным, земная власть, как и ду-

ховная власть, раз уж мы говорим в контексте сообщества

верующих людей, остается неизбежной.

Однако из-за того, что эта власть сама по себе несовершен-

на и временна, мы не можем говорить о ней, как о чем-то до-

бром. Пусть даже она и служит интересам добра, в ней самой

мало что есть доброго. Она — свидетельство человеческого

несовершенства и не может быть абсолютно справедливой, а

зачастую становится банальным насилием. Более того, имен-

но существование института духовной власти становится для

многих оправданием собственной незрелости, невежества и

безразличия. Люди полагаются на религиозные авторитеты,

провозглашая их власть над собой, не задумываясь над тем,

что эту власть представляют такие же люди, которым точно

так же свойственно ошибаться и которые подвержены тем

же самым слабостям. Друзья Иова были ведущими религи-

озными мудрецами своего времени, они были признанными

религиозными светочами, тем не менее, книга Иова говорит

нам о том, что они во многом заблуждались.

Друзья, не хочу, чтобы, читая эту книгу, меня воспри-

нимали как воцерковленного анархиста или, что еще хуже,

человека, который ни во что не ставит те институты чело-

веческого общества, которые согласно Писанию установле-

ны Богом: «Всякая душа да будет покорна высшим властям,

ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога

установлены» (Рим. 13:1). Тем не менее, я считаю человече-

скую власть неизбежной и необходимой исключительно в

условиях человеческой греховности и несовершенства, но я

не воспринимаю ее как часть того идеального мира, в кото-

ром человечество жило до грехопадения. Более того, власть

одного человека над другим человеком — прямой результат

грехопадения. В отношениях первых людей грех проявляет-

ся, во-первых, в нежелании принять на себя ответственность,

во-вторых, во взаимных обвинениях и, наконец, в-третьих,

в добровольной капитуляции одного и господстве над ним

другого. Все последующие человеческие конфликты разви-

ваются по той же схеме: виноваты оба, но ни один не желает

принять вину на себя, начинают взаимно обвинять друг дру-

га, пока один из них ради примирения не сдастся и не при-

знает к торжеству другого свою вину перед ним. И если вина

была признана только одним, значит, второй получил воз-

можность впоследствии превозноситься и господствовать,

при случае всякий раз напоминая об ошибке, уже однажды

совершенной и признанной.

Власть фарисеев была необходима Израилю, чтобы по-

бедить идолопоклонство, и она сделала свое дело: явное

идолопоклонство навсегда ушло из религиозной жизни Из-

раиля. Однако, поскольку люди совсем не могут без идолов,

он все же появился, только теперь стал называться «Учи-

тель закона».

Неприступность служителя Евангелия,

или субординация в церкви

Еще одна тенденция, которую можно заметить в совре-

менных евангельских церквях, — это феномен возрастаю-

щей «неприступности служителя церкви» и развивающейся

сложной системы субординации. В западных евангельских

церквях, особенно, церквях харизматического толка, с этим

вообще катастрофа. Но ситуация начинает быстро меняться

и в наших краях. Это проявляется во многих вещах, отмечу

лишь некоторые из них.

Во-первых, изменяется способ обращения к служите-

лю. Если вначале своего христианского пути человек для

сверстников был, к примеру, Ленчиком, то по мере своего

карьерного роста он превращается в Леню, затем в брата Ле-

онида, ну и наконец, скажем, в Леонида Семеновича. Здесь

дело не в том, что человек стал старше, а именно в том, что

теперь положение обязывает его требовать к своей персоне

соответствующего «реверанса» даже со стороны своих свер-

стников. Можно утверждать, что этого требует этикет. Мне

интересно, кто придумал этот этикет и кто дал право тре-

бовать к себе обращения на «вы», когда сам позволяет себе

людям «тыкать»? Заметьте, мы сейчас не говорим об обще-

нии между старшими и младшими, я по-прежнему говорю

о сверстниках. Однажды я не выдержал и сделал замечание

одному знакомому, который, будучи практически моим

сверстником, позволял обращаться к моей матери на ты и

по имени просто потому, что он был, видите ли, пастором.

Во многих церквях выработался свой негласный кодекс

обращения к пастору. «Пастор» — теперь не служение, а ти-

тул, привилегия, а привилегии, как известно, развращают.

Когда я учился в корейской семинарии «Благодать», то всег-

да поражался четко разработанной иерархии в «корейских»

церквях. Если пастор, значит, к нему нужно обращаться не

иначе, как муксаним, если жена пастора, значит, самоним,

если диакон, значит, чипсаним и т.д. Кажется, будто люди по-

теряли свои имена, остались только титулы. Во многих со-

временных евангельских церквях пастора величают не иначе

как, скажем, Пастор Михаил. На что уже какие-то остряки из

«бунтующих» и анекдот придумали: «Пастор Михаил, можно

у вас спросить?...» — «Да, электрик Валера, спрашивайте».

Справедливости ради хочу отметить, что я видел немало

церквей, где пастор не требовал ни субординации, ни при-

вилегий, ни какого-то исключительного отношения к себе,

напротив, в некоторых случаях я наблюдал, как служитель

«убегал» от подобного отношения. Люди же настаивали на

этом, потому что им хотелось таким образом отблагодарить

пастора за его заботу, внимание и любовь. В общем-то, снова

скажем о том, что в этом вопросе нельзя делать обобщений,

потому что, бесспорно, есть церкви, где прихожанам очень

повезло с пастором, и они просто не поймут о чем здесь идет

речь, потому что у них все прекрасно и их все устраивает.

Во-вторых, проявлением нездорового отношения к пасто-

ру служит его недоступность. Ни для кого не секрет, что чем

больше церковь, тем сложнее для пастора общаться с про-

стыми прихожанами.

И, наконец, третья проблема — в том, что идеализируя

своего пастора, паства превращает его в «икону» церкви. По-

рой люди настолько боготворят лидера, что уже за глаза цер-

ковь начинают называть не по ее названию, а по фамилии ее

пастора.

Формула большинства –

успех диктатуры

Сила всегда привлекает людей с низкими моральными качествами.

Дата добавления: 2015-08-10