Благородные металлы 23 страница

ВЕСТИ О ВОЙНЕ_________________________________ 417

их и в конечном счете наносят им поражение. Имело ли это внезапное и важное изменение плана кампании какую-либо связь с действиями Пруссии, которая, как говорят, рассматрива­ет четырехугольник между Минчо и Адидже как в некотором роде часть оборонительной системы Германии, — это вопрос, который, как мы надеемся, будет лучше освещен впослед­ствии. Что касается Пруссии, то один момент является, по-видимому, довольно ясным: ее позиция, должно быть, помешает Луи-Наполеону дополнительно перебросить большое ко­личество войск из Франции в Италию. Наши читатели уже знают, что Пруссия из своих де­вяти армейских корпусов мобилизовала шесть, т. е. призвала на службу ландвер, состоящий из приписанных к этим корпусам солдат, которые, прослужив три года на действительной службе, уволены в бессрочный отпуск. Из этих шести армейских корпусов пять должны за­нять позицию на нижнем и среднем Рейне. Таким образом, около 170000 пруссаков должны к настоящему времени расположиться на линии между Кобленцом и Мецом; и нет сомнения, что два других союзных корпуса, насчитывающие вместе от 100000 до 120000 человек, — баварский корпус и корпус Бадена, Вюртемберга и Гессен-Дармштадта, — тоже займут свои позиции в Бадене и в Пфальце. Против таких сил Наполеону III понадобится почти вся ар­мия, которой он ныне располагает во Франции. В такой обстановке он может признать уме­стным прибегнуть к помощи восстания венгров и к услугам Кошута; хотя мы можем быть почти уверены, что до тех пор, пока не будет вынужден, он не воспользуется этим.

Весьма сомнительно, чтобы Пруссия в настоящее время действительно намеревалась при­нять участие в войне, однако ей будет не так легко избежать этого. Ее военная система, пре­вращающая большинство взрослого, физически годного населения в солдат, требует от на­ции такого напряжения с момента призыва ландвера, даже только первой очереди, что Прус­сия не может долго оставаться в стороне, не ведя военных действий. В настоящий момент все физически годные мужчины в возрасте от 20 до 32 лет в шести из восьми провинции на­ходятся под ружьем. Ущерб, наносимый мобилизацией всей торговой и промышленной жиз­ни Пруссии, огромен, и страна может выдержать все это только при условии, если армию без замедления поведут против неприятеля. Сами солдаты не смогли бы выдержать такого по­ложения, и через два—три месяца вся армия взбунтовалась бы. Наряду с этим волна нацио­нальных чувств поднялась в Германии так высоко, что Пруссия, которая уже так далеко за­шла, по может отступить.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 418

Воспоминания о Базельском мире, о колебаниях в 1805 и 1806 гг., а также о Рейнском сою-зе237 еще настолько живы, что немцы полны решимости не допустить теперь, чтобы их осто­рожный противник разбил их поодиночке. Прусское правительство не может справиться с этими чувствами. Оно может попытаться направлять их, хотя, если оно сделает это, то ока­жется всецело связанным с национальным движением, и малейшее проявление колебания будет рассматриваться как измена и ударит по самому же колеблющемуся. Без сомнения, бу­дут сделаны попытки договориться, однако все стороны ныне до такой степени запутались, что выхода из этого лабиринта не видно ни в одном направлении.

Однако, если Германия примет участие в этой войне, то нет сомнения, что на сцене вскоре появится еще одно действующее лицо. Россия уведомила мелкие германские государства, что она вмешается в борьбу, если немцы не останутся безучастными наблюдателями расчле­нения Австрии. Россия в настоящее время сосредоточивает два армейских корпуса на прус­ской, два на австрийской и один на турецкой границе. Она, возможно, начнет кампанию на протяжении этого года, но будет наверняка поздно. Со времени Парижского мира в России не набирали рекрутов; ввиду крупных потерь во время последней войны, число солдат, уво­ленных в отпуск, не может быть велико, и если армейские корпуса, даже после их призыва, будут насчитывать 40000 человек каждый, то это будет уже много. Раньше 1860 г. Россия не может предпринять наступательной кампании, но и тогда она будет иметь не более 200000 или 250000 человек. В настоящее время в Германии для военных действий на севере имеется четыре прусских корпуса численностью в 136000 человек, затем девятый и десятый союзные корпуса с резервной дивизией — приблизительно 80000 человек, и по меньшей мере три ав­стрийских корпуса, или 140000 человек. Таким образом, даже сейчас, в случае оборонитель­ной войны или даже нападения на русскую Польшу, Германии нечего бояться России. Но когда бы Россия ни вмешалась в эту войну, это вмешательство вызовет вспышку националь­ных чувств и усилит классовые противоречия, и борьба примет такие размеры, которые, весьма вероятно, затмят войны первой французской революции.

Написано Ф. Энгельсом около 24 июня 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5682, 8 июля 1859 г. в качестве передовой

Ф. ЭНГЕЛЬС СРАЖЕНИЕ ПРИ СОЛЬФЕРИНО

Рыцарственный Франц-Иосиф, которому не давали спать лавры псевдо-Наполеона, пока­зал нам, что получается, когда «прирожденный военачальник»* берет в свои руки бразды ко­мандования. Мы уже видели на прошлой неделе, как армия должна была сначала занять по­зицию на высотах Кастильоне и в тот момент, когда каждый мог с полным основанием ожи­дать сражения, очистила эту позицию без боя и без всякой на то причины и отошла за Мин-чо**. Однако Францу-Иосифу, чтобы доказать свою жалкую слабость и непоследователь­ность, этого было еще недостаточно. Едва лишь армия очутилась за Минчо, как наш «юный герой» переменил свое решение (ведь для Габсбурга было недостойно уступить поле боя без сопротивления)— пусть армия поворачивает назад, снова переходит Минчо и атакует непри­ятеля!

После того как Франц-Иосиф этим ребяческим хождением взад и вперед достаточно уп­рочил доверие своей армии к ее августейшему военачальнику, он повел ее на врага. Армия насчитывала самое большее 150000 человек; даже сам правдолюбец Бонапарт не называет более высокой цифры. Австрийцы двинулись в наступление на фронте длиною по меньшей мере в 12 английских миль. Таким образом, на каждую милю (2100 шагов) фронта приходи­лось самое большее 12500 человек, что при меньшей протяженности фронта, в известных условиях, конечно, представляло бы достаточную плотность, но

Игра слов: «angestammter» означает «прирожденный», а также «наследственный», «по праву рождения». Ред.

** См. настоящий том, стр. 417—418. Ред.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 420

при столь растянутом фронте оказалось безусловно недостаточным, а для наступления тем более не годилось, так как это ни в коем случае не обеспечивало нанесения достаточно силь­ных ударов на отдельных важных участках. Но к этому присоединилось еще то, что непри­ятель безусловно обладал численным превосходством, и, следовательно, австрийское насту­пление с самого начала было обречено на неудачу; более сильный противник мог бы почти наверняка прорвать столь слабую линию наступающих на любом участке. В четверг, 23 ию­ня, началось общее наступление австрийцев; они повсюду легко оттеснили передовые отря­ды противника, заняли Поциоленго, Вольту, Гуидиццоло и вечером продвинулись до Соль-ферино и Кастель-Гоффредо. На следующее утро они еще дальше отбросили неприятельский авангард, причем левый фланг дошел почти до Кьезе, но здесь они натолкнулись на главные силы неприятеля, и сражение стало всеобщим. Оба австрийских фланга добились успеха, особенно правый, имевший перед собой пьемонтцев, которым австрийцы задали жестокую трепку. Здесь австрийцы явно побеждали. Но в центре дала себя знать ошибочная диспози­ция. Сольферино, ключевая позиция центра, после упорного боя остался в конце концов в руках французов, которые одновременно создали значительный численный перевес против австрийского левого крыла. Оба эти обстоятельства заставили Франца-Иосифа, который, ве­роятно, ввел в бой все свои силы до последнего человека, дать приказ к отступлению. Авст­рийцы, бесспорно в полном порядке и никем не преследуемые, отступили и совершенно бес­препятственно перешли обратно Минчо.

Подробности сражения не были получены нами своевременно, так что мы еще не можем говорить о них в этом номере. Во всяком случае несомненно, что и на этот раз австрийские войска сражались с исключительной храбростью. Это доказывается тем, что они стойко дер­жались в течение 16 часов против превосходящих сил неприятеля и особенно тем, что ото­шли они в порядке и без всякой помехи со стороны врага. По-видимому, австрийцы не чув­ствуют особого почтения к господам французам; вероятно, Монтебелло, Маджента и Соль­ферино убедили их лишь в том, что при численном равенстве они справились бы не только с французами, но и с глупостью своих собственных генералов. Потеря 30 пушек и будто бы 6000 пленными представляет весьма жалкий результат для победителя в таком решительном сражении; множество боев за селения не могло дать ему меньше. Но насколько блестяще ве­ли себя войска, сражаясь с численно превосходящим противником, настолько

СРАЖЕНИЕ ПРИ СОЛЬФЕРИНО___________________________ 421

командование опять оказалось бездарным. Нерешительность, колебания, противоречивые приказания — словно цель состояла в том, чтобы умышленно деморализовать войска, — именно этим Франц-Иосиф в течение трех дней безвозвратно погубил себя в глазах своей армии. Трудно представить себе что-либо более жалкое, нежели этот спесивый юнец, кото­рый осмеливается взять на себя командование армией, а между тем, подобно колеблемой ветром тростинке, поддается самым противоречивым влияниям — сегодня он следует указа­ниям старого Хесса, для того чтобы завтра опять выслушивать противоположные советы Грюнне, сегодня отступает, а завтра вдруг переходит в наступление, и вообще никогда не знает сам, чего он хочет. Впрочем, с него довольно; посрамленный, он как мокрая курица возвращается в Вену, где его примут достойным образом.

Война же начинается только теперь. Только теперь начинают приобретать значение ав­стрийские крепости. По мере того как французы будут переходить Минчо, они должны бу­дут разделиться, и вместе с тем начнется ряд боев за отдельные пункты и позиции, ряд от­дельных боев второстепенного значения, в которых австрийцы, теперь наконец возглавляе­мые старым Хессом, даже обладая в целом меньшими силами, все же имеют больше шансов на победу. Когда благодаря этому, а также благодаря подкреплениям равновесие между воюющими сторонами будет снова восстановлено, то австрийцы смогут, сосредоточив пре­восходящие силы, обрушиться на разрозненные силы противника и повторить сражения при Соммакампаньи и Кустоце238 только в десятикратном масштабе. Такова задача ближайших шести недель. Впрочем, только теперь австрийцы подтягивают резервы, которые дадут их итальянской армии подкрепления по крайней мере в 120000 человек, между тем как Луи-Наполеон со времени прусской мобилизации находится в затруднительном положении, не зная, откуда ему взять подкрепления.

Итак, сражение при Сольферино лишь в малой степени изменило шансы войны. Однако достигнут крупный результат: один из наших главенствующих «отцов народа» осрамился самым основательным образом, и вся его исконно-австрийская система заколебалась. По

А 239

всей Австрии проявляется недовольство порядками, созданными конкордатом239, централи­зацией, господством бюрократии, и народ требует ниспровержения системы, которая внутри страны ознаменована гнетом, а вовне поражениями. Настроение в Вене таково, что Франц-Иосиф спешно отправляется туда, чтобы пойти на уступки. Но в то

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 422

же время к нашему большому удовольствию срамятся и прочие наши «отцы народа». После того как прусский рыцарственный принц-регент проявил как политик ту же нерешитель­ность и бесхарактерность, какую Франц-Иосиф проявил в роли генерала, мелкие государства снова затевают дрязгу с Пруссией по поводу пропуска войск через их территории, а военная комиссия Германского союза заявляет, что доклад по поводу прусского предложения о сво­бодных союзных корпусах на Верхнем Рейне она сможет представить только после не менее чем двухнедельного размышления. Дела запутываются на славу. Впрочем, на этот раз по­срамление господ правителей не грозит нашей нации никакой опасностью. Напротив, гер­манский народ, ставший совсем другим после революции 1848 г., теперь достаточно силен, чтобы справиться не только с французами и русскими, но заодно и со своими собственными 33 «отцами народа».

Написано Ф. Энгельсом 30 июня 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «Das Volk» № 9, Перевод с немецкого

2 июля 1859 г.

Ф. ЭНГЕЛЬС ПРАВОСУДИЕ ИСТОРИИ

Мы уже опубликовали все полученные нами официальные отчеты о сражении при Соль-ферино, а также множество сообщений из обоих лагерей, в том числе и превосходную спе­циальную корреспонденцию лондонского «Times». Поскольку эти документы известны на­шим читателям, то, быть может, своевременным будет ясно изложить истинные причины, в силу которых сражение было проиграно Францем-Иосифом и выиграно Наполеоном III.

Когда австрийский император снова перешел Минчо с целью предпринять наступление, в его распоряжении находилось девять армейских корпусов, которые, за вычетом гарнизонов для крепостей, могли явиться на поле сражения, имея в своем составе в среднем четыре бри­гады пехоты каждый, или всего 36 бригад, причем средняя численность бригады составляла от 5000 до 6000 человек. Таким образом, он располагал для наступления силами приблизи­тельно в 200000 человек пехоты. Хотя этих сил было вполне достаточно, чтобы сделать воз­можным наступление, все же австрийская армия уступала по численности неприятелю или едва равнялась армии союзников, которая насчитывала 10 пьемонтских и 26 французских пехотных бригад. Со времени сражения при Мадженте французы получили значительные пополнения из отпускников и обученных рекрутов, которых распределили по их полкам, и бригады у французов были несомненно сильнее, нежели у австрийцев, чьи подкрепления со­стояли из двух свежих армейских корпусов (10-го и 11-го), благодаря которым возросло об­щее число бригад, но не их численность. Поэтому можно смело считать,

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 424

что союзная армия имела полный состав пехоты (170000 французов, 75000 сардинцев), за вычетом потерь с начала кампании примерно в количестве 30000 человек, т. е. около 215000 человек пехоты. Поскольку австрийцы делали ставку на быстроту своих маневров и внезап­ность, на горячее желание своих войск отомстить за поражение при Мадженте и доказать, что они ничуть не уступают противнику, а также на выгодную позицию, которую им вновь могло обеспечить быстрое продвижение к высотам за Кастильоне, они, конечно, имели все основания для наступления, но лишь при условии, что их войска будут возможно более сконцентрированы и пройдут вперед быстро и энергично. Ни то, ни другое условие не было ими выполнено.

Вместо того чтобы наступать всей армией между Пескьерой и Вольтой, с целью овладеть всей цепью высот до Лонато и Кастильоне, а для охраны равнины Гуидиццоло оставить ка­валерию и, может быть, один корпус пехоты, они оставили один корпус, 2-й, в Мантуе для охраны этой крепости на случай внезапного нападения корпуса принца Наполеона, который, как предполагали, находился поблизости. Если гарнизон Мантуи был недостаточным, чтобы без поддержки дополнительного корпуса удержать сильнейшую крепость Европы против случайной атаки, то это, должно быть, был довольно-таки странный гарнизон. Однако не это, по-видимому, заставило приковать 2-й корпус к Мантуе. Дело в том, что два других корпуса, 11-й и 10-й, были выделены для обхода правого фланга союзников у Азолы, города на Кьезе, приблизительно в шести милях к юго-западу от Кастель-Гоффредо, т. е. настолько далеко от поля сражения, что при любых условиях они должны были достигнуть его слишком поздно. Весьма вероятно, что 2-й корпус был предназначен для прикрытия, на случай прибытия принца Наполеона, флангов и тыла совершающих обход войск и предотвращения обхода са­мих этих войск. Весь этот план до такой степени основан на идеях старой австрийской шко­лы, он до того сложен, кажется до того смешным в глазах любого человека, привыкшего изучать планы сражений, что с австрийского штаба нужно, конечно, снять всякую ответст­венность за его составление. Никто, кроме Франца-Иосифа и его адъютанта графа Грюнне, не мог придумать подобный анахронизм. Таким образом, три корпуса были благополучно поставлены в безопасное место. Остальными семью корпусами распоряжались следующим образом: один, 8-й (Бенедека), должен был удерживать на высотах между Поциоленго и озе­ром Гарда позицию, центром и ключом к которой был Сан-Мартино; 5-й корпус

ПРАВОСУДИЕ ИСТОРИИ______________________________ 425

(Стадиона) занимал Сольферино; 7-й (Цобеля) — Сан-Кассиано; 1-й (Клам-Галласа) — Кав-риано. К югу, на равнине, 3-й корпус (Шварценберга) наступал по большой дороге от Гойто на Кастильоне через Гуидиццоло, а 9-й (Шафготша) — южнее к Медоле. Этот фланг был вы­двинут вперед, чтобы оттеснить назад правый фланг союзников и оказать поддержку 10-му и 11 -му корпусам, когда последние, если это вообще должно было случиться, прибыли бы на поле сражения.

Таким образом, шесть фактически введенных в бой корпусов, по существу составлявшие австрийские боевые силы, были растянуты на линии длиной в 12 миль, т. е. ширина фронта каждого корпуса составляла в среднем 2 мили, или 3540 ярдов. При такой растянутости по­зиция не могла иметь достаточной глубины. Однако это был не единственный серьезный ее недостаток. 3-й и 9-й корпуса наступали от Гойто, и их путь отхода также вел к этому месту; путь отхода ближайших к ним 1-го и 7-го корпусов шел к Валеджо. Взглянув на карту, мы увидим, что это делает отход эксцентричным, — обстоятельство, которому, без сомнения, приходится главным образом приписывать ничтожный результат действий этих двух корпу­сов на равнине.

Эта порочная диспозиция, разработанная для 24 бригад, — а если предположить, что кор­пус Бенедека был усилен некоторым количеством войск из гарнизона Пескьеры, то и для 25 или 26 австрийских бригад, — стала еще более порочной из-за медлительности, с которой осуществлялось продвижение вперед. Быстрый марш австрийской армии 23 июня, когда она снова перешла Минчо, к полудню привел бы сосредоточенную австрийскую армию в сопри­косновение с выдвинутыми вперед позициями союзников у Дезенцано, Лонато и Кастильоне и позволил бы ей к ночи оттеснить их к реке Кьезе, т. е. австрийцы добились бы успеха еще до начала сражения. Но в действительности самым дальним пунктом, достигнутым на воз­вышенной местности, был Сольферино, расположенный всего в шести милях от Минчо. На равнине передовые австрийские части достигли Кастель-Гоффредо, т. е. прошли 10 миль от Минчо, а будь на то соответствующее приказание, они могли бы достигнуть Кьезе. Затем, 24-го, вместо того, чтобы выступить на рассвете, они назначили выступление на девять часов утра. Вот почему союзники, выступившие в два часа ночи, обрушились на австрийцев между пятью и шестью часами утра! Последствия этого были неизбежны. Бой 33 сильных бригад с 25 или 26 слабыми (все они уже участвовали в боях раньше и понесли тяжелые потери) мог привести только к поражению австрийцев.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 426

Бенедек один со своими пятью или шестью бригадами держался весь день против пьемонт-ской армии, все 10 бригад которой, кроме гвардии, участвовали в сражении; и он удержал бы свою позицию, если бы общее отступление центра и левого крыла не вынудило отойти и его. В центре 5-й и 1-й корпуса (8 бригад) удерживали Сольферино против корпуса Бараге д'Илье (6 бригад) и гвардии (4 бригады) до третьего часа дня, в то время как четыре бригады Мак-Магона сдерживали 7-й корпус (4 бригады). Когда Сольферино был наконец взят, француз­ская гвардия развернула наступление на Сан-Кассиано и этим вынудила 7-й австрийский корпус сдать свою позицию. Наконец, падение Кавриано около пяти часов пополудни реши­ло исход сражения в центре и принудило австрийцев к отступлению. На левом фланге авст­рийцев 3-й и 9-й корпуса вели беспорядочный бой с корпусом Ньеля и одной дивизией (Ре­но) корпуса Канробера, пока несколько позднее, днем, не вступила в бой еще одна дивизия (Трошю) этого корпуса и не оттеснила австрийцев к Гойто. Хотя эти восемь австрийских бригад с самого начала имели против себя приблизительно равные силы, они могли бы сде­лать гораздо больше, чем сделали. Решительным продвижением от. Гуидиццоло в направле­нии на Кастильоне они могли бы высвободить 7-й корпус у Сан-Кассиано и таким образом косвенно поддержать защитников Сольферино, но так как их путь отхода лежал на Гойто, то каждый шаг вперед подвергал этот путь опасности, и потому они действовали с осторожно­стью, совершенно неуместной в такого рода сражении. Однако повинны в этом те, кто при­казал им отступать на Гойто.

Союзники ввели в бой все свои силы, за исключением трех бригад, двух из корпуса Кан­робера и одной пьемонтской гвардейской бригады. Таким образом, если понадобилось пус­тить в ход все резервы, кроме этих трех бригад, чтобы с трудом одержать победу, после ко­торой не было преследования противника, то каков же был бы исход сражения, если бы Франц-Иосиф сумел воспользоваться своими тремя армейскими корпусами, бродившими в это время где-то значительно южнее? Предположим, что он дал бы один корпус Бенедеку, другой поставил в качестве резерва позади Сольферино и Сан-Кассиано, а третий, в качестве общего резерва, держал бы позади Кавриано, каков оказался бы тогда результат сражения? На этот счет не может быть никаких сомнений. После повторных и тщетных попыток взять Сан-Мартино и Сольферино фронт пьемонтцев и французов был бы прорван в центре завер­шающим и энергичным наступлением всей австрийской армии, и, вместо отступления

ПРАВОСУДИЕ ИСТОРИИ______________________________ 427

к Минчо, австрийцы кончили бы сражение на берегах Кьезе Они понесли поражение, но не от французов, а из-за высокомерия и глупости их собственного императора. Потерпев пора­жение как вследствие численного превосходства противника так и вследствие бездарности своего командования, они все же отошли сохранив порядок, не отдав врагу ничего, кроме поля битвы. Они показали себя неспособными к панике, не уступая в этом отношении дру­гим, получившим мировую известность армиям.

Написано Ф. Энгельсом около 6 июля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5692, 21 июля 1859 г. в качестве передовой

Ф. ЭНГЕЛЬС СРАЖЕНИЕ ПРИ СОЛЬФЕРИНО

О прямой связи между кровавым поражением при Сольферино и столь очевидным тупо­умием Франца-Иосифа уже говорилось на страницах предыдущего номера «Volk»*. О том, что мы все-таки переоценили способности «юного героя», свидетельствуют опубликованные позднее сообщения о подробностях этого сражения. 1859 год для победителей 1849 года был государственным экзаменом, на котором они, один за другим, провалились.

Австрийская армия насчитывала к 23 июня не менее 9 армейских корпусов, из которых 1-й, 2-й, 3-й, 5-й, 7-й, 8-й полностью или частично уже участвовали в боях, а 9-й, 10-й и 11-й корпуса были еще совершенно свежими и ни разу не встречались с противником. Первые шесть корпусов насчитывали примерно 130000 человек, три последних 75000. Таким обра­зом, на противника могло быть брошено не менее 200000 человек. Что же сделал Франц-Иосиф? Он направил 10-й и 11-й корпуса из Мантуи в Азолу (на Кьезе), чтобы ударить по французам с тыла, а для прикрытия этой переброски войск от возможного нападения 5-го французского корпуса (принца Наполеона), который, по предположениям, находился побли­зости, оставил 2-й корпус под Мантуей. После этого у него осталось лишь 6 корпусов, т. е. 24 бригады, с которыми он и хотел атаковать фронт франко-пьемонтской армии. Однако про­движение шло настолько медленно, что к вечеру 23 июня армия расположилась бивуаком на расстоянии только шести английских миль

См. настоящий том, стр. 420—-423. Ред.

СРАЖЕНИЕ ПРИ СОЛЬФЕРИНО___________________________ 429

от Минчо. Выступление 24 июня было назначено лишь на 9 часов утра. Вынужденный отход по всему фронту передовых частей союзников 23 июня, а также донесения их разведчиков вызвали естественную тревогу в лагере французов и получилось так, что вместо того, чтобы в 9 часов начать предполагавшееся наступление, австрийцы в 5 часов подверглись нападе­нию сами. Против 24 австрийских бригад, которые насчитывали всего около 136000 человек, союзники бросили одну за другой не менее 33 бригад (9 пьемонтских численностью в 45000 человек и 24 французских численностью в 150000 человек)*, иначе говоря они выставили против них не менее 195000 человек; кроме того, союзники еще держали в резерве одну пье-монтскую (гвардейскую) и две французские бригады (дивизия Бурбаки). Таким образом, они имели на поле сражения не менее 210000 человек. При таком превосходстве в силах союзни­кам была обеспечена победа. Несмотря на это генерал Бенедек во главе 8-го австрийского корпуса успешно отразил нападение всей пьемонтской армии и на правом фланге добился полной победы, хотя его собственный корпус состоял всего лишь из четырех бригад, и, воз­можно, от гарнизона Пескьеры он получил в качестве подкрепления еще одну, пятую брига­ду. Центр, занятый 12 слабыми австрийскими бригадами, подвергся атаке 14 сильных фран­цузских бригад и был отброшен. Левый фланг, 8 бригад, после длительной борьбы также был оттеснен превосходящими силами 10 французских бригад, которым были к тому же приданы многочисленная французская кавалерия и артиллерия. На этом фланге, как и в цен­тре, было бы целесообразно сосредоточить значительное количество австрийской артилле­рии, но Франц-Иосиф предпочел, чтобы 13 батарей резервной артиллерии (104 пушки) спо­койно пребывали в Валеджо, не произведя ни единого выстрела! Таким образом, превосход­ство огня французской артиллерии объясняется очень просто, то есть совсем не превосход­ством нарезных пушек, а беспомощностью и безнадежной путаницей в голове австрийского императора, который совершенно не использовал в бою свои артиллерийские резервы.

Но где же находились 10-й и 11-й корпуса? В то время как бои шли между озером Гарда и Гуидиццоло, они блуждали

Пьемонтцы: дивизия Моллара, дивизия Фанти, дивизия Дурандо — каждая в составе 2-х бригад и савой-ские бригады. Со стороны французов в сражении участвовали: 4 гвардейские бригады, 1-й корпус, Бараге д'Илье — 6 бригад; 2-й корпус, Мак-Магона — 4 бригады; 3-й корпус, Канробера — 4 бригады; 2 бригады —в резерве; 4-й корпус, Ньеля — 6 бригад. Всего введено в бой 33 бригады, 3 оставлены в резерве. Все эти данные заимствованы из официального отчета Наполеона Малого. Впрочем, мы приводим данные только о пехоте.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 430

значительно южнее, по равнине. Утверждают, что 11-й корпус издалека видел несколько не­приятельских отрядов, 10-му же корпусу даже и этого не довелось. А к тому времени, когда исход сражения был решен, оба эти корпуса не только не успели произвести ни единого вы­стрела, но находились еще настолько далеко, что Канробер, который должен был препятст­вовать этому обходному движению, — а о нем французам было известно заранее, — мог бросить все свои войска до последней дивизии против главных сил австрийцев и, таким об­разом, выиграть сражение на левом австрийском фланге.

В это же время 2-й корпус занимал позицию у Мантуи, готовясь к отражению воображае­мой атаки принца Плон-Плона, который в тот самый день пировал со своей армией в Парме на расстоянии восьмидневного перехода от поля боя!

Здесь перед нами ярчайший пример того, что происходит, когда командование находится в руках германского «прирожденного военачальника». Два корпуса (50000 человек) бесцель­но разгуливали вдалеке от поля битвы, третий корпус (20000 человек) держал фронт при Мантуе против воображаемого противника, а 104 пушки бесцельно стояли в обозе в Валед-жо, то есть добрая треть всех сил и все резервы и артиллерия были намеренно отведены от поля сражения с тем, чтобы остальные две трети были нелепо раздавлены превосходящими силами противника — такую беспросветную глупость мог допустить лишь немецкий «отец народа»!

Австрийские войска сражались с такой исключительной храбростью, что союзникам, рас­полагавшим силами в полтора раза большими, лишь после величайшего напряжения удалось оттеснить их с двух позиций из трех, и что даже эти превосходящие силы оказались не в со­стоянии расстроить ряды австрийцев или попытаться преследовать их. Каков был бы исход борьбы, если бы 70000 человек и 104 пушки, которые Франц-Иосиф оставил неиспользован­ными, находились бы между Вольтой и Поциоленго в качестве резерва? Французы несо­мненно были бы разбиты и фронт тем самым был бы вновь передвинут с Минчо и Кьезе на Тичино. Австрийские войска побеждены не союзниками, а глупостью и высокомерием их собственного императора. Когда австрийский солдат на передовых позициях совершает ма­лейший проступок, он получает за это 50 ударов палкой. Самое меньшее, что Франц-Иосиф может сделать, чтобы хоть в какой-то мере искупить свои грубые промахи и бессмысленные поступки, — это явиться к генералу Хессу и получить свои вполне заслуженные 50 ударов.

Дата добавления: 2015-07-20