Благородные металлы 16 страница

Такая именно предварительная игра уже в течение нескольких месяцев происходит между Австрией и Францией. Франция начала эту игру 1 января этого года, и Австрия ответила на нее. От слова к слову, от жеста к жесту противники приближались все ближе к вызову; одна­ко дипломатический этикет требует, чтобы такая игра была разыграна до конца. Отсюда бес­конечные предложения и контрпредложения, уступки, условия, оговорки, увертки.

Вот последний образец дипломатического поддразнивания: 18 апреля лорд Дерби объявил в палате лордов, что Англия делает

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС_____________________________ 324

последнее усилие и в случае неудачи она должна отказаться от посредничества. Всего лишь три дня спустя, 21 апреля, «Moniteur» заявил, что Англия сделала четырем другим великим державам следующие предложения: 1) Осуществить еще до конгресса общее и одновремен­ное разоружение. 2) Разоружение должно совершаться под руководством военной или граж­данской комиссии, независимо от конгресса (причем эта комиссия должна состоять из шести членов, в том числе одного от Сардинии). 3) Как только комиссия начнет свою работу, кон­гресс соберется и приступит к обсуждению политических вопросов. 4) Немедленно после открытия конгресса представители итальянских государств должны быть приглашены занять места рядом с представителями великих держав, совершенно так же, как на конгрессе 1821 года192. В то же время «Moniteur» сообщил, что Франция, Россия и Пруссия выразили свое согласие с предложениями Англии, а телеграмма из Турина успокоила различные биржи Ев­ропы отрадным известием, что Луи-Наполеон побудил Пьемонт к такому же шагу. До сих пор все шло необычайно мирно, и казалось, что все препятствия для созыва конгресса не­пременно будут устранены. В сущности план был совершенно прозрачен. Франция еще не была готова к борьбе, Австрия же была готова. Чтобы не оставить никаких сомнений отно­сительно своих действительных намерений, Луи-Наполеон через свою полуофициальную прессу дал ясно понять, что это разоружение может распространяться только на Австрию и Пьемонт, ибо Франция, которая не вооружалась, естественно, не может разоружаться; и в то же самое время в официальной газете «Moniteur» его статьи формулировались таким об­разом, чтобы не связывать его никакими обязательствами относительно распространения «принципа разоружения» на Францию. Его следующий шаг, очевидно, заключался бы в том, чтобы полуофициальное заявление, что Франция не вооружалась, превратить в официальное; тем самым вопрос с успехом был бы перенесен на неопределенную почву военных деталей, на которой легко почти бесконечно затягивать подобный спор утверждениями, контрутвер­ждениями, требованиями доказательств, опровержениями, официальными отчетами и тому подобными уловками. Тем временем Луи-Наполеон получил бы возможность спокойно за­кончить свои приготовления, которые, согласно его новому принципу, он может не призна­вать вооружением, ибо ему ведь нужны не люди (которых он может призвать в любой день), а военные материалы и новые формирования. Он сам заявил, что к войне он не будет готов раньше 1 июня этого года. И в самом деле, если бы его приготовления были закончены к 15 мая, он

_______________ СИМПТОМЫ ПРИБЛИЖЕНИЯ ВОЙНЫ. — ВООРУЖЕНИЕ ГЕРМАНИИ___________ 325

мог бы, пользуясь своими железными дорогами, отозвать из отпуска к этому сроку солдат, и около 1 июня они вернулись бы в свои части. Однако имеются серьезные основания думать, что вследствие колоссальных хищений, беспорядков, взяточничества и растрат, которые имеют место во французском военном ведомстве, в полном соответствии с похвальным при­мером, даваемым императорским двором, необходимая подготовка материальной части не может быть полностью закончена даже в тот срок, который первоначально определил сам Луи-Наполеон. Как бы то ни было, несомненно, что каждая неделя отсрочки представляет выигрыш для Луи-Наполеона и проигрыш для Австрии, которая, в результате этой диплома­тической интермедии, не только лишилась бы военных преимуществ, вытекающих из того, что она опередила в своих военных приготовлениях другие страны, но и была бы раздавлена бременем колоссальных затрат, необходимых для продолжения военных приготовлений в нынешних масштабах.

Прекрасно понимая положение дел, Австрия не только отказалась принять английское предложение о созыве конгресса на тех же самых условиях, на каких происходил конгресс в Лайбахе, но и первая дала сигнал к войне. От ее имени генерал Дьюлаи направил туринскому двору ультиматум, настаивая на разоружении и роспуске добровольцев, причем для приня­тия решения Пьемонту было предоставлено лишь три дня, по истечении которых должна быть объявлена война. В то же самое время еще две дивизии австрийской армии, т. е. 30000 человек, были отправлены к Тичино. Таким образом, в дипломатическом отношении Напо­леон прижал Австрию к стене, ибо он заставил ее первой произнести священное слово — объявить войну. Однако, если Австрия не будет вынуждена угрожающими нотами Лондона и С.-Петербурга отказаться от своего шага, то дипломатическая победа Бонапарта может сто­ить ему трона.

Тем временем военная лихорадка охватила другие страны. Мелкие немецкие государства, справедливо считая, что приготовления Луи-Наполеона угрожают им, дали выход выраже­нию национальных чувств, достигшему степени, неслыханной в Германии со времени 1813 и 1814 годов. Свои действия они сообразовывают с этими «национальными чувствами». Бава­рия и соседние государства создают новые формирования, призывая резервы и ландвер. Седьмой и восьмой корпуса германской союзной армии (образуемые этими государствами), которые официально должны насчитывать 66000 человек на действительной службе и 33000 человек резерва, вероятно, вступят в войну, имея 100000 человек на действительной службе и 40000 резерва.

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

Ганновер и другие северные немецкие государства, образующие десятый союзный корпус, вооружаются в такой же степени, одновременно укрепляя свои берега против нападений с моря. Пруссия, которая благодаря приготовлениям, проводившимся в период мобилизации 1850 г. и после нее, в военно-техническом отношении находилась на более высоком уров­не, чем когда-либо раньше, уже в течение некоторого времени спокойно готовится к мобили­зации своей армии. Теперь она все шире вооружает свою пехоту игольчатыми ружьями и только недавно снабдила всю пешую артиллерию 12-фунтовыми пушками; одновременно приводятся в боевую готовность ее крепости на Рейне. Она издала приказ о том, чтобы три ее армейских корпуса были готовы к военным действиям. В то же время ее позиция в союз­ной военной комиссии во Франкфурте является убедительным доказательством того, что она очень хорошо понимает, насколько опасна для нее политика Луи-Наполеона. И если ее пра­вительство все еще колеблется, то общественное мнение в полной готовности. Нет сомнения, что Луи-Наполеон встретит в лице Германии такого единодушного и такого решительного противника Франции, какого у нее никогда не было, и это в то время, как между немцами и французами существует меньше вражды, чем когда-либо раньше.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 21—22 апреля 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5631, 9 мая 1859 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС ПЕРСПЕКТИВЫ ВОЙНЫ

Мы не считали нужным отвечать на всякую поверхностную критику, появлявшуюся за последние два месяца каждый раз, как мы брались за обсуждение ресурсов и стратегической обстановки перед началом большой и кровавой войны, в которую втянута теперь Европа. Однако теперь, в многочисленных подробностях, которыми заполнены сегодня столбцы на­шей газеты,— в подробностях, дающих яркую картину первых сцен этой ужасной и внуши­тельной драмы, — мы имеем настолько полное, даже детальное, и в то же время, безусловно, заинтересующее публику подтверждение наших взглядов, что считаем возможным привлечь внимание к этой теме.

Еще два месяца назад мы указывали на то, что для Австрии верным способом обороны является наступление*. Мы утверждали, что австрийцы, армия которых в Италии уже в зна­чительной степени была сосредоточена вблизи пьемонтской оборонительной позиции, хо­рошо оснащена и находилась в полной боевой готовности, сделали бы большую ошибку, ес­ли бы они не использовали этого временного превосходства над своими противниками, силы которых были все еще разбросаны, и не вступили бы немедленно на сардинскую террито­рию, разбив сначала сардинскую армию, а затем двинувшись против французов, которые должны были перейти через Альпы несколькими колоннами, рискуя, таким образом, быть разбитыми по частям. Этот наш вывод вызвал со стороны различных более или менее вы­дающихся и более или менее разбирающихся в стратегии критиков

См. настоящий том, стр. 217—222. Ред.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 328

изрядное количество возражений. Но как выяснилось, наша точка зрения подтверждается мнением всех военных специалистов, писавших по этому вопросу; и, наконец, оказывается, что таково же мнение австрийских генералов. Однако довольно об этом.

Поскольку война уже началась, давайте рассмотрим, каково соотношение сил и шансы каждой из сторон на успех.

Австрийцы имеют в Италии пять армейских корпусов — 2-й, 3-й, 5-й, 7-й, 8-й, — насчи­тывающих по крайней мере 26 пехотных полков, по пяти батальонов в каждом (из них один гренадерский), и 26 батальонов легкой пехоты — всего 156 батальонов, или 192000 человек. С кавалерией, артиллерией, инженерными и гарнизонными войсками их силы достигают, по самым скромным подсчетам, 216000 человек. Мы не знаем, насколько увеличилось это число благодаря подтягиванию в Италию свежих пограничных полков и резервистов. В том, что оно увеличилось, едва ли можно сомневаться. Но возьмем минимальную цифру — 216000 человек. Из них 56000 человек будет вполне достаточно для того, чтобы оборонять все кре­пости, форты и укрепленные лагери, которые австрийцы захотят удержать в Ломбардии. Возьмем, однако, максимальную цифру — 66000 человек. Тогда для вторжения в Пьемонт останется 150000 человек. Согласно телеграфным сообщениям, численность австрийской армии вторжения равняется 120000, но на эти данные, конечно, не следует особенно пола­гаться. Однако на всякий случай предположим, что для ведения боевых действий австрийцы имеют не больше 120000 человек. Как будут расположены французские и пьемонтские силы для встречи с этой компактной армией?

Пьемонтская армия сосредоточена между Алессандрией и Касале, на позиции, описанной нами несколько недель тому назад*. Она состоит из пяти пехотных дивизий и одной кавале­рийской, или 45000 человек линейной пехоты, включая и резервы, 6000 стрелков и около 9000 человек кавалерии и артиллерии, — всего 60000 человек — максимальная численность армии, которую Пьемонт смог выставить для ведения боевых действий. Остальные 15000 человек нужны для гарнизонной службы. Итальянские добровольцы еще непригодны к встрече с противником на поле боя.

Как мы уже отмечали, пьемонтскую позицию нельзя по стратегическим соображениям обходить с юга, однако ее можно обойти с севера; но здесь она защищена линией реки Се-зии,

См. настоящий том, стр. 217—219. Ред.

ПЕРСПЕКТИВЫ ВОЙНЫ______________________________ 329

которая впадает в По примерно в 4 милях к востоку от Касале и которую сардинцы, если ве­рить телеграфным сообщениям, намерены удерживать.

Было бы совершенно нелепым, если бы 60000 человек, будучи атакованными вдвое пре­восходящими силами противника, приняли на этой позиции решающее сражение. По всей вероятности, некоторая видимость сопротивления, достаточная для того, чтобы заставить австрийцев обнаружить все свои силы, будет оказана противнику на этой реке, а затем сар­динцы отойдут за Касале и По, оставив открытой прямую дорогу на Турин. Это могло бы произойти 29 или 30 апреля, если предположить, что английская дипломатия не вызвала но­вой отсрочки военных действий. На следующий день австрийцы попытались бы перепра­виться через По и в случае успеха оттеснили бы сардинцев на равнине к Алессандрии. Там они, возможно, оставили бы их на некоторое время. В случае необходимости австрийская колонна, выйдя из Пиаченцы к югу от По, могла бы разрушить железную дорогу между Ге­нуей и Алессандрией и атаковать любой французский корпус, двигающийся из Генуи в Алессандрию.

Но что же, по нашим предположениям, делают все это время французы? Они, конечно, поспешно спускаются по направлению к будущему театру военных действий — долине верхнего По. Когда известие об австрийском ультиматуме достигло Парижа, силы, предна­значенные для альпийской армии, едва превышали четыре пехотных дивизии в районе Лиона и еще три дивизии, либо расположенные на юге Франции и на Корсике, либо находящиеся в стадии сосредоточения. Кроме того, еще одна дивизия была на пути из Африки. Эти восемь дивизий должны были составить четыре корпуса; в качестве первого резерва французская армия располагала дивизией линейных войск в Париже и в качестве второго резерва — гвар­дией. Это дало бы в целом двенадцать линейных дивизий и две гвардейских, составляющих семь армейских корпусов. Двенадцать линейных дивизий, из которых каждая насчитывала бы до прибытия отпускников около 10000 человек, дали бы всего 120000, с кавалерией и ар­тиллерией — 135000, а с 30000 гвардии составили бы в общей сумме 165000 человек. С ото­званными из отпусков численность всей этой армии достигла бы 200000 человек. Пока все обстоит благополучно; это —прекрасная армия, достаточно большая, чтобы завоевать страну даже вдвое большую, чем Италия. Но где она могла бы находиться 1 мая или около этого, в тот момент, когда она нужна была в долине Пьемонта? Корпус Мак-Магона был отправлен примерно 23 или 24 апреля

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 330

в Геную; а так как он не был предварительно сосредоточен, то не сможет отправиться из Ге­нуи раньше 30-го. Корпус Бараге д'Илье находился в Провансе и должен был двигаться, со­гласно одним сведениям, через Ниццу и Коль-ди-Тенду, согласно же другим, — отправиться на кораблях и произвести высадку на берегу Средиземного моря. Корпус Канробера должен был пройти в Пьемонт через Монсени и Мон-Женевр, а все другие войска должны были по мере своего прибытия следовать по тем же дорогам. Теперь определенно известно, что до 26 апреля никакие французские войска не вступили на сардинскую территорию, что три диви­зии из парижской армии 24-го все еще находились в Париже, что одна из них только в этот день отправилась в Лион по железной дороге. Кроме того ожидалось, что гвардия выступит не раньше 27-го. Таким образом, предположив, что все остальные ранее перечисленные нами войска были сосредоточены на границе и готовы к походу, мы имеем восемь пехотных диви­зий, или 80000 человек. Из них 20000 направляются в Геную; 20000 под командой Бараге, если только они вообще следуют в Пьемонт, идут туда через Коль-ди-Тенду; остается 40000 под командой Канробера и Ньеля для продвижения через Монсени и Мон-Женевр. Вот все, чем Луи-Наполеон сможет располагать в то время, когда его помощь будет больше всего нужна, т. е. в момент, когда австрийцы могут оказаться в Турине. И все это, заметим мимо­ходом, вполне совпадает с замечаниями, которые мы делали по этому вопросу несколько не­дель тому назад. Но даже имея в своем распоряжении все железные дороги мира, Луи-Наполеон не может перебросить остальные четыре дивизии парижской армии к началу пер­вых боев без того, чтобы позволить австрийцам в течение целых двух недель делать с пье-монтцами все, что им угодно; и даже в этом случае его шансы на успех весьма незначитель­ны, ибо он будет иметь восемь дивизий на двух горных проходах, а в пункте их соединения — противника, по меньшей мере, численно равного. Но человек в его положении не может по политическим соображениям допустить, чтобы в течение целых двух недель противник опустошал Пьемонт, и потому ему придется принять сражение, как только австрийцы его предложат, причем это сражение он должен будет вести в неблагоприятной обстановке. Чем скорее французы перейдут через Альпы, тем лучше для австрийцев.

Написано Ф. Энгельсом 28 апреля 1859 г. Печатается на тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5634, 12 мая 1859 г. в качестве передовой

К.МАРКС ФИНАНСОВАЯ ПАНИКА

Лондон, 29 апреля 1859 г.

Вчера был день платежа по иностранным фондам и акциям, и паника на бирже, начавшая­ся 23 числа, достигла, в некотором роде, кульминационного пункта. С прошлого понедель­ника было объявлено не менее 28 банкротств членов фондовой биржи, из которых 18 имели место 28 числа. Сумма обязательств, вызвавших банкротство, достигла в одном случае 100000 ф. ст., что значительно превышает обычный средний размер подобных «экзекуций». Одновременное повышение директорами Английского банка учетной ставки до Ъ¹1^/о с 2¹/2% — уровень, на котором она была фиксирована 9 декабря 1858 г., — повышение, последовав­шее за отливом золота, вызванным покупкой серебра для отправки в Индию, в некоторой степени способствовало усилению расстройства. 3-процентные консоли, которые 2 апреля котировались по 96¹/4, 28 апреля упали до 89, а на несколько часов даже до 881/4. Русские 4 1/2-процентные бумаги, которые 2 апреля котировались по 100, 28 апреля упали до 87. В те­чение того же времени сардинские бумаги с 81 упали до 65, а турецкий 6-процентный заем понизился с 93 7г до.57, хотя позже он снова поднялся до 61. Австрийские 5-процентные бу­маги котировались по очень низкому курсу — 49. Главной причиной, вызвавшей это огром­ное обесценение отечественных и иностранных ценных бумаг, которое сопровождалось по­добным же падением железнодорожных акций, в особенности итальянских, явились известия о вторжении австрийцев в Сардинию, о продвижении французской армии в Пьемонт и о за­ключении оборонительных и наступательных договоров между Францией, Россией и Дани­ей¹⁹⁴. Правда, в течение дня телеграф

К. МАРКС____________________________________ 332

сообщил опровержение со стороны «Constitutionnel» слухов о заключении оборонительного и наступательного договора между Францией и Россией. Но при всем легковерии и опти­мизме, которыми несомненно наделены умы фондовой биржи, на сей раз они осмелились не поверить в правдивость французских полуофициальных заявлений. Они еще не могли поза­быть, что всего лишь неделю назад «Moniteur» осмелился отрицать, что Франция вооружает­ся или намеревается вооружаться. Более того, отрицая наличие договора, французский ора­кул, однако, признал, что «соглашение» было достигнуто между двумя самодержцами, вос­точным и западным, так что опровержение в лучшем случае превращается в игру слов. Вме­сте с обанкротившимися британскими биржевиками одновременно провалился и русский заем в 12000000 ф. ст., который, если бы к этому времени Австрия не пришла к внезапному решению послать ультиматум Сардинии, был бы, наверное, проглочен Ломбард-стритом. Г-н Симпсон — автор финансовых статей в лондонском «Times» — высказывает такие лю­бопытные замечания о том, как лопнул этот мыльный пузырь русского займа:

«Одним из особенно достойных внимания моментов нынешнего положения вещей является то, что публика избежала этого предполагавшегося займа России. Хотя замыслы этой державы были совершенно прозрачны еще с момента преждевременного окончания Крымской войны благодаря влиянию нашего «союзника» и по­следовавшему затем свиданию императоров в Штутгарте, было ясно, что никакие предостережения, кроме со­вершенно бесспорных доказательств, не могли бы помешать ей получить любую желательную для нее сумму, если бы можно было найти солидный банкирский дом, готовый взять на себя проведение этой сделки. Поэтому месяц или два тому назад, когда был выдвинут проект получения 12000000 ф. ст., все заинтересованные сторо­ны обнаруживали признаки крайне приподнятого настроения и уверенности. Пусть английские владельцы ка­питалов делают все, что хотят, им достанется только весьма умеренная доля! В Берлине и в других местах люди были озабочены тем, чтобы приобрести облигации займа по цене на один или два процента выше цены, по ко­торой он должен был быть предложен на лондонском рынке. При таких обстоятельствах было мало надежды на то, что какое-либо слово предостережения будет услышано. Правда, ни г-н Беринг, ни г-н Ротшильд, которые обычно достаточно сильно соперничают в таких делах, на этот раз не проявили никакой охоты иметь к займу какое-либо отношение. Кроме того, сообщали о таинственном сосредоточении 100000 русских войск в Грузии. Равным образом говорили, что русский посол в Вене открыто заявил, что требование императора Наполеона о пересмотре договоров 1815 г. было совершенно справедливо; и, наконец, недавние старания аннулировать Па­рижский договор в части, касающейся Дунайских княжеств, поездка великого князя Константина по Средизем­ному морю и ловкий ход с целью провалить мирную миссию лорда Каули — всего этого, как можно было предполагать, было достаточно, чтобы вызвать колебания. Однако ничто не может подействовать на оптими­стически настроенного английского вкладчика, падкого до всякой бумаги, сулящей ему 5% дохода, и нет пре­делов его презрению к алармистам. Таким об-

ФИНАНСОВАЯ ПАНИКА_____________________________ 333

разом, надежды лиц, взявших на себя размещение займа, не ослабевали, и фактически всего лишь за день или за два до известия об австрийском ультиматуме происходили последние совещания, с целью иметь наготове все для объявления выпуска займа в любой момент. После получения самых последних успокаивающих заверений французского «Moniteur», которые должны были подтвердить сделанные уже раньше заверения, что Франция не вооружается и не намеревается вооружаться, все дело могло увенчаться полным успехом. Однако «преступ­ный» шаг Австрии, не пожелавшей ждать, пока ее противники получат все, что им нужно, испортил все дело, и, таким образом, сумме в 12000000 ф. ст. придется теперь остаться в Англии».

В Париже, конечно, паника на денежном рынке и последовавшие за ней банкротства на­много сильнее расстройства на лондонской бирже. Но Луи-Наполеон, который только что через своих лакеев в Законодательном корпусе вотировал для себя новый заем в 500000000 франков, строжайшим образом запретил сообщать что-либо в прессе об этих неблагоприят­ных происшествиях. Тем не менее мы можем прийти к правильной оценке нынешнего поло­жения вещей, просмотрев следующую таблицу, извлеченную мною из официального курсо­вого бюллетеня:

24 марта 7 апреля 28 апреля фр. сант. фр. сант. фр. сант.

3-процентная рента......................................................................................... 69 20 67 95 62 00

Акции французского банка....................................................................... 2865 00 2840 00 2500 00

Credit Mobilier................................................................................................. 805 00 707 50 530 до

542 00

Орлеанской железной дороги................................................................. 1368 00 1257 50 1 150 00

Северной»»................................................................................... 940 00 915 00 835 00

Восточной»»................................................................................... 682 00 627 50 550 00

Средиземноморской железной дороги................................................... 850 00 830 00 752 00

Южной»»......................................................................... 523 00 503 75 412 50

Западной»»......................................................................... 600 00 537 50 485 00

Женевской»»......................................................................... 540 00 520 00 445 00

Австрийской»»...................................................................... 560 00 536 25 406 25

Виктора-Эммануила»».................................................................. 400 00 390 00 315 00

Ломбардо-Венецианской»»............................................................... 527 50 512 50 420 00

Финансовые умы Англии в настоящий момент чрезвычайно раздражены против британ­ского правительства, обвиняя его в том, что оно сделало себя посмешищем в дипломатиче­ских кругах Европы и, что еще важнее, ввело в заблуждение коммерческий мир своей упря­мой слепотой и недомыслием. Действительно, лорд Дерби в течение всей этой комедии пере­говоров позволил Франции и России превратить себя в какой-то футбольный мяч. Не до­вольствуясь своими прежними непрерывными

К. МАРКС____________________________________ 334

промахами, он снова попал в ту же самую ловушку, когда прибыло известие об австрийском ультиматуме, который он на обеде у лондонского лорд-мэра заклеймил как «преступный», причем он даже тогда еще ничего не знал о русско-французском договоре. Его последнее предложение посредничества, которое, по его мнению, Австрия не могла не принять, было простой предвыборной уловкой, которая могла привести только к одному результату: дать Бонапарту лишних 48 часов для концентрации своих войск и для того, чтобы парализовать неизбежные действия Австрии. Такова дипломатическая проницательность этой гордой ари­стократии, которая сопротивляется демократической парламентской реформе под тем пред­логом, что эта реформа могла бы вырвать руководство иностранной политикой из искусных рук наследственных политиков. В заключение замечу, что восстания в Тоскане и в герцогст-

А

вах195 дают Австрии желанный повод для их оккупации.

Написано К. Марксом 29 апреля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

M 5634, 12 мая 1859 г.

К.МАРКС СЛАДЕНЬКИЕ РЕЧИ

Нота Луи-Наполеона от 27 апреля, направленная через его дипломатических представите­лей правительствам Европы, а также его обращение от 3 мая к своему Законодательному корпусу показывают, что император вполне отдает себе отчет, насколько широко распро­странены подозрения относительно мотивов и конечных целей вмешательства в дела Италии и всеми силами стремится рассеять их. В ноте он стремится доказать, что в вопросе этого вмешательства он действовал все время только в согласии с Англией, Пруссией и Россией, представляя дело таким образом, что все эти державы так же, как и он, не удовлетворены по­ложением в Италии, одинаково убеждены в опасностях, вытекающих из распространившего­ся там недовольства и проводимой там тайной агитации, и в равной степени стремятся пре­дупредить неизбежный кризис посредством разумной предосторожности. Но когда он ссы­лается в качестве доказательства на миссию лорда Каули в Вену¹⁹⁶, на предложение России созвать конгресс и на поддержку Пруссией этих мер, он, по-видимому, забывает о том, что главной целью этих мероприятий была отнюдь не Италия, что их целью и импульсом к ним был наметившийся разрыв между Австрией и Францией, по сравнению с которым недоволь­ство и волнения в Италии потеряли свое значение.

Только внезапное проявление особого интереса со стороны Наполеона к делам Италии придало в глазах других европейских держав чрезвычайную важность итальянскому вопро­су. Хотя Австрия первой начала военные действия, остается непреложным фактом, что, не будь подстрекательства Сардинии

К. МАРКС____________________________________ 336

со стороны Наполеона, — подстрекательства, в котором ни Пруссия, ни Англия не принима­ла участия, — а также шагов, предпринятых Сардинией вследствие этого, не было бы ника­ких оснований думать, что военные действия будут начаты. В действительности Франция отнюдь не предлагала свое сотрудничество для дружеского урегулирования совместно с дру­гими державами спора между Австрией и Сардинией; нельзя пройти мимо того факта, что только тогда, когда Франция по существу ввязалась в этот конфликт, другие державы сочли нужным более серьезно заинтересоваться им, при этом уже не как итальянским, а как обще­европейским вопросом. Именно то обстоятельство, что только одна Франция чувствует себя призванной стать на защиту Сардинии против нападения Австрии, противоречит мнению, которое пытаются утвердить, будто в итальянском вопросе Франция действовала исключи­тельно в сотрудничестве с другими державами. Как в этой ноте, так и в своем обращении к Законодательному корпусу французский император особенно настойчиво отрицает всякое личное честолюбие, всякое стремление к завоеваниям, какое-либо желание установить фран­цузское влияние в Италии. Он хочет, чтобы поверили, что он посвящает себя исключительно установлению итальянской независимости и восстановлению того равновесия сил, которое было нарушено благодаря преобладанию Австрии. Те, кто помнят заявления, сделанные им­ператором, и клятвы, данные им тогда, когда он был президентом Французской республики, едва ли будут склонны слепо верить одним только его декларациям; и даже эти его попытки успокоить страхи и рассеять подозрения Европы содержат намеки, в значительной степени рассчитанные на то, чтобы произвести обратное действие.

Никто не может сомневаться в том, что Луи-Наполеон в настоящий момент искренне же­лает предотвратить какое-либо вмешательство со стороны Англии и Германии в его войну против Австрии. Но этого далеко не достаточно, чтобы доказать, что он стремится лишь к тому, чтобы урегулировать итальянский вопрос. Предположим, что он стремится к гегемо­нии над Европой. В этом случае он, конечно, предпочел бы воевать с различными державами поодиночке. Он удивляется возбуждению, царящему в некоторых государствах Германии, хотя это возбуждение вызвано теми же самыми причинами, которыми он объясняет свою собственную поспешность, с какой бросается на помощь Сардинии.

Дата добавления: 2015-07-20