Неделя вторая

[понедельник, 15 мая]

Когда я утром заглянул в конференц-зал посмотреть, сколько народу решило для надежности явиться пораньше, первым ко мне подошел Подхалим. Он поведал, что всю ночь провел за изучением нашего корпоративного сайта — пытался запомнить, как кого из партнеров зовут, кто как выглядит и чем в компании занимается, с тем чтобы быть готовым без промедления приступить к работе. Я объяснил, что все это очень хорошо, но только напрасно — десять лет назад, когда сайт создавался, большинство партнеров вывесили свои портреты двадцатилетней давности и с тех пор не обновляли.

— Вроде партнера, ведающего недвижимостью, того, что в пиджаке из шотландки и с подкрученными усами? — уточнил он.

— Нет, как раз его фотография свежая. К сожалению, он не имеет отношения к программе стажировки и вам не представится возможности с ним пообщаться.

Набор стажеров из года в год у нас один и тот же: неизбежный Подхалим, Дурно Стриженный, Разодетая Как Шлюха, Тормоз, Разиня, Алкаш, Дуболом и Рохля с вечным уныло-растерянным выражением на лице, которую я принял в программу исключительно потому, что ее папаша наш клиент. И еще Иностранец. Никому не интересно, откуда он приехал. Сейчас он в Америке, так что мог бы попытаться быть как все. Моя воля, вообще бы не брал стажеров с непроизносимыми именами. А то несколько недель и мы, и сам стажер — все то и дело попадают в дурацкое положение. Ему не хочется нас поправлять, а нам не хочется, чтобы нас поправляли. В итоге все лето я обращаюсь к таким «Эй ты!». А мог бы и «говнюками» называть — все равно бы откликались.

— Я глубоко потрясен, что нахожусь в том самом зале, где подготавливались ключевые для экономики страны сделки по слиянию и поглощению, — продолжал тем временем Подхалим.

— Вы все еще здесь?

Он два года отучился в Корнельской школе права. Не понимаю, зачем учебу там растягивают на целых три года. По уму, хватило бы и пары недель, после которых студентов надо направлять к нам — учиться тому, чему и так рано или поздно придется научиться. В школе права студенты слишком много времени тратят впустую на всякие абстракции вроде законности и справедливости, а на действительно нужные вещи остается всего ничего. Они приходят к нам без всякого понятия о том, как минимизировать налоги и получать удовольствие от пятнадцатидолларовых ломтиков жирного тунца. Так что нам есть чем с ними заняться.

Программа летней стажировки знакомит студентов-юристов (по большей части отучившихся два года, но если чей-то отец оказывается конгрессменом, клиентом или партнером нашей фирмы, такого мы можем взять и после первого курса) с жизнью юридической компании и обеспечивает так необходимый резерв кадров, из которого мы восполняем ежегодную убыль сотрудников.

Вся беда в том, что на тех же самых студентов из десятка ведущих школ права претендует еще несколько сотен юридических фирм. Мы отчаянно бьемся за студенческие души — конкуренция привела к тому, что летним стажерам перепадают все мыслимые и немыслимые бонусы.

Мы платим им 2600 в неделю — столько же, сколько сотрудникам-первогодкам. При этом в отличие от сотрудников, стажеры проводят в офисе стандартный рабочий день, а не по восемнадцать часов в сутки. Кроме того, им предлагается насыщенная программа увеселений: билеты на бейсбол и на всякие концерты, походы в музеи, поездка в Диснейленд, барбекю у генерального директора, вертолетная прогулка, «охота за мусором», обеды в лучших ресторанах, массаж и многое другое.

А еще мы вручаем стажерам такую уйму одежды и сувениров с логотипом фирмы, что благодаря нам «Ориентал трейдинг компани[2]» еще несколько лет продержится на плаву. К концу лета они все обеспечены футболками, бейсболками, перьевыми ручками, кружками, ножиками для бумаг, держателями для мобильных телефонов, пляжными полотенцами, декоративными подушками, холщовыми сумками, кожаными портфелями и авторскими коллекционными тарелками из фарфора с изображением основателей фирмы на фоне пейзажа с небоскребами. На стажеров сваливается столько этой дряни, что под конец они отказываются брать. По окончании программы приходится выкидывать футболки целыми коробками. Сам я этим, конечно, не занимаюсь. Еще бы я стал руки марать.

В результате мы имеем право надеяться, что студенты примут приглашение и придут в нашу компанию после окончания курса — на ту же зарплату, которую получали стажерами, при том, что работать придется немножко больше, а бесплатные билеты на бейсбол будут доставаться немножко реже. Большинство из них условия устраивают. А нам остается всего-то ничего — платить нигде еще толком не работавшим двадцатипятилетним выпускникам по 160 тысяч долларов в год.

Сейчас они, наверное, уже доедают бублики. Замечаю, что студенты-юристы с каждым годом становятся все толще и толще. Сейчас пойду к ним в конференц-зал и произнесу приветственную речь. Передо мной стоит непростая задача: с одной стороны, надо, чтобы стажеры усвоили, как мы им рады и сколько радости подарим им за это лето, в то же время я должен внушить, что им страшно повезло и что без нас их судьба — жить на улице и питаться отбросами. Сбалансировано подать оба посыла сумеет не каждый.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Понедельник, 15 мая, 9:53

Вы что, правда, каждый год выбрасываете несколько коробок с футболками? Им бы очень обрадовались в приюте для бездомных, где я этим летом работаю волонтером. Если захочешь отдать футболки, только скажи, я все сделаю сама.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Понедельник, 15 мая, 9:57

Тебе хочется футболку? Без проблем, я дам тебе футболку. А про бездомных ты, конечно, пошутила. Я ведь не могу допустить, чтобы бездомные шлялись повсюду в футболках с названием нашей фирмы. Увидит такого наш клиент — и конец, можно с клиентом попрощаться. Тут, к сожалению, не все в моей власти — если мы увольняем какую-нибудь ассистентку, уже обладающую футболкой, а потом ее выселяют из дома и она становится бездомной в нашей футболке, с этим ничего не поделаешь. Но раздавать футболки уже готовым бездомным? Такого пиара врагу не пожелаешь. И вообще, ни к чему тебе работать в приюте. Не хочу, чтобы ты подхватила там какую-нибудь гадость. Всё, иду произносить речь. А футболку я тебе пришлю.

Posted at 9.48

……………………………………………………………………………………….

[понедельник, 15 мая]

«Здравствуйте, и добро пожаловать. Надеюсь, вам понравились бублики». Так я начинаю свое выступление каждый год.

«Все люди делятся на победителей и проигравших. Уже само ваше присутствие здесь делает вас победителями. Вы, естественно, отдаете себе отчет, какой массе народу хотелось бы оказаться на вашем месте. В прошлом году один студент первоклассного учебного заведения предложил за возможность у нас поработать свою левую руку. Мы приняли его жертву, и теперь он сидит в роскошном кабинете на девятнадцатом этаже, печатает на компьютере одной рукой, но это у него отлично получается.

Шучу. И тем не менее работа в нашей компании очень многого стоит. Нам повезло, что вы к нам пришли, но еще больше повезло вам. Многие партнеры нашей фирмы начали с того, что расселись по местам в этом зале — теперь они занимают гораздо более удобные кресла и консультируют ведущие мировые компании по самым головоломным юридическим вопросам. Этим летом вам выпадет шанс познакомиться с профессионалами, которые лично разговаривают с главами могущественных корпораций, поработать с людьми, которые помогают другим людям помогать нашим клиентам заключать многомиллиардные сделки и уверенно прокладывать путь в юридических хитросплетениях современного, такого непростого мира.

Очень важно, чтобы вы лучше узнали друг друга. Оглянитесь вокруг. С этими людьми нам суждено провести оставшуюся часть вашей жизни. То есть многие тысячи включаемых в счет часов. В иные дни больше никого, кроме этих людей, вы видеть и не будете. Но я хорошо знаю свое дело, вы все прошли тщательный отбор, и я уверен, что друг другу вы обязательно понравитесь.

С самого начала компания исходит из того, что все вы получите предложение поступить к нам на работу после окончания университета. Некоторые могут такого предложения не получить. Для этого, правда, надо очень постараться. Но и такое случается. Нам не хотелось бы впоследствии пожалеть о сделанном вам предложении. Не хотелось бы также пожалеть о том, что вы работаете в нашей фирме, а не у наших менее преуспевающих соседей, у которых компенсация за ланч на десять долларов меньше, билеты на бейсбол на четыре сектора дальше от базы «Доджерс» и у которых даже не оплачивается абонемент в спортклуб. Словом, коллеги, добро пожаловать».

Затем я перешел к мультимедийной части презентации. Включение элементов мультимедиа неизменно радует аудиторию, вынужденную высиживать начальственные выступления от начала до конца. Некоторый ропот оно вызвало в прошлом году, когда я запустил фрагмент «Триумфа воли» Лени Рифеншталь — чисто из желания простимулировать в коллективе лояльность после дезертирства нескольких ярких юристов.

Сегодня я продемонстрировал пять клипов. Первый — из «Соучастника». Он был призван показать стажерам опасности, которые подстерегают всякого, кто надумает в рабочее время носиться на машине по Лос-Анджелесу. Особенно опасно это делать за рулем спортивных автомобилей, на которые они станут спускать свою зарплату.

Вторым шла «Рента» — как иллюстрация того, что пусть в году и правда 525 600 минут, надо еще суметь за каждую из них выставить счет клиенту.

Третьим — «Горбатая гора». Убежден, что, позиционируя фильм как историю про голубых ковбоев, создатели сослужили ему дурную службу. Сам фильм я не смотрел, но из трейлера со всей очевидностью явствует, что главная его мысль — как хорошо иметь работу, которая занимает у тебя большую часть суток. «Не расстраивайтесь, если придется проводить в офисе слишком много времени, — сказал я стажерам. — Ведь не исключено, что вы влюбитесь в кого-то из коллег». Увы, слишком мало у нас фильмов, доказывающих ошибочность утверждения, что жизнь якобы не должна ограничиваться работой.

Нарезка из «Путешествия на край земли» дала пример безропотно выполняемой бессмысленной работы. Пингвины топают сначала и одну сторону, потом в другую, к побережью и обратно в глубь материка, многие гибнут от холода и усталости, но ни один не ноет и не скулит. Топают, и все. Никто не жалуется, не норовит улизнуть от стаи и срезать путь, не спасается бегством, не капитулирует. Пингвины топают просто потому, что от них ровно это и требуется.

Вот и наши сотрудники — мы не заставляем их творить чудеса. Просто топай, и больше ничего. Топай в библиотеку. Топай в архив. Топай к принтеру. А теперь все вместе, дружным бессмысленным стадом. Только это нам от них и нужно — работа конечностями, а не мозгами. Пингвины не ждут, чтобы перед ними поставили сверхзадачу. Пингвины не ждут, чтобы их как-то особенно выделили из общей массы. Пингвины не ждут похвалы. Они делают только то, что вменяется им в обязанность. Они топают.

Завершающий фрагмент — из «Дня независимости» — показал, что иногда возникают непредвиденные обстоятельства и в таких случаях отменяются выходные.

Когда экран погас, стажеры сидели притихшие, зато просочившиеся в зал юристы разразились аплодисментами. Еще бы — впервые за много лет они попали в кино.

Posted at 11:43

.....................................................................................................................................

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Понедельник, 15 мая, 17:33

Ты пишешь, что вы сначала всем им предлагаете работу, но потом кому-то можете и отказать. Интересно, сколько человек реально получают приглашение после стажировки?

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Понедельник, 15 мая, 18:11

Да практически все. Получается по-дурацки, но иначе стажеры расскажут однокурсникам, что предложение мы делаем не всем. И тогда никто к нам не пойдет, поскольку фирм вроде нашей полным-полно и все более или менее похожи одна на другую. На такой риск мы идти не можем, но и стажеры полагают, что многим рискуют. Никто не хочет возвращаться на учебу без предложения о приеме на работу. Если где-то тебя брать отказались, значит, не возьмут больше никуда.

Историй о стажерах, не получивших предложения, — один якобы переспал с женой старшего партнера, вторая напилась на борту круизного теплохода и голышом сиганула в океан, кто-то случайно отправил клиенту имейл с описанием своих постельных забав с несовершеннолетней стриптизершей — хватает для того, чтобы держать молодежь начеку. Начнешь учиться в школе права и увидишь, что там ко всему относятся чрезмерно серьезно. Но как раз на этом держится вся система.

…………………………………………………………………………………………..

[вторник, 16 мая]

Первым номером развлекательной части летней стажировки стал вчерашний вечерний выход в боулинг. Для начала мы всегда устраиваем стажерам что-нибудь попроще, чтобы им легче было войти в новый ритм. Компания арендовала зал, заказала кое-какую закуску и подогнала к офису комфортабельный автобус. Поездка до боулинга заняла двадцать минут. По пути стажеры просмотрели учебный видеофильм о сексуальных домогательствах на рабочем месте.

Мне удалось вытащить с собой нескольких партнеров — Маменькиного Сынка, Тайную Лесбиянку, Чернокожего и Старого Крикуна, — так что мы разбились на команды, в которых оказалось по партнеру и по три стажера. Победителям полагался бесплатный обед в любом ресторане по их выбору. Приз не такой уж соблазнительный, поскольку мы и так все лето кормим стажеров ресторанными обедами, но всё лучше, чем ничего. В конце концов, возможности наши не безграничны. Как-то раз призы выдавались наличными, но вручать стодолларовые бумажки прямо в боулинге было не очень этично — персонал заведения страшно обзавидовался.

Подхалим с ходу кинулся ко мне — ну прямо игривый щенок — и попросился в команду. Я поинтересовался, хорошо ли он играет. Подхалим ответил, что в двенадцать лет он играл в одной команде с матерью и они тогда заняли третье место. Я нехотя согласился его взять и попросил подобрать в команду еще двух человек. От радости, что ему доверили столь ответственную задачу, Подхалим, по-моему, обмочил штаны. Мокрое пятно я точно видел.

Собственно говоря, подбор команды следовало бы поручить координатору стажировки. Неблагодарная у него работа, у координатора, — взрослый человек вынужден все лето нянчиться с оравой студентов. То еще занятие. «Я потерял электронный пропуск и не могу попасть в офис». «У меня аллергия, и я умру, если вы не вытащите у меня из тарелки весь арахис. Желательно, кстати, чтобы вы проделали это с закрытыми глазами».

Помещенные в тепличные условия, люди вдруг оказываются не способны что-либо сделать самостоятельно. Они не могут сделать для себя ксерокопии, не могут найти на полке нужную книгу, не могут подтереть себе задницу.

О партнерах разговор особый, тут все попятно. С какой бы стати мы стали собственноручно точить себе карандаши, если каждый час нашего времени обходится клиентам в шестьсот долларов — интересы дела велят переложить эту задачу на плечи секретаря. Равным образом никто не ожидает, что мы станем выбрасывать за собой мусор после ланча в офисе, забирать свою одежду из химчистки или придерживать для кого бы то ни было дверь лифта. Что до стажеров, то они просто обязаны уметь намазать себе масло на тост и сменить носки. Им еще рано почивать на лаврах.

Не то чтобы координаторы стажировки годились на что-нибудь еще, кроме роли бебиситтера. В большинстве своем это бывшие юристы, не выдержавшие профессиональной гонки и потому перешедшие с понижением в сферу обслуживания. Они потратили три года своей жизни на учебу в школе права только ради того, чтобы потом ходить за стажерами. Вот и поделом им, пусть отчищают ковролин в комнате отдыха после того, как еще пьяная со вчерашнего молодежь переусердствует с кексами. А на что еще эти координаторы годны? Уж конечно, не на представительство интересов клиента в суде. У родителей есть повод гордиться ими.

Подхалим выбрал для нашей команды Парня Из Чикаго и Музыканта. Первый из них все утро расспрашивал остальных стажеров, кто из какого университета. А потом затеял со Стэнфордской Девицей жаркий спор о том, чья школа лучше. Как будто бы это кому-то интересно. Клиенты готовы доплачивать за Гарвард и Йель, а все остальные университеты им без разницы.

Против Парня Из Чикаго я ничего не имею. Некоторое высокомерие даже полезно, если оно идет в дополнение к способностям. Впрочем, я его еще практически не знаю. Он говорит, что никогда в жизни в боулинг не играл, и это вряд ли поспособствует нашей победе — хотя стоит ли к ней стремиться, если за это придется обедать в обществе Подхалима.

— Юристы ведь не очень часто ходят в боулинг? — спросил Парень Из Чикаго.

О да, нечасто. Забавно, что мы каждый раз тащим стажеров именно туда, где ни одному из нас и в голову бы не пришло оказаться по собственной воле. Какой же юрист ходит в боулинг? Мы играем в гольф, катаемся на горных лыжах, оборудуем у себя в подвале хоккейное поле для детей, по которому пускаем ледозаливочную машинку «Замбони». Словом, занимаемся видами спорта, которые требуют кучи денег. А не такими, когда надо натягивать майку со своим именем на спине. Кстати, на входе всем были розданы такие майки. Музыкант спросил у меня шепотом:

— Как вы думаете, сколько за нее дадут на eBay?

Музыкант выделяется на общем фоне. Мы всегда разбавляем контингент стажеров такими, вроде него — цветными, представителями национальных меньшинств и обездоленными детьми из государственных университетов. Его резюме было не совсем обычным. Большинство целенаправленно прокладывают себе путь к стажировке у нас — в старших классах редактируют юридическую газету, в колледже пишут диплом о Законе о ценных бумагах 1933 года, и вообще, собственно говоря, не интересуются ничем, кроме юриспруденции. Таких-то мы, собственно, и ищем.

А Музыкант до поступления в школу права играл в группе. В прошлом году стажировался в звукозаписывающей компании — и даже, что бы его извиняло, не в тамошнем юридическом отделе. То есть явно не наш тип. На собеседовании я поинтересовался, что все это может значить.

— Хотел убедиться, что музыка — не мой путь, — объяснил он. — Мне нужно занятие, требующее интеллектуальных усилий. Когда я целиком сосредоточился на музыке, та область мозга, которая занята при изучении права, у меня обидно простаивала. Да и кроме того, музыкальная карьера слишком переменчива. А я не люблю рисковать. Мне необходимо что-то более надежное.

У него были хорошие оценки, публикации в «Юридическом обозрении» и красивые ровные зубы. Этим он склонил меня на свою сторону. Мы его взяли. Черт, да и как было не взять студента Йеля? И тем не менее он вызывает тревогу.

Дело в том, что, имея любой посторонний интерес в жизни, в нашу систему по-хорошему не впишешься. Никто не будет проводить в офисе сто десять часов в неделю, если ему есть чем еще заняться. Наша всепоглощающая работа не оставляет места для нерабочих привязанностей. Мы понимаем, что большинство сотрудников фирмы к юриспруденции равнодушны. И миримся с этим. Они работают у нас, потому что нигде больше с такой легкостью не найдут работу, за которую им будут платить такие огромные деньги. Зато ничто больше не заставляет их куда-то там стремиться. Это очень хорошо. Но если в компании заведется личность с творческими замашками — хорошего не жди. Такие подло от нас дезертируют. Они вбивают себе в голову, что достойны лучшего. Лучшего они не достойны. Никакого такого «лучшего» не существует. То, что есть, — прекрасней некуда.

Бездарь, по своему обычаю, явился с двадцатиминутным опозданием. Мои летние мероприятия он ни в грош не ставит — не то что свои бесценные адвокатские тренинги. Опоздаешь к нему на три минуты, а закуски уже все съедены, и приходится, как дураку, полтора часа стоять голодным и пялиться на экран, на котором мелькают сделанные в PowerPoint картинки. Стульев в конференц-зале он нарочно оставляет вполовину меньше, чем надо, а остальные велит вынести.

Так уж мне везет, что единственной свободной оказалась дорожка соседняя с моей. Бездарь бросил портфель рядом с моими ботинками и пошел набрать себе еды со стола. Основные блюда — бифштекс с картошкой фри и паста для слабоумных, которым не нравится мясо. Еду мы вынуждены заказывать из ресторана — то, что подают в боулингах, вряд ли кто-нибудь станет есть. Ну, может быть, дальнобойщики станут. Не знаю.

Обратно к своей дорожке Бездарь вернулся уже в компании Гарвардского Парня — собственно, этого и следовало ожидать. Бездарь тоже учился в Гарварде, о чем сам никогда не забывает и не устает напоминать другим. У него есть с полдюжины гарвардских запонок и гарвардские карманные часы, он носит гарвардский перстень и гарвардский галстук, развесил по стенам кабинета виды гарвардского кампуса, под ними поставил резное гарвардское кресло, на журнальном столике разложил посвященные Гарварду альбомы, ездит на все встречи выпускников и норовит в любом разговоре ввернуть словечко про свой университет. Всем своим видом он говорит: «Полюбуйтесь — я окончил Гарвард. Я важная птица!»

Не такая уж и важная. Во всяком случае, после того, как Гарвардский университет опустился на одну строчку вниз в рейтинге газеты «Ю-Эс ньюс».

Он убежден, что уже сам факт учебы в университете, входящем в «Лигу плюща», позволяет ему смотреть на меня сверху вниз. Я тоже окончил приличный университет, хотя и не Гарвард. Зато я на нем не зациклен.

А то есть у нас в фирме одна секретарша, которая вылечилась от рака. Она носит футболки, значки и бейсболки с надписями про борьбу с раком и не способна говорить ни о чем, кроме своего рака. Ее никто не слушает. Ведь можно поговорить и о чем-нибудь другом.

— Я правильно понимаю, что мы вроде как притворяемся большими любителями боулинга? — спросил Гарвардский Парень.

В университете он специализируется на социологии или какой-то еще из выдуманных коммунистами псевдонаук. Но стажировка пока только начинается — к концу лета мы обратим его в свою веру. Насмотревшись на красивую жизнь с секретаршами и дорогими обедами, побывав дома у партнеров фирмы, самые сердобольные леваки вдруг забывают прежние свои верования, согласно которым зарабатывать деньги плохо, а низшие слои общества не заслуживают нищеты.

Третьим и четвертым в команде Бездаря стали Иностранец и Другой Иностранец. Я сразу и не понял, что их на самом деле двое.

Гарвардский Парень оказался сильным игроком. Он набрал больше всех очков, больше даже, чем студенты государственных университетов, —146. Очень даже неплохой результат. Надо думать, социологи вообще сильны в боулинге.

Я помню, как Гарвардский Парень пришел на собеседование. С кандидатами из Гарварда мы встречаемся в роскошных люксах фешенебельного отеля на Гарвард-сквер. На собеседование отряжаем специалистов по подбору персонала с самой презентабельной внешностью и юристов из числа гарвардских выпускников, усаживаемся с ними в просторной гостиной, выкладываем на стол фирменные буклеты и расставляем повсюду напитки и легкие закуски. В том отеле дают любимые студентами претцели в шоколаде — наши юристы на них тоже падки. Поэтому установлено правило: убедил студента съесть два претцеля — можешь сам взять штучку. Мы хотим, чтобы студенты ели наше угощение. Зря, что ли, деньги потрачены?

Но некоторые ничего не едят. Ничего не пьют. Не берут буклеты. Природное чутье их не обманывает, но нам-то хотелось бы совсем другого. Нам нужно, чтобы они почувствовали себя обязанными отработать все лето, расплачиваясь за выданную авансом пригоршню претцелей и наклейку на бампер с нашим фирменным логотипом. А еще за каучуковый мячик для снятия стресса, кружку кофе и полноцветный глянцевый буклет с физиономиями сотрудников, которым заплатили за улыбку в объектив и согласие подписаться под текстом, составленным в отделе маркетинга.

«Я готовилась к серым будням, но нашла на работе верных друзей на всю жизнь — о лучшем трудно и мечтать!» — Кэти, отдел судебного представительства, выпускница Стэнфордской школы права.

«Это потрясающе — каждый день видеть в газетах названия компаний, с которыми работаешь. И совсем уж захватывает дух от мысли, что ты причастен к их успехам!» — Саймон, отдел корпоративного права, выпускник Школы права Чикагского университета.

«Мне выпало счастье работать с умнейшими на свете людьми в ультрасовременном офисе, из окон которого открывается восхитительный вид на город. Здесь я нашел исполнение самых светлых своих надежд — и даже больше того!» — Виктор, отдел банкротств, выпускник Гарвардской школы права.

Ну и любят же в отделе маркетинга эти восклицательные знаки!

Короче, под воздействием претцелей в шоколаде и непринужденного общения со специально отобранными дружелюбными юристами (благодарными за возможность хоть день провести вне стен офиса) кандидаты приходят к очевидным выводам: наша фирма — выше всяких похвал; программа летней стажировки — что надо; рабочее место — удобнее не придумаешь. Да, и антидепрессанты большинству помогают — спасибо за хороший вопрос.

А вчера мы весь вечер шли ноздря в ноздрю. Командный счет меня не интересовал — мне важно было побить Бездаря. Он последним ударом снес несколько кеглей, заработав в итоге 98 очков. Мой последний шар ушел в боковой желоб, и я закончил с 98 очками. Ну и что такого — это только лишь игра. Пусть он меня обошел. Но мое непреходящее преимущество в семь квадратных футов от этого никуда не денется.

Posted at 10:32

..............................................................................................................................................

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Вторник, 16 мая, 13:10

Умеешь играть в кегли? В смысле, если я захочу отыграться, сможем мы с тобой сделать Бездаря с его прихвостнем? А брат твой играет?

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Вторник, 16 мая, 13:40

Нет, не умею. Про Марка не знаю — надо спросить. Если окажется, что умеет, пусть тебе позвонит, да?

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Вторник, 16 мая, 13:48

Да нет, не надо. Просто очень неприятно проигрывать, а Бездарю — тем более. И вообще, знаешь ли, он урод. Я не только про его чудо-шевелюру. У него двойной подбородок. Морщины у глаз. Он коротышка. А походочка — вылитый Франкенштейн. На следующий год, когда ты будешь у нас работать, никакого боулинга. Вместо этого сразимся в детский бейсбол. В него я играю хорошо. И даже иногда обыгрываю Анонимного Сына. В баскетбол я его тоже обыгрываю.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Вторник, 16 мая, 13:56

Ему всего восемь — обыграть немудрено.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Вторник, 16 мая, 13:58

Среди восьмилеток попадаются отменные спортсмены.

…………………………………………………………………………………..

[среда, 17 мая]

Пo пути из туалета мне попался Новый Генеральный. Три дня стресса на руководящей должности явно не пошли ему на пользу. По-моему, он даже располнел.

— Вы рано ушли с моего субботнего пикника, — сказал я ему. — А я надеялся показать вам дом.

— [Бездарь] хотел ввести меня в курс дел. Но он опомниться не успел, как мы с ним уже сидели и «Пальме» и обсуждали перспективы азиатского рынка. Дом я как-нибудь потом обязательно посмотрю. Мне говорили, все прошло удачно.

— Вполне. Мне, кстати, тоже хотелось бы поучаствовать в обсуждении азиатских дел — если вы, конечно, полагаете, что мое участие может оказаться полезным.

— Не знал, что вы разбираетесь в азиатских делах, — сказал он.

— А как же! У меня сосед из Азии. Из Китая, по-моему.

— Буду иметь в виду. Да, и дайте знать, когда мне выступить перед стажерами. Я тут утром одного в коридоре встретил. У него, видимо, синдром Дауна — глаза слишком широко расставлены.

— Я проверю.

— Лучше поместите его фото на обложке бюллетеня благотворительной программы. Это прибавит нам очков в глазах общественно озабоченных организаций.

— Замечательная идея.

— И еще, поинтересуйтесь у своего соседа, не нужна ли ему работа. У нас уходит бухгалтер-китаец, и ему надо найти замену. В компании желательно сохранять процент расового представительства.

— Мой сосед — инвестиционный банкир.

— Тем лучше. Спросите, может, он захочет поработать бухгалтером, и сообщите мне его ответ. — И он заковылял по направлению к своему кабинету.

Я понимал, куда метит Бездарь. Он задумал втереться в доверие к Новому Генеральному. Стать его конфидентом. Помощником на всякий случай жизни. Практически другом. Тем единственным, кого призовет Новый Генеральный, когда какой-нибудь клиент с недовольной миной прервет встречу. Они пойдут выпить, и Бездарь убедит босса, что все не так уж и плохо. Этого невозможно допустить. Я, и никто другой, должен сидеть за одним столиком с Новым Генеральным и объяснять ему, что наши дела обязательно пойдут в гору, как только мы урежем расходы на медицинскую страховку для секретарш, что будет проще простого в случае чего набрать новых, и поэтому нет никакого смысла платить им зарплату выше средней, а я буду даже счастлив взять на себя грязную работу и довести до них его решение. Ему не придется марать руки, он останется в стороне. В пекло полезу я. А он не только обо мне не забывает.

Чтобы добиться этого, надо быть у Нового Аморального всегда под рукой. Надо вступить и тот же, что и он, загородный клуб, есть с ним и одних ресторанах и даже, хочешь не хочешь, купить дом по соседству в том же эксклюзивном районе. Наверное, хорошо бы и китайского бухгалтера найти. Надо держаться как можно ближе к Новому Генеральному. Но мне это будет непросто. Бездарь обошел меня на старте — они же вместе ушли с моего приема.

Вот это-то и есть самое неприятное в моей работе. Терпеть не могу интриговать. Я не умею врать с честным лицом и слишком легко испытываю угрызения совести. Поставишь, бывало, подножку ассистенту — ну и что, десять минут радуешься, а потом приходит чувство вины. Бездарю это чувство неведомо. Тут он сильнее меня.

Сегодня уйду пораньше, чтобы успеть поиграть в гольф. Хочется опробовать новые клюшки. Я купил их в пятницу. По пятницам я каждый раз предаюсь мотовству. Еще в начале карьеры я приурочил ко дню зарплаты такой ритуал — потратить по пути домой долларов двадцать на какую-нибудь ненужную ерунду. При желании мог потратить и больше. Теперь, когда деньги мне переводят на счет, удовольствие стало не то, но все равно приятно бывает получить банковскую выписку и посмотреть, сколько там накапало.

Пару месяцев назад я купил от нечего делать десять коробочек разноцветной «Дурацкой замазки» — ее еще подделывают и продают как «Умную замазку». Из всех десяти слепил один большой шар, принес его в офис и скоро выяснил, что он отлично помогает снимать стресс. Бросаешь шар, чтобы он отскоком попадал в оконное стекло, и представляешь себе, что кидаешься головой кого-нибудь из сотрудников. Прыг-скок. Прыг-скок. В детстве, помню, на эту самую замазку здорово переводились карикатуры из газет. А вот юридические документы переводятся из рук вон плохо. Жаль. Полезная могла бы оказаться штука. Скольких щекотливых ситуаций с ее помощью можно было бы избежать.

Posted at 15:35

………………………………………………………………………………………………

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Среда, 17 мая, 18:47

У того стажера ведь нет синдрома Дауна, правда? И еще — хочу попросить тебя об одном одолжении.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Среда, 17 мая, 19:11

Лучше бы уж он у него был — это хотя бы его извиняло. Так что ты хотела?

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Среда, 17 мая, 19:16

Небольшая ерунда приключилась. Маме я об этом говорить не хочу, но сегодня я взяла у подруги машину и слегка ее повредила. Ничего страшного, просто поцарапала крыло о стену, когда парковалась. Никто не пострадал, но след на краске остался. Перед тем как машину отдавать, царапину надо закрасить. У мамы я денег просить не хочу, а то она разнервничается, как всегда. А больше взять неоткуда. Я тебе их обязательно верну, обещаю.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Среда, 17 мая, 19:25

Какие могут быть вопросы. Пусть это будет авансом за будущее лето.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Среда, 17 мая, 19:29

Нет, я отдам раньше. Кто знает, что я буду делать тем летом. Спасибо.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Среда, 17 мая, 19:33

Я отлично знаю, что ты будешь делать летом, и ты тоже знаешь. Ты пойдешь по моим стопам. Только при таком условии я могу одолжить тебе денег. Не хочешь — выкручивайся сама. Не допущу, чтобы ты наделала глупостей — с твоим-то резюме. Да за поступление в Йельскую школу права я бы жизнь отдал. А окончив ее, не волновался бы, как сейчас, о том, стану генеральным или нет. Выпускнику Йеля на этот пост прямая дорога.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Среда, 17 мая, 19:38

Я не могу поручиться, чем именно займусь через год. Так одолжишь мне денег или нет?

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Среда, 17 мая, 19:43

Сколько?

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Среда, 17 мая, 19:46

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Среда, 17 мая, 19:50

И все из-за каких-то 400 долларов! Я-то решил, тебе деньги нужны. А почему у тебя нет этих четырех сотен? Конечно, я их тебе одолжу. Тоже мне, проблема! Перевести прямо сейчас?

………………………………………………………………………………………………

[четверг, 18 мая]

Утром я пробежался по кабинетам нескольких сотрудников. Я так время от времени развлекаюсь. Проверяю, что у них за секреты. Они-то полагают, что можно дурить нас, оставляя дверь настежь и вешая на спинку кресла пиджак. Как бы не так, я всегда могу узнать, кто где находится. Электронные ключи, с помощью которых сотрудники попадают в офис, подсоединены к базе данных, пароль от которой известен только партнерам. Нам постоянно известно, куда каждый из них пошел. Я знаю, кто сейчас в комнате отдыха, кто в туалете, кто вышел на улицу и кто дисциплинированно сидит за столом, дожидаясь нового задания от кого-нибудь из партнеров.

Кабинет Сластены. Я пошарил по ящикам и ожидаемым образом обнаружил с полдюжины «арахисовых розеток», позаимствованных у моей секретарши. Я их съел. Пусть поломает голову, куда подевались конфеты.

Пропустившая Похороны Собственного Ребенка. Она надеется в один прекрасный день сделаться партнером, полагает, что заслужила это. И напрасно. Пусть она и просиживает на работе сутки напролет — ей в жизни самой не найти хорошего клиента. В качестве потенциального партнера ее никто даже не рассматривает, но мы ей этого не говорим — скажем, потом, выжав из нее еще несколько лет по 2800 оплаченных клиентами часов. Иногда мы любим поводить сотрудника за нос. Это интересно и полезно. С порога я насчитал двенадцать банок из-под диетической колы, где-нибудь по углам наверняка распихано еще столько же, просто мне их не видно. Из открытого ящика стола выглядывает бутылка «Гленфиддих». После смерти ребенка она начала прикладываться к виски в рабочее время. Ужасная безответственность. На этажерке лежит картонка из-под суши навынос, а в ней — недоеденные калифорнийские роллы. Омерзительно.

На полке обложкой напоказ стоит любовный роман. Рядом с Налоговым кодексом. Одна из тех книжонок, в которых герои в порыве страсти сдирают одежды. Про трепещущие лона. На работе про страсти читать не полагается — это нездорово. Анонимная Жена тоже читает любовные романы. Не совсем читает — слушает на дисках. Я объясняю, что слушать аудиокнигу не значит читать.

Она посылает меня куда подальше. Чтение ей заменила покупка белья. Готов поклясться, что она никогда не надевает дважды один комплект. Нет, ничего страшного, мы себе это можем позволить, все равно, какая расточительность. Она и детям каждое лето перед поездкой в лагерь покупает новую одежду. Так они и вырастут с твердым убеждением, что вещи надо не стирать, а каждые три месяца полностью обновлять гардероб.

Секс-Бомба. Ее кабинет в противоположном конце офиса, но я все-таки решил туда заглянуть. Не будь я женат... Да ладно, зачем себя понапрасну раззадоривать — шансов и тогда не было бы никаких. Она пользуется успехом, потому что красивая, или, скорее, потому что ее принято считать красивой. Людям нравится ее такой считать, хотя это и неправда. Она — отличный работник. Ее служебные записки всегда толковы. С любой задачей справляется безукоризненно. И одевается безукоризненно. Все на виду. Но это так, для собственного удовольствия. Каждый год к ней кто-нибудь подъезжает, но остается ни с чем. Когда она так вот улыбается — это неспроста. Она умеет добиться своей цели. У нее в кабинете в углу стоит клюшка для гольфа. Анонимная Жена отказывается играть со мной в гольф. Не желает даже попробовать. И туфли на шпильках под столом. Анонимная Жена больше совсем не наряжается. А ведь когда-то любила и умела. На столе — раскрытые папки с делами. Затхлых суши тут не найти. Само совершенство.

Несколько недель назад, когда во время встречи с клиентом Секс-Бомба в самый нужный момент, потянувшись за бумагами, наклонилась через стол, присутствующие дружно вперились ей в декольте. Нашим взорам предстало все, что только могло предстать. Клиент был чрезвычайно доволен ее работой и настоял, чтобы она обязательно присутствовала на всех последующих встречах. Могу его понять. Ладно, пойдем дальше...

На рабочем месте своей секретарши я обнаружил флакончик ядовито-красного лака для ногтей, бутылочку жидкости для удаления лака и губную помаду трех цветов. А еще пузырек снотворного амбиен. Его, наверное, не стоило бы оставлять на виду, там, где оно может попасть на глаза нашим юристам. Кто знает, что взбредет им в голову от бесконечной выматывающей работы. Я убрал снотворное в ее ящик. У секретарш не должно быть секретов. Их сажают так, чтобы нам удобнее было наорать на них, не вставая из-за стола, или наподдать, проносясь к выходу. Секретарши — глаза и уши нашей компании, хотя в большинстве своем годятся на эту роль не лучше, чем Хелен Келлер[3].

Любящий Папаша. Он первым из первых — v же в семь часов — пытается по пятницам улизнуть домой, чтобы успеть к ужину. Вчера я засек, как он уходит в половине четвертого. Я направлялся в туалет, а он как раз оттуда вышел с портфелем и сводом законов о банкротстве под мышкой и явно постарался избежать встречи со мной — развернулся на сто восемьдесят градусов и исчез. Не попрощался, чтобы я не догадался, что он уходит совсем.

Около четырех я зашел в его кабинет и прилепил на монитор записку с просьбой зайти ко мне, как только вернется. Внизу я поставил дату и время. «Сразу же зайдите ко мне, — писал я. — Хочу дать вам на вечер важную работу. Надеюсь, это не нарушит ваших планов. Спасибо». Его охватит ужас Господень, когда сегодня — буквально через считанные минуты — он прочтет эти слова. С помощью электронной или голосовой почты такого эффекта не добьешься — где бы сотрудники ни были, они обязательно проверяют полученные сообщения. А записку на мониторе как проверишь? Работает безотказно.

Наконец, Бездарь. И кабинет Бездаря, который на семь квадратных футов меньше моего. Время от времени я его для пущей верности перемеряю. У него стоит диван, по виду купленный в универмаге «Сирс» — прямая угроза имиджу компании. Я-то, в отличие от него, умею подобрать себе диван. На двери с обратной стороны висят брюки. С эластичным поясом. Красота! Он уже и штаны нормальные разучился покупать. Эти к тому же еще и дешевые. Я выдвинул ящик стола — там лежала стопка «Американского адвоката». И всё — один-единственный номер. Несколько лет назад его физиономию поместили на врезке, посвященной делу, которым он тогда занимался. Он купил пятьсот экземпляров и вручал каждому, с кем встречался. Жалко, у меня не оказалось с собой спичек. А то бы сжег всю стопку. Но он бы заказал себе еще. Так что не стоило и стараться.

Posted at 9:22

……………………………………………………………………………………………

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Четверг, 18 мая, 11:41

Спасибо, что помог вчера выпутаться с машиной. Извини, я была немного не в себе — очень нервничала. Сегодня утром мне ее отдали — совсем как новая.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Четверг, 18 мая, 11:52

Рад за тебя. Еще что-нибудь от меня требуется?

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Четверг, 18 мая, 11:59

Да нет. Сын Налоговика снова прислал имейл. Спрашивает, есть ли в комнатах общежития мусорные ведра и разрешат ли ему жечь благовония. Странный какой-то.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Четверг, 18 мая, 12:05

Ответь ему немедленно. Его отец кого угодно достанет, так что лучше не давать лишнего повода — мне это ни к чему. А вас двоих, если хочешь, могу познакомить в твой следующий приезд.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Четверг, 18 мая, 12:13

Нет уж, спасибо.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Четверг, 18 мая, 12:17

Так сразу не отказывайся. Я бы заработал несколько дополнительных очков, найдя его сыну подружку. Думаю, он пользуется не слишком большим успехом у девушек. Давай, если хочешь, сделаем так: ты соглашаешься и больше мне ничего не должна.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Четверг, 18 мая, 12:20

Интересные дела! Нет, ни за что. А теперь мне пора на занятия.

………………………………………………………………………………………………

[четверг, 18 мая]

С утра в офис явилась сотрудница с гриппом — чуть ли не с птичьим. Все утро она кашляла так, что было слышно с другого конца коридора. Я дважды просил ее проявить толику благоразумия. Она на это попросила разрешения уйти домой. Я ответил, что при ее загруженности такой вариант даже не рассматривается, и посоветовал срочно начать меньше кашлять. Так бы и работа у нее пошла быстрее.

Во время ланча она позвонила и сказала, что обедает в городе с одним из стажеров, чувствует себя хуже некуда и поэтому хочет остаток дня «поработать дома». Со мной такие трюки не проходят — я настоял, чтобы она непременно вернулась в офис. И вот, невзирая на мою просьбу прекратить, она снова тут кашляет. Делает она это исключительно мне назло, за то, что я, видите ли, не отпустил ее домой. Но сегодня я в игры играть не расположен — на носу дедлайн предоставления записки в апелляционный суд, и кроме того, есть еще ряд неотложных дел.

Около двух она таки попыталась незаметно смотаться. Когда я ее тормознул, она сказала, что идет в туалет протошниться, но я не поверил. На вопрос, как далеко она продвинулась в составлении аналитической записки, последовал ответ, что она пока не закончена. Поэтому я велел ей до ухода завершить работу, а уходя — воспользоваться грузовым лифтом: не хватало еще, чтобы ее бациллы заражали всех остальных. Придется вычистить се кабинет и уничтожить все ее вещи. Сама виновата, раз достало ума заболеть в критический для фирмы момент. Сотрудники обязаны прилагать все усилия, чтобы не болеть, потому что болеть у нас не полагается. В конце года при составлении ведомости оплаченных часов надо будет немного подхимичить, чтобы ей урезали бонус. Поделом ей за эту так называемую болезнь. Меня, может быть, тоже тошнит. Тошнит от нее.

Posted at 14:15

……………………………………………………………………………………………….

[пятница, 19 мая]

Новый Генеральный только что разослал по электронной почте идиотическую служебную записку. В ней он извещает, что назначил Бездаря главой «комиссии по контролю за расходами», что впредь до особого распоряжения упраздняется пятничное угощение в конференц-зале, а дни рождения сотрудников празднуются скопом раз в месяц.

Что за глупость. Так мы сэкономим самое большее двадцать тысяч за год. Сущие гроши. Да лучше я столкну с крыши кого-нибудь из стажеров и этим сберегу для компании в два раза больше — тридцать тысяч зарплаты и еще десятку, которая уходит на ланчи и мелкие траты. Уверен, Подхалим первым вызовется пожертвовать собой ради общего дела. Или можно избавиться таким образом от одного из Иностранцев. К тому времени, когда об их кончине станет известно родственникам в Пакистане, или на Кубе, или где там еще, это будет уже не наша проблема.

Самому мне угощения не жалко, и не то чтобы все у нас поголовно нуждались в лишнем бесплатном пирожном. Но отменять его — шаг близорукий. Подобные вещи не проходят незамеченными. Они плохо сказываются на моральном климате. У наших сотрудников и так мало поводов для радости — зачем же лишать их приятной мелочи.

И почему Бездаря ставят над чем-то начальником, а меня нет? Вот что не дает мне покоя. Год за годом стремишься к заветной цели, и нате вам — она снова начинает отдаляться. В ближайшие пару десятков лет всякое может случиться, нe исключено, что вперед вырвется Бездарь, не исключено, что я. Но тут ведь важен каждый шаг. А Бездарь шагает чересчур шустро.

Я уже давно строю планы его низвержения. Ничего конкретного не придумал, но в минуты досуга перебрал множество симпатичных вариантов. В среднем ящике стола у меня лежит специальная папка, куда я эти варианты собираю. Он может отравиться несвежим бубликом в комнате отдыха. Кто-нибудь испортит лифт, и он свалится в шахту, как женщина-партнер юридической фирмы в «Полиции Лос-Анджелеса». (Женщина-партнер. Даже напечатать эти слова и то смешно.) Дежурящий на его этаже фельдшер «Скорой помощи» напутает с дефибриллятором и убьет Бездаря током. Его в гневе задушит сотрудник. Я мог бы использовать свое влияние среди стажеров и подвигнуть на это кого-нибудь из них. Я мог бы задаться целью еще в ходе собеседований подобрать студента, достаточно порывистого для того, чтобы задушить партнера. Мог бы дать в газеты объявление с предложением любому желающему прикинуться студентом-юристом и прийти к нам на стажировку с условием, что он достаточно порывист для того, чтобы задушить партнера. Понятно, что все эти варианты я всерьез не рассматриваю. И тем не менее тщательно их взвесил. Готовым надо быть ко всему.

Время, потраченное на обдумывание подобных вопросов, я вставляю в счета клиентам. Оно проходит по графе «аналитическая работа». Клиенты с готовностью платят. Под «аналитическую работу» я, кроме того, подверстываю время, которое просиживаю в интернете. «Составлением документов» обзываю перекусы в офисе, «сопутствующими расходами» — заказы всякой мелочевки онлайн, «подготовкой к встрече» — отравление большой нужды. Все об этом знают. И что такого.

Что действительно не дает мне покоя — так это неопределенность. Я не могу понять, что происходит между Новым Генеральным и Бездарем, какова расстановка сил. Похоже на реалити-шоу «Последний герой». Или на «Последнего героя» с «Большим братом» вместе взятых. С некоторыми элементами «Сделки» — никогда не понятно, когда настал момент забрать выигранное и выйти из игры. Да, признаюсь — телевизор я смотрю больше, чем хотелось бы, чтобы обо мне думали. Но ведь надо чем-то заняться, когда приходишь домой, — не с женой же разговаривать. Ей взбрело в голову купить видеорекордер TiVo. Это-то меня и подкосило. Раньше я смотрел Теда Коппела[4] и игры «Доджерс», читал газеты. Теперь клетки моего мозга разлагаются под «Ты — супермодель!». Сериал «Западное крыло» был интересным, пока сценарии писал Аарон Зоркин, а потом совсем испортился.

Posted at 10:33

…………………………………………………………………………………………..

[пятница, 19 мая]

В начале дня я сделал рассылку с предложением сводить на ланч двоих стажеров — тех, кто раньше отзовется. Ланч у нас — дело солидное, без всякого преувеличения. Два-три раза в неделю фирма выделяет на него стажерам по пятьдесят долларов, а им остается только найти штатного юриста или партнера, кому можно составить компанию. Юристы от этого в выигрыше — берешь с собой стажеров и бесплатно съедаешь пятидесятидолларовый обед. Соответственно, каждое утро в сети появляется пара десятков рассылок. «Сотрудник ищет двоих стажеров, желающих пообедать у итальянцев в 12:30». «Партнер ищет интересующегося недвижимостью стажера, чтобы в час поесть с ним суши». Стажерам главное не просчитаться. Без ланча остаться не хочется никому, но и соглашаться на простецкий китайский шведский стол боязно, если через двадцать минут тебя запросто могут пригласить в ресторан высокой японской кухни.

К концу лета кое-кто из стажеров начинает сетовать, что пятидесяти долларов маловато.

Предположим, все берут себе по закуске, еще пару тарелок заказывается на всех, потом основное блюдо, два стакана чая со льдом — в большинстве заведений уже выходит тридцать пять долларов. Добавим к этому десерт с капучино, налог и чаевые — вот тебе почти и полсотни. Бывают фирмы, в которых на ланч выделяется меньше пятидесяти долларов. А мне случается выслушивать недоумения некоторых наших юристов относительно того, как можно уложиться в сорок долларов с человека. Такие никогда, ни при каких условиях от нас не уйдут.

Обычно я стараюсь хотя бы раз пообедать с каждым из стажеров. Так мне легче понять, кого мы взяли по ошибке — этим я поручаю составить обзор документов за несколько лет, чем они и занимаются, пока в омерзении не сбегут из конторы, — а кого можно будет приспособить к реальной работе. Первыми на мою рассылку откликнулись Музыкант и, увы, Подхалим. Остальных, скорее всего, разобрали раньше. Слыхал, в бразильской шурраскарии по соседству сегодня подают ланч на восемнадцать персон. Девять штатных юристов и девять стажеров. Подумать страшно, но возможно, кто-то из сотрудников решил за раз выбрать месячную квоту общения.

Я предложил в 11:30 пойти съесть по стейку. В такую рань стейк, конечно, встанет поперек горла, зато я докажу себе собственную значимость. Они, я уверен, согласятся. Ради пятидесятидолларового ланча они на что угодно согласятся.

В прошлом году была у нас одна студентка, которая ела только кошерное. По крайней мере, она так говорила. Но всякий раз, когда ей предлагали очередной гастрономический эксклюзив, она напрочь забывала о кашруте. Приглашаешь ее в ближайший индийский ресторанчик — ах нет, не могу, там не кошерно. А если везешь в Малибу, в тамошнем «Нобу» она все уплетает за милую душу. Она бы съела сырую креветку, завернутую в бекон, и запила бы стаканом молока — даже в Иом-Киппур, даже с голого брюха палестинца, только скажи, что это дорого стоит.

Дело не только в цене. Стажеры стремятся во всем походить на нас. Старательно повторяют за партнерами. Год назад я повел стажеров в китайский ресторан, и, достав палочки из упаковки, машинально начал ее складывать. Гляжу, все они складывают свои бумажки в точности как я, «на партнерский манер».

Они верят всему, что бы я ни сказал. В безоблачный день говорю, что будет дождь, они достают зонтики. Говорю, что, с моей точки зрения, им лучше бы не пользоваться лифтом, и они радостно топают двадцать пролетов вниз. Сообщи я о своей беременности, и они задарят меня вещичками для будущего младенца.

В каком-то смысле я могу понять, каково приходилось Иисусу Христу.

Подхалим выпил, наверное, стаканов девять воды. Ему все время подливали. Он ужасно потел и страшно нервничал. Мое присутствие повергало его в трепет. Это здорово. Его угораздило взять последний кусок хлеба из корзинки — так потом он извинялся до конца обеда. Он пялился на свои вилки, не зная, какую взять. Как будто я вообще обращу внимание на то, что и чем он станет есть. Хотя нет, умение пользоваться приборами фиксируется в итоговой характеристике, так что обращу. Подхалиму придется еще поработать над собой — если он и впредь будет столько пить, карьеры ему не сделать. Мы не можем позволить себе держать юриста, который без конца бегает в туалет. Расходует время, которое для фирмы — деньги.

На адвокатском экзамене кое-кто из сдававших вместе со мной вставили себе катетеры и не тратили понапрасну ценного времени. В высшей степени разумно. Именно такие юристы нам и нужны.

Музыканта я на тот момент не раскусил. Он сказал, что приглашение в стейк-хаус его порадовало, поскольку уже неделю он ни разу не обедал в заведении, где бы не подавали лосося, маринованного в соевой пасте. Как он заметил, чем дороже ресторан, тем скорее любые претензии на национальную кухню оборачиваются интернациональной стряпней в стиле фьюжн из одних и тех же модных ингредиентов. Дорогой китайский ресторан не отличить от дорогого греческого, а маринованный в соевой пасте лосось просто вездесущ. И что это он так много думает о еде?

Для начала он заказал салат из молодого латука и тут же пустился в заученные, как мне кажется, рассуждения о том, что чем выше в ресторане цены, тем моложе еда — отбивная из молодого ягненка, молодые осьминоги, молодые гребешки, молодая спаржа, молодая кукуруза, молодые ребрышки, — как если бы сумма счета снижалась на десять долларов за каждый ингредиент, проведший больше недели вне материнской утробы.

Мне не нравится, когда студенты извлекают из приобретенного на стажировке опыта повод поерничать. Подхалима я не выношу, но еще большее беспокойство внушает мне Музыкант. Он слишком много думает. И занятия музыкой говорят о нем не с лучшей стороны. А за ланчем он к тому же обронил мимоходом, что любит читать. Ну, теперь-то я могу точно сказать: не следовало его брать на стажировку.

Если так уж хочется, можно позволить себе что-то одно. Любишь читать, видаться со все еще оставшимися у тебя друзьями, спать — пожалуйста, обязанности штатного юриста вполне сочетаются с увлечением. Но только с одним! Читай, ходи в кино, проводи какое-то время с семьей — мы это потерпим. Не злодеи же. Умеем проявить понимание. Человеку нужно развеяться. Если увлечений больше, это заставляет нас усомниться в готовности человека делать все необходимое для успешной работы в нашей фирме. Сотрудники менее выдающихся компаний могут себе позволить повозиться с детьми, может быть, даже иной раз сложить с ними пазл. Но наши юристы обязаны четко определиться с приоритетами.

Posted at 15:19

…………………………………………………………………………………………..

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Пятница, 19 мая, 16:50

Извини за вчерашнее. В самом деле, вы с сыном Налоговика плохо друг другу подходите. Просто я пытаюсь как можно больше заинтересовать в себе остальных партнеров. Чтобы в один прекрасный день в схватке за власть они поддержали не Бездаря, а меня.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Пятница, 19 мая, 17:13

Да ладно, все в порядке. Я понимаю, что ты хотел мне помочь. Вчера послала ссылку на твой блог нескольким приятелям. Им он очень понравился. Один написал мне, что, почитав, уже почти решил бросить школу права.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Пятница, 19 мая, 17:26

Тому, кому мой блог подсказал мысль бросить учебу, прежде всего не стоило ее начинать. А можно как-нибудь узнать, сколько народу его читает и что о нем думает? Или это повредит моей анонимности?

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Пятница, 19 мая, 17:33

У тебя ведь уже есть анонимный адрес электронной почты. Если вставишь ссылку на него, читатели смогут тебе писать. А еще можешь установить счетчик, который будет показывать число заходов на страницу. В принципе можно разрешить комментарии, но ты, наверное, не захочешь. Тебе придется отслеживать комментарии, чтобы убедиться, что тебя никто не вычислил.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Пятница, 19 мая, 17:39

Это было бы неприятно. Давай я на выходных подумаю и потом тебе сообщу. К нам приезжают твои дед и бабка. Я скажу Отцу, что тебе могут быть нужны деньги. Он любит побаловать внуков. Обязательно что-нибудь тебе пришлет.

То: Анонимный Юрист

From: Анонимная Племянница

Date: Пятница, 19 мая, 17:48

Не то чтобы мне так уж были нужны деньги. Но если он немножко пришлет, это будет неплохо. Честное слово, с голоду я не умираю.

То: Анонимная Племянница

From: Анонимный Юрист

Date: Пятница, 19 мая, 17:55

Выпускница Стэнфорда, поступившая в Йельскую школу права, не должна быть стеснена в средствах. Он конечно же сделает тебе перевод. Я об этом позабочусь.

…………………………………………………………………………………………….

[суббота, 20 мая]

Нас навестили мои родители — поэтому-то субботним утром я и очутился в офисе. Не по своей воле. По желанию Отца.

Он ходит по коридорам, выискивая не замеченную уборщиками пыль. Ему нравится, когда я его беру с собой. Он по всему этому соскучился. Нет, к работе он всегда относился более-менее спокойно, но атмосферы ему не хватает. Не хватает секретарши. Не хватает повода встать утром, куда-то поехать, с кем-то поговорить. Я привожу его в офис, и пусть занимается чем душе угодно — перебирает стопки бумаг, помогает мне разобраться с делом, в котором его помощь абсолютно не нужна, но зато чувствует себя хоть немного полезным. Я знаю, что для него это важно.

В конце коридора Отец собрал вокруг себя кучку юристов, убивающих выходные в офисе, и вещает о минувших временах: «Когда еще не было компьютеров, нам приходилось все договора печатать своими руками...» Правильно, Отец, можно подумать, за машинкой сидел ты, а не нанятая за четыре доллара в неделю девица, которой к тому же на рождественской вечеринке приходилось уклоняться от назойливых ухаживаний твоего партнера. Отец был славным малым. Его партнер — подонком. Отец слишком долго его терпел, все никак не мог набраться храбрости выговорить ему за халтурную работу и хамское отношение к подчиненным. Они основали свою фирму сразу после окончания университета. Партнер ее развалил. С тех пор они уже много лет не разговаривают. Так что я снисходительно смотрю на отцовские байки и искажение им исторической правды. Ему не понять реалий нынешнего времени — возросшего напряжения, необходимости заниматься бизнесом сутки напролет. Он плотно застрял в шестидесятых.

Вынужден признать, с отцовскими обязанностями он справлялся лучше, чем получается у меня. Мать твердит, что он целыми днями пропадал на работе, но я помню другое. В моих воспоминаниях он чаще дома. Помню его на моем дне рождения, на бейсболе, на церемонии окончания школы. По-моему, я только в последних классах узнал, чем Отец занимается на работе. То была именно что работа, а не жизнь. У меня по- другому: Анонимный Сын знает, как зовут десятерых моих главных клиентов и кому на сколько часов я выставил счет за последний финансовый год. Анонимная Дочь может сказать, сколько раз на каждого из этих клиентов подавали в суд за нарушение законодательства об охране труда. До электронной почты, до глобализации, до того как работа превратилась в нечто большее, нежели просто работа, людям было легче. Над Отцом не висели семизначная закладная на дом, необходимость платить 25 тысяч долларов за школу и по сто восемьдесят на человека — за обед на собственной лужайке...

Просто с ума сойти, что получаешь, заплатив по сто восемьдесят на человека. Анонимная Жена посулила «изысканные домашние обеды».

Но готовить и не думала. Выездные рестораторы даже стол для пикника привозят с собой. Так что садовая мебель, за которую я выложил три тысячи, продолжает спокойно пылиться в гараже. Анонимная Жена может сидеть себе и красить ногти, а обед тем не менее материализуется.

В школу права я пошел для того, чтобы Отец мог мной гордиться. По крайней мере, мне так удобнее считать. На последнем году колледжа у меня еще не было планов на будущее. Я не знал, что делать дальше, но мысль о том, чтобы шагнуть в большой мир и найти работу — то есть сделаться взрослым человеком, — слишком пугала, так что этот вариант всерьез не рассматривался. Поступление в школу права выглядело более привлекательно. Отец пустил в ход свои связи и помог пристроиться в Мичиган. Он был счастлив, а у меня появились лишние три года, чтобы обдумать, как устроить дальнейшую жизнь. Он щедро снабжал меня деньгами, так что я не имел ничего против, чтобы дополнительные три года проходить в студентах.

Быть студентом легко. Не понимаю тех, кто плохо говорит о школе права. Сейчас бы я что угодно отдал, лишь бы снова там очутиться. А тогда я не ценил своего счастья. Учился через пень-колоду, напрягаясь ровно настолько, чтобы не вылететь. Мне казалось, что вся тамошняя наука никому не нужна. Становиться юристом я в общем-то не собирался. Нормы доказательственного права и Единый коммерческий кодекс меня не увлекали.

Летом после первого курса я стажировался в фирме у Отца — ну работа как работа. А на каникулах как-то побывал в Калифорнии, и мне понравился калифорнийский климат. Вернувшись в университет, разослал резюме в компании этого штата, походил на интервью и в конце концов оказался на своем нынешнем месте. Запасной план оказался основным и единственным. Если юридическая стезя устраивала Отца — а он прожил не самую плохую жизнь, — почему бы ей не устроить и меня?

У меня есть племянник, он сейчас на втором курсе колледжа. Пару недель назад я позвонил поздравить его с днем рождения, и из разговора у меня сложилось впечатление, что колледж постепенно превращает его в социалиста. Он утверждает, что зарабатывать деньги плохо, если только ты не тратишь их с пользой. Он обозвал меня эгоистом. Если он таким образом пытался предложить заплатить за его учебу, то я его не понял.

Когда он наблюдает, как его старшие товарищи находят работу в сфере инвестиций и консалтинга или решают учиться на юристов, ему, по его словам, становится их жалко — мол, растратят свои таланты, не сделав ничего полезного для человечества. По-моему, ему еще взрослеть и взрослеть. Ему пока невдомек, что не все в мире мерится пользой. Не всем дано ее приносить. Кому-то нравится покупать красивые вещи. Кому-то — иметь возможность оплачивать счета.

Дата добавления: 2015-07-19