Глава пятая. Элспет.

Чикаго, Иллинойс, США

17 июня 1913

Дорогая Сью,

я закончил!

Простите, что так долго не писал, но я ждал, пока смогу, наконец, сообщить Вам, что я целиком и полностью закончил. О, какая же это роскошь — сесть за стол, чтобы написать Вам письмо, и не иметь кипу книг, уставившихся на меня со столешницы! Я же сижу за столом в доме моих родителей, рядом открыто окно, и теплый летний ветерок раздувает тюлевую занавеску. Самое же зловещее, что может на меня здесь уставиться, — это «Чикаго Трибьюн». Как же мне не терпится просто откинуться на спинку кресла и, потягивая прохладный лимонад, написать Вам это письмо!

Думаю, Вы будете мной гордиться. Я объяснился с отцом. Вы, возможно, полюбопытствуете, как я набрался мужества поговорить с ним. А вот как: я едва справился с экзаменами! Он бросил только один взгляд на мои отметки и фыркнул. «И как же ты собираешься поступать в медицинскую школу с такими результатами?» — спросил он. «А я и не собираюсь, — ответил я. — Я не собираюсь, и меня это не волнует». Он едва не подавился своим утренним кофе. «Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя это не волнует?» — «Именно это, отец. Я никогда не хотел поступать в медицинскую школу. Теперь слишком поздно меня переубеждать». Он вышел из-за стола, громыхнув своим стулом, и с тех пор больше со мной не разговаривал. Полагаю, только благодаря слезным просьбам матушки, он не выкинул меня за ухо на улицу.

Моя сестра останется у родителей на какое-то время, и с ней мне легче пережить обиду отца, а также у меня появилась возможность получше узнать свою племянницу Флоренс. В гостиной, в задней части дома есть место, куда в полдень падает солнечный свет. Мы с Флоренс частенько сидим в этом кружочке света и смотрим друг на друга. Когда ей надоедает пялиться на меня своими огромными голубыми глазами, она забирается ко мне на колени, дергает меня за подтяжки и просит: «Дя Дэй! Позязя, сказку!». И как я могу сопротивляться этой мольбе? Я плету небылицы и наблюдаю, как ее глаза широко распахиваются на страшных местах и сужаются, когда она смеется. Это так чудесно — наблюдать игру искренних эмоций на лице этого дитя. Она не пытается спрятать от меня свои чувства или выдать одну эмоцию за другую. Мы с моей маленькой племянницей обязательно подружимся, это я говорю Вам точно.

Еще одна новость: я начал встречаться с девушкой. Ее зовут Лара. Она очень милая и изучает в колледже немецкую литературу. Мы встретились на званом вечере — одном из тех общественных мероприятий, которые приходится посещать время от времени. Я пошел туда, чтобы угодить матушке. Я встретил Лару, мы поговорили, и выяснилось, что она «знает» моих родителей. Они знакомы косвенно: ну, знаете, когда ее матушка играет в бридж с Вивиан — тетей лучшей подруги моей матушки, или что-то в этом роде. Но каким бы косвенным ни было знакомство, оно означает, что матушка одобряет мои отношения с Ларой.

Так что, как видите, сейчас жизнь моя идет чудесно. В ней есть место двум девушкам и собственной комнате, и БОЛЬШЕ НИКАКИХ ЭКЗАМЕНОВ!

О, та знаменитая ночь, когда я запустил белок в женский корпус! Вы можете придумать сочетание лучшее, чем опасный подъем, стая ошарашенных белок и визжащие женщины разной степени раздетости? Однако должен сказать, что подобные проделки нечасто заканчивались посещением больницы, хотя такая вероятность и делала их настолько привлекательными.

На самом деле, отсюда и мое прозвище. Ребята — они прозвали меня «Морт» — были патологически убеждены, что однажды мои выходки доведут до смертоубийства. Отличные парни, не правда ли?

Сью, как дела у Вас на Скае? Вы, должно быть, гораздо счастливее теперь, когда сошел снег. Я уже представляю себе, как Вы радостно шагаете по холмам, в брюках и шляпе, с зажатым под мышкой блокнотом и карандашом за ухом. Ах, лето!

Кстати, Вы не угадали мой возраст. Мне уже двадцать один! Теперь Вы понимаете, почему я стремился отрастить усы...

Отдохнувший и умиротворенный,

Дэвид

P.S. Посылаю свою фотографию в мантии и академической шапочке. Величавое деревце рядом со мной — это Пауль. И я, и дерево — мы оба (поразительно!) пережили этот год!

Остров Скай

7 июля 1913

Дорогой Дэвид,

вы выглядите шикарно! Я даже не знаю, кто из вас выглядит более величавым или стройным — Вы или дерево. Рада, что у Вас все так хорошо.

Ваша племянница кажется мне очаровательной, и Вам повезло, что Вы можете видеть ее так часто. Мой брат Аластер погиб несколько лет назад, и его вдова переехала в Эдинбург вместе с детьми. С тех пор я не видела ни Крисси, ни моих племянницу и племянников. Другие мои братья, Финли и Вилли, все еще живут дома, так что никаких детей здесь не ожидается (по крайней мере, матир надеется, что нет!), хотя Финли встречается с девушкой, и я думаю, у него серьезные намерения, так что, возможно, это ненадолго. Кейт очень милая; мы все скрестили пальцы.

Теперь, когда Вы не собираетесь в медицинскую школу, чем Вы заполняете свободное время? Вы уже поступили в Русский балет? Научились играть на корнете? Начали писать великий американский роман?

Я уверена, что сейчас гораздо легче встречаться с возлюбленной, когда Ваши вечера не заняты учебой. Вы говорите, что Лара учится в университете. Это обычно для американских женщин? Все девочки, с которыми я ходила в школу, думали только о замужестве, выборе занавесок и о том, чтобы, по сути, выкинуть из головы уроки, на которые потратили десять или двенадцать лет. Они считали, что я безумная, как Мартовский заяц, только потому, что мне хотелось прочитать книгу, которая не входит в школьную программу, не говоря уже о желании учиться в университете.

Элспет

Чикаго, Иллинойс, США

27 июля 1913

Дорогая Сью,

нет, я не поступил в Русский балет. Честно говоря, я не знаю, что мне делать дальше. Полагаю, было нечто очень ясное и надежное в том, как отец распланировал мое будущее. Я просматривал в газете предложения о работе, размышляя, чем хотел бы заниматься. Я даже не уверен, какое направление выбрать. Моя мама считает, что полагаться на газету при выборе профессии — недостойно меня, и тайком просит своих партнеров по бриджу узнать, не появится ли что-то «приличное».

Нет, не думаю, что учиться в колледже — обычно для женщин. В университете Иллинойса были девушки, но не так много, особенно на биологическом факультете. Хотя они и посещали колледж, кажется, они ограничивались женскими дисциплинами, такими как современные языки, литература, домоводство. И, боюсь, среди них не было ни одного геолога!

Дэвид

Остров Скай

14 августа 1913

Дорогой мальчик,

почему это языки и литература — «женские» дисциплины? Я не осуждаю Вас, Дэвид. Я знаю, Вы повторяли общеизвестную истину, хотя и спорную. Мы живем в век, когда женщины занимаются тем, что раньше было для них запретно. Хотя их все еще не много, женщины доказали, что могут быть успешными врачами, учеными, коммерсантами. Теперь, когда перед ними открыто столько дверей, почему же большинство женщин не стремятся войти? Вместо этого они занимаются домом, говоря: «Кому нужно получить Нобелевскую премию, как Мария Кюри? Гораздо радостнее научиться готовить жареного цыпленка». Конечно, у каждого могут быть увлечения, и, наверное, есть женщины, которые в самом деле не хотят учиться ничему, кроме приготовления цыпленка или домоводства. Но почему женщина, изучающая химию или геологию, подходит на роль спутницы жизни меньше, чем женщина, изучающая литературу? Я не суфражистка, но, когда речь заходит о женщинах и образовании, я очень сержусь.

Элспет

Чикаго, Иллинойс, США

4 сентября 1913

Дорогая Сью,

наконец-то у меня есть оплачиваемая работа! Я получил место учителя биологии и химии в частной школе здесь, в Чикаго. Лара говорит, что, прежде чем закончится семестр, все девочки будут влюблены в меня, а все мальчики захотят стать моими друзьями.

У меня нет убедительного ответа, почему некоторые предметы называют «женскими». Вы правы, мы движемся к более просвещенным временам, но до них все еще далеко. Сейчас, когда появляется все больше университетов с совместным обучением, любая женщина может посещать колледж и изучать то, что ей нравится. Она даже может пойти дальше и найти «радикальную» новую работу, став ученым или преподавателем. Но до сих пор предполагается — и даже ожидается, — что, став матерью, она откажется от этого. Материнство всегда побеждает педагогику и равноправие.

Вот что я скажу: женщины гораздо лучше справляются с воспитанием детей, чем мужчины. Видит Бог, мой отец никогда бы не справился, если бы ему пришлось заниматься этим. Но дети вырастают и уезжают. Почему бы женщине не иметь возможность заниматься карьерой позже?

Однако Вы верно заметили, Сью. Я надеюсь жениться на женщине, с которой можно поговорить о чем-нибудь более интересном, чем приготовление цыплят. Которая читает те же книги, что и я, и интересуется теми же проблемами. Или даже на такой, которая думает совершенно по-другому, но ничего не имеет против оживленного спора, и при этом все равно любит меня.

Дэвид

Остров Скай

30 сентября 1913

Дэвид,

дорогой мой, что заставляет Вас думать, что женщины лучше справляются с воспитанием детей? Звучит так, словно Ваша племянница Вас обожает, а Вы как-то должны правильно повлиять на нее. Вы не уверены в своей способности воспитать ребенка, не уверены, что способны продержаться дольше, чем длится сказка?

Элспет

Чикаго, Иллинойс, США

17 октября 1913

Дорогая Сью,

ну, Вы же не станете спорить, что у женщин есть что-то врожденное? Что-то, что позволяет им быть матерями? Я не представляю, что это. Женщины гораздо более самоотверженны, чем мужчины. Они терпеливы и щедры. Женщина может добиться всех степеней в экономических науках домоводства, но, даже не получив образование в колледже, она все же может вести хозяйство и быть матерью.

Дэвид

Остров Скай

31 октября 1913

Дэвид,

Ваши письма из всего лишь раздражающих, стали прямо-таки вызывать гнев. Никакие врожденные качества не делают нас женами или матерями, или хозяйками. Неужели что-то внутри нас помогает нам хорошо готовить или штопать носки? Вы думаете, что Господь Всемогущий был настолько дальновиден, чтобы знать, что будет требоваться от домохозяйки в двадцатом веке, и приберег особый участок мозга для выпечки? Потому что, скажу Вам, я ничего этого не умею. Ни готовить, ни печь, ни, определенно, штопать носки. Может быть, я родилась только с половиной мозга и у меня отсутствует что-то жизненно важное. На это Вы намекаете?

Вы говорите, что женщины, особенно матери, должны быть самоотверженными. Они не рождаются таковыми, и все же от них ожидают этого. Никто не станет лишать мужчину его пинты после рабочего дня или возможности вытянуть ноги у огня, или даже просто посидеть с газетой по утрам. Но если мать захочет выйти прогуляться на час, выпить кружку чая в тишине или (не дай Бог!) навестить подругу, сразу поднимается шум. Матерям не положено хотеть побыть без детей. Им положено быть абсолютно самоотверженными. Хорошая мать никогда не съест последний кусок торта.

Я не уверена, что хочу детей. Я не могу быть настолько самоотверженной. Если бы за мою юбку цеплялся ребенок, я бы не могла совершать свои прогулки по горам. Я не могла бы часами сидеть, глядя на волны и сочиняя стихи. Я не могла бы обойтись только приготовлением сосисок и рождественского пудинга. Я не могла бы долго не ложиться, наблюдая, как звезды движутся по небосклону, или рано вставать, чтобы бродить по холмам, пока солнце не поднимется над горизонтом. Вы же не скажете, что я все еще могу заниматься этим, имея детей. И уж конечно, я не смогу отказаться от последнего куска торта.

Независимость делает женщину жадной.

Элспет

Дата добавления: 2015-07-19