Прыжок из поднебесья 9 страница

Я вернулась в давно уже чужой город, без всякого страха пришла к себе домой. Проторчала там часа два, стараясь ни о чем не думать и не беспокоиться. Телефон мой молчал, а я подумывала о том, что завтра — срок идти к Виктору. Мне не хотелось вспоминать его противную физиономию, не хотелось вообще думать о том, что могло как-то меня расстроить. Я взяла деньги и поехала к Никите, чувствуя, что это единственный человек, который сможет мне помочь.
Он открыл мне дверь, и я молча вошла в квартиру, разделась и прошла в комнату. Потом спохватилась, полезла в свою сумку, достала три тысячи рублей и положила их на столик.
— Это за ночевки…
— Ты где пропадала? Я сильно беспокоился за тебя. Не спал, все ждал, что ты придешь…
— Зря ждал, я же свободна. Да и говорила, что собираюсь за город. А предупреждать о том, чем я занимаюсь, я, по-моему, не обязана. Насколько я понимаю.
— Что с тобой случилось, родная моя? На тебе лица нет.
— Все нормально, милый мой! Можешь не волноваться и не переживать!
— Хорошо, не буду мучить тебя расспросами и ненужной ревностью.
Никита подошел ко мне и сел рядом.
— Ну, прости дурака! Не буду я больше вмешиваться! Просто я так соскучился…
Он обнял меня и сильно прижался к моим губам. Быстро повалил меня и стал целовать шею. А я лежала, уставившись равнодушным взглядом в потолок, думая неизвестно о чем, пока из моих уст сама по себе не вылетела следующая фраза:
— Ой, как же вы мне все надоели… кто бы знал.
Никита остановился, грустно посмотрел на меня, поднялся и пошел на кухню. Минут через пять я пошла за ним. Он стоял у окна и грустно смотрел куда-то вдаль. Я тихонько обняла его со спины и шепнула:
— Прости меня…
— Да нет, все нормально. Не мучайся. Продолжай жить чисто для себя. Раз тебе это нравится. Я не буду мешать. Не буду учить и давать ненужные советы. Решай сама, ты взрослый человек.
Он хотел уйти, но я сильнее прижалась к нему. Никита взял меня за ладони и крепко их сжал.
— Алина, милая… Одна только просьба. Не мучай меня. Не делай мне больно. В конце концов, я же ничего не сделал тебе плохого. Наоборот. Хотел, как лучше. Так что не надо.
Никита пошел в ванную, а потом в спальню. А я долго стояла у окна, на том же месте, что и Никита, и думала о своей ненависти к Виктору. Беспощадной и злой ненависти, которая сильно томила мое сердце. Мне хотелось мстить и ломать чужие жизни. По страшному ломать…
Я успокоила себя и пошла к Никите. Он спал, уткнувшись лицом в мою подушку. Я села на краешек кровати и стала смотреть на него, словно видела впервые. Я чувствовала, что начинаю терять способность радоваться жизни. Чувствовала, что теряю этот талант — жить для себя. Мне стало обидно и горько. Немножко — стыдно. Я легла рядом с Никитой и крепко его обняла. Так я и заснула, думая о том, что с утра надо быть посильнее и не сдаваться. Не бояться совершать безумные поступки, от которых так много радости.
Не помню, что мне снилось ночью, помню только, что я сильно плакала, разговаривая с кем-то. Это совсем не вдохновляло на новый день. И вообще, не хотелось вставать. Проснулась я одна, без Никиты. Дома его вообще не оказалось, была только оставлена записка:
"Алина, я ушел по делам. Завтракай, занимайся, чем хочешь. Если будешь уходить, просто захлопни дверь. А если хочешь, если тебе это принесет хоть какую-то радость, можешь приходить вечером. Я буду очень тебя ждать. Целую!"
Я позавтракала и сразу же ушла из дома. Поехала к себе. Просто так. Заодно — за деньгами. Меня немного трясло и что-то томило. То ли предчувствие, то ли душевная усталость. Хотя, откуда ей взяться?
Взяв деньги, я пошла к Виктору — главному своему врагу на сегодняшний день. Какая-то внутренняя сила руководила мной, не давала упасть, расслабиться или сделать любой неверный шаг. И я радовалась тому, что во мне есть поддержка, что я не одна даже сама с собой.
— Привет! А я все звоню тебе, звоню. А телефон твой не отвечает. В подполье ушла?
— Виктор, мне не до разговоров. У меня много дел. Давай решим наше дело и разойдемся. Не будем отвлекаться на разговоры.
— Как скажешь, детка. Клиент всегда прав. Проходи.
Интересно, в каком месте он хранит наркоту? И вообще, какие у него связи по этому деоу, что его до сих пор не замели. Странно…
— У меня к тебе деловое предложение, Виктор. Мне надоело таскаться к тебе каждые три дня. Давай я дам тебе сразу некоторую сумму, а ты мне в ответ дашь товара.
Виктор усмехнулся.
— Пытаешься состроить из себя делового человека? Ну-ну… А у тебя с собой много бабок что ли? Не боишься по улице таскаться?
— Нет, не боюсь! — съязвила я. — Если тебя что-то не устраивает, давай свои условия.
— Ладно, не ори. Давай деньги, тогда и разговор будет.
— Вот, здесь три тонны баксов. Надеюсь, ты меня не обидишь и не обманешь. Можешь не пересчитывать.
— Ладно, — улыбнулся Виктор. — Жди меня, и я вернусь…
Он вышел в другую комнату, а я судорожно стала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого и небольшого. Подходящим мне показался подсвечник. Я встала за дверь, в которую должен был войти Виктор.
— Вот, Алина…
Виктор не успел договорить, не успел никак среагировать, потому что ничего от меня не ожидал. Я со всего размаху врезала подсвечником ему по голове. Он охнул, схватился за голову и рухнул. Все получилось так, как я ожидала. Прямо, как по нотам, даже удивительно…
Я всадила в него смертельную дозу, пошарила по карманам, пробежалась по всей квартире, взяла свои деньги, его, оставшуюся наркоту, полазила по его шкафам и ящикам, но ничего путного не обнаружила. Так, травка какая-то, сложила все аккуратно в свою сумочку, протерла платком вещи, на которых могли оставаться мои отпечатки, и удалилась. Только когда я пришла домой, до меня дошел весь ужас совершенного. Но менять что-то было уже поздно. Поздно, как никогда…
То ли от усталости, то ли от пережитого маленького стресса, я завалилась на кровать и заснула мертвым сном, хотя спать, в принципе, мне даже не хотелось. Проснулась я так же неожиданно и резко, будто вовсе не спала. Что-то сильно давило в груди, слегка затрудняя мое дыхание. Больно было широко открывать глаза, свет ослеплял, а тишина томила. Ощущения были новыми и непривычными, от этого я и мучилась. Тишина медленно перерастала в ровный еле слышимый звон, нервно касающийся моих висков. Мне было больно и противно, хотя я ничем не могла объяснить подобное состояние.
Чуть позднее, опять же благодаря только какой-то неведомой внутренней силе, я сумела заставить себя встать и выйти на воздух, который моментально отрезвил меня от бреда. Только тоска не убавилась ни на грамм. Я заскочила в свое кафе и сходу выпила стопку водки, но легче мне не стало. Скорее наоборот, плюс ко всему прибавилось еще омерзение. Ведь водку я вообще не пью.
Я устало опустилась на стул и попробовала найти причину для возникновения слез, но и эта попытка оказалась тщетной. Ко мне подсел какой-то парень и долго молча рассматривал меня, потом спросил:
— У вас что-то произошло, девушка?
Я кивнула головой, не поднимая глаз.
— Кто-то умер?
Я снова кивнула, и эта мысль прошла по телу как спасение.
— Может, я могу как-то помочь вам? — парень явно не собирался уходить.
— Мне нужно выпить… — произнесла я, сама не поняв интонацию этой фразы: то ли просьба, то ли вопрос.
— Да, конечно, — быстро согласился парень. — Вы что пьете?
— Я пью все… лучше — водку.
— Действительно, лучше, — менее уверенно повторил за мной парень, но все равно пошел к стойке.
Очень скоро он вернулся.
— Может, покушать что-нибудь хотите? Я куплю.
— Нет, не надо.
Я выпила водку и жадно запила ее купленным соком. В руках моментально появилась приятная слабость, довольно быстрыми темпами охватывающая и все мое тело. Я, наконец, рассмотрела парня. На вид ему было лет двадцать пять.
— Тебя как зовут? — спросила я, насильно улыбаясь.
— Артем. А тебя?
— А меня Алина. Сам-то чего такой грустный?
— Неделю назад погибла моя жена… Вот… Не знаю, где найти себе место…
Я взглянула на своего собеседника и почувствовала, что скоро заплачу.
— У меня тоже погиб муж. И его дочка… И мой ребенок — еще не родившийся. И все погибают. Уходят в никуда, чтобы никогда уже не вернуться.
— Это правда? — ошарашено спросил Артем. — Неужели в этом долбаном заведении нашлись два человека, которые смогут понять друг друга?! Когда это случилось?
— Не так давно, — туманно ответила я, не сообразив моментально лучший ответ.
— И ты тоже не находишь себе места?
Я кивнула и почувствовала две первые слезинки, лениво сползающие по щеке.
— Только ты не плачь. Давай лучше вместе выпьем…
Он сделал новый заказ, и мы выпили. Я, наконец-то, почувствовала полную расслабленность и разревелась. Артем старался успокоить меня, но я рыдала, что-то повторяя неизвестно кому, толком не осознавая своих слов, и понимала только, что пить мне больше нельзя, потому что легко могу наговорить лишнего.
А мне этого очень не хотелось.
Потом мы вышли на улицу, бродили по тропинкам, о чем-то разговаривали. А я все продолжала плакать, говорить о том, какая несчастная судьба выпала на мою долю, о том, что в моей жизни уже давно нет ничего светлого и прекрасного, что я безумно от всего устала, что хочу умереть, чтобы никогда больше не видеть своими глазами чужую смерть. Артем сильно прижимал меня к себе, говорил какие-то нежные и ласковые слова, гладил мои волосы, сам тоже еле сдерживал слезы, но не сходил с ума и, кажется, совсем не был пьян. Не знаю, сколько мы бродили, помню, что сели в какую-то машину, долго куда-то ехали, поднимались по каким-то ступенькам. Мне было трудно держать открытыми глаза, поэтому до меня доносились лишь какие-то обрывки малопонятных фраз.
— Да, да, она здесь живет. Спасибо вам большое. И простите за беспокойство. Огромное спасибо.
Я приоткрыла глаза и увидела Артема, грустно смотревшего на меня, потом я перевела взгляд и вдруг узнала Никиту, который тоже слишком печально смотрел на меня. Я почему-то засмеялась, а потом мне стало плохо. Я долго сидела на полу в ванной, прерывая смех слезами, а слезы — смехом. Рядом шумела вода, слышался взволнованный голос Никиты. Затем я постепенно стала приходить в себя.
Мы сидели с Никитой в комнате, я пила горячий и необыкновенно вкусный чай, Никита молчал и не смотрел на меня.
— Зачем ты пила? — спросил он через какое-то время.
— От тоски… — с трудом ответила я.
— Какая тоска, если ты живешь, радуясь жизни?!
— Вот здесь, — я показала на сердце. — Неожиданно стало очень больно и тяжело. И я не нашла другого способа, чтобы избавиться от этой боли.
— Но откуда боль? Что у тебя произошло за этот один короткий день?
— Я убила человека. Во второй раз в жизни я убила…
— Что?…
Никита дикими глазами посмотрел на меня.
— Ты это серьезно? Или это пьяный бред?
— Я убила человека, который сделал меня наркоманкой… Вот и все.
Никита замолчал и от греха подальше отвернулся от меня.
— Можешь меня выгнать или сдать. Я не обижусь, — тихо произнесла я минут через пять.
— Вот только не надо говорить глупости, очень тебя прошу. Выгонять я тебя не собираюсь, сдавать — тем более. Ты слишком дорога мне… Хотя, не понимаю, чем и почему.
— Я тоже этого не понимаю…
Разговор прекратился, а я чувствовала, что с каждой минутой мне все легче и легче, словно я снимала с себя тяжелые одеяния, постепенно освобождаясь от этого ненужного груза.
Мы сидели с Никитой по разным углам дивана и не смотрели друг на друга: нам обоим было очень стыдно. Но я не выдержала первой. Я подсела к нему поближе и ткнулась лбом в его колени.
— Ой, Алина, Алина…, — грустно произнес Никита. — Думал ли я, что попаду в такие сложности. Думал ли я, что, расставшись с одной женщиной, тут же безумно полюблю другую…
Я подняла голову, которая еще немного гудела, и, слегка прищурившись, посмотрела в глаза Никиты.
— Ты сам-то не устал от всего? От меня, от моего бреда? Ты пойми, что здесь, внутри меня, ничего нет. Абсолютно ничего. Меня нельзя любить. Ни ангелу, ни бесу. НИКОМУ! Не люби меня, никак не люби, я очень тебя прошу, я умоляю. Выполни эту просьбу. Не говори мне о любви, иначе мы оба сойдем с ума. Со мной нет будущего, понимаешь?!
Я сильно прижалась к его груди, пытаясь услышать стук его сердца. Никита тоже обнял меня.
— Хорошо, я не буду. Но что мне тогда можно?
— Никита, милый, мы встретились совершенно случайно. Ни ты, ни я не жаждали этой встречи. Так давай не будем ничего усложнять и придумывать. Я у тебя просто временно снимаю квартиру, плачу за это, но ты не беспокойся, уже очень скоро я перестану мучить тебя своим ненужным присутствием. Я скоро найду другое место. Потерпи меня еще самую малость. Ты очень хороший человек, и я не достойна тебя. Даже крошки твоего внимания и твоей нежности я не достойна. И не говори о любви: она не может существовать между нами. Мы слишком на огромной дистанции друг от друга! Пойми это.
Я поцеловала его, как мне показалось, в последний раз, и встала.
— А теперь, я бы хотела лечь отдохнуть. Куда мне лучше?
Никита подошел ко мне и стал жадно меня тискать в своих руках, я даже не поняла этого порыва.
— Что бы ты ни говорила. Мне все равно. Я хочу тебя. Если так тебя больше устроит, давай условимся, что я покупаю тебя. Я не собираюсь спать один, не собираюсь мучиться и сходить с ума! Я хочу тебя, и ты будешь сегодня моей…
Я не узнавала Никиту. В его глазах горел незнакомый огонь, сильно пугающий меня.
— Что с тобой? Я не понимаю, — промямлила я, пытаясь вырваться из его горячих рук.
— Что ты хочешь? Романтики или насилия? Я на все способен!
Он схватил меня и поволок в спальню. Я вырывалась и кричала, но он с каждой минутой становился грубее и злее.
Никита повалил меня на кровать и стал срывать с меня одежду, мять мое тело и ошпаривать его струями горячего дыхания. Я стонала и извивалась, и скоро, очень скоро вошла во вкус.
Потом мы быстро заснули, явно чрезмерно утомленными, и не просыпались до самого утра. А утром я смотрела в его глаза, которые стали прежними — ласковыми и нежными, сжимала его ладони — теплые и красивые, ласкала его губы, и нам обоим было безумно хорошо. Потом мы, как всегда, позавтракали и разошлись по своим делам.

23

Да, лето закончилось. Это было вне всяких сомнений. Уже чувствовался запах приближающейся зимы, несмотря на оставшееся тепло и зелень листьев.
Бродя по редким опавшим листочкам, еще далеко не желтого цвета, я вдыхала в себя запах осени, и мне становилось немного печально. Мне всегда грустно в это время года, с самого моего рождения. Мне было обидно за природу, так быстро и неизбежно увядающую. И чувствовалось, что уже многие также ощущают состояние всего живого, многие уже оплакивали навсегда ушедшее лето этого года.
На этот раз у меня как никогда не было никаких целей, и я очень боялась тоски. Боялась снова все перенести, продумать и осознать. Мне обязательно нужно было зацепиться хоть за что-нибудь. Хоть за какую-нибудь идейку, способную придать моей никчемной жизни определенный смысл. Хотелось встретиться со знакомыми, поболтать, погулять, разузнать, как вообще сейчас живут, что делают, чем интересуются. Но в голову, как назло, ничего не шло. Было грустно и одиноко.
Но видимо, мое внутреннее желание было услышано высшими силами, и я услышала чей-то незнакомый голос почти рядом с собой. Я оглянулась и почувствовала, что мои губы сами по себе расползаются в улыбке. Передо мной стояли две моих бывших одноклассницы, с которыми я не так давно имела довольно близкие и теплые отношения. В первую минуту я подумала о том, как жаль, что школа соединяет нескольких людей в одну дружбу, а жизнь их разъединяет.
— Ленка, Машка! Ой, как же я рада, что встретила вас! — искренне воскликнула я.
— Ну, во-первых, это мы встретили тебя. Ты шла и никого не замечала.
Мы долго обнимались, а потом решили зайти к Лене домой и просто поболтать обо всем. Все-таки шесть лет не виделись!
А квартира Ленки ничуть не изменилась с тех пор, и я сразу поняла, что не сложилась пока жизнь моей подруги, раз она до сих пор живет с родителями.
— Ну, рассказывайте, — специально опередила я. — Как живете, что делаете? Вообще, ведь с тех пор, как мы виделись в последний раз, столько, наверное, всего произошло! Не передать словами.
Разговор начала Машка, — она всегда среди нас была более общительная.
— Ой, Алиночка! Сначала о себе. Я — замужем, дочке три года. Муж — обалденный, прямо как мы тогда мечтали: красивый, богатый, непьющий и безумно любит меня! Ну скажи, разве возможно такое в наше-то время?! Вот и я все не верю, что на мою долю выпало такое счастье! Я не работаю, занимаюсь домом и ребенком, а иногда и — мужем.
Машка громко рассмеялась.
— Так что, в принципе, у меня все отлично. Вот только Ленку все никак замуж не выдать. Два раз уже разводилась, представляешь. И все ее что-то не устраивает!
Ленка немного смутилась и сама продолжила начатую тему.
— А что не устраивает?! Один, первый мой, оказался пьяницей, а спьяну очень любил помахать своими кулаками. Второй вроде лучше, да бабник. Ну, не повезло два раза, подумаешь! Жизнь же на этом не заканчивается. Обидно, что два раза аборты делать пришлось. Не оставаться же мне матерью — одиночкой! Работаю я в магазине — кассиром. Ничего, на жизнь хватает. Ну, а ты как, рассказывай! Так интересно! Ты в школе такой воображулей была, просто кошмар! Всех нас вечно умывала.
Я продолжала улыбаться, хотя чувствовала, что улыбка постепенно сползает с моего лица. Я молчала, уж очень не хотелось что-то выдумывать, но говорить правду, — было бы еще страшнее.
— Что-то ты задумалась, Алина! А ну, давай все начистоту. Что с тобой, как живешь, что творишь?
— А что говорить, девчонки… Была замужем, да муж погиб. Дочка, не моя правда, тоже погибла. Ребенка я потеряла. Больше замуж не выходила. Несколько лет работала на одном месте, пока не уволилась. Вот теперь уже давно ищу нормальную работу, но ничего подходящего.
— А уволилась-то чего? — спросила Лена.
— Да, блин, начальник попался сволочной. Стал домогаться, ну я его и послала. А он, следовательно, и меня тоже послал.
— Вот сволочь! — искренне согласилась со мной Машка. — Убивать таких надо! Чтобы не портили жизни честным и хорошим людям.
Я пристально посмотрела на Машку.
— Ты это серьезно?
— По поводу чего? — не поняла она.
— По поводу убийства…
Мы уставились друг на друга, и через секунду Машка весело засмеялась, опрокидываясь на спинку дивана. И хотя мне было совсем не до смеха, я поддержала ее и тоже захохотала, хотя это у меня получилось чересчур неестественно.
— Слушай, Алина, — успокоившись, сказала Ленка. — А давай я тебя попробую в наш магазин сунуть. Тонны полторы — две будешь иметь стабильно.
— Ой, не, Леночка! Спасибо тебе, конечно, но в торговлю я уже совалась, больше не хочу.
— И к тому же, — неожиданно серьезно произнесла Машка. — Судя по всему, твои полторы тонны никак не помогут Алине. Судя по ее прикиду…
— Да ладно, тебе, Машка! Просто у Алиночки есть хороший спонсор! Вот и все! Это вполне естественно. Но работу ты все-таки найди, это мой тебе совет.
— Спасибо, Лена, — ответила я и взглянула на часы.
— Ой, — как будто бы почувствовав неловкость, воскликнула Машка. — У меня же ребенок уже заждался меня! Попросила сестру посидеть с ней часик, и заболталась. Алина, ты прости меня, я убегаю. Пора мне. Ленка даст тебе мой телефон, позвони как-нибудь, хорошо?
Я кивнула.
— Ну, я побежала! Целую всех!
Мы остались вдвоем с Ленкой. Она долго пристально рассматривала меня и, почувствовав напряжение и в моем взгляде, сказала:
— А теперь давай начистоту, при Машке не хотела я поднимать этой темы. Что с тобой приключилось?
— В каком смысле? — сделала я непонимающий вид.
— В том самом, Алина. Не строй только из себя святую. Ты неестественно похудела, под глазами синяки, нервная, дерганая. Я боюсь делать какие-то предположения…
— Со мной все в порядке, — холодно ответила я, и в глазах моих загорелся огонек ненависти.
Ленка заметила это.
— Ты не злись только на меня. Понимаю, что ты не любишь, когда вмешиваются в твою жизнь. Ты никогда этого не любила. Но я все-таки позволю себе эту наглость. Я хочу, чтобы ты рассказала, что с тобой творится, чтобы мы вместе поискали выход. Я очень хочу помочь тебе.
— Скажи, Лена, — перебила я. — Вот если бы мы с тобой не встретились сегодня, ты ведь никогда бы не стала тревожиться по поводу моей жизни и судьбы?
— Но ведь мы встретились. И я считаю, что случайного нет ничего.
— Лена, я говорю тебе вполне серьезно… Если ты не хочешь никаких трудностей, оставь эту тему.
— Ты мне угрожаешь, насколько я понимаю?
Я вскочила с дивана, чувствуя в себе ненужную ярость.
— Вот видишь, какая ты дерганая. Ты не была такой. Ты тревожишь меня.
— Тревожься за себя, Леночка. С людьми часто всякое случается! Нужно быть внимательными и осторожными.
— Ты это серьезно? — как-то игриво спросила Лена.
— Насчет чего?
— Насчет убийства…
Ленка повторила мой диалог с Машкой.
— Ты зря цепляешься к словам, Лена. И зря воспринимаешь все так буквально.
— Да? А ты знаешь, я не обратила бы внимания на ваш разговор с Машенькой, если бы не видела твоего взгляда. А в нем, помимо ненависти, было столько злости, проклятия и презрения, что я сразу поняла, ты не шутишь… Скажи, ты действительно способна убить человека, который тебя обидел?
— Да, способна, — легко ответила я и сама улыбнулась от ощущения этой легкости.
— Значит, ты можешь и меня убить?
Я не стала отвечать, пытаясь понять, к чему она клонит.
— Алина, милая… Скажи мне, что с тобой?
— Сказать тебе, что со мной? — переспросила я. — Хорошо, я скажу. Но пеняй на себя. Я не угрожаю, я просто хочу предупредить, что от узнанной истины легче тебе ничуть не станет. Я — убийца!
Это слово снова больно кольнуло меня в сердце, но я продолжила:
— Я — наркоманка! Ты довольна?
Лена молчала и грустно смотрела в сторону.
— Может быть, тебя волнуют причины и обстоятельства, — не замолкала я. — Они просты: мне надоело подстраиваться, любезничать с теми, кто считает меня за дерьмо, лицемерить тем, от кого я завишу. Мне надоело без конца врать самой себе и делать при этом вид, что я спокойна и уравновешенна. Я хочу свободы и независимости. Я хочу не думать о том, что завтра со мной может что-то случиться, что завтра мне будет плохо, что завтра мне будет не на что жить.
Я замолчала и, схватившись руками за голову, села на диван.
— Тебе плохо? — через минуту спросила Лена.
— Да. Позволь мне уйти… Пока я не сделала очередной глупости.
— Я хочу помочь тебе, Алина.
— Если хочешь, тогда оставь меня в покое. Я сама во всем разберусь, без чьей-либо помощи.
— Как хочешь, — пожала плечами Лена. — Ты — свободный и взрослый человек. Я не имею права заставлять тебя что-то делать.
— Счастливо, — буркнула я, и даже не взглянув в сторону бывшей подруги, быстро оделась и ушла из ее квартиры.
Дождь смыл с моего лица ненависть. Я вдохнула свежий воздух полной грудью и почувствовала, что меня начинает ломать. Я понимала все, абсолютно все. Все осознавала, но со всем полностью соглашалась и мирилась. И уже не потому, что не было другого выхода, а потому, что свыклась с той жизнью и с тем состоянием, в котором находилась. Я не жалела и не мучилась. И более того, — смеялась над своей прошлой слабостью, над прошлыми страхами и переживаниями. Я не понимала, почему раньше была так слаба и неповоротлива, в принципе, догадываясь, что в душевных резервах еще очень много силы и стремлений.
Неожиданный дождь абсолютно не тревожил меня, скорее наоборот, способствовал расслаблению и смирению.
Часа полтора я поторчала у себя в квартире, не придавая огромного значения тому, что напрасно теряю время и здоровье. Мне не хотелось никого видеть. А в голове, признаюсь, упрямо маячил тот самый новый начальник фирмы, в которой я не так давно имела счастье работать, — Олег Семенович. Не давало мне покоя существование этого придурка, испортившего мне всю жизнь.
В один миг, от одной мысли, совершенно случайной, во мне проснулась неистовая ненависть к нему. Почему раньше я не задумывалась над тем, что есть вполне определенный виновник всего?! Почему раньше я не вспоминала этого ублюдка, зажравшегося и затраханного? Почему?
Мысли блуждали в моей голове с невероятной скоростью и сумбуром. Я даже не успевала подключиться к какой-то конкретно. Но одно я знала точно: я безумно хотела мстить. Со страшной силой, без сожаления и сомнения.
— Девушка, а сколько вы стоите? — неожиданно услышала я чей-то голос и обернулась.
Передо мной стоял довольно симпатичный парень, но совершенно незнакомый. Значит, вопрос был не шуточным.
— Я стою сто долларов в час.
— А за три часа скидка будет?
— Двадцать процентов, но только оплата — сразу.
— А не слишком ли дорого вы себя оцениваете?
— Если вас не устраивает цена, обращайтесь по другому адресу, — эта игра приносила мне какое-то тревожное чувство.
— Я к тому говорю, что если вы хотите заработать, то нужно оценивать себя не по своему желанию, а по желанию клиента.
— Спасибо за совет, но эта цена еще не слишком высокая. Я стою и дороже.
— Да? А я бы за такую шлюху, как вы, и ста рублей бы не дал.
Парень заржал и продолжал нагло смотреть в мои глаза.
Я же разозлилась в одно мгновение.
— А тебя, козел, на самом деле никто не спрашивает. Вали своей дорогой и не суй свой поганый нос куда не следует.
Парень еще громче захохотал.
— Ну ты, Алина, даешь! Вот уж не думал увидеть тебя такой. Ты что, совсем меня не помнишь?
Я в недоумении помотала головой.
— Эх ты! Ладно, не буду тебя мучить. Я — Сашка. Помнишь, в кафе. Мы тогда с друзьями сидели. Потом вместе гуляли. Ну, Виктора помнишь, ты тогда еще сильно запала на него. Ну, давай, напрягай мозги-то.
Меня затрясло, но я скрыла это. Имя Виктора прошло лезвием бритвы по моим вискам.
— А-а, вспомнила. Точно. Мы тогда в гости ходили… Надо же, хоть прирежь меня, не узнала бы.
— Ты прикинь, Витька-то пришили.
— В каком смысле?
— Ну в том, что грохнули. У него же дома. Прикинь! Кто бы мог подумать. Я, главное, недели две не видел его, потом звоню — не дозвониться. Прихожу к нему домой, а квартира опечатана. Ужас! Меня в подозрение — как знакомого. Допрашивали двое суток.
— И чего, нашли?
— Убийцу-то? Что ты! Разве найдешь ветра в поле… Слишком многие хотели его пришить. Да рука ни у кого не поднималась. И все-таки нашелся смельчак… Только слишком неумело все сделал. Видимо, не профи. И ограбить-то не смог нормально. Да и вообще, хоть Витек и был заразой, но и другом быть тоже умел. Жаль мужика! Честно скажу, встретил бы убийцу, тут же отомстил!
Я отвернулась в сторону, чтобы не рассмеяться.
— Ну ладно, не будем о грустном. Ты-то как, чем занимаешься?
Я пожала плечами, высказывая этим жестом сожаление.
— Чего, так и не нашла себе место? Эх ты! Так как ты живешь?
— Живу как-то, — грустно произнесла я. — Как, говорится, бывает и хуже. Потому не жалуюсь. А ты как?
— Нормалек! На днях в Москву по делам укатываю. Хочешь, оставь свой телефон, а я, как приеду, позвоню тебе.
— Да нет, не надо. Я сейчас дома не живу. В другом месте. Так что телефон не дам.
— У мужика что ли поселилась? Правильно, так и надо. Не все же одной по кафе шастать! Ну ладно, я тогда побежал, а то тороплюсь. Приятно было с тобой потрепаться. И не обижайся на мои приколы, это я тебя просто проверял.
— Счастливо! — ответила я, искренне радуясь завершению этого никчемного разговора.
Предчувствуя какую-то закономерность, я боялась, что третья встреча окажется совсем тяжкой и опасной. Поэтому я поспешила домой к Никите. Он встретил меня неожиданно ласково, как будто не ожидал моего прихода.
— Ты какой-то не такой, — сразу же заметила я. — Чего, какие-нибудь продвижения по службе?
— Да, но не только это. Просто я очень рад тебя видеть живой, здоровой, да еще и у меня дома. А насчет работы, ты была права: главное — по-настоящему захотеть и не сдаваться при первых же неудачах. Главное — неустанно верить в лучшее.
Я взглянула на Никиту нежным взглядом и сказала:
— Я рада, что хоть как-то повлияла на улучшение твоего настроения и твоих дел. Все-таки, выходит, не зря мы с тобой встретились.
— Конечно не зря! — весело согласился он, крепко обнимая меня. — Ой, как же я соскучился, ты даже представить себе не можешь. А у тебя как дела? Что творила сегодня?
— Сегодня у меня был день свиданий, причем совершенно нежданных. Сначала бывшие подружки, потом просто знакомый. В общем-то ничего хорошего от всего этого я не получила, но плохого, слава Богу, тоже не прибавилось. Значит, все нормально!
— Ну, и хорошо! А у меня для тебя сюрприз…
Скажу честно, в последнее время я боялась каких-либо сюрпризов. Поэтому я не высказала особого восхищения, а просто сделала вопросительное лицо. Но Никите, по-моему, не сильно-то была и нужна моя какая-нибудь особенная реакция.
Он сделал очень загадочное лицо и достал из кармана маленькую коробочку. Потом взял мою руку и надел на палец колечко. Я долго молчала, боясь обидеть Никиту своим равнодушием.
— Ну как? Нравится?
Я улыбнулась и поцеловала Никиту.
— Ты просто сумасшедший, — сказала я как можно ласковее. — Ну зачем? Это уже лишнее. Спасибо тебе, конечно, но только…
Никита не дал мне договорить.
— Я все еще надеюсь, что наши две судьбы когда-нибудь свяжутся.
— Смешной ты…
Никита стал меня целовать и медленно, но верно, оттаскивать в свою спальню.
Так завершился еще один день, который никак не изменил ни мою жизнь, ни мои мысли, разве только прибавил новую безумную идею.

Утром я проснулась, на удивление, в хорошем расположении духа, ощущая в себе прилив новых сил и возможностей. С первой же минуты. Я поняла, что этот день будет для меня особенным, хотя еще пока не понимала, чем именно.
Но главное это то, что мне очень хотелось жить и действовать.
Распрощавшись, как всегда, до вечера, с Никитой, я выскочила на улицу, наслаждаясь свежим воздухом и вдохновляясь своей новой идеей, которая за ночь окрепла и возросла.
Я поехала на свою бывшую работу. Мне захотелось повидаться с девчонками, ну и, конечно, со своим глубокоуважаемым бывшим начальником. Я еще не знала, что конкретно буду предпринимать и говорить, но знала, что у меня все получится, как говорится, в самом лучшем виде.
По старой памяти меня пропустили в офис и я прямиком пошла к своему бывшему рабочему место. Я сразу же увидела Людмилу. Она сидела за компьютером и грустно смотрела мимо экрана, абсолютно не замечая моего присутствия. Она о чем-то думала, полностью забыв о своих обязанностях и делах. Странно, раньше она никогда не отвлекалась от работы.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — весело спросила я.
Люда вздрогнула и испуганно посмотрела в мою сторону. Она не сразу меня узнала, но когда до нее дошло, что это я, она вскрикнула и вскочила с места.
— Алиночка! Ты?! Вот это сюрприз! — она бросилась меня обнимать. — Ой, как тебя тут не хватает! Как я соскучилась по тебе! Слушай, пойдем, спустимся в столовую, не хочу здесь шуметь. Мне так хочется поговорить с тобой! Как здорово, что ты решила зайти, а то я уже подумала, что совсем ты пропала. Ну, пошли.
Мы спустились в нашу столовую, взяли два кофе и сели за отдельный столик. Я долго смотрела по сторонам, пытаясь найти какие-нибудь изменения, но ничего не находила. Все было прежним, хотя я теперь смотрела на все совершенно другими глазами. Во мне смешались сразу несколько чувств: ностальгия, печаль, радость и, одновременно с этим, ненависть к этому однообразию.
— Нет, не ищи, — почувствовав мои мысли, произнесла Люда. — Здесь ничего не изменилось. Вообще, каким было это здание, таким и осталось. И явно меняться даже и не собирается. А вот ты, Алина, стала какой-то другой. Я даже не сразу тебя узнала. Похудела, лицо стало как будто взрослее, да и вообще создается такое ощущение, что мы не виделись с тобой несколько лет. Что ты прожила уже большую жизнь, может быть, даже в чем-то опередила меня. Замуж не вышла?
— Почти, — туманно ответила я. — Я как бы в гражданском браке сейчас. Вот все упрашивает жениться, а я тяну. Не знаю, может, и не стоит тянуть, но как-то все равно.
— А знаешь, Алина, и правильно! Если вам и так хорошо вдвоем, какая разница, есть штамп в паспорте или нет. Главное, чтоб была свобода. Ведь так?
— Да, да! Именно свобода. Это самое важное для человека. Свобода во всем. Ну, Люда, рассказывай, как у вас тут дела. Чего-то я Таньки не заметила. Болеет, что ли?
— Ой, с этой Танькой, целая история! Просто сплошной дурдом. Да и вообще, внешне-то все по-старому, а вот внутренне здесь все так перевернулось после твоего ухода. Ну начну с того, что Олег Семенович, драгоценный наш, который, между нами, такой же начальник, как из меня балерина, очень долго вонял и возмущался по поводу твоего недостойного поведения, по поводу обиды, которую ты ему якобы нанесла, и вообще отзывался о тебе, как о распущенной, наглой и глупой девчонке. Говорил, что если ты сюда посмеешь прийти снова, то он вышвырнет тебя. Но через пару недель он успокоился и больше тебя не вспоминал.
— Это он боялся, что я сдержу свое обещание, и начну ему мстить. Я тогда запугала его.
— Наверное, поэтому. А потом, поняв, что зла от тебя не будет, успокоился. Вот, работы нам не прибавилось, зарплаты, естественно, тоже, а Таньку это очень доставало. Ведь пользовался он ею со страшной силой! Чуть ли ни каждый день. Вообще, вел себя с ней, как маньяк. Но это часто бывает, я знавала и хуже кобелей. Так вот. А Танька, помимо всего прочего, сама понимаешь, какой образ жизни вела. Ну и очередной раз залетела. Кстати, до сих пор не знает, от кого. Вот и пришла ей такая мысль в голову: подожду я с абортом, а лучше начну Олега шантажировать. Он же женат. Наверное, не очень-то хочет, чтобы женушка его разузнала о его похождениях. Скажу тебя честно, Алиночка, я отговаривала ее, как могла. А она уперлась рогом. Говорит, мол, что и зарплату ей сразу повысит, и относиться станет лучше, чисто от страха, а с абортом она еще успеет. Вот, и начала она его донимать. Сначала намеками, потом сказала все прямо. Мол, так и так, я жду от тебя ребенка, ты должен мне помочь его содержать, мне нужны деньги, а если откажешься мне помогать, твоя жена все узнает. И, как следовало было ожидать, Олег разозлился, как собака, не зря он — кобель, развопился, дал пару раз Таньке по роже и сказал, что если она еще хоть раз заикнется по этому поводу, то он ее выкинет с работы, как мешок с мусором. А Танька опять сдурела. Говорит мне, что так просто этого не оставит, что не собирается сдаваться, что будет мстить и действовать до последнего. Вот и додействовалась. Послал он ее подальше разбираться со своими проблемами, опозорил на всю фирму, похлеще, чем тебя, и успокоился. Даже не дергался, видимо, понимал, что Танька-то точно мстить не станет. Вот. И все бы ничего. Но осталась я одна. Сама понимаешь, на этом его распутная жизнь закончилась. Кого-то нового брать он не хочет, ходит целыми днями злой, молчаливый, аж похудел, бедный, он недостатка женского внимания. Вот такая история.
Я молча улыбалась, осознавая, что, в принципе, все это вполне вписывается в мои планы.
— А сама-то ты, Люда, как живешь?
— Да ничего, нормально. В семье все хорошо, а работа не занимает много времени. Я, в общем-то, во всех этих историях не принимала какого-то особого участия. Так, просто зритель. На мою жизнь это не повлияло никак. А теперь, давай ты рассказывай, что у тебя происходило и происходит. Я столько времени ничего о тебе не слышала. Хотела позвонить, да все времени не было, ты уж прости меня, дуру…
Я улыбнулась, несколько секунд подумала и ответила:
— Ну что сказать тебе, Люда. Про личную жизнь ты уже знаешь. Работу я так и не нашла. Пыталась сунуться в некоторые места, но все время меня что-то не устраивало. Зато я хорошо отдохнула. У меня появилось много знакомых, так что общения мне хватает. На жизнь тоже хватает, особенно теперь. В целом, все неплохо.
— Да? — подозрительно спросила Люда. — А по тебе что-то этого не скажешь. Но я, конечно, хорошо зная тебя, не стану глубоко влезать в твою жизнь и душу. Надеюсь, что у тебя действительно все в норме, надеюсь, ты не обманываешь меня и не скрываешь ничего страшного.
Я пожала плечами.
— А зачем мне что-то от тебя скрывать?! Мы ведь всегда обо всем легко говорили, ничего не утаивая. Что-то мы засиделись. У тебя работа стоит. Пошли наверх, надеюсь, сильно не помешаем Олегу.
— Понимаешь, я боюсь, как бы он не разорался, увидев тебя.
— Не бойся, Люда. Ты же сама сказала: ему сейчас так не хватает женской ласки. Как знать, может мне удастся его смягчить.
— Алина, милая, ты что, это серьезно?
— Конечно, серьезно. Я же не просто так сюда пришла.
— Тогда я совсем тебя не понимаю. Всегда боролась за честь и справедливость, из-за этого тогда уволилась, а теперь сама приходишь. Зачем тебе это нужно?
— Понимаешь, Люда. Жизнь — это такая сложная штука. Иногда бывает моменты, когда приходится просто противоречить всему. А иногда появляется дикое желание противоречить. Так что меня отговаривать не надо. За эти месяцы я сильно изменилась внутри. Я постарела и в чем-то сильно устала. И если я чего-то задумала, ты же знаешь, что я доведу свое дело до конца.
— Нет, Алина. Зря ты что-то затеваешь. И упрямишься зря. Вот Танька тоже довыделывалась.
— Кстати, а ты не в курсе, что с ней сейчас?
— Сделала аборт, между прочим, уже третий, о чем думает девчонка, не знаю, подалась, вроде как, в торговлю.
— Сильно жалуется на жизнь?
— Да нет, вроде…
— А ты не думаешь, Люда, что ей просто надоело без конца отдаваться начальству, что ей просто захотелось той же свободы?! Как знать, может быть, она очень хотела скандала и увольнения, как я тогда.
— С каких это пор ты, Алина, стала ее защищать?
— Я вовсе не защищаю. Я просто пытаюсь понять ее и хоть на минутку встать на ее место. Кстати, таким образом очень легко понять смысл поступков людей.
Мы пришли к нашим местам, и я села в кресло, которое так долго было моим. Странно, что его так никто не унес отсюда и не занял, будто кто-то знал заранее, что я еще вернусь, чтобы просто в нем посидеть.
— Скажи мне, Алина, только честно. Для чего ты пришла?
— Честно? Хотела с тобой и с Танькой повстречаться. А еще хотела поговорить с Олегом.
— О чем?
— О жизни, о работе. Обо всем.
— Тогда скажи мне еще одну вещь. Если он тебе предложит здесь работать снова при условии, что ты будешь его удовлетворять, ты согласишься?
— Конечно!
— Алина, ты в своем уме?
— Абсолютно. Я уже сказала, что жизнь на самом деле не так уж проста, как кажется.
— Логика у тебя, извини меня, — сказала печально Люда. — Расстроила ты меня, Алина. Очень расстроила.
— Милая Люда, а не кажется ли тебе, что в этом мире абсолютно все продаются только разными способами. Кто-то продает свое тело, кто-то свои умения, кто-то дар и талант, кто-то имя, но так или иначе с одной только целью — продвинуться, заработать, чтобы позволить себе шикарную жизнь.
— Но зачем же для этого продавать свою душу?
— А смотря кому продавать! Человеку — не страшно, ведь он такой же человек, как все, а вот дьяволу… Но это уже болезнь, кстати, неизлечимая.
— Ты что, уже успела продать душу дьяволу?
— Мы просто заключили небольшую сделку.
— Алина, ты нормально себя чувствуешь? Ты говоришь странные вещи. Ты пугаешь меня.
— А что здесь такого. В конце концов, так тоже было всегда. Приносишь жертву, а он тебя не уничтожает, а если жертва хороша, может еще и помочь. Так что я говорю вполне серьезно.
— Но ведь ты сама сказала, что это — болезнь!
— Болезнь иногда приносит облегчение, а не только боль.
— Прости, не знаю таких болезней, которые могли бы облегчать.
— Ну, значит, у тебя еще все впереди…
— Ой, Алина… Не знаю, что и сказать тебе на все это. Ты так меня ошарашила. Я не знаю, что и думать.
— А ничего не надо думать. Лучше сообщи Олегу, что к нему посетитель. А то время не ждет. Пора приниматься за конкретные дела, а не растрачивать свою энергию на пустые разговоры.
— Ладно, но, надеюсь, что мы сегодня еще продолжим наш разговор. Я бы хотела кое в чем разобраться.
— Хорошо, хорошо, — согласилась я и свысока посмотрела на Люду. А она покачала головой и направилась в кабинет Олега Семеновича.
На минуту она исчезла за дверьми, а потом вышла и тихо сказала мне:
— Я не стала ему говорить, что пришла ты, он готов принять. Только я очень тебя прошу, не наглей. И не делай ненужных глупостей. Хорошо?
Я кивнула и без стука вошла в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
— Добрый день, Олег Семенович. Вы меня не узнаете?
Он пристально посмотрел на меня и узнал.
— Привет. Не думал, что ты когда-нибудь посмеешь сюда прийти. Что нужно?
— Прежде всего, я бы хотела извиниться перед вами. Я тогда была дурой. Но я надеюсь, что вы добрый и незлопамятный человек.
— Хорошо, извинения я принимаю, что дальше?
— Затем, позвольте вам заметить, что вы похорошели за это время. Не подумайте только, что это лицемерие. Я говорю искренне.
— Спасибо. Продолжай.
— Я сяду с вашего позволения. Мне Люда рассказала о неприятной истории, которая произошла у вас с Татьяной. Она — глупая девочка. Если бы я была на ее месте, я бы никогда не стала заниматься такой дурью. Откровенно говоря, я очень сожалею, что так плохо с вами поступила тогда. Но жизнь меня уже наказала, надеюсь теперь только на ваше понимание и прощение.
— Что ты хочешь от меня?
— Что я хочу? Понимаете, я так сожалею. Я сама себе сильно испортила жизнь. Если бы тогда я была умнее, сейчас было бы все по-другому.
— Мне тоже жаль, что тогда мы не нашли общий язык. Ты мне очень понравилась. И работником ты была хорошим…
— Я, конечно, не имею никакого права на что-то надеяться, но все-таки. Как вы думаете, возможно ли что-то еще исправить?
— Это зависит от некоторых обстоятельств.
— Я понимаю, я готова принять любые ваши условия, лишь бы была хоть какая-то надежда.
— Ох, Алина… Вот смотрю и на тебя и пытаюсь догадаться, что же именно ты затеваешь…
— Милый Олег Семенович… Неужели и вы до такой же степени перестали верить людям? Знаете, я попала в сети злых обманов и предательств, я абсолютно потеряла веру. Кажется, что мир наполнен сволочами, которым плевать на всех, которых волнует только свое благосостояние, только удовлетворение своих личных потребностей. А иногда так не хватает обыкновенной дружбы, доверия, ласки.
От этого слова Олега чуть дернуло.
— Да, ласки действительно не хватает…, — произнес он задумчиво. — Но ты еще молодая, вся жизнь впереди. Главное — уметь вовремя подстроиться, вовремя услужить. И тогда все будет хорошо.
— Как вы правы, Олег Семенович. Но знаете, есть такая поговорка: если один раз солгал, то больше тебе верить не будут. А мне так хочется исправить свои ошибки. Так хочется, чтобы у меня появился еще один шанс. Но вы, наверное, не верите больше мне. Думаете, что я что-то замышляю. Вы сами так сказали сейчас. Как же мне убедить вас, что я не обманываю и ничего не придумываю.
— Ты хочешь вернуться на работу? — прямо спросил Олег.
— Не знаю, это, наверное, невозможно. Но, может, вы хоть как-то поможете мне. Видите, моя цель ясна и проста, вы сами сразу о ней догадались. Значит, неясностей между нами никаких больше нет.
Я поднялась и медленно подошла к креслу, в котором он сидел.
— Вы сказали, что я тогда вам понравилась… А сейчас уже нет?
— Знаешь, я тогда сам жалел, что так получилось. Уж больно ты мне приглянулась. А в сравнении с этой Татьяной, мать ее, ты вообще казалась мне богиней…
Я, стоя сзади, обвила его шею руками и чуть коснулась губами его шеи.
Он чуть улыбнулся.
— Что же у тебя произошло, что ты так легко решила плюнуть на все свои принципы и просто-напросто продаться?
— Не говорите так… Вы очень привлекательный мужчина, и если бы я встретила вас где-нибудь на улице, то обязательно завязала бы знакомство.
— Да ну? — немного с иронией воскликнул он.
А я продолжала медленно водить языком по его шее.
— Алина, ты меня возбуждаешь…
— Ты меня тоже, Олежка…
Он взглянул на меня подозрительно.
— На столе видишь ключи? Запри дверь, чтобы никто не вошел сюда.
— Конечно, милый, — ласково произнесла я и, взяв ключи, пошла запирать дверь.
Он подошел неожиданно сзади и с силой прижал меня к себе. Я, зная эффект, тихо застонала, повернулась к нему и стала жадно водить ладонями по его груди.
Олег стал расстегивать мою блузку, все еще смотря на меня немного подозрительно. Но я смотрела на него страстно и умоляюще и сама помогала ему раздеть себя. Он припал к моей груди, а я, постепенно избавлялась от остатков ненужного отвращения. Потом мы оказались на том самом диванчике, где в прошлый раз он пытался овладеть мною. Я ласкала его плоть, прислушиваясь к каждому его желанию, и делала все то, что должно было полностью отключить его от реального мира, сосредоточив только на ощущениях наслаждения и удовольствия. Потом, устав от моих безумных ласк, он, как зверь набросился на меня и течение трех минут кончил. Лежа на мне он удовлетворенно посасывал мое плечо, а я боролась с желание прирезать его прямо здесь. Потом Олег поднялся, довольно равнодушно взглянул на меня и произнес:
— Вот сразу бы так, и не было б никаких проблем.
Я не взорвалась, а улыбнулась и, кажется, окончательно успокоила предчувствия Олега.
— Ты просто отличный мужчина! — воскликнула я. — Я всю жизнь о таком мечтала! Надеюсь, это было не в последний раз?
— Надеюсь, что не в последний.
— Может, нам как-нибудь еще встретиться? Но уже в спокойной обстановке, где нас никто не сможет потревожить.
— А ты этого хочешь?
— Безумно! — протянула я, лукаво глядя в его глаза.
— Хочешь пригласить меня в гости?
— Это было бы замечательно! Надо только обговорить время, чтобы никак не нарушать твои планы и дела.
— Я свободен завтра вечером. Давай свой адрес, я подъеду.
— Ой, знаешь, я сейчас живу у одного человека… Как бы в гражданском. Но у меня есть подруга, которая всегда готова отдать свою квартиру в мое распоряжение. Давай лучше я сама подъеду к работе, и мы вместе отправимся туда.
— Ладно, завтра в шесть. Жди у меня у выхода. Только без всяких выделываний, ясно?! Если чего заподозрю, прибью на месте. А теперь — ступай. О твоей работе поговорим завтра.
Я улыбнулась самой милой улыбкой и вышла из кабинета.

Дата добавления: 2015-07-16