Глава не отредактирована

Зевая во всю ширину рта, Фэйт Линделл медленно поднималась по ступенькам на второй этаж. Следует признать, что Драко был прав на счёт шестидесяти ступеней, однако её не покидало странное чувство, что на самом деле их было больше, особенно теперь, когда необходимость подниматься и спускаться по ним возросла, и она не могла позволить слизеринцу носить её на руках из класса в класс. Поужинав вместе с Гермионой, девушка ещё недолго позанималась в их новом обеденном зале, но почувствовав усталость, собрала вещи и медленно, экономя силы, направилась в свою комнату. Хотя если бы она знала, с кем ей предстоит повстречаться на этих ступенях, слизеринка, наверное, обождала бы ещё с полчасика.

– Фэйт, – переминаясь с ноги на ногу, неуверенно окликнул девушку гриффиндорец. – Я хотел с тобой поговорить.

Смерив Джошуа Ларсена внимательным чисто слизеринским взглядом (маленький плюс от долгого общения с Драко), Фэйт нетерпеливо передёрнула плечом:

– Говори.

В его карих глазах промелькнула плохо скрываемая озабоченность, но взяв себя в руки юноша, тем не менее, продолжил:

– Я хотел извиниться, – тёмные, чуть изогнутые брови девушки картинно поползли вверх. – То, что я сделал… Мне нет прощения, но я всё исправлю… Я обещаю. Прости меня.

Помолчав, Фэйт внимательно изучала эмоции на его встревоженном лице.

Помнил ли он о своей прошлой жизни?

Спросить прямо девушка не решалась. Значит, придётся и дальше играть в эту игру.

– Я тебя не виню, – уклончиво ответила слизеринка. От её внимательных глаз не укрылось покинувшее юношу облегчение. И так как до девушки уже дошли слухи о его непопулярности даже среди собственных однокурсников, она твёрдо продолжила: – Но и помогать тебе не стану.

Гриффиндорец обречённо вздохнул:

– Да я и не прошу… Думаю, со временем всё само собой наладится.

– Разумеется, – ответила слизеринка, похвалив себя за выдержку и не позволяя своей жалости взять верх. Один раз она уже пожалела его, и это чуть не отправило её на тот свет.

– Тебе помочь подняться? – с готовностью предложил Джошуа и его глаза загорелись в неясном девушке предвкушении.

– Думаю, я справлюсь, – кисло ответила Фэйт, и продолжила своё медленное восхождение.

Сзади послышались удаляющиеся шаги и вдруг…

– Прости меня! Я обязательно верну свой долг!

Не ответив и даже не повернувшись в его сторону, слизеринка упорно поднималась вверх, слепо надеясь, что Драко Малфоя не было за ближайшим поворотом. Иногда, жажда мести, бурлившая в его крови, очень пугала девушку, и она меньше всего желала быть поводом для отмщения.

– Значит, вы его простили? – вздрогнув, Фэйт резко обернулась на высокий женский голос и, признав Нарциссу Малфой, заставила себя улыбнуться.

Как же она была прекрасна! Высокая и стройная, с длинными светлыми волосами, струившиеся по плечам словно шёлк. Женщина сияла благородством и утончённостью, до которых Фэйт было как до звёзд. И этот внутренний свет был богаче всех огней вселенной. Не поэтому ли над кроватью её единственного сына сверкали множественные скопления бесконечных галактик?

– Мисс Линделл?

Встрепенувшись, девушка поняла, что к ней обратились уже как минимум второй раз.

– Э-э… да, – неуклюже ответила слизеринка, вспоминая заданный вопрос. – Я никогда не держу на людей зла. Легче простить их, чем жить с обидой в душе.

Миссис Малфой загадочно улыбнулась.

– Я тоже так думаю, – тихо ответила женщина, изящным жестом приглашая Фэйт пройтись по безлюдному коридору.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовалась Нарцисса, поглядывая на девушку из-под полуопущенных белоснежных ресниц.

– Спасибо, мне лучше, – скромно ответила девушка, нервно кусая губы.

Она даже не представляла, о чём с ней хотела поговорить эта необыкновенная женщина и решила не скрывать очевидного. В конце концов, Фэйт отлично понимала, на что пошла волшебница в ту роковую ночь, когда погиб Оливер Вуд.

– Миссис Малфой, я… – остановившись, Нарцисса слегка приподняла светлые брови. Слизеринка отвела взгляд в сторону и, сглотнув, продолжила, глядя в пол. – Я давно хотела поблагодарить вас.

На лице светловолосой волшебницы читалось непонимание и лёгкое замешательство. Фэйт заметила это, скользнув по женщине беглым взглядом.

Глубоко вздохнув, она уточнила дрожащим голосом:

– С-спасибо за то, что взяли… надо мной… опеку. Я очень вам признательна и…

– Драко тебе рассказал? – в голосе Нарциссы звучало непомерное удивление.

– Нет-нет, – Фэйт энергично закачала головой. – Я узнала об этом… случайно, и так как он никогда не поднимал эту тему, решила не говорить, что мне всё известно. Но я хотела, чтобы вы знали, что я вам очень-очень благодарна. Не знаю, чтобы со мной случилось, если бы не вы.

– Да, я понимаю, – ответила женщина, изучающе разглядывая девушку. – Но вот что мне не понятно, так это почему ваши родители отказались от вас, и зачем вам вообще понадобилась моя помощь.

Закусив губу, Фэйт решила не скрывать той правды, которую она действительно могла рассказать.

– Мои родители, – начала девушка прерывающимся от волнения голосом, – оказались не моими родными папой и мамой. Я узнала это не так давно. Они… забыли меня, как только прознали о моих волшебных способностях.

Слизеринка подавленно улыбнулась. Как же больно было вспоминать папу с мамой. И ещё больней было осознавать то, что им больше никогда не быть семьёй.

– Прошу прощения, – огорчённо проговорила Нарцисса, опешив от такого положения вещей. – Я не хотела…

– Нет-нет, – поспешно воскликнула девушка, смахивая повисшие на ресницах слёзы. – Вы имеете право знать.

В сгустившейся тишине, обе волшебницы неподвижно стояли рядом, и ни одна не решалась заговорить.

– Драко… Что вы чувствуете к моему сыну?

Вот он.

Главный вопрос.

Фэйт облизнула пересохшие губы.

– Я не чувствую, – тихо ответила девушка, встречаясь с голубыми глазами Нарциссы и отчаянно желая чтобы волшебница смогла понять. – Я живу им… Это как воздух… Я могу дышать только когда он рядом. А если его нет… – Фэйт покачала головой, – боль в груди съедает мысли, и ты перестаёшь… принадлежать себе.

Закрыв глаза, девушка призвала свою трусливую душу к главному в её жизни признанию:

– Без него… меня просто нет…

Губы Нарциссы Малфой дрогнули. Она нервно откинула светлую прядь волос со своего плеча.

– Уже поздно. Вы, наверное, устали, – Фэйт непонимающе всмотрелась в её лицо, однако волшебница прочно замуровала свои чувства.

–Да… – неуверенно согласилась девушка.

Но что, в конце концов, она ожидала? Что её примут с распростертыми объятиями?

Фэйт заправила выбившийся из косы кудрявый локон за ухо и от неё не укрылся пристальный взгляд Нарциссы, прикованный к чёрной полуперчатке.

– Это подарок, – почувствовав нужду объясниться, тихонько произнесла слизеринка, ласково поглаживая тонкую материю.

– Разумеется, – только и ответила миссис Малфой и уже знакомая загадочная улыбка вновь заиграла на её тонких губах.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, – попрощалась Фэйт, глядя в след удаляющейся фигуре.

Переведя дыхание, девушка только сейчас почувствовала дрожь в коленках. Повернувшись, слизеринка поспешила вниз по коридору в сторону собственной комнаты. Разговор с Нарциссой лишил её последних сил. Фэйт начисто потерялась в догадках о смысле и значении их натянутой беседы и более всего её прямых вопросов.

Девушке нужен был отдых, возможно пища. Но точно не ещё одно столкновение с нежеланной личностью.

Погружённая в неприятные мысли, слизеринка не услышала быстро приближавшиеся из-за угла тяжёлые шаги, пока до её ушей не долетело грозное бормотание:

– Проклятые домовики! Сколько их можно звать! Что за хр*нь?!

Приблизившись к скрытой в полумраке фигуре девушки, обладатель сердитого голоса неожиданно замер. Фэйт могла поклясться, что это был Блейз Забини собственной персоной. И смотрел он прямо на неё, от чего легче на душе не становилось.

Слизеринка чуть не завыла от досады и усталости.

– Дьявол, почему ты не в постели?! Я же сказал, что сам найду эту проклятую столовую!

Поражённо моргнув, слизеринка вышла на свет.

Выражение недовольства на лице Забини медленно переросло в замешательство, которое неминуемо сменилось удивлением, а затем и полным ужасом. Ему стало трудно дышать.

Развернувшись, юноша впервые в жизни позволил себе, как он надеялся, сохраняя достоинство, молча удалиться. Однако внешнее спокойствие было лишь трещащей по швам оболочкой, которая грозила лопнуть.

Перейдя на бег, слизеринец мчался по коридору до тех пор, пока не оказался в полной темноте, но даже во мраке одиночества юноша не смог понять себя.

Он перепутал…

Нет, напротив…. Блейз был уверен, что эта мелкая грязнокровка и есть его Грейнджер! Он был более чем чертовски уверен пока, она не вышла на свет, и парень не прочёл удивление на её раздосадованном лице.

Что с ним, чёрт побери, творилось?

Разум предложил вполне логичное объяснение. Люди часто путают друг друга, особенно в полумраке.

Но чутьё подсказывало Блейзу, что дело было не в этом.

Его чёртовы инстинкты вопили совсем о другом, непонятном и сводившем с ума факте!

И юноша не в силах был понять или разобраться в себе.

«Как ни странно, но эта Линделл, наверное, единственная в мире девка к которой я, к своему удивлению, не испытываю влечения».

Тяжело дыша, Блейз сглотнул, вспоминая собственные слова, сказанные казалось вечность назад.

«Будь все как она, я бы стал импотентом».

Он потряс головой. Ввалившиеся в память обрывки фраз, сопровождались весьма откровенными сценами, в которых его друг и эта нечёсаная девчонка познавали тела друг друга.

Ярость захлестнула его с новой силой, но он тут же усмирил ледяной порыв неизвестно откуда появившегося мщения.

Неужели… ревность?

От отвращения к себе слизеринца едва не вывернуло.

Тяжело дыша, он провёл руками по густым волосам и из последних сил взял себя в руки.

Так.

Ему нужна была столовая, а потом Грейнджер.

Сытая голая Грейнджер.

И на всю ночь.

*****

Светало.

С трудом разлепив глаза, Гермиона зажмурилась от слишком яркого солнечного света. Окинув взглядом внешнее убранство комнаты, девушка поняла, что не у себя и вспомнила прошлую ночь.

Притащив два огромных подноса с едой, слизеринец целый час терпеливо следил, как она ест, и лишь удостоверившись, что больше не впихнёт в неё ни крошки, повалил гриффиндорку на спину и продолжил их бурное начавшееся у двери соитие.

В эту ночь он был ненасытен. Требуя, Блейз с жадностью отбирал каждую крупицу девичьего стеснения. Ловя тихие вздохи, юноша доводил Гермиону до самого пика, лишь за тем, чтобы потом снова развести почти угаснувший пожар, воспламеняя каждую клеточку подрагивающего тела.

Гермиона отказывалась понимать его действия. Она лишь переживала, что из-за беспокойной ночи будет в крайне неработоспособном состоянии. И это непременно заметят однокурсники, а также болтливые соседки по комнате, которые уже, несомненно, отметили её ночное отсутствие. Гриффиндорке хотелось зарычать от отчаяния.

Выползая из-под тяжёлой мужской руки, девушка, подобрав раскиданную по комнате одежду, направилась в ванну, где её вырвало прямо в душе, когда она пыталась расслабиться под горячими струями воды и унять дрожь в растревоженных мышцах бёдер.

Прижавшись разгорячённым лбом к холодному кафелю, гриффиндорка сжалась, когда заболевший желудок ещё раз выкрутило словно дугой. Что ж, ей нужно запомнить, после чего не следует увлекаться ночными активностями.

– Грейнджер, ты в порядке? – послышался голос по ту сторону двери.

Прекрасно осознавая, что слизеринца ничто не остановит, если он захочет войти, она бодро выкрикнула:

– Да! Я уже выхожу!

Поспешно избавившись от следов собственного, как она считала, позора, девушка, натянув на плечи рубашку, вылетела из ванной.

Заспанный Забини, нахмурившись, стоял прямо перед ней.

– Тебя вырвало, – сухо констатировал он.

– И ты встал, чтобы сказать мне это? – Гермиона вздёрнула подбородок. – Вряд ли девушкам положено столько есть перед такой активной ночью.

Слизеринец нахмурился ещё больше.

– Прости, что напал на тебя. Ты в порядке?

– Да, – ответила гриффиндорка, натягивая юбку. – И чтоб ты знал, я уже давно к этому привыкла.

Блейз лениво улыбнулся, задумчиво проводя рукой по её взлохмаченным кудрям.

– Конечно, – только и ответил он, самодовольно ухмыляясь.

Гермиона же поспешила к себе в комнату. Может, остался хоть слабый шанс прокрасться в постель незамеченной и не послужить новым поводом для сплетен?

Однако её жалкую попытку настиг полный крах, как впрочем и ожидалось. Махнув на всё рукой, девушка позавтракала за столом вместе со своими однокурсниками, изредка отвечая на вопросы Джинни и бросая любопытные взгляды в сторону группы обедающих слизеринцев.

Фэйт Линделл как всегда сидела по левую руку от Малфоя. Выглядела она немного подавленной, а тёмные круги под глазами явно свидетельствовали о бессонной ночи. Гермиона нахмурилась, заметив, что Блейз Забини не спускает взгляда с черноволосой девушки.

Драко что-то спросил его. Тот не услышал. Погружённый в глубокое раздумье Забини обратил на друга внимание лишь когда Малфой грубо пихнул его под локоть. Поднявшись вверх, светлые брови юноши огласили немой вопрос. В прищуренных серых глазах горел плохо скрываемый вызов.

У Гермионы засосало под ложечкой. Волнение ураганом захлестнуло девушку. Блейз вёл себя, по меньшей мере, странно и это не ускользнуло от острого взгляда Малфоя.

Хлопнув друга по плечу, Забини мгновенно покинул их компанию, так и не доев свой завтрак и не обратив на Гермиону ни малейшего внимания.

Ужалив прямо в душу, боль, рассосавшись по клеточкам тела гриффиндорки, угнездилась в женской груди и заныла.

Гермиона прижала дрожащую ладонь к собственному сердцу. Пора было признаться себе в главном.

Она была безумно влюблена в Блейза Забини.

И уже очень давно.

Осознать эту истину ей помог укол жгучей ревности и, конечно же, медленно поползшие под агитацию и постоянный надзор учителей дни душевной агонии, когда её разум и душа вели постоянный бой за любовь к слизеринцу.

Особенно отличился Северус Снейп. На первом же уроке по Защите от Тёмных сил он вытряс душу из каждого, пока избитые и поверженные ученики шестого и седьмого курса собирая по частям свои конечности, не покинули бывший Оружейный Зал. Надо сказать, что такого поворота никто не ожидал и если учителя раньше просто ненавидели и желали смерти, то теперь то, что осталось от учеников Хогвартса твёрдо верило, что Снейп восставший из тьмы дьявол. Особенно точно в этом были убеждены первый и второй курсы учащихся.

Но время шло, и вскоре каждый, даже самый обиженный маленький волшебник понял всю пользу уроков злобного, погонявшего их словно скот, кричавшего на уроках и использовавшего заклинания нападения на учениках, профессора. Это произошло после того, как один из учеников третьего курса сумел контрзаклятием отшвырнуть Снейпа через весь зал. На тот момент, ошарашенные и испуганные дети, были уверены, что несчастному мальчику жить осталось совсем недолго. Однако, поднявшись, профессор поразил всех сухим кивком и словами установившими планку, с которой теперь желал поравняться каждый: «Отлично».

Занятия профессора Слизнорта теперь проходили на бодрой ноте. Бедный учитель уже не подскакивал от каждого громкого стука железной дверью и даже пригласил некоторых учеников на чай. Гермиона была несказанно рада, что в этот раз она не попала в его пресловутый список слизней. Она и так провела немало времени осветляя и украшая пустынный и пыльный класс. Хотя, конечно, главным её достижением оказался небесно голубой сверкающий потолок отражавший светлую и прекрасную погоду. По нему даже плыли облака. Этому творению, естественно, было далеко до потолка в Хогвартсе, ведь он не отражал эмоции учеников и погоду снаружи, однако Слизнорт был очень доволен. Гермиона же была благодарна Добби, который выполнил половину работы по обустройству кабинета и добавил в дополнение к небу иногда проплывающие белоснежные облака.

Через неделю после того как домовик доставил Гермионе газеты и выполнил ещё пару немаловажных поручений, все сошлись на том, что ему можно доверять. Это утверждение далось всем с трудом, ведь Гермиона на отрез отказалась подчинять Добби заявив всем учителям, что в будущем она обязательно добьется освобождения от рабства всех домовиков. Своей пылкой речью гриффиндорка немало позабавила Блейза, повергла в шок домовиков семьи Малфоя и ни сколько не удивила ушастых существ Хогвартса. Они уже давно свыклись со старой пропагандой и не принимали слова девушки в серьёз. Добби же бы доволен и обещал во всём помогать «будущей освободительнице домашних эльфов».

Так он стал главным домовиком и теперь отвечал за поступление в замок провизии, вещей по хозяйству и обеспечивал каждого газетами. Раз в неделю, Добби и ещё два домовика замка Малфоев отправлялись в один из городов чужой страны и доставали достаточно пищи и нужных учителям вещей на ближайшие дни.

Итак, жизнь налаживалась.

Мадам Трюк уже не ссорилась со Стебль и открыла полёты на метлах, которых в подвале замка оказалось более чем достаточно, хотя Гермиона в упор не могла понять, зачем им такое количество ненужных предметов для полёта. Кто-то из учеников даже предложил снова начать играть в квидич, но проблема стояла за полем, ведь покидать границы имения Малфоев было строго запрещено, да и в принципе невозможно. Детям даже запрещалось выходить на контакт с родителями, хотя Гермиона подозревала, что МакГонагалл уже давно разослала семьям учеников короткие уведомления об их сохранности. Иначе откуда ей стало известно что родители маленького Колина Криви погибли? Записка просто вернулась обратно, и на тот момент профессор смогла сделать только такой плачевный вывод.

В газетах тоже не писали ничего хорошего. Теперь, в них в основном оглашали списки погибших или убитых, изредка печатая пару строк о падшем Хогвартсе и преступлениях пожирателей, но последнее касалось только «Придиры».

Проводя у Блейз каждую ночь, Гермиона была очень аккуратна и щепетильна в вопросах возврата в свою спальню до рассвета. Хотя Забини был уверен, что в этом уже не было никакого смысла, ведь их отношения давно перестали быть секретными. Гермионе же хотелось верить, что это не так.

Сняв бинты с лица слизеринца, девушка ещё долго занималась втиранием коричневой мази от ожогов в его шершавую кожу. И, несмотря на недоверие Блейза к препарату, к облегчению гриффиндорки, он помог. Остался лишь тонкий рубец на правом виске, но и его Гермиона была намерена полностью убрать. Протестуя, юноша заявил, что это его метка в знак предательства и перехода на другую сторону, на что гриффиндорка ответила, что если он хочет знак, то она лично наколдует ему на лбу прыщавое «предатель». Пришлось ему и здесь уступить. К удовольствию девушки, Забини вообще всё чаще соглашался с ней. Особенно сговорчивым он был после бурных ночей и в те дни, когда гриффиндорка оставалась в его постели до утра.

Однако было и то, что продолжало беспокоить Гермиону, бередя душу и внушая опасения. Нет, её больше не волновала собственная ревность или чувство обиды, Блейз дарил ей достаточно любви и внимания. Это слизеринцу бы следовало усмирить свой темперамент и перестать ревновать ей к каждому парню, с кем ей так или иначе приходилось пересекаться. Гриффиндорку волновала его внезапная настороженность, озлобленность и нервозность, когда в поле зрения попадали Драко и Фэйт. В лучшем случае парень просто пропадал на остаток дня, а в худущем срывал злость на ней, что иногда сильно обижало девушку.

Всё бы ничего, однако, вскоре Гермиона совершенно точно убедилась, что Малфой тоже это заметил. После пары адресованных ей вопросительных взглядов, но которые гриффиндорка ответила пожатием плеч, светловолосый слизеринец, теперь настороженно следил за каждым движением Забини. Но никто из них не шёл на открытый контакт.

Пока что.

Много думая об этом, Гермиона смогла прийти лишь к одному малоприятному выводу. Поведение Блейза в некоторых аспектах совпадало с отношением других чистокровных слизеринцев к черноволосой девушке. Не было ли её происхождение виной его постоянного отвращения? Не считал ли Забини, что девушка была недостойна учиться на Слизерине и тем более встречаться с наследником древнего рода Малфоев?

Это оставалось загадкой.

В отличие от своего спутника, Фэйт была лишена всяких подозрений. Девушка целиком погрузилась в учёбу и к удивлению учителей теперь показывала незаурядные способности. Особенно шокированным оказался Снейп, когда после урока с первокурсниками, в число которых он её определил, профессор вынужден был перевести слизеринку к шестым и седьмым курсам и теперь, на каждое занятие Фэйт ходила с Гермионой. Что просто убивало Блейза Забини.

*****

Проклиная тот день, когда встретил эту назойливую, вечно мелькавшую под носом черноволосую ведьму, Блейз в сердцах стукнул кулаком по стене. Целый день её кудрявая голова плавала перед его глазами. Весь проклятый день Драко не отходил от девчонки, бросая на слизеринца косые, полные подозрения и неприкрытой угрозы взгляды.

Чёрт!

Ну, он и вляпался!

От одного желания порвать Малфоя на куски, когда тот прикасался к грязнокровке, к горлу юноши подкатывалась рвота.

Но он понимал Драко.

Хорошо осознавал, что если теперь сделает хоть шаг к Линделл стычки с Малфоем не миновать. И тогда они просто выпустят друг другу все кишки.

Скрипнув зубами, юноша лихорадочно размышлял, как ему выйти из этого унизительного положения и избавиться от собственной слабости.

Единственный разумный вариант, пришедший ему в голову, был просто поговорить с Драко и попробовать убедить друга в его ложных домыслах.

Соврать, в конце концов, но не выглядеть идиотом!

Ухватившись за спасительную идею, ноги слизеринца сами принесли его к двери товарища. Тщательно обдумывая выражения и подбирая нужные слова, Блейз без стука отворил дверь.

– Драко, на два слова…

Однако комната оказалась пуста.

Он наверняка был со своей грязнокровкой.

В раздражении передёрнув плечом, Забини уже собирался уйти, как тут его внимание удержала сверкающая в падающем лунном свете медная чаша, на прикроватном столике. Прищурив глаза Блейз с долей удивления понял, что перед ним Омут Памяти.

Довольная улыбка расползлась по его губам и слизеринец, убедившись, что в коридоре не было ни души, незаметно проскользнул в комнату и коварно приблизился к таинственной чаше.

Забини не ожидал, что Малфой пользовался таким варварским методом, сокрытия собственных мыслей от Тёмного Лорда. Он всегда считал оклюменцию весьма доступной и глубокой наукой, которая лучше всего спасает шкуру.

Любопытство, подогрев его и без того наколённые эмоции подтолкнуло слизеринца ещё ближе к омуту. В синих глазах юноши загорелось сладкое предвкушение.

Интересно, что мог Драко скрывать?

Блейз нахмурился.

Конечно же, чаша была защищена. Малфой бы не оставил свои воспоминания доступными для всех за незапертой дверью. Прикоснувшись к тонким рунам на медном ободке, слизеринец изучив находку, усмехнулся и решил не тратить время на пустые догадки. Уверенный в защите омута, юноша, тем не менее, погрузил лицо в вязкую прохладную субстанцию. Ощутив толчок, Забини с удивлением понял, что его молниеносно засасывает в чужое воспоминание.

Этого он не ожидал.

Приземлившись на каменный пол, юноша не почувствовал боли, лишь лёгкое раздражение от неминуемого падения. Послышались глухие шаги. Кто-то прошёл мимо.

Повернув голову, Блейз поражённо раскрыл рот.

Профессор Дамблдор во весь рост возвышался над ним. Выглядел старый волшебник так же как и год назад. Пряча в складках серебристой мантии почерневшую кисть руки, он кого-то терпеливо ждал.

Придя в себя от изумления, юноша поспешил подняться на ноги, с подозрением вглядываясь в до боли знакомую обстановку огромного зала. Догадка едва успела прокрасться в его разум, как двустворчатые двери со скрипом отворились, и в холл вошел он сам… только значительно старше. На лице взрослого Блейза не было ни намёка на удивление, в то время как его младшая копия от шока не могла пошевелить даже пальцем.

Однако воспоминание двигалось дальше, и юноше пришлось последовать за странной парочкой и лишь гадать, каким образом это воспоминание могло находиться в омуте Драко Малфоя.

– Я пришёл за ответом, мистер Забини, – только и сказал старый волшебник, усаживаясь в мягкое оббитое алым бархатом кресло и протягивая руку к маленькой конфетке в хрустальной вазе на круглом кофейном столике.

Слизеринец с удивлением отметил приветливо полыхающий в камине огонь и тепло и уют обстановки, бывшей холодной и тёмной гостиной его родового имения.

Заморгав, юноша вновь переключил своё внимание на самого себя, присматриваясь к лёгкой небритости и мощному телосложению черноволосого мужчины.

Было видно, что Блейз старший кипел от ярости.

– Вы, должно быть, сошли с ума! – воскликнул молодой волшебник. – В прошлый раз, когда вы появились в моём доме, я откровенно сомневался в своём рассудке и в том, что действительно думал над вашими словами, однако... – он помедлил, обуздывая ярость, – я был уверен, что вы не посмеете ещё раз пересечь этот порог!

– У вашей жены отменный вкус касательно сладостей, мистер Забини, – подмигивая, ответил ему Дамблдор. – И смею заметить, мне очень нравится драпировка и новая мебель. Это ведь всё её заслуга?

– Убирайтесь вон! – прошипел мужчина, прищуривая тёмно-синие глаза. – Проваливайте назад в своё время и не смейте появляться со столь абсурдными предложениями!

– Мой дорогой мальчик, если бы вы хоть взглянули на это дело с моей стороны, вы бы не были бы столь категоричны, – спокойно и немного устало проговорил Альбус.

– Вы видно забыли, что речь идёт о моей семье, – угрожающе прошипел Блейз. – В частности о моей дочери.

По повисшему в воздухе напряжению можно было ходить ногами. Слизеринец непонимающе повёл головой из стороны в сторону. Они объяснят, в чём собственно дело?

– Мистер Забини, вы посмотрели то воспоминание, которое я оставил вам в прошлый раз?

– Да, – сквозь зубы ответил мужчина, сжимая в руке волшебную палочку. – Посмотрел и уничтожил, как вы и велели.

– И неужели после увиденного, вы не поменяли своё мнение?

– Дамблдор, – предупреждающе произнёс волшебник, напрягшись. – Через. Мой. Труп.

Слизеринец даже удивился собственной категоричности, но про себя похвалил свою взрослую копию за отменное самообладание. Видно с возрастом, он всё же научится держать себя в руках.

– Что ж, и этот ответ я ожидал, – старый волшебник устало покачал головой. – Тогда мне остаётся лишь одно.

И он вытянул из рукава другой сосуд с воспоминаниями.

– Не думаю, что у нас с вами есть выбор, мой друг, – качая головой, ласково произнёс Дамблдор, и в его глазах промелькнула печаль. – Не думаю…

Окружающий мир вдруг поплыл кругами и слизеринец оказался совсем в другой тёмной комнате. Он вновь увидел себя и старого волшебника и по внешнему виду понял, что со дня их разговора прошло некоторое время.

– А где миссис Забини?

– В загородном доме, с моей матерью, – Блейз старший усмехнулся. – Не знаю, что интересного они находят в постоянных интеллектуальных перепалках, но это был единственный выход.

Выступив вперёд, слизеринец попытался разглядеть хоть что-то в, наполненной мраком и тенями двух собеседников, комнате.

– Вы правильно сделали, что отослали её, мой мальчик, – мягко произнёс старик. – И я уверен, что она поймёт. Ваша жена всегда знала, что такое необходимость и она очень сильная личность.

Промолчав, молодой волшебник не торопясь пересек комнату и остановился у небольшой кровати.

Да…

Теперь слизеринец чётко видел небольшую одноместную детскую кровать.

Нахмурившись, юноша, наконец, сошёл со своего места и подошёл поближе. Однако рассмотреть, того кто лежал под тёплым одеялом ему не удалось. Отсюда следовал вывод, – воспоминание принадлежало стоящему у двери Дамблдору.

– Обещайте мне, что с ней ничего не случится! – горячо зашептал Забини старший, с ноткой отчаяния в голосе. Его дрожащая рука, ласково прикоснулась к спящей фигурке.

– Она вернётся, Блейз, – донёсся до них голос Дамблдора. – Меньше чем через шесть лет. Вернётся сильной и прекрасной юной волшебницей. И всё снова станет на круги своя.

– Вы уверены… – горько прошептал волшебник, – уверены, что она не пострадает?

Старый колдун тяжело вздохнул.

Слизеринец в недоумении сдвинул брови.

Кто, чёрт побери, лежал в этой кровати?

– Я не буду вам врать, мой мальчик. Я смогу заглянуть в её будущее, только когда мы уже будем далеки от возврата. Но поверьте мне, если вы сейчас смотрите на эту девочку, значит, это уже было. И всё закончилось хорошо.

Мужчина покачал головой.

– Бред, – выплюнул он и слизеринец вздрогнул. – Вы сошли с ума. И я тоже.

– У нас мало времени, Блейз. Вы сами это сделаете или доверитесь мне?

Волшебник выпрямился. Руки его дрожали.

– Я сам, – глухо произнёс он, и мир снова поплыл неотчётливыми видениями.

Завертев головой, Блейз непонимающе всматривался в обрывочные видения, поочерёдно выплывающие из чёрного тумана и за короткое мгновение пролетающие перед его глазами.

Дата добавления: 2015-12-01