Геўюз – осет. гэвзыкк / гэвзукк

Gewüz: ~ qotur в кбал. «струпья (на коже) (см. Кбал.- рус. словарь, 185) – осет. gævzykk / gævzukk “убогий»”, “бедняк” (см. Абаев II, 516). «Вероятно, из тюрк. gevšek, gävšäk “слабый”, “дряблый”, “инертный”, gävšäk adam “слабый”, “трус” (Радлов II 1581),– пишет В. И. Абаев. – Слово gævz “бед­ный” (Вс. Миллер. Сл. 384) – вторичное образо­вание в ре­зультате осмысления конечного - ykk / -ukk как суф­фикса» (Абаев II, 516 – 517).

По М. А. Хабичеву, кбал. «геўюз “сильно распростра­нившаяся по телу короста (струп)”. Его булгарским вари­антом является осет. гäбäр “парша”» (Хабичев III, 48). По­видимому, упомянутое выше gævz «бедный» – одно из значений первого.

Гэрэм

Осет. gæræm «пятнистый» (о животных). «Неясно, – пишет В. И. Абаев. – Может быть, к тюрк. qaraməq “пят­нистость”, ”сыпь” (при определенной болезни)» (Абаев II, 515).

45. дигиза – осет. дыг’ызэ / дигиза

Digiza в кбал. 1. балк. « женщина, обслуживающая мо­лодую невесту»; 2. карач. «няня; кормилица, воспитатель­ница (в знат­ных семьях в дореволюционном Карачае)» (Тс. кбал. яз. I, 672) – осет. dyg′yzæ / digiza «мамка», «корми­лица», «воспитатель­ница» – д. (см. Абаев II, 380). «Сближается с каб. dәg′әzä “нянька”, – пишет В. И. Абаев. – Возможно, тюркское слово, образованное из тюрк. deği(š) “замена” + iže “мать” (ср. Радлов III 1659), буквально “заменяющая мать”» (Абаев II, 380).

По М. А Хабичеву, « дыгъыза “кормилица”, “няня”, “воспитательница” состоит из деги (РС, III, 1659) “това­рищ”, “помощник”, “наместник” + изе, идентичное с ача, эдже “ мать ”, “ старшая сестра”, “тётя” (см. СЭСТЯ, 231 – 235). Аб. дгьыза (АбРС, 202) ”няня”, “кормилица”, “воспи­тательница”, каб.-ч. дэгызэ (КРС, 57) “няня”, осет. ди­гиза, дыгызä (АИЭС, I, 380) “мамка”, “кормилица»”, ”вос­питательница”» (Хабичев III, 15 – 16).

46. д’ oгъ / д’ox / дox / джox / дзox / дзогъ – осет. дугъ /

догъ

D′oγ / d′ox / dox / džox / dzoγ / dzox в др. кбал. «поми­нание», «похороны» (см. Байчоров XX) – осет. dūğ / doğ «скачки», «бег» (как часть похоронной церемонии) (см. Абаев II, 373). «Сближается с тюрк. joğ “погребальный об­ряд»”, – пишет В. И. Абаев. – Ср. также тюрк. joğla “ис­полнять погребальный обряд”, joğčə “участ­ник погребаль­ной церемонии” (Радлов III 409, 413). Форма joğ не могла, однако, послужить непосредственным источником для осет. doğ, так как переход j > d не возможен. Не могла быть та­ким источником и джекающая форма džoğ (joğ), так как в этом случае имели бы в осетинском dzoğ. Для объяс­нения осет. doğ приходится исходить из тюркской формы с начальным d′ ( пала­тализованный d), т. е. d′oğ. Реаль­ность такой формы поддержи­вается как звуковыми воз­можностями тюркских языков [ср. в алтайском (телеут­ском) начальный d′ (d′ura-, d′arytqys) вместо j, dž], так и прямым свидетельством византийского писателя Менан­дра: из его сообщения видно, что византийский посол Зе­марх, посетивший западнотюркский каганат в 568 г. и опи­сав­ший обряд погребения кагана, назвал всю церемонию термином δoχια. Ср. у того же Менандра для названия реки Урал (Яик) форму Δαιξ = d′ayiq (А. Бернштам. О древ­нейших следах дже­кания в тюркских языках Средней Азии. Сб. “Памяти ак. Н. Я. Марра”, 1938, с. 18 сл.). Итак, слово doğ представляет старый вклад в аланский из сред­неазиатских тюркских языков. Особо следует остановиться на развитии значения. Какая связь “между погребальным обрядом” и “скачками”? Связь самая близкая. Конские рис­тания (doğ) наряду со стрельбой в цель (qabaq) со­ставляли существеннейшую часть погребальных церемоний. По­этому duğ / doğ обычно и понималось как “скачки в честь умершего”. В этом именно значении употребляет, напри­мер, слово duğ осетинский народный поэт Коста Хетагу­ров (см. выше). Близкое значение имело славянское тризна. Мы при­выкли встречать это слово со значением: погребальный пир, поминки (между прочим, у Крылова и Пушкина)… Из осетин­ского (аланского), – пишет далее В. И. Абаев, – слово вошло в некоторые кавказские языки: груз. doği, туш. doğ “скачки”. Из аланского (ясского) идет также, по-видимому, русск. (диал.) до­ган “стригун”, “ло­шадь по второму году”, представляющее ста­рую форму осетинского doğon “скакун” (Даль – Филин 159). Ср. duğ­wat / doğwat “место скачек”, “ипподром”. Jos. Markwart, Ungar. Jahrbücher IX (1929), S. 81. – ОЯФ I 86» (Абаев II, 373 – 374).

Среди западнотюркских языков деканье (вместо джека­нья, дзеканья, йеканья) было характерно для одного из диалектов протобулгарского языка. Приэльбрусские про­тобулгарские ру­нические эпитафии изобилуют термином d′oγ / d′ox / džox / dzoγ / dzox «поминание; похороны» (см. Байчоров XX, транскрипции надписей). После распада гуннского союза прямыми продолжа­телями традиций гун­нов были протобулгары (см.Altheim II, 214). Как же проте­кали похоронные церемонии d′ox / džox …, вклю­чающие в себя и «скачки»? Приведем нагляднейший пример.

«Среди степей в шелковом шатре поместили труп его (Ат­тилы – С. Б.), – сообщает Иордан (VI в.), – и это пред­ставляло поразительное и торжественное зрелище. Отбор­нейшие всад­ники всего гуннского племени объезжали кру­гом, наподобие цирковых ристаний, то место, где был он положен; при этом они в погребальных песнопениях так поминали его подвиги: “Ты, который с неслыханным до­толе могуществом один овладел скифским и германским царствами, который захватом городов поверг в ужас обе империи римского мира и, – дабы не было от­дано и ос­тальное на разграбление, – умилостивленный моле­ниями, принимал ежегодную дань. И со счастливым исходом со­вершив все это, скончался не от вражеской раны, не от ко­варства своих, но в радости и веселии, без чувства боли, когда племя пребывало целым и невредимым. Кто же при­мет это за кончину, когда никто не посчитает ее подлежа­щей отмщению?”.

После того, как он был оплакан, они справляют на кур­гане “страву” (так называют они сами), сопровождая ее громадным пиршеством. Сочетая противоположные (чув­ства), выражают они похоронную скорбь, смешанную с ли­кованием» (Иордан, 117).

Как видно из изложенного, заимствованное из прото­булгар­ского осетинское doğ / duğ «скачки», «бег», встре­чающееся часто и в приэльбрусских рунических эпита­фиях, является неотъемлемой частью и гуннской похорон­ной церемонии, заклю­чительная часть которой называлась страва. Что же означает это слово? На этот вопрос отве­чали специалисты разных языков по– разному. Гуннское страва 1) отождествляли с русск. страва «пища», «еда», «кушанье», «яство», «блюдо», «похлебка», «ва­рево»; 2) производили от готского straujan «простирать» (свод мнений см. там же, 327). Не привлекались для рассмотре­ния гуннского страва, возможно, не точно воспроизведен­ного При­ском, а вслед за ним и Иорданом, такие варианты лексемы, как карачаево-балкарское asyraw «похороны» от asyra- «погребать», «хоронить», «хранить», представлен­ного почти во всех тюрк­ских языках в значениях «питать», «кормить», «выращивать», «растить», «воспитывать», «ох­ранять», «беречь», «спасать», «выручить» (см. Севортян I, 193 – 194). Туркм., ктат., кар. к., ккалп., уйг., баш. ast «низ», «нижняя часть (сторона)» (т. е. захо­роненная, неви­димая, спрятанная часть – С. Б.), «пространство под чем-либо», сближается, по Э. В. Севортяну, с упомя­нутым asyra-; -t в ast является показателем пространст­венного значе­ния (см. Севортян I, 196 – 197); ср. üst «верх», «поверхность» почти во всех тюркских языках, а в кбал. üs в том же значении (см. там же, 638 – 639), но без -t (показателя пространствен­ного значения). Гуннское *astraw (~ asraw) «погребение» за­фиксировано Приском и упомянуто Иорданом в форме страва. Оно в виде asyraw / asraw сохранилось в карачаево-балкарском языке в значе­нии «погребение; похороны». О том, что страва (< astraw ~ asraw) у гуннов являлось лишь заключительной частью похоронной церемонии, т. е. погребением, можно понять и по сообщению самого Иордана: «После того как он был оплакан (т. е. после того как закончились конские риста­ния, погребаль­ные песнопения – С. Б.), они справляют на кургане “страву” (так называют это они сами)». Далее идет описание гроба Аттилы (см. Иордан, 188) (см. Байчоров VI, 48 – 50).

47. доммай – осет. домбай

Dommaj в кбал. «зубр» (Кбал.- рус. словарь, 206) – осет. dombaj «зубр» (Абаев II, 365). «Общекав­казское слово, – пишет В. И. Абаев, – балк. dommaj, карач. dommaj, каб. dombej, абх. a-domp′ej, груз. dombai (Чкония) “зубр” (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «домбай, доммай “ зубр”, “огромный”. В турецком языке домбай “ буйволица ”. Ви­димо, слово состоит из дом < тонъ (в ряде кбалк. слов на­чальный т перешел в д – огузская черта, а перед п, б, м звук нъ произносится всегда как м), которое в уйгурском языке означает “великий”; тонъ (РС, III, 1171) “великий” + имяобразующий аффикс -бай, который, видимо, связан с бой “тело”; “рост”, т. е. “огромного телосложения (роста)”. Исторически родиной кавказского зубра являлась террито­рия Карачая. Слово усвоено многими кавказскими языками из карачаево-балкарского языка: аб. домбай (АбРС, 205), абх. адомбэй, ад. домбай (ЭСАЯ, А – Н, 151), груз. домба, домбай “ зубр”, осет. домбай (АИЭС, I, 365) “зубр”; “лев”, ”мощный”, ”сильный”, сван. домбэй (ЭСАЯ, А – Н, 151) “бык крупного и мощного сложения”, в прошлом – ”зубр”» (Хабичев III, 37).

48. дуўадакъ / дудакъ – осет. дудакъ

Duwadaq в карач., dudaq в балк. «дрофа» (см. Кбал.- рус. словарь, 208, 210) – осет. dudaq «дрофа» (Абаев II, 372). «Из тюрк. tudaq, каб. dudaq, вейнах. todaq “дрофа”, – пишет В. И. Абаев (там же).

По М.А. Хабичеву, кбал. «дуўадакъ “ дрофа”. Cр. аз. довдаг, кумык., крм. дувадакъ, тат. дюдек “ дрофа” и т. д. Аб. дудакъ (АбРС, 206), ад. дудакъ (ТСАЯ, 132), каб.-ч. дудакъ (КРС, 66), осет. дудакъ (АИЭС, I, 372) “дрофа”» (Хабичев III, 37).

49. дуўулда- – осет. тыфыл / туфул

Duwulda- в кбал. 1. «гудеть, издавать гул»; 2. «жуж­жать» (напр., о пчелах); « шуметь» (в ушах); 3. перен. «гал­деть, болтать, надоедать разговорами» (от звукоподража­тельного слова duw) (см. Тс. кбал. яз. I, 694, 695 – 696) – осет. tyfyl / tuful «вихрь», «вихрь огня», «пекло»; tyfyltæ kalyn «приходить в ярость», «бушевать», «метать громы и молнии (в гневе)» (см. Абаев IV, 328). «Вероятно, усвоено из булгарского (старочувашского), – пишет В. И. Абаев.– Ср. чув. tăvăl, алт. tuul, куман. tavul, фин. tuule, мари tul «буря» (Егоров 234. – Räsänen. Versuch 467) (Абаев IV, 328).

50. дыгъы / дыгъыл; кичи- / кици- – осет. къыдзы /

Дата добавления: 2015-11-30