Понятие личности 7 страница

Хотя логика экспериментального метода проста, в действительности процесс постановки эксперимента довольно сложен. Хорошо организованный эксперимент должен принимать в расчет множество факторов, которые могут повлиять на точ­ность и научную значимость результатов. На практике это означает, что все пере­менные и условия (кроме интересующей независимой переменной), могущие ока­зать хоть какое-нибудь влияние на то, что мы измеряем, следует устранить или они должны поддерживаться на постоянном уровне в течение всего эксперимента. Существует много способов исключения посторонних переменных, способных оказывать влияние на зависимую переменную. Но наиболее распространенный — поместить объекты случайным образом в разные экспериментальные условия или группы. Случайное распределение (часто достигаемое такими средствами, как выбрасывание орла/решки или использование таблицы случайных чисел) гаран­тирует, что у всех объектов имеются равные шансы быть отнесенными к любому условию или группе в эксперименте. В этом случае исследователь может быть уверен в том, что любые характеристики испытуемого, которые могли бы оказать влияние на эксперимент (возраст, интеллект, этническая принадлежность или по­рядок рождения), имеют равные шансы при распределении в различных экспери­ментальных условиях или группах. Рандомизация как определяющая характери­стика экспериментального метода основывается на предположении о том, что все субъекты в начале эксперимента одинаковы, за исключением одного параметра: присутствие или отсутствие независимой переменной. Поэтому, если поведение субъекта меняется в ответ на изменение независимой переменной, исследователь может быть уверен, что только она одна, и никакая другая, отвечает за изменения в поведении. После того, как исследователь изменил независимую переменную, лю­бой аспект наблюдаемого или измеряемого поведения субъекта не может быть след­ствием действия какой-либо другой переменной, поскольку никакая другая не до­пускается в течение всего эксперимента.

Эксперимент в своей самой простой форме требует, чтобы проводилось сравнение по крайней мере между двумя группами испытуемых. Те испытуемые, которые под­вергаются некоторым специальным воздействиям (манипуляции, предпринимае­мые экспериментатором), называются экспериментальной группой. Другие испы­туемые, которые не получают специального воздействия, образуют контрольную группу. Затем производится сравнение субъектов из обеих групп с целью проверки, оказало ли экспериментальное воздействие какое-либо влияние на выбранную

Таблица 2-1. Схема эксперимента с двумя группами

Группы Независимая переменная Зависимая переменная

Экспериментальная Присутствует Измеряется

Контрольная Отсутствует Измеряется

зависимую переменную. В табл. 2-1 дано описание схемы эксперимента с одной не­зависимой переменной и одной зависимой переменной. Контрольная группа служит отправной точкой для оценки результатов специального воздействия на эксперимен­тальную группу. Решающее значение здесь имеет то, что единственное различие между двумя группами заключается в действии одного фактора, и этот фактор выступает в качестве независимой переменной. В этом требовании содержится ос­новная логика экспериментального метода. Если две группы идентичны во всех от­ношениях, за исключением присутствия или отсутствия независимой переменной, то любое различие между группами по зависимой переменной должно быть обус­ловлено изменением независимой переменной. Иначе говоря, если между двумя группами нет никаких других различий, кроме тех, которые вызваны манипуляци­ей над независимой переменной, резонно заключить, что введение независимой пе­ременной является причиной изменения зависимой переменной.

Определив некоторые из основных особенностей и элементов эксперимен­тального подхода, рассмотрим метод в действии, используя процедуру и данные одного из наиболее остроумных экспериментов в истории социальной психоло­гии личности. Психолог Стенли Шахтер заинтересовался поговоркой «На миру и смерть красна» (Does misery love company?) [Schachter, 1959]. Обзор соответ­ствующей эмпирической литературы привел Шахтера к заключению, что люди, опасающиеся чего-нибудь неожиданного, что может произойти с ними в неизвест­ной ситуации, предпочитают, чтобы рядом с ними находился другой, пусть даже совершенно чужой человек, чем быть в одиночестве. Если быть более точными, то Шахтер предположил следующее: возрастание тревоги может вызвать нарастаю­щее предпочтение быть рядом с другими — то, что психологи называют «потреб­ностью в аффилиации» (то есть в присоединении к группе). Для проверки этой гипотезы Шахтер пригласил студенток-старшекурсниц. Когда испытуемые при­шли на обследование, их приветствовал экспериментатор в белом лабораторном халате, в окружении разнообразного электрического оборудования. Он назвался доктором Зильштейном из отделения неврологии и психиатрии и объяснил, что цель исследования — изучение влияния удара электрического тока на частоту сердечных сокращений и артериальное давление. Затем каждой участнице экспе­римента сообщили (индивидуально), что они подвергнутся серии ударов электри­ческим током и в это время будут производиться замеры пульса и давления. Для манипулирования уровнем тревоги у испытуемых (независимая переменная) Шахтер использовал два разных описания действия электрического разряда.

Для создания «высокотревожной» ситуации половина испытуемых получила предупреждение, сказанное зловещим тоном: «Буду с вами совершенно открове­нен и расскажу правду о том, что вас ждет. Разряды тока будут очень сильными, очень болезненными. Как вы сами понимаете, в исследованиях такого рода мы

должны изучать все, что действительно может помочь человеку, и поэтому просто необходимо, чтобы удары тока были интенсивными». Другой половине испытуе­мых Шахтер говорил, что удары тока будут весьма умеренными и безболезненны­ми. Например, давалось такое объяснение: «Пусть слово „удар" вас не беспокоит. Не сомневаюсь, что эксперимент доставит вам удовольствие. Уверяю вас, все, что вы почувствуете, ни в коей мере не будет болезненным. Это будет похоже скорее на щекотку или пощипывание, чем на что-то неприятное». На самом деле в иссле­довании Шахтера никакие удары тока не были запланированы. Инструкция слу­жила цели моделирования у испытуемых различных уровней тревожности.

После того как у испытуемых при помощи инструкции было вызвано состоя­ние тревоги, высокой и низкой соответственно, экспериментатор говорил им, что придется подождать десять минут, пока он не отрегулирует аппаратуру. Далее он объяснил, что можно подождать в компании вместе со всеми в соседней комнате, а можно и в одиночестве — кто как захочет. После этого каждую студентку спра­шивали, может ли она сказать, как предпочитает провести эти десять минут или у нее нет никаких особых предпочтений. То или иное заявление (побыть в одиноче­стве, остаться вместе с другими) являлось зависимой переменной, которая и инте­ресовала Шахтера.

Результаты эксперимента Шахтера приведены в табл. 2-2. Как и предполага­лось, испытуемые с высоким уровнем тревоги продемонстрировали гораздо более сильное предпочтение побыть с другими, чем испытуемые с низким уровнем тре­воги. Процент тех, кто предпочел ждать вместе с другими, был в случае высоко­тревожной ситуации почти в два раза выше, чем в случае низкотревожной. Это

Таблица 2-2. Влияние тревоги на потребность в аффилиации

Условие	Предпочтительный вариант ожидания
Высокая тревожность Низкая тревожность	Вместе	В одиночестве	Все равно
62,5% (N=20) 33,0% (N=10)	9,4% (N=3) 7,0% (N=2)	28,1% (N=9) 60,0% (N=18)

Источник: адаптированные данные из Schachter, 1959.

Таблица 2-3. Предпочтение быть с теми, кто оказался или не оказался в той же тревожной ситуации

Условие	Предпочтительный вариант ожидания
Могли ждать с другими участницами этого эксперимента Могли ждать с теми, кто не принимает участия в эксперименте	Вместе	В одиночестве	Все равно
60% (N=6) 0% (N=0)	0% (N=0) 0% (N=0)	40% (N=4) 100% (N=10)

Источник: адаптированные данные из Schachter, 1959.

означало, что изменение уровня тревожности оказало решающее влияние на пове­дение присоединения.

В дальнейшем Шахтер провел другой эксперимент для проверки гипотезы о том, что люди, испытывая тревогу, объединяются только с теми, кто испытывает те же чувства [Shachter, 1959]. Двум группам женщин давалась та же инструкция, что и «высокотревожной» группе в предыдущем эксперименте. Испытуемым из одной группы было дано право выбора: ожидать поодиночке или вместе с другими женщинами, участвующими в эксперименте. Испытуемые из другой группы име­ли возможность в ожидании начала эксперимента или побыть в одиночестве, или в компании студенток, ожидавших начала консультации. Как видно из табл. 2-3, результаты ясно указывают на то, что женщины, находившиеся в состоянии тре­воги, предпочитали ожидать только с участницами данного эксперимента.

Шахтер обобщил полученные результаты, сделав вывод о том, что «в несчастье нужен не просто товарищ, а именно страдающий товарищ». Дальнейшие исследо­вания подтвердили это открытие: люди, находящиеся в тревожной ситуации, пред­почитают присоединяться к таким же, как они сами [Rofe, 1984; Suls, Miller, 1977].

Оценка экспериментального метода

Не подлежит сомнению, что экспериментальный метод является мощной эмпири­ческой стратегией. В отличие от других рассмотренных подходов, эксперимен­тальный метод позволяет исследователям не только контролировать и предсказы­вать определенные феномены, но и давать им объяснение. Вот, в сущности, и все, что можно сказать об экспериментальном методе. Где бы он ни применялся, этот метод дает возможность получать информацию, которую не добыть с помощью других методов. И, тем не менее, экспериментальный метод имеет свои ограниче­ния, по крайней мере в области психологии личности. Во-первых, некоторые про­блемы изучать экспериментальным путем просто неэтично, хотя это было бы очень просто осуществить. Например, психологи не могут преднамеренно модели­ровать условия, представляющие потенциальный риск для испытуемых, угрожаю­щие или чреватые возможностью получения каких-либо повреждений. Представь­те себе исследователя, заинтересованного в изучении влияния хронического одино­чества на самооценку и развитие депрессии у детей. Несомненно, это эмпирически важный вопрос, но очевидные этические соображения мешают собрать сотню деся­тилетних детей, в случайном порядке отобрать из них пятьдесят и поместить их в такие экспериментальные условия, в которых они не имели бы возможности близ­ко общаться с окружающими.

Другой этический вопрос связан с обманом и хитростью — часто бывает так, что испытуемого или вводят в заблуждение относительно истинной цели экспери­мента, или информируют не полностью. Вспомните исследование тревоги у Шах­тера и представьте себе, как бы вы себя чувствовали, если бы принимали в нем участие и оказались в «высокотревожной» группе. Импозантный мужчина в бе­лом халате сообщает вам, что после короткой отсрочки вы получите серию болез­ненных ударов электрическим током. Потом вы заполняете анкету, где сообщаете о своем предпочтении присоединиться или не присоединиться к другим, а затем возвращаете ее исследователю, который, в свою очередь, тут же говорит вам, что

оказывается вас не будут бить током — это была всего лишь шутка. Нет сомне­ния в том, что вы почувствуете себя в глупом положении, даже если все это делается ради науки. Вы можете даже задаться вопросом: действительно ли сооб­ражения науки оправдывают обман? Те, кто оправдывают практику введения испытуемого в заблуждение в научном исследовании, напоминают о том, что многие аспекты поведения человека просто невозможно было бы изучать экспери­ментально, если бы исследователям запрещалось утаивать истинные цели иссле­дования от испытуемых [Aronson et al., 1985; Christensen, 1988]. С другой сторо­ны, некоторые психологи [Baumrmd, 1985] считают, что подобная практика ута­ивания подрывает доверие людей к психологическому исследованию, и это может иметь отдаленное негативное влияние на испытуемых, даже если подлинный смысл исследования открывается им сразу после его проведения.

Мало кто верит сейчас в существование простых правил, способных обеспечить баланс между законными потребностями науки и полным комфортом испытуемых Однако Американская психологическая ассоциация [American Psychological As­sociation, 1981] выдвинула ряд этических принципов, которым должны следовать экспериментаторы при работе с людьми. Требования включают следующие четыре пункта:

1. Испытуемые должны быть заранее проинформированы о тех аспектах ис­следования, от которых предположительно может зависеть их желание уча­ствовать в эксперименте. Также им разрешается отказываться от участия в любой момент, как только они этого захотят. Индивидуум участвует в экс­перименте добровольно и в соответствии с принципом осведомленного со­гласия.

2. Испытуемые не должны участвовать в пагубных или опасных для их здоро­вья исследовательских процедурах. Если риск все-таки существует, иссле­дователь должен проинформировать их об этом. Однако процедуры, содер­жащие невысокий риск умеренного психологического дискомфорта, допус­тимы при условии, что испытуемый полностью о них осведомлен и дает свое добровольное согласие.

3. Методологические требования к исследованию могут неизбежно включать использование ложного объяснения в задании, не связанном с риском для здоровья испытуемого. В этом случае на исследователе лежит особая ответ­ственность за разъяснение любого недопонимания со стороны испытуемого, как только это станет возможным. Обман (скрытая инструкция) должен быть раскрыт в первой же встрече после завершения исследования.

4. Информация об испытуемом в течение всего исследования должна рассмат­риваться как абсолютно конфиденциальная; она не сообщается никому без согласия самого испытуемого. Право испытуемого на конфиденциальность не должно быть объектом посягательства или компромисса.

Второе существенное ограничение экспериментальной стратегии исследования персонологи усматривают в том, что эксперимент слишком часто является искус­ственным, и его результаты не могут быть экстраполированы на другие условия и ситуации [Carlson, 1984]. Они подвергают критике то обстоятельство, что, по­скольку эксперименты проводятся в лабораторных условиях, описание поведения испытуемых не дает представления о том, как они ведут себя спонтанно, в реаль-

ных жизненных обстоятельствах. К тому же лабораторное исследование обычно ограничено изучением довольно кратковременных феноменов, и поэтому велика вероятность того, что какие-то важные процессы останутся вне поля зрения ученых. Например, результаты исследования, в котором студенты колледжа в течение 30 минут работали в маленьких, тесных помещениях, могут и не иметь большого сходства с долговременным влиянием на поведение условий жизни в перенаселен­ных городах. Поэтому для многих персонологов единственный путь к действитель­ному пониманию личности состоит в изучении поведения людей в таком виде, как оно проявляется в естественном для них социальном контексте. * Наконец, при всех своих возможностях контроля экспериментальное исследо­вание может допускать определенные непреднамеренные артефакты, присущие лабораторным условиям вообще [Rosenthal, Rosnow, 1969]. Например, как толь-*1со люди узнают, что они находятся в условиях эксперимента, их поведение мо­жет измениться не вследствие изменения независимой переменной в соответствии с условиями эксперимента, а по той причине, что они знают о наблюдающем за ними экспериментаторе. Кроме того, едва заметные намеки, которые испытуемый может усмотреть в условиях эксперимента, могут заставить его предположить наличие у экспериментатора определенной гипотезы, и он начнет вести себя так, чтобы своими действиями подтвердить эту гипотезу. Такие намеки получили название требуемых характеристик [Огпе, 1969]. Существование последних приводит к мысли о том, что психологический эксперимент сам по себе является формой социального взаимодействия, при котором субъекты пытаются угадывать цель и смысл проводимого над ними исследования; при этом они начинают соответственно себя вести, пытаясь удовлетворить или, наоборот, разочаровать психолога. Это обстоятельство с очевидностью снижает достоверность экспери­ментального метода, так как на наблюдаемое поведение индивидуума могут вли­ять факторы, не входящие в замысел эксперимента. Наконец, пристрастия или предубеждения самого экспериментатора могут стать возможным источником ошибки в исследовании, поскольку он будет ненамеренно влиять на поведение испытуемых [Rosenthal, Rubin, 1978]. Розенталь [Rosenthal, 1966] провел не­сколько исследований, показавших, что экспериментаторы, не осознавая того, по­сылают испытуемым положительные невербальные сигналы в тех случаях, когда те действуют в соответствии с ожиданием исследователей. Для того, чтобы избе­жать подобного влияния, многие работы в настоящее время проводятся с исполь­зованием двойного слепого метода. При этой стратегии ни испытуемые, ни экспе­риментаторы не знают, какая группа в данный момент оценивается — экспери­ментальная или контрольная.

Критика экспериментального метода не ускользает от внимания его защитни­ков. Те психологи, которые считают эксперимент ведущим исследовательским Яаправлением, объясняют свою позицию тем, что это единственный подход, обес­печивающий проверку гипотез. Более того, отмечают они, определенные феноме-*Вы, доступные изучению в лабораторных условиях, чрезвычайно трудно исследо-Лать в условиях естественных (например, в эксперименте испытуемому разреша­йся немедленно разряжать агрессию, в то время как в реальной жизни является.Общепринятым жесткий контроль над открытыми проявлениями агрессии). Сто­ронники лабораторного эксперимента высказывают, кроме того, следующее утвер-„$сдение: опасение, будто испытуемые пытаются произвольно подкреплять своим

поведением рабочую гипотезу, находит мало эмпирических подтверждений; ско­рее испытуемые в подобных случаях проявляют негативизм, чем желание «со­трудничать» с экспериментатором [Berkowitz, Donnerstem, 1982].

Какая стратегия исследования самая лучшая?

Обсуждение трех основных стратегий исследования, используемых персонолога­ми, показывает, что каждая имеет свои преимущества и недостатки. Плюсы и мину­сы каждой из них подытожены в табл. 2-4. В то же время представляется очевид-

Таблица 2-4. Сводная таблица преимуществ и недостатков, связанных с применением трех методов исследования в психологии личности

Метод исследования	Преимущества	Недостатки
Метод изучения клинических случаев	1. Показывает сложность и уникаль­ность индивидуума 2. Свободен от искусственных и на­думанных лабораторных условий	1. Не обеспечивает надежной основы для формулирования общих прин­ципов поведения; рассматриваемые случаи слишком частные 2. Результаты могут отражать инте­ресы и личные склонности исследо­вателя 3. Не позволяет выделять причинно-следственные отношения между пе­ременными
Корреляционный метод	1. Позволяет изучать широкий круг переменных, относящихся к индиви­дуальным различиям 2. Позволяет изучать переменные в ес­тественных условиях реальной жизни 3. Позволяет определить, может ли имеющаяся информация об одной пе­ременной использоваться для пред­сказания появления (действия) второй переменной в будущем	1. Не позволяет делать заключение о том, что переменные причинно связа­ны 2. Возможны недоразумения, вызван­ные действием «третьей переменной» 3. Надежность и валидность шкал са­мооценки могут быть сомнительными
Экспериментальный метод	1. Позволяет изолировать отдельные переменные и манипулировать ими по своему усмотрению 2. Устанавливает причинно-следствен­ные связи; позволяет делать выводы о причинности 3. Сбор данных, их запись и анализ объективизированы	1. Круг феноменов, которые можно изучать в лаборатории, ограничен по этическим соображениям 2. Искусственные лабораторные ус­ловия могут ограничивать возможность распространить закономерности по­ведения в экспериментальной ситуа­ции на поведение в иных, не тестовых условиях 3. На изменение изучаемой перемен­ной могут оказывать влияние экспери­ментальные артефакты (например, представления о социально желатель­ном или нежелательном поведении, требуемые характеристики, пристра­стия экспериментатора)

ным, что в поисках надежных и обоснованных знаний о личности человека ни одна стратегия не будет самой лучшей. Попросту говоря, не существует единственного метода исследования, который идеально подходил бы для любых целей и случаев; скорее, разные вопросы требуют разных стратегий [Duke, 1986]. Кроме того, метод, пригодный для решения одного вопроса, может оказаться совершенно неподходя­щим для другого.

Отбор и адаптация метода для решения той или иной теоретической задачи требует большого искусства, изобретательности и творчества. Однако следует признать, что у персонологов имеются определенные предпочтения относительно того, как исследовать интересующие их феномены. Эти предпочтения обусловле­ны в значительной степени тем, что различные теоретические направления обычно фокусируются на феноменах, доступных изучению только при использовании определенной стратегии. Так, нет ничего удивительного в том, что явления, нахо­дящиеся в центре внимания психодинамического направления (такие как неосоз­наваемые процессы и переживания раннего детства), по большей части изучались с помощью метода клинических случаев, а не в ходе научного эксперимента. В свою очередь, связь между центральными вопросами теории и предпочтитель­ными методами их изучения предполагает, что выбор исследования в персоноло-гии обусловлен индивидуальным творческим устремлением ученого. Это следует иметь в виду, когда мы в следующих главах будем обсуждать эмпирические дока­зательства различных теоретических положений. Хотя целью любого исследова­ния личности является установление таких фактов и закономерностей, которые можно осмысливать в более широком теоретическом контексте, возможно, самое большее, чего мы можем достичь — это лишь частичное понимание. И, несмотря на это, даже частичное понимание всей сложности человеческого поведения, при­ходящее на смену полному незнанию, представляется весьма похвальной целью.

ОЦЕНКА ЛИЧНОСТИ

Общераспространенной темой в изучении личности являются индивидуальные различия в поведении и опыте людей. При исследовании индивидуальных разли-|няй — персонологи имеют дело с двумя взаимосвязанными проблемами.

Во-первых, они заинтересованы в описании множества параметров, по кото­рым люди отличаются друг от друга. Это подтверждается огромным количеством теоретических концепций, используемых персонологами для описания ИНДИВИДУ­АЛЬНЫХ различий. Такие термины, как черта, тип, мотив, ценность, темпера­мент, характер, убеждение и фактор, представляют собой набор концептуаль-й&х единиц измерения, которые использовались в целях описания постоянных аспектов поведения человека Во-вторых, персонологи заинтересованы в дальней­шем развитии способов измерения индивидуальных различий, то есть в их оцен­ке. Значение этого второго вопроса, являющегося также центральным для данно­го раздела, подтверждается внушительным количеством психологических тестов, которые персонологи применяют для количественной оценки характеристик ин­дивидуума, включая особенности мышления, чувств и мотивации. Количественная интерпретация при этом производится таким образом, чтобы психологи имели возможность представлять результаты своих измерений скорее в числах (обычно

основе тестовых оценок), чем в словах. Например, вместо вопроса «Является

ли Фред робким человеком?» психологи спрашивают: «Насколько Фред робок по сравнению с остальными?» Описание личности, даваемое непрофессионалами в результате неформального наблюдения, своей нечеткостью и расплывчатостью резко контрастирует с оценками, даваемыми психологами. Возьмем, к примеру, характеристику кого-то, как «буйного и безрассудного типа». Что означает это описание? Проблема здесь в том, что разные люди вкладывают в данную характе­ристику разный смысл. Для кого-то она может означать, что этот человек просто опасен и непредсказуем. В то же время другие посчитают, что он вполне может оказаться душой общества на вечеринке. Поэтому, какими бы конкретными ни выглядели неформальные описания личности, они с трудом согласуются между собой. Для того, чтобы избежать неопределенности нечетких характеристик, лич­ностные психологи пытаются давать точные количественные описания индивидуу­мов. Формальная оценка личности не только обеспечивает возможность получе­ния значимой и точной информации об индивидуальных различиях, но также дает возможность донести эту информацию до других людей ясно и недвусмысленно.

Концепции тестирования и измерения

Существует множество важных концепций тестирования, и мы будем их приводить в ходе обсуждения оценки персонологами тех или иных характеристик людей. До того, как тот или иной способ тестирования получит право считаться научно при­емлемым методом измерения индивидуальных различий, он должен пройти про­верку по четырем специальным критериям. Эти критерии — стандартизация, нормы, надежность и валидность.

Стандартизация. Ключевым аспектом измерения личностных характеристик является стандартизация. Стандартизация подразумевает единообразие проце­дур проведения теста и подсчета результатов. Например, в случае применения шкал самооценки экспериментатор должен приложить максимальные усилия и убедиться, что все испытуемые читают и понимают отпечатанные инструкции, все отвечают на одни и те же вопросы, а также укладываются в заданные временные интервалы. Стандартизация также предполагает наличие следующей информации (обычно содержащейся в прилагаемом руководстве): при каких условиях тест можно или нельзя проводить, кто должен или не должен подвергаться тестирова­нию (контрольная группа), процедуры обсчета теста, а также интерпретация по­лученных результатов.

Нормы. Стандартизация личностного теста включает также информацию о том, является ли данная конкретная «сырая (первичная) оценка» низкой, высокой или средней относительно других «сырых оценок» теста. Такая информация, называе­мая тестовыми нормами, служит стандартом, с которым сравниваются оценки ис­пытуемых. Обычно сырые тестовые оценки переводятся в процентильные показате­ли, которые обозначают процентную долю испытуемых из выборки стандартизации, первичная оценка которых ниже или равна первичной оценке данного испытуемого. Например, вы можете использовать шкалу депрессии из тридцати вопросов и полу­чить первичный тестовый результат 18 (то есть ваши ответы в 18 случаях совпали с признаками депрессии, перечисленными на листке с правильными ответами).

Сам\по себе показатель 18 ничего не значит до тех пор, пока вы не обратитесь к тестоэым нормам и не убедитесь, что ваш результат соответствует 75 процентилям. Эта информация говорит о том, что вы в большей степени подавлены, чем 75 % из выборки ранее обследованных людей, образующих нормативную группу. Таким образом, тестовые нормы позволяют сравнивать оценки отдельных индивидуумов с оценками группы стандартизации, что в результате дает количественную оценку по­ложения испытуемого относительно нормативной группы.

Надежность. Другое требование ко всем методам оценки личности заключает­ся в том, что они должны быть надежными. Это означает, что повторное проведе­ние того же самого теста или другой формы этого теста должно давать приемлемо сходные результаты или оценки. Таким образом, надежность имеет отношение к постоянству или стабильности метода оценки, которая обнаруживается при по­вторном обследовании данной группы людей. Количественно постоянство метода оценки определяется коэффициентом ретестовой надежности [Anastasi, 1988]. Коэффициент ретестовой надежности равен обычной корреляции между результа­тами, полученными на одних и тех же испытуемых в каждом из двух случаев про­ведения теста. Ретестовая надежность дает нам оценку постоянства теста во време­ни. Хотя не существует каких-либо фиксированных величин приемлемого уровня надежности, коэффициенты надежности для большинства стандартизованных пси­хологических тестов выше +0,70. Чем ближе величина коэффициента надежности к +1, тем более надежным является тест (то есть оценки испытуемых при повтор­ном тестировании вплотную приближаются к оценкам при первом тестировании). Второй вид надежности определяют путем коррелирования параллельных форм теста. Для этого чаще всего тест делят на две сопоставимые части (например, на четные и нечетные пункты), потом по каждой половине рассчитывают суммарные баллы и между двумя рядами баллов по испытуемым рассчитывают допустимые коэффициенты корреляции. Полученный таким образом коэффициент называют коэффициентом внутренней согласованности. Внутренняя согласованность от­ражает внутреннее постоянство теста. Если обе части теста измеряют одно и то же свойство личности, то испытуемые, получившие высокие оценки по нечетным пун­ктам, должны также получить высокие оценки и по четным; а те, кто получил низ­кие оценки по нечетным пунктам, должны получить низкие оценки и по четным пунктам (что снова выразится в высокой положительной корреляции).

Дата добавления: 2015-11-14