Город, которого нет.

Маша Никодимова просыпается в десять утра. Она не спешит вставать. Не спешит, потому что каждое утро ее ждет один и тот же город. Город, которого нет.

Маша походит к окну. Она смотрит в небо. В небе – когда в нем ничего нет – содержится небо. Внизу, на уровне цокольного этажа, где движения теперь больше, чем создающих его объектов – на самом деле ничего нет.

Нет машин и людей, нет задач и направлений, нет даже кошек и собак – потому первые – это не существующие реально львы и тигры, а вторые – неисполненные правильно волки. Все, некогда поставленное на службу человеку, включая животный мир, вдыхая города, перестает быть собой, так не сумев принести человеку пользы.

Маша подходит к зеркалу и вглядывается в свое отражение. Голова, лицо, волосы и плечи, руки и грудь, соски и живот, треугольник лобка, округлые колени, кисти и стопы. Есть ли что-то ниже - трюмо увидеть не позволяет. В зеркале нет Маши.

Себя она не видит никогда. Она – это некое присутствие по ту сторону глаз. Но она точно знает, что почти проснулась.

Павел обычно приходит к часу. Они ложатся в постель. Когда любовь заставляет их сделать все, что ей в этот день угодно, уже потом, наполненные или опустошенные, убаюканные или пресыщенные влагой друг друга, они понимают, что теперь готовы выйти за пределы их временного, как и все в этом мире, убежища.

Из того, чего нет – в то, чего нет.

Но перехода не нужно бояться. Потому что цепкие и жадные пальцы этого многоголового бетонного заводного существа безвластны над теми, кто всю свою энергию отдал любви и бредет по его улицам в пустотном тумане.

Улицы и транспорт. Невнятные деревья и колеблющиеся от непосильных судеб городские фигуры, сияющий синей бесконечностью купол неба и жадные лица за окнами вибрирующих авто – все плывет как случайный, навеянный творцу ароматическим шлейфом выхлопных газов сон. Маша и Павел идут в парк.

Продавец билетов смотрит на них, силясь понять, откуда появляется оформленный в знакомые слова звук. Это - просьба продать билеты. Но как давно он не слышал столь живых голосов! Поскольку на столике появляются силуэты денег, опознавший их продавец протягивает два сине-зеленых квадратика. И уже начинает предчувствовать ощущение утраты, посеянное в нем некогда детством, которое теперь всплывет, чтобы захлестнуть и останется, чтобы долго – примерно до следующего покупателя - терзать его неожиданно пробужденную душу. После того, как тихие, словно бы нездешние отрешенные голоса Маши и Павла смолкнут, воспоминание так и не откроет озабоченному потоком праздных людей продавцу билетов своей природы.

Маша и Павел входят в кинотеатр, чтобы, вглядываясь на мелькающие перед ними на экране знакомые силуэты города, еще раз убедиться в том, что его нет. Все закончится, когда пленка будет остановлена. Дело вовсе не в физическом присутствии или отсутствии окон, людей или домов. Заводная игрушка, поедающая всех, кто соглашается на добровольное рабство, не в силах заметить тех, кого часы непрерывной любви сделали прозрачными, словно только что обращенная в пар и исчезающая в воздухе влага.

Дата добавления: 2015-09-03