Глава 9. — Пух, — Стас взял кота на руки

— Пух, — Стас взял кота на руки. — Ну что случилось? — он попытался заглянуть ему в глаза, но тот отвернулся. — Пожалуйста, не избегай меня.

Эрик только фыркнул и попытался отбить руки Стаса задними лапами.

— А ну, прекрати драться, и давай поговорим. — разозлился парень и, схватив ладонью мордочку кота, поцеловал его.

Эдвард с грохотом свалился на пол, умудрившись в полете сильно пнуть Стаса в живот, и теперь сидел на полу, остервенело вытирая губы тыльной стороной ладони, и с сердитым удовольствием наблюдал, как Стас, морщась от боли, держится за отбитое место.

— За что? — выдохнул молодой человек.

— Да как ты посмел?! — голос Эдварда дрожал от гнева. — Как ты посмел поцеловать меня, когда я ясно дал тебе понять, что не хочу этого! Ты, чертов эгоист, заботишься только о себе, прикрываясь благими намерениями!!! — кричал юноша, продолжая судорожно вытирать губы.

— Нифига себе заявление! — опешил Стас. — Что-то раньше ты не сильно возражал против этого.

— Ты… Ты посмел поцеловать меня после нее! — крикнул Эрик, вскакивая на ноги и убегая в другую комнату. Оттуда почти сразу раздался звук удара и заковыристые ругательства

вперемешку с рыданиями.

Прибежав на звук, Стас увидел, что Пух лежит на полу и прижимает к груди ушибленную ногу — на голени красовался большой, уже налившийся кровью, синяк. Похоже, он впопыхах попросту налетел на открытую дверь.

Парень присел рядом и попытался успокоить юношу, но тот оттолкнул его руку и зарыдал еще сильнее.

— Ну, Эдвард, не плачь, пожалуйста, — он все-таки умудрился обнять парня и прижать Пуха к себе. — Сейчас все пройдет. Тише…

— О-отпусти! — всхлипнул Эд, пытаясь оттолкнуть Стаса, но у него ничего не вышло.

— Нет, не отпущу, и не проси. Тебе плохо, а я хочу знать, чем могу помочь.

— Ненавижу! Отстань от меня! Мне не нужна жалость!

— Пух, у тебя истерика. Пойдем, на кровать, — парень, просунув одну руку под колени мальчишки, а другой, прижав его к себе еще крепче, поднял Эрика, словно тот ничего не весил, и пересел с ним на кровать. — Тш-ш-ш-ш… — он гладил Эрика по вздрагивающей спине, позволяя ему выплакаться.

Стас понимал, что за все прожитые годы у Эдварда на душе накопилось слишком много боли, и теперь эта боль наконец-то нашла выход.

Спустя где-то десять минут Эрик всхлипнул в последний раз и уткнулся покрасневшим носом Стасу в плечо, переводя дыхание. Потом отстранился и попытался слезть с его колен, но сильные руки удержали его на месте.

— Прости… — прогундосил он, еще раз хлюпнув носом.

— Ничего. Успокоился? — еще один утвердительный шмыг послужил ответом.

— Стас, отпусти… — тихо попросил Эд, и парень подчинился.

Эрик слез с его колен и, хромая, поковылял в ванную комнату, где и заперся на час.

* * *

Мда… Ну и видок у меня… Глаза опухли, нос напоминает цветом спелую помидорину, и волосы торчат во все стороны. Кстати, их не помешает подравнять. К тому же я совершенно голый…

Представляю, что Стас обо мне подумал, он и так с трудом переносил мои взбрыки, а теперь я еще и истерику закатил. Боже… Стыдно-то как… Я же никогда не позволял себе такого поведения.

Открываю кран с холодной водой и начинаю судорожно умываться, пытаясь привести свое лицо в порядок. Это довольно сложно: моя кожа от рождения очень светлая, аристократическая бледность, блин, — она постоянно выдает все мои переживания. Помню, в детстве я постоянно краснел, и из-за этого сестра и дети родительских приятелей надо мной смеялись. Вот только Лизи подтрунивала любя, а Энтони и Джонатан Рамфорд — близнецы — чтобы унизить. Правда, скоро (я бы даже сказал, слишком скоро) я вырос, и сам начал вгонять в краску молоденьких девиц, и научился сохранять хладнокровие в большинстве случаев.

Раздается тихий стук в дверь:

— Рик, ты в порядке? — нет, ну почему его вечно тянет сокращать мое имя?

Открываю дверь и хмуро смотрю на Стаса:

— Я — Эрик, запомни, можно Эдвард, Эд или, так и быть, Пушок, но не Рик, не Эдди и никак иначе, ясно?!

— Ясно-ясно. Не дуйся, ребенок. — улыбается он и тянется, чтоб обнять меня, за что и получает по рукам.

— Вообще-то, я тебя старше на добрую сотню лет, так что придержи язык.

— Какой ты злой. — и что тут смешного?!

— Стас, — я прислоняюсь боком к косяку. — Ты же вроде говорил, что не гей?..

— Говорил. — соглашается он.

— Тогда, зачем ты на меня пялишься?

— Э? — хе-хе, моя взяла, покраснел!

— Или, может, ты решил пересмотреть свое мнение? — растягивая гласные, говорю я и подхожу к нему вплотную. — Купаешь меня, целуешь, одеваешь, заботишься… А, Стас? — обнимаю его за шею. Для этого мне приходится встать на цыпочки. — Может быть, ты не такой уж и натурал, как пытаешься казаться?

— Пух… — хм, если ты опять решил меня отвергнуть, то зачем обнимаешь в ответ?

— Что? — шепчу ему в губы. Ну, давай, оттолкни меня. Давай. Вчера же у тебя великолепно получилось.

— Пух, перестань, пожалуйста.

— Что перестать? — целую его в уголок рта. — Это? — теперь прихватываю зубами нижнюю губу и тут же целую опять. — Или это? Скажи… Я прекращу. — и, не дав ему подумать, целую уже по-настоящему.

Кажется, я начинаю привыкать к вкусу его губ… Легкий оттенок полыни и еще чего-то… Как в хорошем вермуте…

— Пожалуйста… — Стас отстраняется, тяжело дыша. А ведь ты, дружок, мне ответил. Не могу скрыть довольную улыбку. — Не надо. — он облизывает губы, и мне очень хочется поцеловать его еще раз. — Ты сводишь меня с ума…

— Ну, так в чем проблема? Поддайся безумству.

— Пух, у меня есть девушка. Это не честно по отношению к ней.

Чувствую, как кровь приливает к щекам, раскрашивая их гневными пятнами и заставляя кожу пылать. Резко отстраняюсь и отхожу назад на пару шагов, борясь с желанием вновь разрыдаться. И говорю, стараясь казаться спокойным:

— Да твоя «девушка» сама спит еще с парочкой мужиков у тебя за спиной.

— Что?! С чего ты…

— Наивный Стасик, — пытаюсь подражать голосу Софьи. — У котов очень тонкий слух.

— Да как ты смеешь?! Соня честная девушка, и ты не в праве…

— А ты к ней съезди, если мне не веришь? Давай, посмотри сам, у нее как раз наметилось очередное свидание.

— Не верю…

— Давай заключим пари? Если я оказываюсь прав, ты останешься со мной.

— А если нет?

— А если я ошибаюсь, то заткнусь раз и навсегда и буду милым домашним животным, пока не надоем. В этом случае ты сможешь смело выкинуть меня на помойку или пристроить кому-нибудь из своих друзей. — говорю, а внутри все сжимается от боли. Нет, дорогой, моих слабостей ты больше не увидишь, хватит.

— Зачем ты это делаешь? — хмурится, не верит, думает — блефую.

— Нравишься ты мне очень, хозяин, — оттираю его плечом в сторону и дефилирую в спальню, где, прихватив с тумбочки забытый Софьей журнал, грациозно ложусь на кровать и начинаю его перелистывать, елозя коленями по одеялу. И нечего на меня так смотреть!

— Если ты соврал, — шипит Стас, у меня аж мурашки по спине побежали.— То больше в человека не превратишься.

— О.К. — машу пяткой в знак согласия. — Ты иди-иди!

Раздается шум из прихожей, потом громкий хлопок двери, и тишина.

Ну, вся надежда на тебя, Госпожа Удача…

Дата добавления: 2015-08-13