Глава 3. В этот момент они услышали, как в северной стороне церкви открылась дверь

В этот момент они услышали, как в северной стороне церкви открылась дверь, и увидели, как внутрь вошла женщина. Мердок нахмурился, предполагая, что придется иметь дело с еще одной из истеричных прихожанок. Но женщина, вежливо улыбнувшись, сказала:

- Добрый день, я доктор Джулия Огден. Я здесь в качестве коронера.

Мердок быстро справился со своим внутренним негодованием.

- Да, мэм.

- Где тело?

- Здесь, в одной из комнат, мэм… Файфер, пойдите и предупредите констебля Крэбтри.

Доктор с удивлением взглянула на молодого человека.

- Привет, Фрэнк, я не ожидала увидеть тебя здесь.

- Добрый день, доктор Огден. Церковь находится на моем участке. Э-э… это детектив Мердок.

Она протянула ему свою руку.

- Почему-то ваше имя мне знакомо?

- Мы встречались прошлым летом, полагаю. То есть, не совсем встречались, мы разговаривали по телефону, потому что вы проводили для нас вскрытие.

- Ах, да, я припоминаю.

Мердок не был уверен, что она действительно вспомнила о том разговоре. Однако он сам вспомнил, что услышав ее, подумал: «неужели доктор также хороша как ее голос?»

Она была старше, чем он ожидал, почти среднего возраста, высокой и худой, а ее волосы подернуты сединой. Одетая в черный плащ «макинтош», она напомнила ему монахиню, которая обучала его в школе. Сестра Регина тоже имела непоколебимое спокойствие и компетентность. Он находил это пугающим.

Файфер покинул их, отправившись к констеблю Крэбтри.

- Я знаю его семью, - сказала доктор Огден Мердоку, - он очень хороший молодой человек. Полиции повезло, что он служит у вас.

- Я приму это к сведению, мэм. Сюда, пожалуйста.

Он указал на кабинет пастора и открыл дверь. Она встала в дверях и уставилась на мертвого мужчину. Выражение ее лица резко изменилось, а рука непроизвольно дернулась ко рту. В конце концов, ее спокойствие оказалось не так непоколебимо.

- О, Боже мой, это же Чарльз Говард. Мне никто не сказал, что убили именно его. Я себе представить не могла, что это будет он. Я думаю… о, Боже мой, … Простите, детектив, я…

Она остановилась и попыталась взять себя в руки.

- Вы знали его, мэм?

- Его жена - моя пациентка. Это просто ужасно. Что же здесь произошло? Кто это сделал?

- Боюсь, мы еще не знаем, кто. Одна из прихожанок нашла его чуть больше получаса назад. Я здесь совсем недавно.

Мердок ждал момента, чтобы посмотреть, что она будет делать. Она глубоко вздохнула и немного успокоилась.

- Вы будете осматривать тело сейчас, мэм?

- Да, конечно.

Она поставила свою медицинскую сумку на пол и, расстегнув и сняв свой плащ, бережно положила его на сумку. Затем, стянув перчатки, она протянула руку, чтобы дотронуться до лба пастора. Мердок знал такой тип людей. Сестра Регина могла бы посмотреть в глаза самому дьяволу, если бы думала, что это ее долг.

- Он едва остыл. Смерть наступила в течение последних двух часов, - не глядя на Мердока, сказала она, - я должна удалить орудие убийства.

Джулия наклонилась над телом, положила левую руку на плечо жертвы, а правой ухватилась за рукоятку и с силой, достойной ломового извозчика, дернула на себя. Нож мягко вышел из раны, и кровь засочилась по ее пальцам.

- Рана достаточно глубокая, - протягивая нож Мердоку, констатировала она.

Орудие убийства в длину было около девяти дюймов из латуни или золота с рукояткой в форме змеи и с листьями и завитками по лезвию.

- Похоже на нож для вскрытия конвертов.

Взяв нож, он завернул его в свой носовой платок. Уильям решил, что рассмотрит его позже. Тем временем, доктор осматривала руки пастора.

- Порезов на пальцах нет.

- Я предполагаю, что кровь на руках из-за того, что он пытался вытащить нож, мэм.

- Ах, да. Хорошее предположение. Он, конечно же, пытался бы это сделать.

- Он умер мгновенно?

- Быстро, но не обязательно мгновенно. Но эти раны на голове выглядят очень серьезными. Они, вероятно, и завершили дело.

- Я думаю, его пинали ногами, когда он уже упал на пол.

Она кивнула.

- Похоже на то. Два или три раза, я бы сказала. Однако более точно я смогу сказать после вскрытия.

Джулия присела на корточки.

- Кто же смог сделать с ним такое? Чарльз Говард был доброжелательным человеком. Я не могу поверить, что у него были враги.

- Вполне вероятно, что это был вор. Если исходить из того, что с него сняли ботинки и, скорее всего, похитили часы и цепочку. Но это нам предстоит еще уточнить у жены.

Снова самообладание женщины дало трещину.

- Бедная, бедная Луиза. Она уже знает?

- Полагаю, что нет, мэм.

- Для нее это будет удар. Она имеет нервный характер.

Довольно тяжело она поднялась на ноги.

- Вам лучше начать собирать жюри, детектив. В то время как я сообщу новость миссис Говард.

- Я предпочел бы присутствовать, мэм, когда вы будете говорить с ней.

Не то, чтобы он желал стать свидетелем неизбежного шока и горя, которое испытает женщина, но это было дело об убийстве, и на данный момент никто не мог быть исключен из списков подозреваемых. Доктор Огден посмотрела на него в недоумении.

- Было бы лучше, если бы я была одна. Ей, вероятно, потребуется медицинская помощь. А вы являетесь для нее чужаком, не так ли?

- Да, мы никогда не встречались с ней ранее, и у меня нет желания прибавлять ей страданий, но я расследую убийство.

- Боже мой, детектив, вы же не подразумеваете, что миссис Говард может иметь какое-либо отношение к смерти мужа?

- Я ни на что не намекаю, мэм, но в настоящее время все возможно.

Они смотрели друг на друга, пытаясь оценить степень упрямства каждого. Первым отступил Мердок. Доктор Огден была жесткой и непримиримой, как корсет из китового уса, который она даже, возможно, не носила, подумал он немилосердно.

- Может быть, вы пойдете вперед, мэм, а я подойду примерно через полчаса, если вы считаете, что мое присутствие может еще более травмировать ее.

- Очень хорошо. После того как она успокоится, я вернусь сюда и проинструктирую присяжных, - одевшись, она подняла свою медицинскую сумку, - вам бы лучше поставить здесь констебля для охраны и, возможно, нужно пойти и побеседовать с женщиной, которая обнаружила тело.

- Я собирался сделать это.

Его голос, должно быть, прозвучал более резко, чем он хотел, потому что неожиданно Джулия повернулась, ее щеки пылали румянцем.

- Прошу прощения. Указывать людям, что делать, является профессиональной обязанностью врача.

После этих слов, она понравилась ему больше, и он улыбнулся. Она подошла к двери.

- Я должна уйти сейчас же. Луиза не должна услышать эту новость от кого-то еще и, меньше всего, от любопытных соседей. Так вы подойдете позже?

Мердок почти ответил: «Да, сестра», но вовремя спохватился.

Когда она ушла, он некоторое время стоял в дверях комнаты. Уильям хотел получить представление о человеке, который работал в этом кабинете.

Помещение было просторным, мебель простая, но удобная и приятно выглядящая; не так аскетично он представлял себе кабинет пресвитерианского священника.

Напротив двери у стены выделялся мраморный камин, в котором горел огонь. Два окна от пола до потолка, по обе стороны камина застекленные книжные шкафы с аккуратно расставленными книгами, как в библиотеке. Близко к латунному крылу стояло кожаное кресло, а напротив него простой деревянный стул с высокой спинкой. Слева от двери вдоль стены выстроились полдюжины идентичных стульев. Над ними висели картины, написанные маслом. Это были натюрморты, изображающие цветы и фрукты. На полу лежал бледно-голубой шерстяной ковер.

Уильям подошел к креслу. Рядом с ним стоял небольшой стол, на котором лежала открытая книга, корешком вверх. Это оказались проповеди преподобного Дж. Т. Ланселея, том первый. Между открытых страниц лежал конверт, а внутри него каталог поставщиков церковных товаров. Все выглядело так, словно Говард, сидя в кресле, открыл ножом конверт, затем положил брошюру в книгу. Если он положил нож на стол, что было более всего вероятно, то это подтверждало, что для того, чтобы достать орудие убийства, нападавшему надо было пройти прямо через комнату. Одиночный стул бросался в глаза и был неуместным предметом здесь. Интересно, он всегда здесь стоит, или он указывает на то, что Говард был не один?

Мердок обратил свой взор на зашторенное окно. Если пастор был убит два часа назад, то было слишком рано для того, чтобы занавешивать окно. Но, возможно, окно было закрыто, потому что день был пасмурным и тоскливым. Детектив распахнул одну штору. Преподобный Говард не имел хороший вид из окна. Оно выходило на дорожку и высокую изгородь, которая огибала церковь.

Мердок вернулся к забрызганному кровью столу. Констебль Файфер был проницательным малым. Говард, скорее всего, знал того, кто на него напал или, по крайней мере, он не видел причин опасаться этого человека, потому что пастор в какой-то момент повернулся к нему спиной, когда сел в кресло. Если, конечно, он не спал, что было достаточно сомнительно.

В любом случае, никаких следов борьбы не было. Нападение было стремительным и неожиданным. Он заметил, что указательный палец священника, как и у самого Мердока, был испачкан в чернилах. Видимо, он писал что-то с помощью пера. Да, точно, она лежала рядом с промокательной бумагой, но никакого письма на столе не было видно. Пачка неиспользованной бумаги, чистые бланки и конверты были аккуратно сложены в лотке. Мердок проверил мусорную корзину у стола, она была пуста. На полу рядом со столом стоял портфель из «гуттаперчи» с пометной «Личное портфолио». Он был раскрыт, внутри него виднелись картонные разделители с алфавитом, заполненные бумагами. Закрыв портфель, он решил, что позже заберет его с собой в участок.

Говард был человеком аккуратным, на столешнице, кроме латунной лампы, лотка и фотографии в серебряной рамке, ничего не было. Это был студийный портрет с изображением самого пастора, но более молодого, и красивой молодой женщины, держащей его под руку. Они оба были одеты официально. Она - в широкополой шляпе со страусиновым пером и с букетом цветов. Мердок предположил, что это свадебная фотография. Они были торжественны и неулыбчивы, как это было принято лет десять назад, но, не смотря на это, они казались счастливыми оттого, что были вместе.

Он посмотрел на мертвое тело. Даже при наличии ужасных побоев, изуродовавших его лицо, было очевидно, что он был привлекательным мужчиной.

Уильям перекрестил его.

- Пусть Господь помилует его душу.

И хотя детектив не был уверен, что пресвитерианскому священнику требуется благословение паписта, он надеялся, что различия веры не так важны, когда вы мертвы.

Дата добавления: 2015-08-18