Глава 6. Птички и рыбки

Птички и рыбки

Медведи и зайки

Исполнят любое

Желание твое

Рифка, мой милый Рифка! Какой ты большой и теплый, какой добрый, милый пес! Как бы хотела я, чтобы всегда-всегда ты был рядом со мной, чтоб горячий бок грел мне ноги, когда я сплю, чтоб твой розовый язычок порой прикасался к моей руке.

Никогда я не чувствовала себя столь уверенной в себе, столь защищенной, а ты шел рядом, гордо глядя на прохожих. Ты готов был встать на пути у любого, кто осмелится поднять на меня руку. Какой смелостью, каким мужеством должна обладать собака, чтоб угрожать даже своему вожаку!

Отец мой часто бывал не в духе, за любую мелочь мог наорать или даже ударить. В тот день он был мрачен как никогда, мама лежала в больнице – назревал крупный конфликт. Началось, как обычно, с ерунды, но, слово за слово, – разгорелась нешуточная ссора. Отец все сильнее распалялся, и, казалось, ничто не могло спасти меня. Риф сначала лежал в комнате, свернувшись калачиком. Создавалось впечатление, что он пытался заткнуть уши, закрыть глаза и провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать криков и воплей. Вдруг он вскочил и встал между нами как раз в тот момент, когда кулак отца летел прямо мне в лицо. Пятясь, Риф прижал меня в угол коридора, а сам оскалился и рычал до тех пор, пока отец не ушел в комнату. Тут же я взяла поводок и ошейник, мы убежали в лес и долго гуляли. Я обнимала и целовала Рифа, потому как знала, что просто так это все не кончится. Отец обязательно отомстит ему или продаст, не раз грозился. Как быть? И мы ушли жить к бабушке.

После этого случая собаку будто бы сломали. Он часто лежал, свернувшись на кресле и дрожал, почти перестал играть и шалить. Что с ним случилось, я не понимала. На улице мой мохнатый брат вел себя по-прежнему – убегал, дрался, носился как черт, а вот дома – не мог. Тщетно пыталась я развеселить его.

В конце мая пес заболел. Я не могла нормально учиться, почти ничего не ела, целыми днями просиживала возле верного друга. Через неделю Рифке стало лучше, и отец решил взять его на родник. Сел на велосипед, привязал канистру – да поехал. На улице стоял жаркий июньский день.

Ночью Рифу стало хуже, началась водянка. Постепенно у собаки опухли лапы, заметно увеличились бока. Было видно, что ему очень тяжело, он стал плохо ходить, потом задние лапы вообще парализовало. Меня трясло, как в лихорадке. Лекарства не помогали, жидкость почти не отходила, я делала псу укол за уколом: мочегонное фуросемид, кофеин для поддержания сердечной деятельности, витамины и кальций. Ветеринары предложили прокол, но от операции мама с папой отказалась. Я словно предчувствовала, что Рифа не станет и никак не могла отделаться от этих мыслей. Дни текли как густой сироп, слезы не успевали просыхать. Ночью мы подолгу сидели с Рифом на улице, там он чувствовал себя лучше – на траве, прохладно. Выносить его приходилось на руках – собака совсем ослабла. Но как красив он был даже тогда!

В последнюю ночь Риф, словно прощаясь, ходил то ко мне, то к маме. Ему, видимо, было очень плохо. Иногда он постанывал и вздыхал. Утром в десять его не стало. Замерло преданное собачье сердце, закрылись умные черные глаза, а на сердце моем открылась огромная рана, которая не может зажить по сей день.

После уже я прочитала, что водянка может быть по двум причинам: либо что-то не в порядке с печенью, либо сердечная недостаточность. Похоже, Риф, страдал вторым недугом, тогда он сорвал себе сердце, а мы не заметили, пропустили, просмотрели…

Автобус увозил меня в Саратов. Поля рядом с дорогой были сплошь усеяны дикой гвоздикой, которую почему-то называют «часики». Мне представлялось, как по бескрайнему полю от самого горизонта бежит ко мне мой пес. Сначала он – лишь черная точка в розовом океане, но вот точка превращается в пятнышко, я уже вижу, как мелькают лапы, как развевается черная борода, того и гляди сердце выпрыгнет из пасти от быстрого бега. И вот мы снова вместе, он снова рядом… Но видение лопается как мыльный пузырь, лишь невыносимая тоска вылезает из своего уголка и камнем наваливается на сердце.

Спустя месяц не стало Джины – будто Риф позвал свою возлюбленную за собой.

Тогда я села за стол, открыла свой дневник и написала:

Вот и все. Тебя больше нет.

Только остался лапочки след

Только шерстинки и старый башмак

И фотографии… Где все еще так.

После этого я закрыла тетрадь и порвала ее на миллион частей. С тех пор я не веду дневников.

Дата добавления: 2015-08-18