Фактор центризма в израильской политике

В израильском политическом лексиконе слово "центр" употребляется в широком и узком смысле. "Центр" в узком смысле слова исторически возник в Израиле как ниша для партий, которые пытаются предложить обществу либеральную (и в социально-экономическом, и гражданском смысле) альтернативу одновременно "лево-социалистическим" и "правоконсервативным" блокам. Однако, подобно возникшим еще на заре сионистского движения "Общих сионистов", постоянно возникающие либеральные партии столь же постоянно "ломались" о главное и извечное противостояние в израильской политике между "левыми" (сторонниками урегулирования арабо-израильского конфликта по модели "мир в обмен на территории") и "правыми" ("мир в обмен на мир").

Центр в широком смысле - это от половины до двух третей израильских избирателей (что соответствует 65-80 из имеющихся в израильском парламенте - Кнессете - 120 мандатов), которые отличаются умеренными взглядами на основные проблемы внутриполитического противостояния. Это, во-первых, арабо-израильский конфликт - их взгляды здесь варьируются от левого до правого центра, т.е., они поддерживают разные варианты территориального и/или политического компромисса с разными силами в арабском мире. Далее, это те, кто по вопросу противоречий между светским и религиозным лагерями в израильском обществе предпочитает сохранение религиозно-светского статус-кво. И, наконец, социально-экономическая проблематика, где они предпочитают идеи смешанной экономики ("либеральный социализм" или "рыночная экономика с человеческим лицом") и классового сотрудничества.

"Центр" в таком широком понимании - это вотчина партии власти. В первые десятилетия истории Израиля, в эпоху "полуконкурентной", или "направляемой демократии", там однозначно доминировала умеренно-левая Рабочая партия Израиля (МАПАЙ), которая контролировала наиболее важные министерства и ведомства, многие государственные кампании, университеты и прессу, влиятельные кибуцианские и поселенческие движения, а также, через Всеобщее объединение трудящихся - Гистадрут, значительную часть израильской экономики и социальной сферы[35].

После израильской "бархатной революции" - электорального переворота 1977г., когда правительство впервые сформировал до того "вечный лидер оппозиции", глава "блока Херут и Либералов" (ГАХАЛ) Менахем Бегин, голоса "широкого центра" делили между собой наследник этого блока - правоцентристское движение Ликуд и наследница МАПАЙ - левоцентристская Авода, которые доминировали, соответственно, в "широком правом" и "широком левом" партийно-политических лагерях. Расхождения между этими основными партиями касались отмеченных выше базовых для израильского общества проблем внешней политики и безопасности; соответственно "социалистического" и "рыночного" подходов к социально-экономической политике (впрочем, умерявшихся наличием сильного "социального" лобби в Ликуде и "рыночного" в Аводе); и гражданских вопросов, включая взаимоотношения религии и государства (при том, что большинство избирателей обеих партий, как правило, выступает за сохранение "светско-религиозного статус-кво")[36].

Добавим, что со временем проблемой обеих партий стала «эрозия» их "домашнего электората", вызванная переходом избирателей к идеологическим и секторальным "партиям-спутникам" и центристским проектам, чему немало способствовало введение в 1996г. прямых выборов премьер министра. Для того, чтобы преодолеть тенденции к размыванию электоральной базы "исторических" партий, на которые, были и остаются "завязаны" властно-собственнические интересы традиционных израильских элит, тогдашний премьер-министр Израиля и лидер Ликуда Ариэль Шарон провел в 2002г. закон об отмене прямых выборов главы правительства и возвращении к системе "чистого парламентаризма", что, по идее, должно было усилить основные партии, и ослабить периферийные и секторально-общинные списки.

Прошедшие по "старо-новой модели" выборы 2003г. действительно укрепили Ликуд (добившегося двукратного, с 19 до 38, роста числа мандатов), за которую голосовали очень многие из тех, кто поддержал в 2001г. Шарона на последних прямых выборах премьер-министра. Однако значительная часть тех, кто в 2001г. голосовал за его тогдашнего соперника, кандидата от Партии труда (Авода) Эхуда Барака, на парламентских выборах 2003г. поддержали не столько Аводу (лидеры которой идентифицируются с очевидно провальным "процессом Осло"), но и левоцентристский список - Шинуй. Последний в тот момент позиционировал себя в качестве очередной "партии центра", и завоевал 15 мандатов, выведя из контекста своей программы неудобные для левого лагеря, в свете очевидного кризиса выдвинутой им идеи "Осло", сюжеты внешней политики и безопасности, и будируя темы светско-религиозного противостояния и защиты интересов "угнетенного среднего класса".

Но и Ариэль Шарон, который на глазах превращался из "ястреба" в "голубя мира", также не смог реализовать свою главную задачу - превратить Ликуд в инструмент своей личной власти. В этих условиях он решился на нетривиальный ход, получивший название "большого политического взрыва". В конце того же 2005г. Шарон, заручившись поддержкой многолетнего лидера Аводы Шимона Переса, который в сентябре 2005г. проиграл праймериз «профсоюзному лидеру" Амиру Перецу, покинул Ликуд и объявил о создании "центристской" партии Кадима.

Неудачный опыт "неоцентризма"

Официальной платформой этой партии стала заимствованная Шароном у Барака идея "одностороннего отделения от палестинских арабов", которая формально являлась альтернативой как концепции "мир в обмен на мир" правых, так и формуле "мир в обмен на территории" левых. Под знаменем этой идеи Шарон осуществил односторонний вывод еврейских поселений из Газы и части Западного берега (Северной Самарии) в августе 2005г. Для продолжения этого процесса Шарон предполагал собрать под "политическим зонтиком" Кадимы максимально большую часть "умеренного" электората, превратив свое движение в своего рода "реинкарнацию исторической МАПАЙ" - новую партию власти, господствующую в центре политического спектра.

Впрочем, эта заявка, несмотря на "победу по очкам" партии на выборах 2006г., по-настоящему так и осталась нереализованной. Кадима стала быстро сдавать обороты сразу же после ухода с политической арены ее основателя - Шарона. Кризис правительства Кадимы начался уже вскоре после выборов, прежде всего, благодаря попыткам лидеров этой партии решительно перекроить политическую систему страны. Результатом этого была заметная "разбалансировка" устоявшихся в Израиле норм взаимоотношений правящей коалиции, оппозиции и гражданского общества[37]. Свою роль сыграло общественное недовольстве многочисленными коррупционными скандалами, в которые оказались вовлечены официальный наследник А. Шарона, глава правительства и лидер партии Эхуд Ольмерт и ряд его ближайших сподвижников. Главной же проблемой Кадимы стали политические итоги масштабного конфликта с шиитской террористической организацией "Хизбалла" на севере и захват власти радикальными исламистами в покинутом Израилем "в одностороннем порядке" секторе Газа, превратившими ее в плацдарм для непрекращающихся обстрелов израильского юга. Все эти события сделали шароновскую идею "одностороннего размежевания" и ее продолжения - ольмертовский "план свертывания" нерелевантными, что лишало партию ее идейной базы и обессмысливало ее претензии на власть.

В условиях опасного для них идеологического вакуума, у лидеров Кадимы не было иной возможности, кроме как вернуться к традиционным для израильской политики концепциям. То есть, либо позаимствовать у левого лагеря идею "двух государств для двух народов", либо сдвинуться вправо, согласившись с подходом лидера Ликуда Биньямина Нетаньяху о необходимости сохранения на территории между рекой Иордан и Средиземным морем существующего геостратегического статус-кво. Выбор был явно сделан в пользу "левой" опции. Уже в начале 2007г. Премьер-министр Эхуд Ольмерт, глава МИД Ципи Ливни и другие лидеры правящей Кадимы сделали ряд заявлений и практических шагов, свидетель-ствующих о принципиальной готовности" постшаронистского истеблишмента" принять концепцию "два государства для двух народов", причем в варианте, весьма близком к идеям "Женевской инициативы", являющейся официальной платформой леворадикальногй партии МЕРЕЦ и "новых левых" в Партии труда. [38]

Очевидно, что очень многие из избирателей "шаронистов", давших себя увлечь перспективами "одностороннего размежевания" и внявших призыву Шарона оставить Ликуд и другие умеренно-правые партии ради Кадимы, поддержать подобный сдвиг ее лидеров были не готовы. Соответственно, уже в том же 2007г. началась тенденция массового возвращения этого электората "домой", в правоцентристскую часть политического спектра, в первую очередь - в Ликуд, а также ШАС и НДИ. Опросы общественного мнения, проведенные на протяжении 2007 и первой половины 2008гг. стабильно фиксировали одну и ту же ситуацию: Кадима продолжает контролировать от трети до двух пятых голосов тех, кто поддержал ее на выборах в прошлый Кнессет, что примерно соответствовало 9-12 мандатам. Несложный анализ показывает, что основную массу сохраняющих верность Кадиме избирателей представляли бывшие "мапайники" из электорального наследства партии Шинуй. - представители ашкеназийского среднего класса из благополучных кварталов городов и поселков центра страны.

Иными словами, было понятно, что первая каденция Кадимы в качестве партии власти и "нового МАПАЙ" имеет все шансы стать и последней. Понятно, что подобный сценарий явно не устраивал стремительно левеющих израильских "неоцентристов", и на каком-то этапе у их лидеров возникла иная идея: стать не просто "партией центра", а главной политической силой левого лагеря, вытеснив из этой ниши лидеров «аводинцев».

Первоначально казалось, что этот проект имеет мало шансов на реализацию. За первые полтора года своей истории Кадима успела сильно разочаровать ту часть властных элит "первого Израиля" (в среде которых, собственно, и родилась реализованная Шароном и Пересом идея новой партии власти), которые связывали свои экономические и политические интересы c продолжением "ближневосточного политического процесса". Когда в июне 2007 года "духовный отец" Кадимы - президент междисциплинарного академического колледжа в Герцлии (интеллектуального центра и "кузницы" нового поколения израильских левых элит) Уриэль Райхман заявил, что "ради блага страны и собственной партии премьер-министр Э. Ольмерт должен подать в отставку"[39], стало понятно, что левый истеблишмент пришел к мысли о бесперспективности данного проекта. В качестве альтернативы было решено раскручивать новый политический "брэнд" - "нового-старого лидера Аводы Э. Барака. Многочисленные обзоры, которые стали публиковать СМИ, ссылаясь на проведенные после победы Барака на внутренних выборах в партии Авода опросы, "однозначно убеждали" публику в том, что если бы выборы в Кнессет проводились в тот момент, то партия Труда поднялась бы с тогдашних 19 до 25-30 мандатов, и тем самым могла стать "реальной альтернативой" "правым" и Ликуду.

Однако уже очень скоро выяснилось, что Барак играет в явном отрыве от этого сценария. Получив, в "пакете" с лидерством в Аводе также и пост Министра обороны, он сосредоточился на реорганизации ЦАХАЛа после Второй ливанской войны (и надо признать, сделал это, как показали итоги операции в Газе, блестяще). Что же касается обещанного им "политического товара" - прорыва в переговорах на "сирийском треке", предоставления правительству рычагов "управления кризисом" в Газе без необходимости рано или поздно вернуться к "управлению сектором", а также удержание "умеренного центра" в сфере влияния левых элит, - то выполнить свое обещание он оказался абсолютно не в состоянии. В итоге уже в конце 2007г. рейтинг Барака как потенциального главы правительства стал снижаться (согласно опросам, с примерно 30% весной 2007г. до 20-23% осенью того же года, и с продолжением этой негативной тенденции и в следующем, 2008). Причем его потенциальные голоса, как можно было заметить, уходили не к главному сопернику -Нетаньяху, а на «свободный электоральный рынок». [40]

В этих условиях немалая часть все еще чрезвычайно политически влиятельных, несмотря на очевидную эрозию инициированного ими "процесса Осло", и экономически и культурно доминирующих левых фракций израильского истеблишмента постепенно стала приходить к мысли, что Кадима может быть и не вполне отработанный еще ресурс. Особенно если заменить "погрязшего в коррупционных скандалах" и "неоправдавшего доверия народа" Ольмерта на "свежее политическое лицо" главы МИД Ципи Ливни. Именно она примерно с лета 2008г. стала фигурировать в левых СМИ как "умеренный лидер", единственно способный "остановить правого ястреба" Биньямина Нетаньяху, рейтинг которого, как лидера оппозиции, равно как и рейтинг его партии Ликуд, на протяжении последних двух лет демонстрировал стабильную позитивную динамику. В помощь Ливни была привлечена команда высококвалифицированных политтехнологов т. н. "форума фермы" (ближнего властного круга Шарона), во главе с Эялем Арадом, которая получила в свое распоряжение почти безлимитный финансовый и административный ресурс.

Вложение было вполне удачным. Команда Арада выиграла для Ливни праймериз в Кадиме, дав ей возможность обойти на один процент уверенно лидировавшего по всем предварительным опросам главу "правого крыла" партии, Шауля Мофаза. Это сделало невозможным формирование правоцентристской коалиции, с участием Кадимы и правых партий, в уже действующем Кнессете и без досрочных выборов. Тот же сценарий политтехнологи Кадимы сумели реализовать и на общенациональных выборах, продолжая использовать идею сплочения сил левого лагеря вокруг Кадимы и Ливни против "ликудовских ястребов". В итоге Партия Труда потеряла в пользу Кадимы около трети своих избирателей, снизив свой потенциал с 19 до 13 мандатов. Ультралевый Мерец с тремя (против пяти в прошлом Кнессете) мандатами оказался на грани прохождения электорального барьера. Другие левоцентристские списки - имевшие 7 мандатов после прошлых выборов "пенсионеры", и предполагаемый "сюрприз" этих выборов - партия "зеленых", вообще не попали в Кнессет.

Таким образом, искомый результат - 28 мандатов против 27 у Ликуда (то есть, как и на праймериз, на процент больше, чем ближайший противник) Ливни сумела получить за счет радикального перераспределения в пользу Кадимы голосов внутри левого лагеря. В итоге, изначально "центристская", но сильно полевевшая Кадима вытеснила партию Труда из ниши главной политической силы левого фланга "широкого центра". Голоса "умеренных шаронистов" и других право-ценристских избирателей, в сумме составляющих примерно 15 мандатов, в массе своей бывших ликудников, Кадима вынуждена была "вернуть" умеренно-правым партиям. Львиную долю этих мандатов (примерно 2/3) получил сам Ликуд, и около трети - "русская" по происхождению, партия "Наш дом - Израиль (НДИ)", которая позиционировала себя в качестве общенациональной умеренно-правой партии. Потенциал НДИ в итоге вырос с 11 до 15 мандатов (на практике происходило более сложное перераспределение голосов между НДИ и Ликудом, которые на завершающих этапах кампании боролись за одну и ту же категорию "ивритоязычных" и "русских голосов).

Потери от "перехваченных по дороге" НДИ и недополученных голосов лидер Ликуда Нетаньяху скомпенсировал за счет других партий правого лагеря. Так, партии "Еврейский дом" (бывший МАФДАЛ) и правый блок "Национальное единство", которые на прошлых выборах шли единым блоком и получили тогда 9 мандатов, на этих выборах, баллотируясь отдельно, потеряли в пользу Ликуда 3 мандата, получив соответственно, 3 и 4 места в Кнессете. При этом не сумел, благодаря присутствию в своем составе "национально-ультраортодоксальной партии "Эрец Исраэль Шеляну" ("Наша Страна Израиля") рава Вольпе, отвоевать один мандат у ашкеназов-ультраортодоксов из блока "Яадут ха-Тора", объединенная фракция которого в Кнессете, соответственно, составила 5 (против 6 в прошлом) мандатов.

Таким образом, израильская политическая система, полностью преодолев последствия устроенного в 2005 году Шароном и Пересом "большого взрыва", вернулась к состоянию относительного паритета между правым и левым лагерями политического спектра. Причем, в каждом из этих лагерей доминирует одна партия – в правом все тот же правоцентристский Ликуд, а в левом – "новая Авода", то есть Кадима.

Критическая роль "узкого центра"

Эта "естественная" для израильской политической системы модель имеет и свои издержки, особенно в ситуации, когда каждая из "больших" партий контролирует менее четверти состава Кнессета, и потому становится меньшинством в любой коалиции. И потому возможность лидеров "основных" партий сформировать и возглавить правительственную коалицию традиционно зависит от относительно небольшого (равного примерно 5-6 мандатам) числа "плавающих" голосов, способных изменить баланс в ту или иную сторону. Эти голоса, как правило, являются "естественным объектом" притязаний разного рода центристских партий, которые пытаются втиснуться в узкую нишу между левоцентристской Аводой и правоцентристским Ликудом. Этими "плавающими" голосами, как правило, ограничиваются успехи протестные, или "секторально-тематические партии центра".

В другой, расширенной модели (12-15 мандатов) партии центра одновременно пытаются "отщипнуть" и какую-то часть собственно "правого" и "левого" электората. С этой целью они предлагают избирателю популярного лидера (или их целое "созвездие", привлекательную идею - "правильная" интеграция репатриантов, борьба с коррупцией, преступностью или "религиозным засильем", экономические права среднего класса и т.п.), либо идею социального, гражданского или "секторального" "протеста против всех", одновременно тщательно "выводя за скобки" тему арабо-израильского противостояния.

Соответственно, они обращаются к предельно широким слоям избирателей за исключением, понятно, тех, против кого в данном конкретном случае направлено острие их критики. Но их главный электоральный ресурс, помимо упомянутых "плавающих" мандатов, обычно находится в среде либо "левых", либо «правых» избирателей, которые по тем или иным причинам не готовы уже голосовать за свои исторические партии. Так было с избирателями движения ДАШ (Демократия и мир) в массе своей - "разочарованными мапайниками", и ровно та же ситуация повторилась четверть века спустя, в отношении наследника ДАШ - "антиклерикально-рыночной" партии "Шинуй". Оба левоцентристских списка, которые соответственно, в 1977 и 2003гг. позиционировали себя в качестве партий центра, получили максимум того, что такая партия может иметь в израильских условиях - 15 мандатов. С другой стороны, избиратели таких соискателей центристской ниши как "русская" Исраэль ба-алия (ИБА), и "общеизраильская" Партия центра генетически были связаны, в массе своей, с умеренными фракциями правого лагеря.

В любом случае, длинный список центристских партий, к которым, помимо упомянутых, можно отнести и "Свободный Центр", РАФИ, "Телем", "Омец", "Яхад", Новая Либеральная, "Третий путь", и многие другие - убеждает, что такие партии являются довольно "скоропортящимся продуктом" на израильском политическом рынке. Они переживают, в лучшем случае одну-две каденции, и исчезают с политической арены, как только уходят их лидеры, деактуализируется поднятая ими тема или новый виток арабо-израильского конфликта вновь возвращает их избирателей в правый или левый лагеря. Это "железное правило", в прочем, не удерживает очередные группы политиков от искушения вновь и вновь заполнить соблазнительно пустую "центристскую" партийную нишу - с вполне предсказуемой перспективой.

Примером такого рода структур была партия выходцев из бывшего СССР Исраэль ба-Алия (ИБА), которая энергично стартовав в 1996г, уже к 1999г. дважды раскололась: вышедшие из нее "правые" и "левые" фракции стали базой для новых "русских" партий, соответственно "Наш дом - Израиль" (НДИ) и "Демократический выбор". Сама же "центристская" ИБА, потерпев поражение на выборах 2003г., влилась в Ликуд. Другое "центристское" движение - отколовшуюся накануне выборов 1999г. от Партии труда "профсоюзную" партию А. Переса "Ам Эхад" постигла близкая судьба - два из трех ее депутатов вернулись после выборов 2003г. в Аводу (включая лидера Ам Эхад Амира Переца, который потом победил на выборах председателя Аводы), а один перешел в лагерь Шарона в Ликуде.

Но именно от этих партий, абсорбирующих, как отмечалось, сравнительно небольшое число в массе своей, политически умеренных и социально-ориентированных избирателей, часто зависит возможность лидера ведущей в том или ином лагере партии сформировать устойчивую правительственную коалицию. Причина заключается в том, что при всей динамике перераспределения голосов между партиями внутри правого и левого лагеря, они уже более двух десятилетий сохраняют примерно одну и ту же численность. Потому эти блоки и связанные с ними звенья политической структуры остаются сопоставимыми по силе и фактически уравновешивают друг друга. Это очевидно доказывает простое сравнение итогов последних до наступления "шаронистской интерлюдии" 2001-2006гг., выборов 1999г. и нынешних (См. таблицу).

Так, и в том, и в другом случае сионистские партии левого лагеря в сумме получали одинаковое число мандатов - соответственно, по 44. Ровно та же картина наблюдалась и в "сионистском лагере" правых - и в 1999г., и десять лет спустя, их совокупный потенциал был равен соответственно, 49 и 50 мандатов. С учетом же примыкающих к правым и левым несионистских партий - соответственно, израильских арабов и ашкеназов-ультраортодоксов, "широкий правый" и "широкий левый" блоки имели и тогда, и сегодня почти абсолютный паритет (по 54 мандата в 1999г. и по 55 десять лет спустя).

В обоих случаях исход электоральной битвы решали "центристские" избиратели. В 1999г. основным объектом симпатий таких избирателей, стали, помимо прочих, две "центристские" партии - "русская" Исраэль ба-алия (ИБА), и "общеизраильская" Партия центра, каждая из которых они дали шесть мандатов. При том, что по происхождению и политическим убеждениям основная масса избирателей этих партий была связана с умеренно-правым сектором политического спектра страны, большинство из них на прямых выборах премьер-министра поддержала кандидата левого лагеря, тогдашнего (и ныне шнего) главу партии Авода Э. Барака. Причиной была весьма удачно проведенная избирательная кампания Аводы, политтехнологам которой удалось "замести под ковер" невыгодные для них темы внешней политики и безопасности, и перевести главное русло общественной дискуссии на темы светско-религиозного противостояния. В итоге Барак обошел кандидата "правых" -тогдашнего и нынешнего лидера Ликуда Биньямина Нетаньяху на 12% голосов (56 против 44% голосов).

Впрочем, на следующих прямых выборах премьера в 2001г. эти избиратели в массе своей поддержали уже кандидата правого лагеря - А. Шарона, а на следующих парламентских выборах, 2003г. (проходившие "по старой", пропорциональной системе", т.е., путем голосования только за партийные списки без прямых выборов главы правительства), поддержали его партию Ликуд, а затем последовали за ним в Кадиму.

Дата добавления: 2015-08-18