Медынский губной наказ (1555 г., августа 25)

Лета 7063-го августа в 25 день царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии пожаловал в Медыне и в Ме­дынском уезде в станех и в волостях князей, и детей бояр­ских, и всех служилых людей, и старост, и соцких, и пятидесятцких, и всех крестьян, и царя, и великого князя двор­цовых сел, и митрополичьих, и владычних, и княжих, и боярских, и монастырских, и черных, и оброчных, и вотчинниковых, и помещиков, и бортников, и бобровников, и перевесников, и рыболовей, и всех без омены, чей хто ни­буди.

Что нам били челом, а сказывают что, де, у них в Медыне на посаде и в Медынском уезде в станех и в во­лостях чинятца розбои и татбы великие, села и деревни розбивают, и крадут, и на дорогах многих людей розбивают и грабят и до смерти многих людей убивают, а иные многие люди розбойников у себя держат, а к иным людем розбойники с розбоев приезжают и розбойную рухледь к ним привозят и на розбой от них ездят. И мы к ним в тех розбоех посылали своих обыщиков и недельщиков и им, де, от наших обыщиков и недельщиков чинятца убытки великие.

1. И яз, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, по их челобитью пожаловал есми. У них быти в Медыни на посаде и в Медынском уезде в станех и в во­лостях у розбойных и у татиных дел в губных старостах Федору Васильеву сыну Данилову да Федору Михайлову сыну Засецкого да с ними губным целовальником, и дьяч­ком, и старостам Федору Васильеву да Федору Засецкому и целовальником розбойные и татиные дела делати по сему списку, съехався в одно место. Да велети им у себя быти на съезде изо всее губы князем, и детем боярским, и их прикащиком, и игуменом, и попом, и дьяконом, и царя и великого князя дворовых сел черных деревень крестьяном, и митрополичьим, и владычним, и княжим, и боярским, и монастырским крестьяном, и рыболовем, и бобровником, и осачником, и всем без омены, чей хто нибудь, с выти по человеку. И как на съезд к старостам сьедутца, и старо­стам обыскати князьми и детьми боярскими и их прикащики, и царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии дворовых сел и черных деревень крестьяны, и митрополичими, и владычними, и княжими, и боярскими, и мона­стырскими крестьяны, и бортники, и бобровники, и рыболови, и всем без омены, чей хто нибудь, по государеву цареву и великого князя Ивана Васильевича крестному целованью, а игумены и попы и дьяконы по священству, хто у них в губе лихих людей и татей и розбойников, и х кому тати и розбойники приезжают и розбойную рухлядь привозят, и от кого на розбой ездят, и кому розбойную рухледь продают, за розбойное. И на кого в обыску ска­жут, что они лихие люди, тати и розбойники, и х кому розбойники приезжают и розбойную рухледь привозят, и от кого на розбой ездят и кому розбойную рухледь про­дают за розбойную, и что их лихо кого розбивали и кого крали, — и старостам те речи велети писати на список подлинно земскому дьячку. А х тому списку обыскным людем, которые грамоте умеют, игуменом, и попом, и дьяконом велети к тем речем руки прикладывати. А ко­торые обыскные люди грамоте не умеют, и в их место велети к тому списку руки прикладывать отцем их ду­ховным.

2. А на которых людех в обыску скажут, что они лихие люди, а исцев им нет, — и старостам по тех людей по обыску посылать, а велети их имати да ставити перед собою, а животы их и статки, переписав запечатати да приказати беречь до тех мест, как дело вершитца. А как их перед старостами поставят, — и старостам тех людей по обыску в розбоех пытати. И учнут на себя и на товарыщев своих в розбоех говорить, — и старостам по тех людей по языку посылать, а велети их ставити перед собою с языки с очей на очи, а животы их печатать по тому же. А с очей на очи язык с них не зговорит, — и старостам про тех людей обыскивати многими людми. И назовут их в обыску многие люди, что они люди добрые, — и старостам тех людей давати на чистую поруку за обыскных людей, ко­торые их одобрили. А по розбойничьим речам имати на них в ысцовы иски по наказу и по новому приговору выти, что будет доведетца. А которые люди сами на себя в роз­боех говорили, — и тех казнити, а о животех о их отписати на Москву к бояром в Розбойную избу.

3. А на которых людей язык взговорит в розбое на одной пытке, а с очей на очи с него зговорит, а в обыску ево назовут добрым, — и старостам тех людей давати на чистые поруки за обыскных людей безвытно. А на кото­рых человека язык говорит на дву пытках, а с очей на очи, или на третьей пытке, или идучи х казни учнет с него зговаривати, а в обыску назовут добрым, — и того чело­века по обыску дати на чистую поруку, а по языку взять на нем выть, а тому зговору не верити. А на которых людей в розбое язык взговорит, а в обыску их назовут лихими людми, — и старостам тех людей пытати; и учнут на себя и на товарыщев говорити, — и старостам по тому ж языку посылати, и с очей на очи ставити, и про них обыскивати, и управа им чинити по тому ж, как в сем списку писано. А которые люди сами на себя в розбоех говорили, — и тех казнити смертною казнью, а животы их исцом в выти вполы исцовых исков; а будет боярские люди, — и старостам за тех людей имати выти вполы исцо­вых исков на государе их, чьи люди. А на которых людей язык в розбоех говорил, а в обыску их назовут лихими людми, а сами те лихие люди на себя на пытках и в роз­боех не учнут говорить, — и старостам тех людей по обыску казнити смертною казнью, а животы их исцем в выть вполы исцевых исков.

4. А на которых на боярских людей языки в роз­боех говорят, и те князи и дети боярские таких людей у себя скажут, а их перед старостами не поставят, — и старостам за тех людей на тех князех и на детях боярских или на их прикащиках имати выти вполы исцовых исков; а тех князей и детей боярских, чьи люди, давать на по­руку, что им тех людей, добыв, перед старостами поста­вить; а как их поставят,—и старостам про них обыскати и управа чинити по сему ж наказному списку. А на которого княжева, на боярскова человека в розбое язык говорит, а тот князь или сын боярской такова у себя че­ловека не скажет, — и старостам около тех мест, где они живут, обыскати многими людми, бывал ли у него таков человек. И скажут в обыску, что у него таков человек был, — и старостам на том князе или на сыне боярском за того человека имати выть вполы исцова иску, а того князя или сына боярского дать на поруку, что ему того человека, добыв, поставити перед старостами. А как ево перед ста­ростами поставят, — и старостам про него обыскивати и управа чинити по сему ж наказному списку. А скажут в обыску, что у него таков человек не бывал, на которого язык говорил, — и старостам на том князе или на сыне боярском выти не имать.

5. А на которых людех исцы ищут розбоев, а на тех людей языки в розбоех не говорят, а исцы, опричь поля, и улики не учинят никоторые, — и старостам про тех людей обыскивати. Скажут про них в обыску, что они лихие люди, а лиха про них в обыску в розбоех имянно не скажут, — и старостам тех людей по обыску пытати. Не скажут на себя в розбое, а в обыску про них розбою имянно не скажут, — и старостам тех людей по обыску посадить в тюрму на смерть, а животы их, оценя, отдати исцом в выти вполы их исков; а что останетца тех живо­тов у исцевых исков, — и старостам о тех животех отписати на Москву к бояром в Розбойную избу. А не скажут на себя в розбое, а и обыску про них розбой имянно скажут, — и по их по обыску казнити, а животы их отдати исцем, по тому ж оценя.

6. А на которых людех в розбое язык говорит, а в обыску ево назовут половина добрым человеком, а другая половина лихим человеком, — и того человека пытати, и не учнет, пытан, на себя в розбоех говорити, — и того чело­века дати на поруку за обыскных людей, которые ево одобрили, а по розбойничьим речам взять на нем выть. А бу­дет в той половине больши обыскных людей, которые люди назовут лихим человеком, человек пятнатцать или дватцать, а, пытан, на себя в розбое не учнут говорити, — и того человека по языку и по обыску старостам посадить в тюрму на смерть, а животы ево отдати вполы исцовых исков. А после того прибудет на него иное лихо в розбойном деле, — и того человека казнити смертною казнью, а на обыскных людех, которые его одобрили, взять выть.

7. А на которого человека говорят в розбоех языка два или три, а в обыску ево назовут половина добрым; а другая — лихим, — и того пытать; а, пытан, на себя не учнет говорить, — и того человека посадить на смерть в тюрму, а животы ево отдать исцом вполы исцовых ис­ков. А после на него прибудет иное лихо в розбойном деле, — и того человека казнить смертною казнью, а на обыскных людех, которые ево одобрили, взять выть, а сверх того обыскных людей лутчих дву или трех бити кнутьем.

8. А на которых людей языки два или три гово­рят, а исцы на них учнут бити челом и на пытку их про­сить, — и старостам тех людей и до обыску велеть пытати и управа чинити по сему наказному списку. А на которых людей языки говорят, а они учнут бити челом о обыску, чтоб про них послали в те места обыскати, где они преж того жили, — и старостам в те места, где они жили, по­слать обыскать. И назовут их в обыску лихими людми, — и старостам их пытать и управа им чинить по сему ж наказному списку; а будет, пытан, на себя и на своих товарыщев не учнет говорити, — и старостам тем людем управу чинити по сему ж наказному списку. А будет про тех людей в обыску скажут, что их не знают, и старостам тех людей пытати ж; а не учнет, пытан, на себя гово­рити, — и старостам тех людей посадить в тюрму на смерть.

9. А на которых людей учнут языки говорить в розбое, а с очей на очи на ставке с них учнут зговаривати, а в обыску их назовут лихими людми з доводом, — и ста­ростам тех людей по обыску пытати. И учнут, пытаны, на себя говорить, — и старостам их казнити; а не учнут, пы­таны, на себя и на товарыщев своих говорити в розбоех, — и старостам тех людей по обыску казнити ж; а будут исцы, — ино их животы и статки отдати вполы их исков; а не будет исцов, — и старостам животы их продати; да что на нем возмут, и им то писати на список подлинно, порознь да о том отписывати к бояром в Губную избу.

10. А взговорят языки на кого в ыные губы в роз­бое или в татбе, — и старостам в те губы посылати к ста­ростам же целовалников губных з грамотами, чтобы про тех людей, на ково язык говорил, обыскивали да тех лю­дей и обыску своего список прислали к ним. А как к ним тех людей пришлют, — и старостам тех людей ставити с языки с очей на очи и управа им чинити по языку и по обыску по сему ж наказному списку. А которых цело­вальников з грамотами старосты в ыные губы к старо­стам о оговорных людех пошлют, — и целовальником велети имать с собою сторонних людей, человек трех или четырех да при тех людех старостам отдавати грамоты; а при­шлют из иных губ старосты о оговорных людех и по грамотам, — и тем старостам, у которых языки говорили, отписывати о том к бояром в Розбойную избу, кого цело­вальника именем посылали з грамотою и пред которыми людми грамоту отдаст.

11. А приведут к старостам татя, а доведут на него одну татбу, — и старостам того татя велети бити кнутьем, а бив кнутьем, дати ево на поруку; а не будет поруки, — ино его вкинуть в тюрму до тех мест, как по нем порука будет. А приведут татя, а доведут на него две татбы, — ино того татя бити кнутьем да отсечь рука да покинуть. А приведут татя, а доведут на него татбы три или четыре или свыше, — и того татя казнити смертною казнью.

12. То есми положил на ваших душах. А вам от царя и великого князя опалы нет, и от намесников наших и от волостелей и от их тиунов продажи нет. А по не­дружбе бы есте в земляном деле и в брани в какой-нибудь да меж себя не мстились и нихто никому по государеву цареву и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии крестному целованью вправду без хитрости и неповинно бы естя в розбоех и в татбах не имали никакова человека, того естя меж себя обыскивали вправду по государеву цареву и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии крестному целованью.

13. А посулов и поминков губным старостам и це­ловальником в розбойных и в татиных делех однолично ни у кого не имати никоторыми делы по государеву цареву и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии крестному целованью. А которой староста и целовальник учнут по­сулы имати в розбойных и в татиных делех, а доведут на него посул, — и тому старосте и целовальнику от царя и великого князя быти в казни и в продаже.

14. А списков в розбойных и в татиных делех ста­ростам и целовальником на Москву к бояром к докладу не посылати, а вершити им розбойные и татиные дела по сему наказному списку. А судити старостам и целовальни­ком ведомые розбойные и татиные дела по сему наказу. А опричь розбойных и татиных дел, старостам и целоваль­ником в ыные дела однолично не вступатись. А меж себя старостам и целовальником другу над другом того смотрити, чтоб посулов и поминков нихто ни у кого одно­лично не имал. А которой староста и целовальник учнет посулы имать в розбойных и в татиных делех, — и им на него сказывати царю и великому князю или его боярам, которым приказаны розбойные дела.

А в подлинной книге в том наказе на осмом листу страница чернена. И у того государева наказу дьячьи приписи нет.

Памятники русского права. – М.: Гос. изд-во юридич. лит-ры,1956. – Вып.IV. – С.179-185

Дата добавления: 2015-08-03