Глава 26. Я рассказал ему и о виртуальном его прообразе, о том, с какими трудностями нам пришлось

Я рассказал ему и о виртуальном его прообразе, о том, с какими трудностями нам пришлось столкнуться, и сколько это стоило нервов и денег, о Сереже и Ларри и их «Google», и о том, как нелегко нам было с Жорой согласиться с выводами системы о роде его, Юры, деятельности.

— А чем занимается Жора?

— Ты так и не ответил, права ли наша «Шныра», вычислившая тебя, как киллера?

Юра молчал. Он подставил лицо остывшему вечернему солнцу, закрыл глаза и, казалось, уснул. Но он слышал мой вопрос.

— Я никак не могу взять в толк, — наконец произнес он, не меняя позы, — вы устроили на меня охоту, нет, вы развязали против меня целую войну. Но зачем? Согласись, ты воюешь ведь не против меня, а против чего-то в самом себе. Чего тебе в жизни недостает, и кого ты хочешь в ней победить?

Это был для меня неожиданный взгляд, я так никогда не думал, поэтому ничего ему и не ответил. Он открыл глаза и улыбнулся:

— Ладно, не думай над этим, лучше скажи, за что тебе дали Нобелевскую премию?

Об этом я мог рассказывать сутками.

— Мы создали способ, — сказал я, — продлевать жизнь людей путем модификации генома. Помнишь наши работы с модифицированной РНК, с наносомками? В этой премии, кстати говоря, есть и твоя доля. Мы искали тебя…

— Вы искали?…

Мне было жаль видеть кислую мину на его лице и не слышать ни слова в ответ. Видимо, я сказал ему то, чего не должен был говорить. Но я был твердо уверен, что и он своим усердием и кропотливым трудом участника наших экспериментов с генами имел полное право разделить с нами высокую международную награду и признание. Я так и сказал ему:

— Жаль, что ты тогда исчез.

Он не шевелился, темные очки прятали его глаза, но я знал, что они по-прежнему были закрыты. Он мог бы возразить, что исчез тогда я, а не он, и был бы прав, но он не возразил.

— И что же, — спросил он, — удалось вам продлить свою жизнь хоть на час?

Мышки жили вдвое дольше, а хомячки, те вообще…

— Хм!— хмыкнул он, — хомячки…

— Ну да, мышки и хомячки, не говоря уже о светлячках и дрозофилках!..

Юра снял очки и открыл глаза.

— Енох прожил 365 лет, Мафусаил и Иареб — более 900.

Это было сказано, как упрек: какие мышки, какие хомячки и дрозофилки!? Я не знал, что на это ответить.

— В Индии есть такой раджа — Тапасвиджи, — сказал Юра, держа свои очки большим и указательным пальцами и долго пристраивая их на переносице, — у отрогов Гималаев он встречал старика, прожившего пять тысяч лет.

— Ты в это веришь?

— А сам прожил сто восемьдесят шесть лет. В девяносто лет он принял эликсир Калиостро, вдвое удлинив свою жизнь.

— Этот эликсир мы изучили до атома, — сказал я, — он заметно удлиняет нить ДНК. И Калиостро, и Сен-Жермен, и служанка маркизы де Помпадур, ошибочно хлебнувшая из флакона эликсира бессмертия и превратившаяся в девочку, все они прожили так долго благодаря…

— Ты не назвал Сунь Мина, прожившего более пятисот лет, — сказал Юра.

— А наша Сэй Сенагон, — прихвастнул я, — совсем не стареет. Ей уже за семьдесят пять, а у нее даже выросли зубы. А недавно родила, представляешь!

— Я знаю, — сказал Юра, — что царь Давид спал с красавицей Ависагой Сунамитянкой и прожил…

— Да, — перебил я, — я знаю.

— А ты, — спросил Юра, — ты спишь с красавицами?

— Я пью «золотой эликсир» даосцев кин-тан, состоящий из 999 компонентов. Он не только повышает активность, но и…

— Ты так думаешь?

— Хочешь отпить? Держи…

Юра улыбнулся.

— Мне еще нет и... — сказал Юра, — доживем до девяноста, вот тогда и выпьем. Но ты так и не ответил.

— Сплю-сплю, — сказал я, — как царь. А как же!

Дата добавления: 2015-08-03