Пиздюли как пряники

Возвращаясь из школы с Кукой, Хиппа предложила:

– Пошли ко мне.

– А у тебя кто дома?

– Никого.

– Тогда пошли, – радостно закивала Кука и, напялив ранцы на башку, они поперли в дом.

Не успели они закрыть дверь квартиры, как следом завалили Чича с Булей, раньше времени вернувшиеся с тренировки.

– Ну, че встала, коза! – завозгуздал Чича и, выебываясь перед дружком, стал пинать Хиппу по заднице.

– Отстань, дурак, мы уроки пришли учить, – заныла Хиппа.

– О, вы щас у нас бороться будете, – радостно заорал Чича. И они с Булей помчались в зал и расстелили на полу матрац.

– Ты будешь в красном углу, – сказал он Хиппе, толкая ее в один угол матраца. – А ты – в синем, – указал он Куке.

– О, да они же не в форме, – заорал Буля, оглядывая школьную форму баб. – Щас мы вам сделаем настоящие борцовские костюмы. Давайте, раздевайтесь.

Поднявшись, две дуры сняли школьную форму, оставшись в трусах, закрывая руками те места, где должны быть титьки.

– Теперь одевайте фартуки, – приказал Чича. Бабы послушно надели на голое тело школьные фартуки. Чича подскочил к Хиппе, взял подол фартука и, проведя между ног, засунул сзади в трусы. То же Буля проделал с Кукой.

– На середину ковра, – приказал Чича. Хиппа с Кукой вышли на центр матраса. Подошел Буля и, стукнув их башками, крикнул:

– Начали!

От удара бабы покачнулись и рухнули. После Чича показал еще несколько приемов вольной борьбы. В процессе объяснений Чича с Булей стали спорить и чуть не рассорились. Буля, обиженный, уселся в углу комнаты.

– Эй, свинка, – шепотом позвал Чича Хиппу.

– Че надо? – проныла Хиппа.

– У него есть деньги, попроси, чтоб мороженое купил, а когда купит, тогда скажи ему про «гром», как я тебя учил.

Идея с мороженым очень понравилась Хиппе и, недолго думая, она почапала к Буле. Она подошла к Буле и запищала:

– Саша, купи мороженку, а то мама мне не дает денег, она жадная, а ты добрый. Купи, а? – стала дергать Хиппа Булю за рукав куртки.

– А ты скажешь, что я – самый лучший борец?

– Скажу, скажу! – охотно закричала она и запрыгала на месте.

– Ну, ладно, куплю, только ты всем говори, что я лучший борец, – угрожающе произнес Буля и пошел в магазин. Скоро он вернулся с мороженым.

– На, – протянул он Хиппе один стаканчик и Чиче один. Только Хиппа хотела его взять:

– Подожди, скажи, что я самый лучший борец, – болезненно напомнил Буля.

– Саша – самый лучший борец в мире, Саша – самый лучший борец в мире! – стала орать Хиппа на весь дом.

Самодовольная харя Були разглядывала свои мускулы в зеркало, представляя свое дохлое тело мускулистым и накачанным.

Как только Хиппа сожрала мороженое и убедилась, что остальные тоже съели, принялась выполнять задание Чичи:

– Буля-Буля, буль-буль-буль, – обратилась она к Буле нахальным голосом.

– Че ты сказала? – возмутился тот, сжимая кулаки.

Но Хиппа привыкла лезть на рожон, поэтому кулаки ее не испугали, потому что мать научила чуть что – лезть в залупу, никогда не уступая во вредности. И еще более нахально Хиппа заорала:

– Гром гремит, гроза грохочет –

Это Саша какать хочет.

На горе стоит горшок,

А на нем сидит Сашок,

Перданул он раз, другой и вот

Выставляет пулемет…, – частила она с выражением, как учили в школе.

Тут Буля не выдержал и со злостью набросился на Хиппу.

– Ах ты, говнючка, – пиздил он ее по роже.

– А-а! Дурак! Бульдог сраный! – не успокаивалась Хиппа, вместо того, чтоб просить пощады. Мать не учила быть гибкой и проявляться уместно, но учила действовать как баран. Тебя пиздят, а ты еще больше злишь человека, чтоб он еще больше пиздил. Чича, боясь связываться с Булей, стоял в стороне и гадко хихикал.

– Ты свою ебанутую сестру держи на привязи, не то я ей все ебло расколочу.

– А я тебе яйца отрежу, – никак не затыкалась дура, вся зареванная, из носа брызжет кровь, волосы взлохмачены.

– Да делай с ней че хочешь, она идиотка, мне ее не жалко, – с безразличием заявил Чича. И в доску обиженый Буля свалил домой.

Перебесившись, Хиппа подошла к Куке:

– Пошли гулять.

– Пошли, – ответила та.

– Подожди, ты со мной хочешь дружить? – спросила Хиппа.

– Хочу! – спокойно ответила Кука, удивившись такому вопросу.

– Тогда ты тоже должна хотеть быть мальчиком, как я. Иди к своему брату, возьми у него телогрейку, штаны, шапку кроличью и валенки, а я у Чичи сворую, он все равно дома сидит, и мы будем с тобой в пацанов играть, – заявила Хиппа.

Через полчаса две дуры в телогрейках, в валенках и в огромных шароварах выперлись на улицу.

– Ты не знаешь, где Булиного отца машина? – спросила Хиппа, изображая из себя крутого парня, сгорбив спину, втянув голову в плечи и засунув руки в карманы.

– Он, кажется, ее под навесом оставляет, – так же развязно ответила Кука.

И две идиотки поскакали под навес.

– Встань на шухере, – сказала Хиппа фразу, которую вчера подслушала у парней из старших классов.

Кука стала всматриваться в темноту. А Хиппа тем временем вытащила из кармана заранее приготовленное шило и стала продырявливать колеса. Шило оказалось тупым и пришлось несколько раз надавливать. Ничего не получалось.

– А что это вы тут делаете? – неожиданно раздался грубый голос отца Були, который, оказывается, дрых в машине.

– А мы в прятки играем, – дрожащим от страха голосом промямлила Кука. И что есть деру бабы чесанули в лес.

* * *

На следующий день Хиппа с Кукой снова собрались дома у Хиппы.

– Хиппа, Хиппа, смотри, Киря идет, – заорала Кука, высовываясь в форточку.

– Ой, а че это он сегодня без бабушки? – удивилась Хиппа, так как Киря до десятого класса везде ходил со своей бабушкой и его спрашивали:

– А в армию ты тоже с бабушкой пойдешь?

На что он отвечал:

– Если она скажет, то пойду.

Вот так тупая бабка изуродовала внука, постоянно держала у своей юбки, и он вырос слабый, беспомощный, абсолютно неприспособленный к жизни.

– Давай его позовем, – предложила Хиппа.

– Давай! – поддержала Кука, – Киря, зайди к Хиппе, – заорала она на весь двор, высунувшись в форточку.

– Зачем? – замученно спросил Киря.

– Да мы тебе че-то покажем, – в один голос заорали бабы.

– Ну ладно, – пробурчал Киря, и нехотя поплелся к подъезду.

– Хочешь сок? – радостно предложила Хиппа напиток собственного приготовления, состоящий из воды из-под крана, соли, сахара, перца черного, красного, соевого соуса, растительного масла и уксуса.

– Хочу, – довольный, что за ним ухаживают, пробурчал Киря.

– На, только пей залпом, а то вкуса не почувствуешь, – убеждающе сказала Кука.

И Киря, взяв стакан, сколько мог, заглотнул гадость. И тут же выпустил стакан из рук и, покраснев, стал откашливаться. Стакан со смесью теперь валялся разбитый на полу. Бабы уссывались от смеха.

– Вкусно? Вкусно, да? – заводила его еще больше Хиппа.

Но Киря с выпученными глазами, казалось, ничего не понимал и давился, пытаясь отблеваться, покраснев как рак.

– Иди на бабушку наблюй, – предложила ему Кука, и бабы снова заржали.

– А давай его веревкой свяжем, пусть побрыкается, – пришла Хиппе взбалмошная идея. И, притащив из коридора длинный батин трос, Хиппа стала заматывать придурка. Тот брыкался, но так как Кука была гораздо больше и сильнее его, то могла оказать сопротивление. Вскоре чадос был замотан, как куколка, готовая стать бабочкой. Торчала одна башка.

– Отпустите, меня бабушка уже ищет, волнуется, – заныл Киря.

– Ну, и хорошо, тебе ремней больше достанется, – стала запугивать его Хиппа.

Вдруг раздался щелчок в замочной скважине.

– Доченька, ты дома? – послышался идиотичный голос матери. С перепугу Хиппа взяла какую-то тряпку, засунула ее в рот Кире и вместе с Кукой они стали судорожно запихивать его под диван. Только они засунули последний конец троса, как ввалила мамаша.

– Ой, Хиппочка!

– Здрасти! – грубо сказала Кука в своей обычной манере разговаривать, даже не посмотрев на мать.

– Здравствуй, – недовольно произнесла тупая мамаша, ревниво посмотрев на подругу Хиппы. Дура-мать ревновала отца и своих детей к каждому столбу. Она считала, что это ее собственность и никто не смеет прикасаться к ней.

– Ты лучше к нам приводи подружек, чем ты куда-то уходишь, – умоляюще просила мать, боясь, что кто-то из подруг для Хиппы станет дороже, чем она. Хиппу бесили такие реакции матери, и она назло ей уходила из дома и ночевала у подруг, и, сама того не замечая, переняла ревность матери и стала своих подруг ревновать к другим.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Да уроки делаем, – соврала Хиппа.

– Как, без учебников, без тетрадок? – наивно спросила мать.

– Да мы по физкультуре уроки учим, – сообразила Кука.

– А-а-а! – удовлетворилась ответом тупая мать.

– Ап-п-чхи! – неожиданно раздался чих из-под дивана. Бабы испуганно переглянулись.

– Что это? – спросила мать.

– Да это на улице, – высказала первую попавшуюся мысль Хиппа.

– Ап-п-чхи! – послышалось еще раз.

– У нас что, кто-то есть? – с ужасом догадалась мать.

– Да не знаю, – замялась Хиппа, не зная, что ответить.

– Кто дома? – послышался голос, только что ввалившегося в хату отца.

Мать побежала к бате и все рассказала. Недолго думая, отец быстрым шагом зашел в зал и первым делом заглянул под диван, и, увидев там Кирю, замотанного в трос от его драгоценного «Запорожца», рассвирепел. Резко вытащил беднягу из-под дивана и спросил:

– Кто это сделал?

– Они, – еле выдавил Киря.

– Марш к себе домой! – рявкнул отец на Куку. Кука обиделась и пошла одеваться. Отец быстрыми движениями стал разматывать дурака, приговаривая:

– Как тебе не стыдно?! Мужик называется! Бабы над тобой уже издеваются.

Киря в ответ только хрюкал носом.

– А ты два дня не гуляешь, – заявил отец, посмотрев на Хиппу.

– Ага! Щас! Неделю! – огрызнулась та, и срочно пошла одеваться на улицу, хотя до этого вовсе и не собиралась гулять.

– Ты что, дура! Перечить мне еще станешь! У братца научилась? – разозлился отец.

– А ты кто такой, чтоб мне указывать!? – разорялась Хиппа, натягивая шапку.

– Я твой отец! Неблагодарная свинья! – весь покраснев, как рак, орал отец во всю глотку.

– От свиньи и слышу! – еще больше подлила масла в огонь Хиппа.

– Вот, полюбуйся, кого ты вырастила! – обратился разбешенный отец к зашуганой матери. – У тебя научилась, никогда первой не заткнется, последнее слово должно быть за ней.

– Но ведь это же и твои дети, – напомнила мать обезумевшему бате.

– Ну, уж, нет, мои дети такими не были бы, они бы передо мной на цыпочках бегали, а этих ты воспитала, значит, они твои.

– Ой, папочка, не гневи Бога, это же грешно, – вспомнила мать, что так говорят.

– Че ты поздно о Боге-то вспомнила? Когда рожала, о чем думала? А теперь сидишь, молишься своему волосатому, – указал он на икону Христа. – Че-то от твоего сидения денег в доме не прибавилось. Я вот не пялюсь на него, зато у меня деньги есть, – заявил заядлый атеист. Мать набожно сложила руки и бессмысленно стала повторять вслух.

– Ой, Господи, прости его, неразумного, не отбирай моих детей, это он пошутил, а так он хороший. Ты знаешь, Господи, он у меня трудолюбивый. Просто иногда бесится, но ты его прости, Господи, он обязательно исправится.

* * *

На следующий день Хиппа с Кукой снова сидели на хате Хиппы, думая, чем бы себя занять.

– О! Юлька идет, – сказала Хиппа, уставясь в окно. – Давай я ее позову сейчас. Ты спрячешься в шкаф и послушаешь, какую она херню о тебе пиздит.

– О, давай! – обрадовалась Кука возможности набить морду Юльке, которая уже давно ее доставала.

– Юлька, зайди ко мне! – заорала Хиппа.

– А че ты мне дашь?! – заорала та.

– Фантиков от «Ночки» (шоколадная конфета) и пять от сигарет! – заорала в ответ Хиппа. Услышав такое, Юлька с радостью помчалась в подъезд. Все знакомые подруги Юльки, если чего-то хотели от нее, должны были пополнять ее коллекцию – фантики от жвачек, банки из-под пепси и другие, пробки, пачки от сигарет, вкладыши и прочая херня. Чаще всего взамен Юлька пиздила из дома хавку и раздавала всем во дворе. Ее же комната напоминала игрушечную коробку. Одна стена была обставлена банками от пепси. Другая коробками от жвачек, третья – пачками от сигарет, потолок облеплен фантиками и вкладышами. Все стаканчики для ручек и карандашей облеплены пробками от бутылок.

– Где, покажи? – с порога набросилась Юлька.

Хиппа достала все, что у нее было, и Юлька, не помня себя от жадности, набросилась на пачки из-под сигарет. Так человек собирает у себя в башке кучу разных иллюзий, мечтаний, не понимая, зачем и для чего, и готов отдать все, лишь бы сохранить эти иллюзии.

– Че, много уже накопила? – завела разговор Хиппа.

– Фантиков – 3 548, коробочек – 157, пробок – 589, – стала отчитываться дура.

– Слушай, че-то, говорят, вы с Кукой не поделили? – как бы невзначай начала Хиппа.

– О, да это вообще скотина! – с пол-оборота завелась Юлька. – Прикинь, она приперлась ко мне и говорит: «Дай пожрать!». Я ей говорю, ну, как обычно, фантики и так далее. А она мне: «У меня дома куча всего» – пиздит, хоть бы покраснела – «Я тебе в школу принесу». Сожрала, свинья, всю хавку, а фантиков так и не дала. Но я этого так не оставлю, она у меня получит. Вот брату сегодня расскажу.

– Кто там у тебя что получит?! – уже разбешенная проговорила Кука, вылезая из шкафа.

От такого сюрприза Юлька чуть не рухнула со стула.

– Че ты тут разпизделась, говно?! На меня батон крошишь? – наехала Кука, все ближе приближаясь к дуре.

– А я, я, я п-пошутила, – заикаясь, стала мямлить Юлька, начиная понимать, как она влипла. Кука подошла к Юльке и резким движением указательным и средним пальцем провела по глазам:

– Ша! Коза! Я тебе покажу, как на меня залупаться! – и, схватив ее за волосы, стала теребить.

– Скотина ты недобитая! Будешь еще про меня всякую херню рассказывать?!

– Нет, нет, отпусти, я больше не буду, – уже разревевшись умоляла Юлька.

– Ишь ты, свинья, распизделась, – Кука завернула ей руку за спину и стала выламывать мизинец.

– А-а-а! Пожалуйста, отпусти, – умоляла та.

– Ну-ка, говори, как ты теперь будешь обо мне говорить? – нажимая на завернутый мизинец Юльке, нагло спросила Кука.

– Кука – самая классная девчонка в классе, она самая сильная и смелая, – затараторила Юлька, боясь лишиться мизинца.

– Еще говори! – надавив на палец с еще большей силой, прикрикнула Кука.

– Кука быстрей всех бегает. У нее самые длинные волосы и кривые ноги, – неожиданно для себя заговорилась Юлька.

– Ты что, дура, офонарела! – взбесилась Кука и вмазала ей коленкой под дых.

– А-а-а! Извини, прости, я не хотела, это случайно вылетело, – вся дрожа от страха заговорила Юлька.

И, врезав ей несколько сильных пощечин, Кука процедила:

– Вали, говно, но не дай Бог, я еще что-то услышу из твоего поганого рта, учти, тебе не жить! – закончила она и пнула Юльку за дверь.

Дата добавления: 2015-08-05