Читайте также:
|
Когда я учился в колледже, мы, небольшая группа студентов, каждый четверг вечером проводили богослужения в окружной тюрьме, расположенной примерно в тридцати милях к востоку от Чаттануги, штат Теннесси. В этой тюрьме сидели не закоренелые преступники, а обычные люди, отбывающие малые сроки — от нескольких месяцев до года — за незначительные правонарушения. Все они очень остро переживали разлуку с родными и друзьями.
Большинство заключенных всегда ждали нас с огромным нетерпением. В основном, судя по всему, их привлекало пение. В нашей компании была одна девушка, искренняя христианка и прекрасный музыкант. Она играла на аккордеоне, а мужчины-заключенные вдохновенно, с чувством выводили слова церковных гимнов. Особенно им нравилась одна песня — они всегда просили исполнить ее:
Молний вспышки, раскаты грома,
Грех к душе моей тянет руки.
Слышу, шепчет Иисус "Не сдавайся! Я с тобой и не будет разлуки".
И тут вступал хор — с надрывом, с безграничным отчаянием людей, у которых на земле осталась последняя надежда:
Обещал Он: не будет разлуки,
Он со мной и не будет разлуки!
Сколько одиночества вокруг!
Однажды, когда я был в Лондоне, у меня вдруг оказалось несколько свободных дней. Большую часть этого времени я провел в размышлениях и молитве в Вестминстерском соборе (не в Вестминстерском аббатстве! В аббатстве всегда чувствуется величие прошлого — грандиозной истории английского народа и его отношений с Богом). В соборе, расположенном на некотором расстоянии от аббатства, ощущается Божественное присутствие без всякой примеси истории государства и народа. В этом громадном, мрачном, слабо освещенном здании есть что-то такое, что заставляет почувствовать близость Бога.
Перед собором разбит сквер со скамейками и столиками, а чуть поодаль — лавка религиозной литературы и «Макдоналдс». Лондонские нищие и бездомные приходят сладко подремать на утреннем солнышке, если, конечно, оно светит, и закусить изысканными объедками, оставленными посетителями «Макдоналдса».
Помню, я не раз видел там одну женщину — она безмятежно спала на скамейке, а вокруг носились стайки детей и голубей. Блондинка, средних лет, слегка крупноватая... Уличная жизнь наложила на нее свой отпечаток, но она все равно очень походила на счастливую мать в окружении многочисленного семейства. Я смотрел на нее и думал: «Ведь она чья-то дочь! Чья-то сестра, мать, соседка, одноклассница... И вот она здесь — одна, одна, совсем одна!»
Похожее, но несравненно более глубокое чувство охватило меня, когда родился наш первенец. Я с острой болью в сердце осознал, что это немыслимо прекрасное крохотное существо, введенное нами в этот мир, не составляет со мной единого целого — оно отделено от меня. Я ничего не смогу сделать, чтобы укрыть его от одиночества перед лицом вечности, от жестоких потрясений, от людской низости, от его собственных ошибок, от старости и, наконец, от смерти.
Мы не можем прожить жизнь за наших близких и по большому счету не можем даже прожить ее вместе с ними, как бы сильно мы их ни любили. Этого нам не дано — во всяком случае так, как нам бы хотелось. Все как в старой песне: «Но туда ты пойдешь один».
И к этому нечего было бы добавить — если бы не Бог. Только Он способен проникнуть в самую ткань человеческой сущности и так переплестись с нею, что окутанный Его любовью никогда не будет одинок. Именно в этом и состоит смысл великих строк, которыми заканчивается глава 8 Послания к Римлянам:
«Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Римлянам 8:35, 37-39).
Тревога за тех, кто нам дорог, стихает, если мы видим, что никто и ничто не может разлучить их с Богом. Тем, кто всецело вверил себя Христу и живет в присутствии Божьем, дается наивысшее благословение. Вот слова веры, которые идеально подходят ко всем людским горестям и радостям: «Еммануил — с нами Бог!» И поэтому мы поем:
Где Ты — позволь остаться мне.
Куда идешь — и я с Тобой.
С Тобой и боль не в тягость мне,
А без Тебя и радость — боль.
Дня не проходит без Тебя.
С Тобой хочу быть каждый миг.
Жизнь невозможна без Тебя.
О, дай, чтоб я тебя постиг!2
«Полнота радостей пред лицем Твоим, — говорит псалмопевец, — блаженство в деснице Твоей вовек» (Псалом 15:11). Даже в долине смертной тени я «не убоюсь зла». Почему? «Потому что Ты со мною» (Псалом 22:4).
Только Бог может избавить нас от одиночества; и самое страшное наказание, самая страшная мука — разлука с Ним. Псалмопевец в ужасе восклицает: «Не отвергни меня от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отними от меня» (Псалом 50:13).
Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Сила истинной кротости | | | Даритель и Его дары |