ГЛАВА VI. Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

Роналд Д. Лэнг (Laing; 1927 - 1994) - британский психолог, чье мировоззрение, выраженное в многочисленных книгах, неотделимо от поступков, совершенных в жизни. Профессиональный психиатр, поначалу следовавший курсом традиционной психотерапии, он стал, пожалуй, наиболее бунтарской фигурой в современной психологии и психиатрии, основателем течения, известного под названием, которое говорит само за себя, - "антипсихиатрия".

Антипсихиатрия занимает особое место в рамках экзистенциального психоанализа, поскольку она наиболее радикальна как политически, так и методологически. Антипсихиатрия выражает типичные для контркультуры представления о человеке и обществе и доводит до абсурда целый ряд положений феноменологической психиатрии и экзистенциализма. Феноменологическая психиатрия является сегодня одним из альтернативных, противопоставляемых традиционной клинической психиатрии направлений. Как было отмечено выше, психиатры-феноменологи ставят перед собой задачу постичь внутренний мир пациента с помощью процедур, разработанных в феноменологической философии и понимающей психологии. Они претендуют на то, что аргументация, приводимая ими против клинической психиатрии, "не является просто гуманистическим бунтом"²⁶⁵, но дает иную классификацию психических заболеваний, основанную на лучшем понимании их природы. Отдельные работы представителей феноменологической психиатрии, в том числе и первые книги Лэнга, свидетельствуют как об известных успехах в описании внутреннего мира пациентов, так и о неудачах феноменологической программы перестройки психиатрии. Кроме того, далеко не все представители этого направления медицинской психологии разделяют воззрения Лэнга и других антипсихиатров, поскольку большинство феноменологов видят в своей теории дополнение, а не уничтожение клинической психиатрии.

²⁶⁵ Keen E. Psychopathology // Existential-Phenomenological Alternatives for Psychology.- N. Y.-1978- P.240. В этой статьеЭ.Кина в концентрированном виде дана программа перестройки психиатрии.

165 =

Ю.В. Тихонравов

Антипсихиатрия явилась тем ответвлением экзистенциального психоанализа, которое довело до логического предела отрицание методов и результатов объективистского познания психических явлений. Это идейное движение возникло в начале 60-х годов в Великобритании, а затем получило широкое распространение и на континенте, особенно в романских странах (Франция, Италия и др.). Существуют также активные группы антипсихиатров в США и ФРГ²⁶⁶. С 1975 г. действует "Интернациональная сеть" - организация, объединяющая несколько тысяч психиатров, медсестер, служащих, юристов, гуманитариев и бывших пациентов психиатрических клиник. Она отличается от других ультра-левых групп тем, что наряду с социально-политическими задачами ("низвержение буржуазного общества", "перманентная революция" и т.п.) ставит перед собой цель ликвидировать ряд медицинских институтов, в особенности психиатрические клиники. Сторонники антипсихиатрии видят свою задачу в разоблачении, демифологизации насилия человека над человеком во всех его формах. Одной из самых отвратительных форм такого насилия они считают клиническую психиатрию, которая, по их мнению, является не средством лечения, а орудием политического насилия, репрессивным аппаратом общества, социальным инструментом, который как раз порождает сумасшествие. Больны не те, кто содержится в клиниках, но само общество, и "вылечить" его может только революция.

Наиболее полную разработку антипсихиатрия получила именно в трудах Лэнга. Лэнг родился в Глазго в 1927 г. После окончания местного университета он работал психиатром в армии, затем в клинике Глазго, одновременно вел активную преподавательскую деятельность, читая курс лекций на факультете медицинской психологии местного университета. В 1957 г. Лэнг получает высокий пост в знаменитой Тэвистонской клинике и в том же году завершает работу над своей первой книгой "Расколотое Я". Лэнг использовал в ней не только огромную специальную литературу, но и труды европейских философов-экзистенциалистов, что, по словам П. Сиджуика - одного из исследователей его творчества, - "было, по меньшей мере, редкостью для родившегося и сформировавшегося в Великобритании автора. Лэнг оказался способным найти полезные знания относительно психотиков... не только у клиницистов европейской феноменологи-

^2№ О деятельности-западногерманских "антипсихиатров" см.: Браун К.Х. Критика фрейдо-марксизма.- М- I982.-C.203-210.

= 166

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

ческой школы (Бинсвангер, Минковски, Босс), но также у философов и писателей (Сартр, Беккет, Тиллих, Хайдеггер и даже Гегель), предметом которых была не сфера патологии, но которые рассматривали фундаментальные ситуации человеческого существования"²⁶⁷. В своей первой книге Лэнг придерживается тех концепций, которые уже были апробированы Бинсвангером и другими представителями феноменологии и экзистенциального анализа, хотя и вводит ряд новых положений. Он опирается также на хайдеггеровскую онтологию и, что можно считать наиболее специфичной чертой творчества Лэнга, на гегелевскую феноменологию духа.

В "Расколотом Я" Лэнг отходит от узкой клинической проблематики и пытается осмыслить природу самопротиворечивого "несчастного сознания", связанные с этим вопросы одиночества, утраты смысла жизни, нравственного конформизма в контексте идей и представлений экзистенциальной феноменологии. Как считает сам Лэнг, основной целью его исследования было выделение особой абсурдной, противоречивой логики развития "несчастного сознания", имеющей свои специфические истоки и кончающейся деградацией, окончательным распадом личности. Здесь Лэнг делает попытку не просто изложить свои взгляды на психиатрию, но, самое главное, дать читателю почувствовать внутренний мир шизофреника, парадоксальный и логичный одновременно.

Еще в древности сформировалось представление, согласно которому одной из причин одиночества человека, невозможности обретения им достойного места среди людей, налаживания с ними добрых отношений является самопротиворечивость, саморазорванность сознания индивида. Существует два основных подхода к данной проблеме. Если в этике Канта с особой отчетливостью проявила себя тенденция рассматривать самопротиворечивость морального субъекта как имманентное и всеобщее свойство человеческой природы вообще, и основа преодоления отчуждения виделась в обосновании известной нравственной позиции, то в философии Гегеля получает мощный импульс дальнейшего развития исследовательская программа, в которой основной интерес переносится с проблемы мотивации на вопрос об условиях возникновения самопротиворечивого, всегда находящегося в разладе с самим собой и другими людьми "несчаст-

^:i'⁷ RonaldLainget I'antipsychiatrie. Undossierpr?par?par R.Boyers.-P.- 197I.-P.9-I0.

167 =

Ю.В. Тихонравов

ного сознания". Именно в рамках второго подхода развивает свои взгляды Лэнг.

Заслугой Гегеля, по мнению Лэнга, является разработка историко-феноменологического подхода, который позволил связать внутреннюю самопротиворечивость и несчастность с определенной стадией развития сознания. Другими словами, проблема самопротиворечивого, "несчастного" морального сознания выступает в философии Гегеля как проблема развития исторически определенной формы сознания. В XIX-XX вв. альтернатива, которую попытался преодолеть Гегель, в целом осталась характерной для западной науки. По-прежнему самопротиворечивость морального сознания либо интерпретировалась в терминах противопоставления естественной и социальной, духовной природы человека, либо объяснялась противоречиями в нравах, праве, социально-ролевом поведении, либо анализировалась на уровне моральной мотивации самого же "несчастного сознания".

В постановке и обсуждении вопроса об определении специфики "несчастного", самопротиворечивого сознания экзистенциально-феноменологическое направление характеризуется одной особенностью. Это - критика сциентистского редукционизма, сознательный отказ от сведения проблемы к явлениям, изучаемым современной позитивистской наукой, стремление вывести исследование за пределы налич-но-эмпирических, в том числе биологических, социальных определений человека, в сферу универсальности совершенно иного порядка -индивидуального бытия-в-мире.

В противовес сциентистскому и абстрактно-этическому подходам предпринимается попытка феноменологического описания несчастного, самопротиворечивого бытия-в-мире, его абсурдной логики мотивации и поведения, пребывающей в потоке действий, переживаний и рационализации индивида и отнюдь не сводимой к его осознанной внутренней и социально-непосредственной действительности. В экзистенциальной феноменологии полагается, что только обретение экзистенции, подлинного бытия-в-мире делает человека свободным от разорванности и противоречивости.

Следует подчеркнуть, что экзистенциальный психоанализ, откликаясь на проблемы человека в ситуации растерянности, обескураженности перед "бездной собственного Я", обосновывает непривычные оппозиции ценностных категорий. Поскольку исследование ведется с точки зрения вопроса о типах отношения индивидуального

= 168

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лзнг

сознания к действительности, постольку представители экзистенциального психоанализа, в частности Лэнг, с одной стороны, наполняют специальные терапевтические термины новым, как считается, гуманистическим содержанием, с другой - неизбежно психологизируют традиционные этические представления. Так, оппозиция "нравственное-безнравственное" приобретает смысл противопоставления нормального и патологического сознания, целостного и разорванного, противоречивого бытия-в-мире. Поэтому исследование взглядов Лэнга нельзя ограничить кругом сугубо лингвистических обозначений, специальных категориальных определений, необходимо вхождение в контекст содержательных, как правило, полуосознанных, явно не выраженных представлений о природе самопротиворечивого, "несчастного" сознания.

В центре внимания Лэнга находится исторически определенный тип "несчастного сознания" - шизоидная личность. Это человек, у которого нарушены связи не только с окружающим миром, другими людьми, но и с самим собой. Он ощущает себя безысходно одиноким и изолированным. Его восприятие собственного Я расколото, внутренняя мотивация своего поведения и интерпретации поведения и отношения к нему других людей чрезвычайно сложны, противоречивы и запутаны²⁶⁸. Возникновение шизоидного сознания, согласно мнению Лэнга, обусловлено столкновением изначально морального и гуманного (в понимании экзистенциальной философии) субъекта с обществом, конфликтом между подлинностью экзистенциального бытия и неподлинностью природно-социальной действительности.

Характерной особенностью английского варианта экзистенциальной психологии является обращение к герменевтике и к теории языка, в частности, использование идей лингвистического номинализма позднего Людвига Витгенштейна (Wittgenstein; 1889-1951). ПоЛэнгу, общество воздействует на индивида через язык, разрушая первоначальные значения и смыслы его внутреннего мира - экзистенции (экзистенциальный контекст бытия-в-мире). Господствующая культура и характерный для нее отчужденно-рационализированный язык и образ мышления вытесняют в сознании индивида непосредственные значения всего того, что составляет для него бытие-в-мире.

^2М Laing R.D. The Divided Self. An Existential Study in Sanity and Madness.- Harmondsworth.-1968.-S.17.

169 =

Ю.В. Тихонравов

Так, при общении с другими людьми и даже во внутреннем монологе современный человек выражает свою деятельность и поведение других людей, как правило, в безличных терминах официальной морали и идеологии, обезличенных понятий психологии, сводит их к формальным социальным ролям. В результате внутренний мир индивида представляет собой "дымящиеся развалины", не связанные с экзистенциальным контекстом куски информации, спутанные и противоречивые образы массовой культуры, обрывки новостей, команд, лозунгов, призывов.

Такая ситуация вступает, по Лэнгу, в противоречие с естественной устремленностью человека к целостности мировосприятия, к нерасч-лененному на объект-субъект единству бытия-в-мире²⁶⁹. Поэтому дальнейший ход событий состоит в том, что расколотая шизоидная личность включается в безысходную деятельность, состоящую в попытках связать привнесенное обществом в сознание содержание с контекстом ее экзистенциального бытия²⁷⁰. В свою очередь, это приводит к созданию химерных и противоестественных мыслительных конструкций, которые воспринимаются со стороны как безумство, проявление шизофрении. Искалеченный цивилизацией современного общества индивид становится субъектом антигуманных идей и социальных рефлексов, способствующих его дальнейшему отчуждению. Лэнг выступает против культуры современного общества, оказывающей разрушающее воздействие на внутренний мир человека, способствующей его деперсонализации. Общество для Лэнга выступает только как условие несвободы человека, а жизненное назначение индивида видится в том, чтобы культивировать собственную подлинность.

Своеобразие подхода Лэнга состоит в том, что он попытался представить, выстроить, соединить различные аспекты существования, переживания, отношения "несчастного сознания" к себе, к окружающим людям, к миру в целом в виде процесса, беспрерывного самопротиворечивого движения, преобразования, развития. Конечно, "человеческая реальность", как она воспринимается и переживается личностью, традиционно изображается в экзистенциальной философии в качестве жизненного, эмоционально насыщенного, драматически напряженного процесса, связанного с постоянным выбором, решени-

""LalngR.D. The Divided Self.~S.22. ²⁷¹¹ Laing R.D. The Divided Self.- P.20.

= 170

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг --------------------------------

ем, каждодневным поиском смысла обыденного, повседневного существования. Однако Лэнг рассматривает теневую, девиантную форму развития этого процесса, совершаемого "несчастным сознанием" только по видимости, отчасти осознанно и свободно, а, по сути, бессознательно. Британский психиатр-экзистенциалист отмечает, что основное содержание своей жизни, состоящее, по его мнению, в спонтанном, непроизвольном поиске реальности, жизненности, целостности своего существования в мире, "несчастное сознание" переводит в плоскость борьбы с самим собой, со своими чувствами (телом) и разумом, осознает ее как противоречие между "внутренним", "истинным" Я и внешней персональностью, вынужденной социальной ролью, "маской" - словом, "системой ложных Я" (false self system)²⁷¹.

Действуя подобным образом, как считает Лэнг, "несчастное сознание" не только не достигает основной цели своего существования, а напротив, приходит к различного рода девиациям, в конечном счете, - к распаду личности. Не случайно в этой связи английский ученый сравнивает "несчастное сознание" с человеком, "который пытается произвести лед при помощи кипячения воды"²⁷². Задачу экзистенциального психоанализа Лэнг в том и видит, чтобы донести до "несчастного сознания", "сартикулировать то, чем является "его мир" и каков способ его бытия в нем"²⁷³, и тем самым поставить его перед возможностью свободного выбора иного модуса существования в мире. Успешность экзистенциальной терапии, по Лэнгу, определяется способностью делать это эффективно.

Относительно общего понимания сути "несчастного", самопротиворечивого существования Лэнг придерживается, в общем-то, традиционных для экзистенциальной философии взглядов. Так, если в прошлом веке Кьеркегор указывал, что "несчастный, стало быть, - тот, чей идеал, чье содержание жизни, чья полнота сознания, чья настоящая сущность, так или иначе, лежит вне его. Несчастный всегда отторгнут от самого себя, никогда не слит с самим собой"²⁷⁴, то Лэнг, несмотря на весьма модернизированный понятийный аппарат, на те или иные терминологические уточнения, сохранил, по сути, прежнее

²⁷¹ Laing R. The Divided Self. An existential Study in Sanity and Madness.- Harmondsworth.-

1969,-P. 73.

^2,2 Laing R. The Divided Self- P. 17.

^m Laing R. The Divided Self,- P.25.

^w КьеркегорС. Несчастнейший.-Спб.- 1908.-С.41.

171 =

Ю.В. Тихонравов

понимание несчастности. Согласно английскому психиатру-экзистенциалисту, это - "индивид, целостность которого нарушена двояким образом, с одной стороны, он отторгнут от "своего мира", с другой - от самого себя, от своей идентичности"²⁷⁵.

Будучи отторгнутым от "своего мира", от самого себя, утратив ощущение целостности, жизненности, реальности, длительности своего существования, словом, став, как считает Лэнг, "онтологически неуверенной личностью", "несчастное сознание" постоянно испытывает тревогу. "Онтологически уверенной" он называет личность, осознающую свою целостность, спокойно встречающую жизненные невзгоды. „Способность быть автономной индивидуальностью Лэнг считает главным условием "онтологической уверенности", которая наделяет человека одновременно самоидентичностью и способностью вступать в общение с другими. "Онтологически неуверенная личность" постоянно озабочена сохранением самой себя, "повседневные обстоятельства жизни угрожают ее низкому порогу уверенности"²⁷⁶. "Онтологическая неуверенность" испытывается как непрерывное наличие угрозы собственному существованию в качестве личности, как тревога.

Лэнг выделяет и описывает три основные, с его точки зрения, формы тревоги, которые пронизывают повседневную жизнь "несчастного сознания", заставляя его при этом страдать, непрерывно находиться в противоречивом, неустойчивом состоянии. Это - "поглощение" (engulfment), "прорыв" (implosion), "окаменение" (petrification).

Поглощение. "Несчастное сознание" постоянно опасается (и это кажется Лэнгу вполне естественным) быть поглощенным в общении другой личностью, полностью растворяться в ней и тем самым окончательно потерять себя, свою самость. "Неуверенность в собственной идентичности, - поясняет Лэнг, - делает индивида уязвимым в том или ином общении"²⁷⁷. Угроза "поглощения" переживается "несчастным сознанием" в самых разнообразных ситуациях. Например, оно непрерывно опасается любого анализа (оценки) своего внутреннего мира и поведения, его охватывает страх быть любимым или любить самому. Явно, легально "несчастное сознание", может быть, и стремится к общению, взаимопониманию, любви, но в то же время

"⁵ Laing R. The Divided Self.- P 17. «* Laing R.D. The Divided Self.- P.42. ^J77 Laing R. The Divided Self- P.44.

= 172

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

всегда бессознательно боится этого, чувствует себя неуверенно, колеблется, словно человек на краю пропасти. По Лэнгу, "несчастное сознание" знает только одно верное средство, чтобы избежать "поглощенности": бегство от других, самоизоляция. "Так, вместо единства двух полярностей - независимости и сопричастности с другими, - которое существует для целостной личности, - заключает Лэнг, -приходит непримиримая антитеза: полная потеря себя в другом или полное одиночество"²⁷⁸.

Прорыв. Однако в одиночестве чувство "онтологической неуверенности" не покидает "несчастное сознание", правда, теперь оно принимает другую форму, переживается иначе. По Лэнгу, будучи наедине с самим собой, несчастный индивид еще сильнее ощущает внутреннюю пустоту, состояние внутреннего вакуума. В то же время окружающая реальность воспринимается им как нечто неведомо-ужасное, угрожающее прорывом, проникновением вовнутрь. "Несчастное сознание" начинает бояться, что этот прорыв, заполнение окончательно разрушат его. Таким образом, на индивида начинает действовать как бы противоположная сила. "Сама окружающая обстановка, -поясняет Лэнг, - угрожая поглощением и прорывом, гонит из одиночества"²⁷⁹. Теперь уже "несчастному сознанию" представляется, что другие крайне необходимы ему для восполнения собственного существования, идентичности, словом, экзистенции. Перед его внутренним взором открываются "захватывающие дух перспективы общения".

Окаменение. Общение угрожает "несчастному сознанию" не только "поглощением", но и деперсонализацией, говоря метафоричным языком Лэнга, "возможностью стать не более чем вещью (камнем) в мире другого, без какой-либо собственной жизни"²⁸⁰. Конечно, было бы иллюзией, рассуждает Лэнг, предполагать, что существует такая сфера человеческих взаимоотношений, где отсутствовал бы риск хотя бы частичной деперсонализации, неадекватного восприятия одной личности другой. Однако для "несчастного сознания" с его низким порогом "онтологической неуверенности", неуверенностью в собственной идентичности такой риск не просто существует, а перерастает, ни много ни мало, в угрозу собственному существованию. В перспективе такой опасности "несчастное сознание" непроизвольно представ-

^т Laing R. The Divided Self.- P.45. ^:w Laing R. The Divided Self,- P.46. ^2m Laing R. The Divided Self.- P.47.

173 =

Ю.В. Тихонравов

ляет, что любой активный и самостоятельный индивид несет в себе потенциальную угрозу, заведомо опасен. Дабы избежать "окаменения" "несчастное сознание" разрабатывает, по Лэнгу, своеобразную "технику безопасности", суть которой состоит в упреждающей деперсонализации других. Тем не менее, и в этом случае, как показывает Пэнг, "несчастное сознание" не может избежать внутренних противоречий, попадает в своеобразный замкнутый порочный круг: "чем больше оно превращает других в "объекты", тем меньше становится его собственная безопасность"²⁸¹.

Неуверенность в собственной идентичности вызывает страх быть поглощенным другими в общении. В результате индивид стремится к изоляции, а на место полярности "автономная идентичность - соотнесенность с другими" приходит антитеза полного растворения и полной изоляции. Поскольку "онтологически неуверенная личность" чувствует себя совершенно опустошенной, она боится заполнения этого вакуума, боится, что с этим заполнением может полностью потерять себя. Каждый контакт с реальностью испытывается ею как нечто ужасное, как угроза "прорыва" неведомых страшных сил. Наконец, страх вызывает и вступление в межличностные отношения: "Если некто испытывает другого как свободного агента, то он открыт для возможности быть испытываемым как объект опыта другого, а тем сам потери собственной субъективности. Ему угрожает возможность стать не более чем вещью в мире другого, без какой-либо собственной жизни"²⁸².

Чем обусловлено столь противоречивое, неустойчивое, наполненное каждодневной тревогой и опасениями несчастное существование? Лэнг пытается ответить на этот вопрос, обращаясь к анализу структуры "несчастного сознания", которую он терминологически обозначает как "невоплощенное Я" (unembodied self). По мнению английского ученого, ее общие характеристики лучше всего можно выявить в сравнении с другой, в известном смысле противоположной, структурой бытия-в-мире: "воплощенным Я" (embodied self). Посмотрим, насколько успешно Лэнг справляется с поставленной задачей.

"Воплощенное Я" есть бытие своим телом, его желаниями, потребностями, чувствами удовольствия и неудовольствия. Оно, по мнению Лэнга, "переживает себя как субъект опасности, которая угрожа-

^:sl Laing R The Divided Sell".- P.52. ^ж Laing R.D. The Divided Self.- P.47.

= 174

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

ет его телу"²⁸³. Оно не столько совершает поступки, сколько действует под влиянием эффектов, влечений, потребностей тела. Это не значит, конечно, считает Лэнг, что "воплощенное Я" лишено индивидуальности, напротив, оно обладает известными природными задатками и особенностями, характерными чертами темперамента. "Воплощенное Я" любит, ссорится, ненавидит, но при всем при этом у него как бы отсутствует внутренний мир, во всяком случае, он выглядит крайне расплывчато и неясно. Короче говоря, "воплощенное Я" не является лицом в традиционном смысле этого слова. По Лэнгу, оно скорее некая система персонифицированных витальных сил, и в этом плане его структура относительно целостна. Бытие своим телом не предохраняет "воплощенное Я" от противоречий и страданий, ощущений бессмысленности существования, однако оно переживает их иначе, чем "несчастное сознание" ("невоплощенное Я"), и в этом смысле чем-то напоминает "буриданова осла", который умирает от голода между двумя стогами сена.

"Невоплощенное Я". В этом случае индивид отождествляет себя, по Лэнгу, со своим сознанием, а тело воспринимает как один из объектов внешнего мира, но не как сосредоточие своей индивидуальности. Тело становится для "невоплощенного Я" оболочкой, внешним, ложным проявлением "внутреннего", "истинного Я". Таким образом, "невоплощенное Я" уже не принимает непосредственного участия в действиях своего тела, а становится или индифферентным, или пристра-' стным наблюдателем за его жизнью. Возникает своеобразная структура бытия-в-мире, представляющая собой противоречивое единство "внутреннего Я" и внешней персональности, бытия-для-себя и бытия-для-других.

Такая отделенность "Я" от тела, по Лэнгу, закономерно приводит к тому, что "невоплощенное Я" начинает принижать значение чувственных данных, непосредственных впечатлений, "строить отношения с другими личностями и предметами действительности без какого-либо обращения к внешнему, данному в чувствах миру"²⁸⁴. В результате "невоплощенное Я" создает особый внутренний "микрокосмос", пространство интимной субъективности, которое пытается сохранить в общении с другими, вырабатывая для этого целую систему "ложных Я". Постоянно испытывая напряжение от такой "приспособительной

^вз Laing R. The Divided Self- P.66. ²"⁴ Laing R. The Divided Self- P.69.

175 =

Ю.В. Тихонравов

деградации" своего "истинного Я", "несчастное сознание" ("невоплощенное Я"), по Лэнгу, закономерно стремится к самоизоляции. С одной стороны, оно чувствует себя всемогущим в своей оторванности от реального мира, других людей, но с другой - это воображаемое всемогущество неизменно сменяется чувствами пустоты и бессилия.

Лэнг выступает с претензией, суть которой состоит в стремлении проникнуть "за" идеолого-моралистические рационализации, штампы, видимости, самообразы обыденного сознания, а то и вовсе бессознательных чувствований, переживаний, влечений, импульсов индивида. Но в то же время Лэнг сам оказывается в плену еще более абстрактных, понятных лишь избранному кругу лиц штампов, самообразов и символов, которые, тем не менее, можно интерпретировать в различных направлениях и идеологически заданных ракурсах. В результате и получается, что добытая с таким трудом информация, "картинка" непосредственной, дорефлективнои жизни индивидуального сознания в значительной степени теряет свою эвристическую, научную ценность.

Конечно, нельзя отрицать того факта, что известное эмпирическое содержание нашло свое отражение в спекулятивных построениях Лэнга. Таковы, например, проблемы структурных характеристик "несчастного сознания" и его специфических ценностных ориентации, особенностей нравственно-психологической саморегуляции и др. Но сам способ осознания и решения этих проблем и, следовательно, итоговое содержание концепции Лэнга предопределены "обыденными мифами" самого же "несчастного сознания". По мнению Лэнга, ответственность за противоречивое структурирование психики ребенка лежит на родителях, которые лишают его свободы, возможности быть самим собой. Деспотический нажим приводит к тому, что ребенок начинает использовать одну из возможных форм психологической защиты, обретая чувство относительной безопасности, внутреннего нравственно-психологического комфорта в представлении, что все, что он делает, он делает, не будучи самим собой.

С этого момента, как считает Лэнг, целостная организация его бы-тия-в-мире останавливается на разделении "внутреннего Я" и "внешней" персональности. Ребенок начинает жизнь в полной уверенности, что его "Я" и его внешняя роль, маска, персональность есть две различные вещи. В дальнейшем ребенок ("невоплощенное Я") побуждается к принятию подобного модуса бытия-в-мире тем обстоятельством,

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

что, будучи самим собой, он испытывает робость, неуверенность в себе, чувство вины - состояния, которые он в известной мере снимает, начиная играть какую-либо ожидаемую от него роль²⁸⁵. Поэтому жизненный идеал "несчастного сознания" исключает риск непосредственного, сердечного, спонтанного общения. Как актер оно стремится быть несколько отстраненным от своего поведения, той роли, которую играет в повседневной жизни. Оно желает чувствовать себя "хозяином ситуации, сознательно контролирующим все свои действия и выражения, точно рассчитывая эффект их воздействия на окружающих²⁸⁶. Свои самоощущения и самопредставления "несчастное сознание", по Лэнгу, проецирует на человеческую природу и характер нравственных отношений между людьми, считая, что они в основе

I своей пронизаны лицемерием и неискренностью. Нет возражений, что именно в период воспитания формируются субъективные предпосылки возникновения "несчастного сознания". Однако Лэнг не прав в том, что двойственное, противоречивое в своей основе сознание возникает в результате сугубо внутренних, защитных перестроек, проявляющихся в феномене отрыва сознания от тела, "Я" от внешней персональности. У Лэнга получается, что благодаря деспотическому нажиму родителей дети как бы сами изобретают, открывают для себя такие нормы поведения, как расчетливое угодничество, лицемерие, начинают сознательно противопоставлять внутренние и внешние оценки, стремятся контролировать свои чувства, побуждения и действия как бы из глубины скрытого, интимного "Я" и т.п. Но разве могло бы произойти подобного рода "открытие", если бы господствующая мораль не содержала в себе категориально оформленные миро- и самоощущения, свойственные двойственному, противоречивому в своей основе существованию? Лэнг упускает из виду, что двойственное сознание с присущей ему системой норм, ценностных ориентации, механизмов нравственно-психологической саморегуляции есть феномен социально-культурный и, следовательно, исторический. И если бы современное общество не имело понятий, скажем, об "общем стремлении к внутренней самостоятельности", "величии одиночества", "внутреннего Я" и "внешней

Laing R. The Divided Self.- P.70. Laing R. The Divided Self- P.72.

177 =

Ю.В. Тихонравов

персональное™", то их и не было бы в числе индивидуальных самооценок и нравственных установок ребенка²⁸⁷.

С того момента, когда индивид начинает осознавать себя, для него становится чем-то само собой разумеющимся, что человек обязан добросовестно играть свою роль, использовать внутреннюю свободу для превращения социальных связей в средство личного обогащения, признавать внутренний мир другого только в своекорыстных целях, строить взаимоотношения с близкими по шаблону взаимного воздаяния и т.п. Возникновение такой "композиции" нравственного сознания меньше всего связано с пониманием родительских обязанностей, предполагающих жесткий контроль, авторитарное давление, без которых, как это считается, ребенок не сможет вырасти.

Однако в современной науке стало уже характерным появление теорий, пытающихся изобразить "несчастное сознание" в виде замордованного и ожесточившегося ребенка, который, демонстрируя внешне лояльное поведение, внутренне затаил свою ненависть к отцу и тому, что ассоциируется с отцовским началом (мораль, право, нормы социальной и политической жизни и др.). Поэтому тайну возникновения самопротиворечивого, двойственного сознания ищут в характере воспитателя - жестком стяжателе и честолюбце, не принимающем в расчет ни свободу самоопределения ребенка, ни его бессознательное стремление к наслаждению, к власти, который стремится "розгами вывести свое чадо в люди" и тем самым оказывается виновным в возникновении тяжелой нравственно-психологической травмы, играющей роковую роль в последующем развитии "несчастного сознания".

Основной техникой для тревожащегося за собственную автономность индивида, по Лэнгу, становится упреждающая деперсонализация других. Но в результате индивид попадает в замкнутый круг, ибо, чем больше он превращает других в объекты, тем меньшей становится его собственная "онтологическая уверенность". Ее отсутствие проявляется, прежде всего, в феномене отрыва сознания от тела, отождествлении собственного "Я" с сознанием. Этот отрыв Лэнг интерпретирует как попытку справиться с "базисной неуверенностью". В таком случае индивид ощущает собственное тело как один из объектов в мире, а не как средоточие его индивидуальности. Тело стано-

^!*'См.: Кон И.С. Открытие "Я".- М- 1986;Титаренко А.И. Структуры нравственного сознания.- М- 1974.

= 178

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг --------------------------------

вится для него носителем "ложного Я", от которого полностью отрывается "внутреннее", или "истинное Я". Оно не принимает прямого участия в действиях тела, создает с помощью воображения далекие от реальности образы, развивает сложную систему отношений с собственным телом, пытается "создать отношения к другим личностям и вещам в собственных пределах, без какого-либо обращения к внешнему миру лиц и вещей. Индивид вырабатывает микрокосмос в самом себе"²⁸⁸.

Шизоид создает целую систему "ложных Я", заменяющих ему при взаимодействии с другими людьми его "внутреннее Я", скрытое от всех и невоплощенное. С одной стороны, он чувствует себя всемогущим в своей отстраненности от реального мира. "Воображаемыми достоинствами, - пишет Лэнг, - являются безопасность для "истинного Я", изоляция, а потому свобода от других, самодостаточность и контроль"²⁸⁹. Но неизбежным следствием изоляции оказывается чувство пустоты: закрывшееся "Я" не может обогащаться из внешнего опыта, поэтому его внутренний мир все более обедняется. Обратной стороной воображаемого всемогущества оказываются чувства бессилия и пустоты. Только в изоляции шизоид чувствует себя в безопасности: индифферентность по отношению к людям и вещам, превращение других личностей в объекты необходимы для него, чтобы сохранить собственное "Я".

Подобно Бинсвангеру, который искал причину психотических нарушений в предзаданной зауженности "конфигурации экзистенции", Лэнг в " Расколотом Я" ничего не говорит о том, как и почему теряется "онтологическая уверенность". Он считает, что ненадежное структурирование психики происходит в раннем детстве и причины его установить невозможно. В дальнейшем индивид предпринимает попытки защиты, которые оказываются несостоятельными. "Трагический парадокс заключается в том, - пишет Лэнг, - что, чем больше усилий защиты Я на этом пути, тем больше оно разрушается. Последующее явное разрушение и растворение Я в шизофреническом состоянии совершается не из-за атак врага извне (действительных или предполагаемых), но из-за опустошения, вызванного самими защитными маневрами"²⁹⁰.

^т Laing R.D. The Divided Self.- P.74. ^2Ю Laing R.D. The Divided Self".- P.75. -"' Laing R.D. The Divided Self- P.77.

179 =

Ю.В. Тихонравов

Состояние диссоциации тела и сознания, по Лэнгу, присуще и нешизоидным индивидам, особенно в таких угрожающих ситуациях, когда нет возможности их избежать (война, концлагерь и т.д.). Но у шизоидов это не временное состояние, а базисная ориентация в жизни. Мир шизоида "является миром, который угрожает со всех сторон его бытию и из которого нет выхода"²⁹¹. С разделением "внутреннего Я" и телесного "ложного Я" восприятие и действование оказываются переданными последнему. Поэтому мир испытывается как нереальный, а все относящееся к восприятиям и действиям - как ложное, бесполезное и бессмысленное. Реальность мира и собственная реальность находятся у нормального человека в отношении взаимного потенции-рования; для шизоида взаимообогащение этих двух реальностей становится невозможным. Так как каждое столкновение с миром угрожает поглотить "внутреннее Я", шизоид боится выйти за пределы созданной им самим скорлупы. Воображаемые миры, фантазия заменяют реальность, он все больше общается с фантастическими образами, а не реальными людьми. Столь оберегаемая им свобода становится проклятием. Лэнг употребляет здесь сартровский образ "осужденно-сти на свободу": герои экзистенциалистских романов и драм оказываются, по Лэнгу, потенциальными психотиками.

Лэнг детально описывает постепенное расщепление как "истинного", так и "ложного Я". "Внутреннее Я" все в большей мере опустошается, становится фантомом, на место которого приходят юнговские "архетипические силы". Шизофрения является процессом распада сознания, ведущим к полной дезинтеграции, к гипотетическому сознанию, которое Лэнг вслед за английским поэтом-романтиком Уильямом Блейком называет "хаотическим не-сущим". Завершается "Расколотое Я" описанием "истории Джулии", которое было первым свидетельством незаурядного литературного таланта британского психиатра.

Репутация Лэнга как профессионала-психиатра связана, прежде всего, с умением описывать психические расстройства своих пациентов. Ему отдают должное и его критики - психиатры, которые признают, что Лэнг добивался успеха при лечении, казалось бы, безнадежных больных-психотиков. Но среди читателей его книг и статей профессионалы-психиатры составляют относительное меньшинство. Во многом популярность его книг основана, прежде всего, на том, что

³⁴¹ Laing R.D. The Divided Self.- P.77.

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

их автор выступает как критик современной цивилизации пророческого склада. Работы Лэнга вызвали больший интерес у философов, богословов, социологов, писателей, чем у его коллег.

Специальное внимание следует уделить тенденции экзистенциалистов объяснять различные психические заболевания одинаковыми причинами²⁹². Действительно, любое психическое расстройство сопровождается отчуждением (деперсонализацией, нарушением взаимоотношений с окружающими, нередко чувством одиночества), но ограничение описания заболеваний констатацией различных форм отчуждения вряд ли представляет ценность для современной психиатрии. Хотя в этиологии шизофрении социальные факторы играют не последнюю роль, весьма смело было бы трактовать шизофрению только как результат социальных явлений и тем более говорить о шизофреническом заболевании всего общества. Концепция Лэнга в указанном отношении особенно показательна²⁹³. Он вводит такие понятия, как "поглощение", "столкновение", "петрификация" и "деперсонализация". "Поглощение" означает страх индивида быть понятым, любимым; "столкновение" - боязнь опустошения в результате столкновения с внешним миром. "Петрификация" имеет два значения: это страх перед возможностью быть обращенным в робота, автомат без личностной автономии и магическое обращение окружающих в камень, игнорирование их субъективности. Лэнг приводит серию случаев обращения больных к врачу по поводу утраты чувства "я", опустошенности внутреннего мира. Один из больных выразил свое состояние так: "Я мифическая нереальная личность, я только щепка в океане, реакция на других людей". Он постоянно испытывал страх быть обращенным в вещь и в качестве защиты символически обращал других в предметы, чтобы почувствовать власть над ними. Онтологически неуверенные личности не испытывают "ни родственности" с кем-либо, "ни отделенности" в обычном смысле. Боязнь других людей парадоксально сочетается у них с повышенной потребностью в их присутствии. Тот же пациент говорит: "Другие восполняют мое существование". Шизофрению Лэнг считает крайней формой онтологического беспокойства, в основе которого лежат социальные условия.

²⁴² Canadian Psycholgical Review.- 1976.— Vol. 17. P.53-60; Existence; A New Dimension in Psychiatry and Psychology/Ed. R. May, E. Angel, N.F. Ellenberger.-N.Y- 1958.- P. 170-187. ^:" Laing R. The Divided self. An Existential Study in Sanity and Madness.- N.Y.- 1973; Theories of'Psychopathology; Essays and Critiques / Ed. T.Millon- Philadelphia.- 1967- P.285-298.

Ю.В. Тихонравов

Лэнг применил свою концепцию для осмысления историй болезни группы пациентов с тяжелыми психотическими расстройствами, поведение и мышление которых до этого считались совершенно недоступными для рационального постижения. Как пишет Сиджуик, "одна из самых сложных философий была направлена на одно из самых непонятных умственных состояний... Важная форма психоза была прояснена как ментальная система, обладающая... логической связностью... как завершение рациональной стратегии, принятой пациентом перед лицом двусмысленного и угрожающего окружения"²⁹⁴.

Хотя Лэнг говорит во введении к "Расколотому Я" об отличиях своего учения от воззрений континентальных философов и психологов-экзистенциалистов, он признает, что именно этой традиции он более всего обязан. Экзистенциальная феноменология, считает Лэнг, должна не только дать описание внутреннего опыта личности, но и установить место этого опыта в контексте целостного бытия-в-мире. Сумасшествие постижимо только в экзистенциальном контексте, который делает понятным переход от здорового способа бытия-в-мире к шизофрении, психотическому бытию-в-мире. Понятия клинической психиатрии и психопатологии Лэнг считает совершенно неприемлемыми для понимания этого перехода. Они разбивают целостность человеческого существования на дихотомии физического и психического, души и тела и т.д. Теоретические конструкции естественных наук могут нам что-то сказать о человеке как организме, но они ничего не говорят нам о личности. Так что современная психопатология, заявляет Лэнг, во всех ее формах дает искаженное представление о внутреннем мире больного. Единственной возможной формой постижения личностного в человеке он считает экзистенциальную феноменологию, которая "артикулирует то, чем является мир другого и каков способ его бытия в нем"²⁹⁵.

На место "психиатрического жаргона" Лэнг ставит герменевтику, так как единственным путем постижения мира психотика считает погружение в "его мир". Какие-либо "научные" определения и критерии при этом оцениваются как несостоятельные. "Безумие" является характеристикой межличностных отношений, возникающей в зависимости от понятности или непонятности для нас суждений и действий

-^,''¹ Ronald Laingel I'antipsychtatrie.- P.10.

^21,5 Laing R.D. The Divided Self: An Existential Study in Sanity and Madness.- Harmondsworht-

I965.-P.25.

= 182

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

другого человека. Здоровье определяется общим согласием, но мы начинаем называть человека "психотиком" или "сумасшедшим" при радикальном расхождении с ним в оценке тех или иных мотивов, действий, интенций, "и только в силу этой межличностной дизъюнкции мы начинаем исследовать его мочу и высматривать аномалии в графиках электрической активности его мозга"²⁹⁶.

Уже здесь можно видеть, что Лэнг жестко противопоставляет друг другу объяснение и понимание; данные естественных наук отвергаются с порога: они ничего не могут сказать нам о психическом заболевании, ибо болеет личность, которая принципиально несводима к тем или иным физическим, химическим или физиологическим параметрам. Критика Лэнгом тех западных психиатров, которые видят в больном человеке что-то вроде испорченного механизма, который можно починить с помощью фармакологических препаратов, электрошока и тому подобных средств, безусловно, имеет смысл. Прав он и в том отношении, что оценка действий, мотивов, суждений человека со стороны окружающих определяет, будут ли его считать вполне нормальным или заслуживающим помещения в психиатрическую лечебницу. "О патологическом изменении личности, - пишет Б.В.Зей-гарник, - мы говорим тогда, когда под влиянием болезни у человека скудеют интересы, мельчают потребности, когда у него проявляется равнодушие по отношению к тому, что его раньше волновало, когда действия его лишаются целенаправленности, поступки становятся бездумными, когда человек перестает регулировать свое поведение, не в состоянии адекватно оценивать свои возможности, когда меняется его отношение к себе и окружающему. Такое изменение является индикатором измененной личности"²⁹⁷.

Описание изменений, происходящих в отношении личности к окружающему миру, к другим людям, имеет огромное значение для диагностики заболевания, определения возможных путей лечения. Без точного научного знания невозможным оказывается и то, что Лэнг и другие экзистенциалисты называют "пониманием", - это подтверждают и работы самого Лэнга, умело использующего данные социальной психологии, клинической психиатрии, физиологии.

^2% Laing R.D. The Divided Self: An Existential Study in Sanity and Madness- Harmondsworht-

I965.-P.36.

•'"Зейгарник Б.В. Психопатология- М- 1976.-С.34.

183 =

Ю.В. Тихонравов

Рекомендации, которые, согласно Лэнгу, должны способствовать разрешению внутренних противоречий личности, установлению новых (экзистенциальных) форм общения между людьми (для чего, кстати, в 1968 г. была создана первая терапевтическая коммуна Кингсли-Холл) лежат в основном в русле идеологии "новых левых", разделив соответствующим образом ее сильные и слабые стороны²⁹⁸. Лэнг не только призывает "учиться у шизофреника", становящегося в его понимании проводником в иные состояния сознания, закрытые для "человека повседневности" - но и организует одну из первых в мире "альтернативных клиник" для психотических пациентов, где добивается серьезных успехов в излечении.

Первая работа Лэнга отличается от последующих по ряду пунктов. Прежде всего, в "Расколотом Я" совершенно отсутствует мистицизм: ничто не указывает на признание какого-то "иного мира" кроме того, который открывают естественные науки о человеке. Последние, правда, сводятся с экзистенциальной феноменологии. Категории философов-экзистенциалистов используются Лэнгом довольно неожиданным образом. Они демистифицируются: "болезнь к смерти" Кьеркегора оказывается не одиночеством перед лицом бога, а отчаянием психотика, "тревога" Хайдеггера и "осужденность на свободу" Сартра характеризуют не человеческое существование вообще, а внутренний мир шизоида и т.д. Поскольку в "Расколотом Я" отрицается сверхъестественная реальность, то психотики здесь совсем не похожи на мистиков и пророков, какими они становятся в поздних работах Лэнга. Хотя и в этой книге он избегает употреблять понятие "болезнь" (ибо оно предполагает наличие абстрактных и безличных "симптомов" и "признаков"), он не отрицает наличия расстройств психических функций, глубокой отчужденности.в психотическом состоянии.

Лэнг сам хорошо понимает, что его последующие работы в значительной мере отличаются от "Расколотого Я". В предисловии ко второму изданию книги (1965) он указывает, что в известной мере отошел от первоначальной позиции. Но без изменений остается нечто существенное: резко критическое отношение к клинической психиатрии и ее методам, которым противопоставляется экзистенциальная феноменология.

^!ИСм,: Замошкин Ю.А., Мотрошилова Н.В. "Новыелевые" - их мысли и настроения// Вопросы философии.- 1974.-№4; Руткевнч A.M. Экзистенциальный психоанализ в Англии.-Психологический журнал.- 1985.-Т.6.-№6.

= 184

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

Лэнг стал отходить от ряда положений "Расколотого Я" вскоре после выхода этой книги в свет. В начале 60-х годов он разрабатывал программу исследования взаимоотношений в семье, и вышедшая в 1960 г. книга Сартра "Критика диалектического разума" оказала значительное влияние на формирование этой программы. Лэнг вместе с другим известным теоретиком и идеологом антипсихиатрии Д. Купером (Cooper) пишет книгу "Разум и насилие: декада философии Сартра 1950-1960". Предисловие к ней написал сам Сартр, высоко оценивший как способ изложения его основных идей, так и экзистенциалистский подход в психиатрии. "Так же как и вы, - писал он, - я думаю, что невозможно понять психические затруднения извне, на основе позитивистского детерминизма или реконструкции их посредством комбинирования понятий, остающихся внешними переживаемой болезни"²⁹⁹.

Помимо экзистенциального психоанализа Сартра на Лэнга значительное влияние оказали работы американских психиатров о "шизоф-реногенных семьях". Одновременно Лэнг знакомится с теми версиями марксизма, которые преобладали в движении "новых левых", и становится активным участником этого движения: первая его статья, в которой он обратился к категориям сартровской "Критики диалектического разума", была опубликована в журнале "новых левых"³⁰⁰. Не исключено также влияние на него американского психиатра Т. Шаша (Szasz), выпустившего в это время свою первую книгу "Миф о психическом заболевании", в которой он подвергает самой резкой критике клиническую психиатрию³⁰¹.

То, что Сартр писал о социальных группах в целом, проецируется Лэнгом на такую группу, как семья. С одной стороны, имеются семьи - "серии", члены которых не испытывают друг к другу какого-либо интереса, заботясь только о том, чтобы не выносить сор из избы. Совместное существование покоится в значительной мере на страхе по поводу того, "что скажут другие". Иной тип семьи, именуемый "нексусом" (узлом), поддерживает совместное существование чувствами страха, тревоги, виновности, с помощью морального шантажа,

²⁴⁴ Laing R. D., Cooper D.G. Reason and Violence: A Decade of Sartre's Philosophy 1950-1960.

Foreword by Jean-Paul Sartre.-N. Y.- 1971.- P.7.

""' Laing R.D. Series and N uxus in the Family //New Left Review.- 1962.-№ 15.

^," В получивших известность работах Т. Шаша развиваются идеи, сходные с антипсихиатрией.

Однако сходство кончается на обвинениях в адрес "производящей безумие" психиатрии.

Социально-политические воззрения Шаша диаметрально противоположны

"революционаризму" Лэнга и Купера. См.: Szasz Th. The Myth of Mental Illness.-N.Y.- 1974.

185 =

Дата добавления: 2015-07-26