Глава 30. Новгородцы и их союзники ушли из‑под обстрела

Новгородцы и их союзники ушли из‑под обстрела. Стрельба давно стихла. А Бурцев со своего наблюдательного пункта меж двух валунов все изучал противоположный берег Узмени в бинокль.

Было там на что посмотреть. Войско противника разделилось. Рыцари‑крестоносцы расположились лагерем возле озера, танки же цайткоманды в сопровождении мотоциклистов и небольшого отряда орденских всадников двинулись вдоль береговой линии на юг.

Со спины подошел Александр. Князь оставил всю свиту поодаль – видать, разговор не предназначался для чужих ушей. Спросил хмуро, негромко:

– Что тебе показывают кристаллы твоих вторых глаз, Васильке?

Кристаллы? Вторые глаза? Ах, это… Бурцев протянул бинокль князю:

– Взгляни сам.

Ярославич взял бинокль. Глянул.

– А в самом деле, не полезли эти… как ты их кличешь… танки огнедышащие на лед.

– Зато в обход озера пошли – к нам в тыл. А ливонцы на том берегу ждать будут. Кажись, окружить нас решили, княже, и сразу с двух сторон вдарить.

Александр помрачнел еще больше.

– Коли такое дело, нам выжидать не с руки. Сами перейдем озеро. Первыми нападем на ливонцев, пока их твари адовы в походе будут. Или победим, или костьми ляжем.

– Костьми ляжем, княже. Без толку ляжем. Не сдюжит на том берегу твое войско. Место там открытое, ровное – раздолье для тяжелой конницы. А у ливонцев рыцарей – видимо‑невидимо. У тебя же пешцы в основном. Дружинников, что с детства воевать в седле обучены, да татарских бойцов – кот наплакал. Здесь среди торосов и камней пешая рать еще сдержит орденскую рать, но самим соваться на немецкий берег – безумие.

– Ночью пойдем. Ударим внезапно, как в позапрошлом годе по шведам на Неве ударили.

– Княже, сам ведь ведаешь, что невозможно это. На льду все как на ладони будем даже самой темной ночью. До середины Узмени не дойдем, а ливонцы уже в седла сядут.

– Но не сидеть же сложа руки!

Бурцев задумался.

– Сколько времени нужно, чтобы обойти все озеро, не вступая на лед?

– Прилично, – ответствовал князь. – Сама‑то Узмень невелика, но Псковское озеро за ней – не маленькое. Дорог наезженных там сейчас нет – люди да обозы все больше по льду передвигаются. А ежели по берегу… Да со змиями‑танками погаными железными и огнедышащими, что боятся потонуть. Хм… много рек и речушек придется тогда объезжать окрест Псковского озера. А кой‑где не шибко и объедешь – переправы мостить потребуется…

– Когда они зайдут к нам в тылы, княже, – поторопил Бурцев.

– Конная рать к утру, наверное, управилась и здесь была бы. А эти… про этих так сразу и не скажешь.

Бурцев удовлетворенно кивнул. Если танки следуют за конными проводниками, скорость передвижения у них тоже окажется не больше лошадиной.

– К утру, значит? А какой завтра день?

Князь подивился странному вопросу:

– Суббота первой апрельской седмицы, день памяти мученика Клавдия и похвалы Богородице и пятый день месяца.

Пятое апреля? День Ледового побоища…

– Ты прав, княже. Утром будет большая драка, и выжидать нам никак нельзя. Нужно бить первыми. Но не по немецким рыцарям, которые сейчас только и ждут нападения, а по их железным колесницам. По змеям. По танкам.

У Александра округлились глаза.

– В своем ли ты уме, Василько? Вряд ли даже вся наша рать совладает с этими адовыми созданиями. Нет, уж лучше пасть в бою с людьми из плоти и крови.

– Вся твоя рать не потребуется, княже. Дай мне сотню‑другую воинов. Да вот хотя бы дозор Дмитрия и Бурангула. Может быть, лучников Арапши еще подкинешь десяток с Юлдусом во главе. А уж мы попробуем остановить танки.

– Как, Василько? Как?!

– Что‑нибудь придумаем. Один танк под Моостой одолели, справимся и с остальными. Есть у меня на этот счет одна мыслишка. А ты, княже, возьми на себя ливонских рыцарей. Их «свинью» тоже остановить будет непросто.

– Даст Бог, остановим. Я хочу поставить конные дружины не в чело, как обычно, а по правую и левую руку. Гаврила Алексич и брат мой Андрей полками теми командовать будут. В центре – вон там, у берега – в камнях и торосах, под предводительством Миши встанут пешие ратники и ополченцы. Примут бой, а потом отступят к берегу да увлекут за собой ливонцев в торосы.

– Торосы – это хорошо…

Александр усмехнулся:

– Не только торосы, Василько, не только… Много у нас славных гостинцев для немецкой «свиньи» припасено. Первыми супостата встретят лучники Арапши. Издали ударят стрелами и уйдут к пешцам. Еще я приказал острить колья и вязать рогатки. Там же, в торосах, их и поставим. Пускай рыцари с наскока увязнут в той засеке, пусть лошади переломают ноги, пусть разобьет «свинья» рыло об ополченский строй. А уж тогда и наша конница ударит во фланги ворогу. В клещи возьмем ливонцев. Ну, а здесь, за островком, засадный полк стоять будет. Арапша присоветовал. Татары немало сражений выиграли внезапными ударами из засады. Так почему бы и нам не воспользоваться их опытом. Много людей, правда, я в засаде поставить не смогу. Но уж те, кто остается, троих‑четверых в бою стоить будут: моя личная дружина и нукеры‑панцирники Арапши. Сам я отсюда буду наблюдать за сечей. Уж дюже хороший здесь обзор. Этот островок у нас Вороньим Камнем кличут. Что ж, ворон – птица мудрая, знает, где селиться.

Бурцев улыбался. Пешцы в центре, конница на флангах, засадный полк и, конечно же, легендарный Вороний Камень… Ну, кто бы сомневался. Схема предстоящего Ледового побоища выходила, как в учебнике истории. Разве что союзники‑татары не очень в нее вписывались.

– Чего скалишься, Василько?

– Да так… Хороший план у тебя, княже.

– А ты сам‑то что замыслил? С чем на змеетанки пойдешь?

– Да уж не с пустыми руками. Ладно, княже, у вас здесь своя свадьба, у нас своя. Для начала мне тоже нужно место, подходящее для боя, выбрать.

– Свадьба? – князь недоуменно воззрился на него. – При чем тут свадьба‑то?

– Ну, пьянка…

– Пьянка?!

Бурцев улыбнулся еще шире. Вообще‑то, хороший признак, когда перед дракой хочется смеяться. Или уж наоборот – самый что ни на есть скверный.

Дата добавления: 2015-07-24