Этногенез и влияние солнечной активности

Вот как сам Чижевский формулирует полученные резуль­таты: «Исследование о соотношении между поведением народ­ных масс во время различных исторических событий и пятнообразовательными процессами дало мне возможность вывести следующее обобщающее заключение: длительные массовые движения протекают по циклу солнцедеятельности и обнаруживают с этим циклом синхронные колебания: поведение масс, выражающееся в различных степенях нервно-психической возбудимости, претерпевает колебания, идущие вполне параллельно с колебаниями в интенсивно­сти пятнообразовательного процесса... все они протекают как бы по тождественному руслу, делая в определенные момен­ты аналогичные подъемы, повороты и падения».

Исходя из этого, Чижевский приходит к выводу, что те­чение всемирно-исторического процесса складывается из не­прерывного ряда циклов, приблизительно равных11 годам, синхронных в степени своей активности периодической пятнообразовательной активности Солнца.

В 11-летнем цикле Чижевский выделяет 4 фазы (периода):

I — период минимальной возбудимости (в среднем 3 года);

II — период нарастания возбудимости (в среднем 2 года);

Ш — период максимальной возбудимости (в среднем 3 года);

IV — период падения возбудимости (в среднем 3 года). Причем наиболее ярко и заметно исторические события каждого исторического 11-летнего цикла разворачиваются на третьем, главном периоде цикла. И хотя историческая жизнь человечества не утихает ни на минуту и постоянно вспыхивает то в одном, то в другом участке земли, но, как замечает Чижевский, именно в моменты максимумов солнцедеятельности она получает почти полное развитие по всей поверхности планеты.

При этом Чижевский, как всякий действительно круп­ный ученый, весьма осторожен в своих выводах. Он отнюдь не склонен к жесткому природно-космическому детерминиз­му, подчеркивая, что «солнце не решает ни общественных, ни экономических вопросов, но в биологическую жизнь пла­неты оно, безусловно, вмешивается очень активно». Уточняя теоретическую позицию Чижевского, ска­жем, что нельзя искать главную причину социальных про­цессов в пятнообразовательной деятельности Солнца; изме­нения солнечной активности, влияя на психическую и фи­зическую энергию людей, скорее, лишь подавляют или усиливают социальные процессы, причины и суть которых определяются комплексом явлений самой разной природы.

Оценивая характер социальной детерминации и строгость своей схемы циклического развития, Чижевский отмечает, что «все эти явления в действительности несравненно слож­нее, чем они даны в моих схематических характеристиках. Все они имеют множество уклонений в различные стороны...

На них следует смотреть как на общие тенденции, причины которых лежат в физиологических аппаратах человека, но которые благодаря тем или иным искусственным организа­ционным мероприятиям могут уклоняться в различные сто­роны, оправдывая себя лишь в общих, но кардинальных чер­тах».

Учитывая все это, мы обратим особое внимание на соци­альные изменения, происходящие в разворачивании циклов Чижевского, в которых мы увидим интересующую нас струк­турно-эволюционную связь с циклами социальной самоор­ганизации. Причем логика синергетической интерпретации циклов Чижевского заставляет нас начать наше рассмотрение со вто­рого периода – периода нарастания солнечной активности, поскольку именно в этот период, по логике самоорганизации, происходит зарождение нового социального порядка, осуще­ствляется та переструктуризация, которая определит соци­альные изменения в ходе ближайшего цикла.

Это обстоятельство подтверждает и сам Чижевский, при­знавая, что «значение этой эпохи заключается в том, что она полагает основу дальнейшему развитию исторических собы­тий на протяжении данного цикла в данном человеческом со­обществе и отчасти даже предрешает их ход в период макси­мальной возбудимости». Он обращает внимание на одно упорно повторяющееся на протяжении многих цик­лов явление, соизмеримое с феноменом спонтанной органи­зации нового порядка: резкий переход от минимума солнцедеятельности к назреванию максимума вызывает острые кри­зисы в массовом поведении. Сразу в нескольких отдаленных друг от друга участках Земли вспыхивают массовые движе­ния, чтобы, временно утихнув, снова разгореться и проявиться в полной мере в эпоху максимального напряжения солнечной активности, определив тем самым ее «историческое лицо».

Нарастающая активность Солнца выступает тем энер­гетическим источником, который «запускает», высвобождает особое психофизическое состояние возбудимости масс, объек­тивируемое в особом типе социального поведения. Данное со­стояние характеризуется возникающей неравновесностью и неопределенностью: в государственных решениях еще замет­ны колебания и нерешительность, они еще не созрели окон­чательно, но предчувствия перемен уже ощущаются, ожида­ется лишь подходящий момент. В этих условиях появляются первые признаки структурообразования. По словам Чижев­ского, «происходит как бы насыщение «общественного рас­твора», а это, в свою очередь, вызывает выпадение кристаллов, на поверхностях которых отлагаются дальнейшие наслоения. Таким образом, когда среда насыщена, стоит только бросить в нее организующее начало, как вокруг нее образуются иден­тичные по идеологии наслоения».

Если для предыдущего этапа минимальной активности бы­ла характерна разрозненность масс, их индифферентизм к по­литическим и военным вопросам, то рождение новых струк­турных отношений сопровождается «коллективным сосредо­точением», группировкой идей и масс вокруг отдельных вождей и партий. Начинает возникать особого рода согласо­ванность в действиях людей – «единодушное требование масс», направленное на решение тех или иных вопросов. «Те­перь даже лица, стоящие вдали от военных и политических дел, бывают принуждены присоединить себя к той или иной политической или военной группе». Эти процес­сы соответствуют необходимым начальным эффектам само­организации – появлению первичных неоднородностей структуры и когерентности (согласованности) элементов сис­темы вокруг центров неоднородностей.

В следующий период максимальной активности Солнца на­метившаяся на предыдущем этапе тенденция разворачивает­ся в полной мере – происходят решающие процессы формооб­разования новых структур. Здесь синергетические эффекты «рождения порядка из хаоса» проявляются с максимальной наглядностью. Активность Солнца создает сильную энергети­ческую неравновесность, что порождает, по Чижевскому, «очень значительные реакции даже на слабые и ничтожные раздражения» (заметим, что эти слова представ­ляют собой точную синергетическую формулировку). Имен­но поэтому «в этот период иногда бывает достаточно одного вовремя сказанного слова или одного жеста, чтобы двинуть целые армии и народные массы». Как показыва­ет Чижевский, «то, что в период минимума вызывает обычно спокойное обсуждение, в рассматриваемое время возбуждает массы и влечет восстания, войны, кровавые эпизоды. Массы жаждут движения, войска сдерживаются с трудом, солдаты склонны к мятежу, народ – к анархии».

Возникающая в это время поразительная быстрота и ши­рота территориального распространения массовых движе­ний, описанные Чижевским (когда, например, война или вос­стание, вспыхнувшие в отдельном государстве, при извест­ных условиях стремительно охватывали земли многих народов и даже целые континенты), весьма схожи с синергетическими характеристиками режима с обострением при воз­никновении новых структур в условиях неравновесности. Примечательно, что Чижевский сравнивает эти явления с теми химическими реакциями, начало которых характери­зуется бурным движением вещества.

Основой этих процессов, по Чижевскому, является особен­ное «единодушие масс» (социальная когерентность, не случай­но он называет этот период «эпохой концентрации»). «Теперь по одному зову вождя могут собираться под боевые знамена десятки, сотни тысяч людей, воодушевленных одной мыслью, одним желанием. На месте вражды воцаряется единодушие, и общая мысль воспламеняет умы».

Однако это не единодушие социального мира, напротив, в период психо-эмоционального возбуждения это единодушие враждующих сторон, необходимое в каждом из враждующих лагерей. Весь данный период – это период анархии и проти­востояния социальных сил, борьбы между различными цен­трами неоднородности, что соответствует проявлению «хаоса на макроуровне». По Чижевскому, этот период способствует наиболее динамичным социальным изменениям – демокра­тическим и социальным реформам, народовластию и ограни­чению единовластия, максимальному развитию парламента­ризма, а также восстаниям, смутам, мятежам, революциям, войнам, походам, эмиграциям, переселениям и др.

Но именно в этот драматичный, насыщенный событий­ными изменениями период и происходит рождение нового социального порядка, он дает «начало новым человеческим образованиям, новым формам социальной жизни, новым ви­дам духовных исканий».

Наступление нового периода падения активности умень­шает действие негэнтропийного энергетического источника (солнечной активности) и усиливает действие противополож­ного рассеивающего, диссипативного фактора, что знамену­ет переход социальной системы в иной режим самооргани­зации – режим сохранения порядка.

Чижевский фиксирует столь характерные для этого режи­ма «замедление режима на общественные раздражители» и «общую потребность в успокоении и мире». Хотя этот гомеостатический по своей направленности период еще изобилует событиями, но все они – лишь завершение начатого ранее. Темп исторических перемен замедляется. Нарастающая эн­тропия проявляет себя в социальном плане как тенденция к распаду: все чаще заявляет о себе сепара­тизм, распадаются военные или политические союзы и органи­зации, возникает отказ от притязаний международного и го­сударственного порядка. «Постепенно армии превращаются в непослушную толпу и быстро редеют; солдаты разбегаются группами, стремясь домой, и общее воинственное настроение в массах сменяется миролюбивым... Вновь возникшие войны или восстания не разгораются, а быстро утихают, заканчива­ются миром на снисходительных условиях».

Тенденцию к усилению диссипации можно проиллюстри­ровать также выявленной Чижевским закономерностью о сглаживании дифференциации, противодействия разнона-правленных социальных сил (структурных неоднородностей), которые требовали на предыдущем этапе внутренней консо­лидации для эффективной социальной борьбы. Вот как он пи­шет об этом: «Историки часто удивляются тому факту, что эле­менты противодействия не собираются воедино, как это име­ло место в жизни страны так недавно, не возмущаются, не поднимаются одновременно во многих местах, а, наоборот, мед­лят, не решаются, действуя своей медлительностью разлагаю­щим образом на все военные и политические союзы... сосре­доточенное действие вследствие уменьшения и расслабления связующих сил становится уже маловероятным... Понижение степени единодушного общения масс вызывает споры и раз­лад в коллективах, союзах, государствах. Последнее обстоя­тельство делает все человеческие группировки небоеспособ­ными и нерешительными».

В итоге общий упадок возбудимости сменяется депрессив­ным психофизическим состоянием, которое в социальном развитии проявляется как время политического застоя и без­действия. Народные собрания и представительства разгоня­ются без протеста, восстания подавляются с легкостью, вой­ны не разгораются.

Система вступает в период минимальной активности, где в полной мере закрепляются те синергетические характери­стики режима сохранения порядка, которые начали прояв­ляться на предыдущем этапе: разрозненность масс, их ин­дифферентизм к политическим и социальным вопросам, миролюбие и нежелание вступать в какие-либо споры, уступ­чивость, терпимость и т. д. (Примечательно, что Чижевский называет этот период «эпохой разряжении», как бы термино­логически связывая его с сутью диссипативного процесса.)

В этот период, по формулировке Чижевского, массы рас­падаются на «мелкие и безразличные единицы». Этот показа­тель растущей энтропии способствует тому, что политиче­ская жизнь глохнет, подавляется, личность утрачивает свой индивидуальный облик в политической деятельности. Такое политическое безразличие, в свою очередь, превращает госу­дарство в тяжелый пресс. Человек принимает политическое насилие государственного механизма как нечто должное. Все это содействует максимальному сокращению парламента­ризма, усилению единовластия или правлению немногих, возрастанию абсолютистских тенденций власти. Заметим, что данные наблюдения в полной мере согласуются с наши­ми выводами о структурных особенностях социальных форм синергетического режима сохранения порядка.

В процессе диссипативного распада сложившихся струк­тур первыми по законам самоорганизации, умирают менее устойчивые, молодые и, если можно так сказать, поверх­ностные, в то время как более глубинные и долгосрочные структуры, напротив, укрепляются (здесь проявляет себя конструктивная роль диссипативного хаоса, отсекающего все нежизнеспособное и непрочное). Именно так мож­но идентифицировать следующее замечание Чижевского: в рассматриваемый исторический период на первый план выступает созидательная деятельность по разработке веч­ных, фундаментальных ценностей – духовная деятель­ность в сфере науки, культуры, искусства, которая сменяет собой «бурную накипь недавних дней» и обесценивает свои­ми достижениями все созданное наспех и непрочное.

Говоря о хронологической привязке рассмотренных со­циальных процессов в ходе четырех фаз цикла Чижевского, назовем годы солнечной активности в XX в.: годы максиму­ма – 1905-1907, 1917-1918, 1927-1929, 1937-1938, 1947-1949, 1957-1959, 1968-1970, 1979-1982, 1989-1990 гг. и т. д.; годы минимума – 1901, 1913, 1923, 1933, 1944, 1954, 1964,1976, 1986-1987 гг. и т. д. Соотнесение характера и ди­намики исторических событий нашего века с этой датиров­кой позволяет обнаружить весьма оригинальные соответст­вия и по-новому взглянуть на смысл и содержание многих социальных явлений (такую попытку, в частности, предпри­нял И. П. Яковлев в работе «Волновые процессы в общест­венном развитии».

Несмотря на то что сам Чижевский осознает, что приве­денная им схематизация лишь предварительна и далеко не совершенна, что реальные социальные явления несрав­ненно сложнее и запутаннее, нежели в его модели, тем не менее, по его мнению, можно говорить о морфологической тождественности всех исторических циклов, об универ­сальной смене поведения действующих человеческих масс по четырем эпохам цикла. При этом «массовая деятельность человечества построена по типу правильного чередования напряжений и расслаблений, экзальтации и депрессий, ра­боты и отдыха и... чередование это стоит в функциональной зависимости от степени напряжения в деятельности Солн­ца».

Колебательная динамика общественных процессов в че­тырех рассмотренных фазах, дающая представление о полном цикле социальной активности (в которой мы усматри­ваем прообраз цикла социальной самоорганизации, обуслов­ленного природной детерминацией солнечной активности), позволяет Чижевскому принять этот 11-летний цикл за «основную единицу отсчета времени всемирно-исторического процесса, как социально-психологический «метр» истории, ибо социально-психологической структуре одного цикла соответствует социально-психологическая структура всех остальных».

Итак, подведем итоги осуществленной нами синергетической интерпретации циклической социальной динамики, представленной в различных экономических, политологи­ческих, культурологических теориях. В рамках проделанной работы мы пытались показать, что любой социальный цикл при его структурно-организационном рассмотрении демон­стрирует проявление единого, общего алгоритма (закона) становления – последовательного чередования процессов зарождения нового социального порядка и процессов сохра­нения этого порядка, аналогичного смене синергетических режимов – LS-режима и HS-режима. Данное структурно-эволюционное чередование разворачивается в рамках одной саморазвивающейся социальной системы как два способа ее самоорганизации, как две фазы единого процесса ее струк­турного упорядочения.

Данный методологический ракурс рассмотрения позволя­ет увидеть, что законы социальной самоорганизации, лежа­щие в основе циклического развития сфер общества (эконо­мики, политики, культуры, идентичны законам социальной самоорганизации, по которым осуществляется глобальный культурно-цивилизационный круговорот, ставший предме­том рассмотрения философско-исторических концепций.

Выявление в ходе синергетического анализа социальных систем чередования состояний, близких к равновесию и дале­ких от равновесия, позволяет увидеть генетическое родство циклических и волновых теорий с идеями классической социологии о социальной эволюции как повторяющихся эта­пов отклонения от социального равновесия и приближения к нему и в связи с этим по-новому оценить теоретическую продуктивность последних.

Дата добавления: 2015-07-20