Глава тридцать девятая

— Ладно, Луис, что у вас и ваших приспешников есть для меня?

Орэвил Баррегос сел в кресло во главе конференц–стола в высокобезопасной комнате для брифингов, прилегающей к личному кабинету Луиса Розака. Вегар Спанген устроился в другом кресле у задней стены комнаты для брифингов, а Розак, Ватанапонгсе и коммандер Хабиб сели лицом к губернатору у дальнего конца стола.

— Многое, — сказал Розак. Он поморщился и кивнул Хабиб. — Эди?

Начальник штаба адмирала провела рукой по своим коротко остриженным, темным, красновато–коричневым волосам, затем выпрямилась в кресле, когда она слегка повернулась к лицу Баррегоса целиком.

— Общая стратегическая ситуация переживает то, что вы могли бы описать как… «значительный сдвиг», губернатор, — сказала она. — Большинством не терпящего отлагательства с нашей точки зрения является то, что произошло на прошлой неделе на Мантикоре. — Она покачала головой, и даже ее обычно невозмутимое выражение лица показало больше, чем немного затяжной шок. — Так близко, как мы можем сказать, обе стороны были по–королевски стерты. Мантикорский Флот Метрополии просто пропал, и звучит так, словно их Третий Флот получил столь же жестокий удар. У нас нет никакого официального подтверждения этих цифр, конечно, и вся информация, которая у нас есть о потерях Хевена является полученной вторично, в лучшем случае, через манти. Главное, однако, в том, что это выглядит так, словно большинство численного превосходства Тейсмана просто выбито у него из–под ног.

— Это было мое собственное впечатление, — сказал Баррегос тихо. Он покачал головой. — Ради Бога, Тейсман думал, что он делает?

— Он бросил кости, сэр, — ответила категорически Хабиб. Баррегос поднял бровь, и начальник штаба пожала плечами. — После того, что произошло на Ловате, было довольно очевидно, что хевенитский флот будет тостом, идя против того, чем бы это ни было, что Восьмой Флот Харрингтон использовал на Жискаре. Наше лучшее предположение, — она дернула голову вбок Ватанапонгсе, — является то, что у Тейсмана уже была ударная сила, которую он использовал в Мантикоре, собранная под командованием Турвиля, когда он узнал о Ловате. Мы предполагаем, он начал собирать ее вместе как часть плана непредвиденных действий либо когда разговор о саммите не предполагался, либо когда Елизавета выбросила за борт эту идею, гораздо позднее. Во всяком случае, у него уже была спланированная операция до Ловата — он, должно быть, готовил ее, иначе он не мог получить ее от земли так быстро. Когда Харрингтон выбила Жискара, Тейсман и Причарт, должно быть, поняли, что их единственный реальный шанс выиграть был в нокауте манти, перед тем, как те получат новые системы наведения в общее развертывание. Даже со всем готовым идти, это потребовало чертовски много нервов — не говоря уже о чистой наглости — пойти со всех шариков таким образом. Я очень сомневаюсь, что кому–то на Мантикоре снилось, что они бы нажали на спусковой крючок в чем–то вроде этого, но одна вещь, которую Тейсман уже продемонстрировал чертовски окончательно в том, что у него достаточно мужества для любых трех или четырех нормальных людей.

— И он подошел совсем близко к отрыву также, насколько мы можем судить, — вставил Розак. — Мы по–прежнему не имеем деталей, конечно, но, похоже, у него был довольно хороший оперативный план. К сожалению — с его точки зрения, по крайней мере — также создалось впечатление, что манти были дальше в развертывании нового оборудования, чем он надеялся. И, если я не ошибаюсь, Мерфи положил свой центикредит, так же.

— Не говоря уже о небольшом вкладе герцогини Харрингтон, — добавила Хабиб.

— Не говоря уже об этом, — согласился Розак с кивком.

— Так что, вы говорите, что обе стороны в основном нейтрализованы?

— Не совсем так, губернатор, — ответила Хабиб. — На данный момент, да, обе стороны в значительной степени в тупике. Тейсман потерял свою основную ударную силу, но по крайней мере у него есть много новых строящихся в настоящее время работ, чтобы дать ему прикрытие в его тылу, для всего хорошего, что он собирается сделать против нового управления огнем манти. Мантикора и Альянс, с другой стороны, до сих пор имеют Восьмой Флот, но у них не останется ничего другого, чтобы прикрыть Мантикору, если они отделят Харрингтон для дополнительных наступательных операций. Они не могут иметь столько же новых строящихся кораблей стены уже в работе, как у Хевена, но у них есть довольно много, и у них есть куча новых конструкций, готовящихся выйти из верфей. После Битвы при Мантикоре, им может быть немного не хватать опытных кадров для экипажей, но они будут иметь много корпусов, доступных в ближайшее время. Не столько, сколько есть у Хевена, даже сейчас, но много… и я думаю, что мы должны предположить, что все их новые корабли стены будут иметь новое управление огнем. Итак, хотя ни одна из сторон не имеет чего–то, что может использовать, чтобы пойти на другого прямо сейчас, еще несколько месяцев и Мантикора будет в состоянии дотянуться до горла Хевена и вырвать его легкие.

Баррегос поморщился от выбора фразы начальника штаба, но он также понимающе кивнул.

— Какие последствия все это несет нам, Луис? — спросил он.

— Эди и Иржи имеют полное резюме для вас, — ответил Розак. — Они пошагово прошли через наши лучшие текущие оценки численности сил и вероятные намерения. Вы хотите короткую версию в первую очередь?

Баррегос кивнул и Розак пожал плечами.

— В принципе, мы в настоящее время в стратегическом вакууме. Никто не получил много огневой мощи, чтобы отправить в резерв или, чтобы побросать вокруг, но, как Эди говорила, как только новые корпуса Мантикоры начнут действительно поступать, это изменится. Все эти «незначительные отвлечения», с которыми манти сталкиваются в Талботте будут иметь тормозное влияние на их состояние развертывания, конечно, но даже в этом случае, я даю Хевену еще шесть стандартных месяцев — девять на край — перед тем как Харрингтон удалится с поля, превратив всю систему Хевена в одну огромную свалку. И если Причарт и Тейсман не готовы сдаться, я думаю, что это именно то, что произойдет. Я чертовски уверен, что не увижу их придумавшими какую–то серебряную пулю во времени, чтобы спасти их, так или иначе.

В нашей непосредственной области, у меня есть чувство, что Эревон будет очень тщательно оставаться в непосредственной близости от дома, пока ситуация в отношениях между Мантикорой и Хевеном, наконец, не разъяснится. Я уверен, что эревонцы были также застигнуты врасплох прямым нападением на Мантикору — и, если на то пошло, любой новой игрушкой, придуманной адмиралом Хэмпхилл — как и мы. Я думаю, что они, вероятно, смотрели на то, что Елизавета была готова попросить их обеспечить безопасность Факела, когда казалось, что саммит будет проведен, в качестве временно хорошего знака. В то же время, однако, они должны знать, что Мантикора в целом все еще довольно зла на них. Я думаю, что они хотят сделать так очевидно, как они могут, что, несмотря ни на какие договоры о взаимной обороне с Республикой, они примерно так же нейтральны, как любой человек может получить и все еще переводят дух там, где замешаны текущие неприятности. Предварительные данные свидетельствуют о том, что они в основном укрепятся у себя дома, в стороне от рутинной миссии защиты торговли, и я буду удивлен, если это изменится.

Что приводит нас к нашей небольшой проблемной области.

— Луис, я всегда ненавижу, когда вы используете эту конкретную фразу, — сказал Баррегос почти капризно. — Что за кастет ждет меня на этот раз?

— Возможно, вовсе не один, — ответил Розак.

— Я ненавижу слово «возможно» почти так же, как я ненавижу «маленькая проблемная область». — Баррегос откинулся на спинку кресла. — Идем дальше. Скажите мне самое худшее.

— Это не случай «наихудшего», но мы повернули значительные — а, Иржи и я склонны думать, что надежные — свидетельства того, что «Рабсила» планирует провести операцию непосредственно против Факела.

— Как это? — Баррегос резко вскинулся, глаза сузились.

— Это то, как оно выглядит, — сказал Розак. — Мы все еще работаем над попытками подтвердить разведку. Честно говоря, я не думаю, что будет возможно положительно подтвердить это тем или иным путем, но если мы правы, то что случилось с манти и Республикой только сделает их работу намного проще. Особенно, если Эревон будет держать все свои тяжелые единицы дома так, как я и ожидаю. Если, конечно, кто–то еще не сделает что–то с этим.

— Случайно, этот «кто–то еще» в вопросе является кем–то другим, кто имеет оборонительный договор с Королевством Факел? — спросил Баррегос.

— В значительной степени, — ответил Розак.

— И в каком мы положении, чтобы сделать что–нибудь в этом роде?

— В намного лучшем, чем мы были бы год назад, — откровенно сказал Розак. — Я не собираюсь сказать, что мы поблизости от чего–то, что я рассмотрю как полную готовность все же, конечно. У нас значительно больше возможностей, чем я действительно ожидал к этому моменту, однако. Что, конечно, вызывает интересный вопрос о том, выявлением какой именно части из этой возможности мы хотим рискнуть, фактически использовав ее.

— Гм.

Баррегос задумчиво нахмурился. Он сидел молча, очевидно, тяжело размышляя, в течение нескольких секунд, а затем переориентировал свое внимание на Розака.

— Сколько новых вещей мы должны пустить в ход, если хотим защитить Факел?

— Это зависит от точного уровня сил «Рабсилы», что смогут отправиться против нас. — Розак пожал плечами. — Я не пытаюсь болтать попусту; это просто потому, что мы не знаем, на данный момент, какие именно ресурсы задействованы с другой стороны. Перед Битвой при Монике, я чувствовал бы себя довольно уверенно в том, что мы не встретим ничего, кроме бывших кораблей Госбезопасности, о которых мы знаем, что они уже набраны и вероятно еще горсточки две или около других пиратов или наемников. Ничего больше и противней, чем два или три подготовленных, другими словами, и в основном мешающихся довольно долго между зубов, также, а судя по тому как обстоят дела сейчас, я не готов исключить возможность того, что у них есть еще несколько военных кораблей Соларианского Флота — или принадлежащие ФСЛ в прошлом, по крайней мере — сделанные доступными для них. Против этого уровня противостоящих я мог бы предвидеть прежде чем случилась Моника, думаю, что мы могли бы сделать работу очень хорошо, не принося все, что имеем на вечеринку. Против того, что может глядеть на нас, нам, вероятно, понадобятся все наши новые единицы.

— Но, губернатор, — продолжил Ватанапонгсе застенчиво, — мы должны иметь в виду то, где мы будем использовать их. Если мы вмешаемся, чтобы защитить Факел, не будет никаких причин, почему факельцы будут говорить кому–либо что–либо о том, как мы вмешались, если мы попросим их не делать этого. И предполагая, что это действительно было бы операцией «Рабсилы», другая сторона не будет иметь никаких мощных мотивов, которые мы можем видеть, чтобы сделать Старый Чикаго причастным к любой информации, которая может вернуться к ним с оставшимися в живых.

— Так вы говорите, что вы думаете, что выпустить кошку из мешка на Факеле будет представлять собой приемлемый риск, коммандер? — сказал Баррегос.

— То, что он говорит, и я согласен с ним в этом, что риск выпустить кошку из мешка на Факеле является более приемлемым риском, чем лишить себя огневой мощи, которая нам может понадобиться, чтобы победить на Факеле, — сказал Розак, и Баррегос кивнул.

— Прежде чем мы начнем принимать любые твердые решения, тем не менее, — продолжил адмирал, — я думаю, что вы должны идти вперед и выслушать краткое и полное резюме Эди и Иржи.

— Я думаю, вы правы, — согласился Баррегос, и Розак откинулся назад и махнул рукой своим подчиненным.

— Ваша реплика, Эди, — сказал он.

Дата добавления: 2015-07-16