Зачем же я хлеб на три части ломаю?

А голодали в войну не только в Ленинграде, конечно, не в той степени, но всё равно, очень сильно. И одевались в ношенное-переношенное.

Сейчас многие молодые люди почти не едят хлеба – боятся разжиреть (не люблю лицемерное слово «целлюлит!»). У них и кроме хлеба есть чем насытить организм. А тогда, в войну, один кусочек хлеба составлял суточный рацион. Многие из моего поколения (дети войны!) после отмены карточной системы в декабре 1947 года насели на белый хлеб – наскучались по нему, питаясь не очень качественной «черняшкой». Но по инерции и детей вырастили на одном белом хлебе. Хотя это и не очень полезно. Как говорится, маятник качнулся в другую сторону. И когда я вижу, как женщина, близкая мне по возрасту, кормит голубей раскрошив на моих глазах чуть не полбатона, вздыхаю с огорчением: неужели она забыла, что значил кусок хлеба?

И ещё. Как-то в одной из телепередач о животных рассказали об одном наблюдении. Каких-то (каких – не помню, кажется, одну из разновидностей пеликанов) птиц поместили в вольер. Крыша его была низкой. Но птицы должны летать! И они, подрастая, пытались взлететь, постоянно разбивая при этом о крышу крылья в кровь Со временем (кажется, через несколько месяцев) крышу вольера сделали выше. Но птицы, несмотря на это, подлетали только в пределах прежней высоты. В их подсознании укрепилось понимание того, что каждая попытка подняться выше сопровождается ударом о крышу, то есть болью.

Так и у человека с тонкой ранимой психикой: голод и нужда войны глубоко отложились в подсознании, стали своеобразным табу, которое отделяет возможное от невозможного, доступное от недоступного. И для них на всю жизнь осталось: еду постоянно нужно экономить. Её может быть минимальное количество. Лишь бы не умереть от её недостатка. Причём – самой дешёвой. И – ничего на выброс! Одежда (обувь) должна вынашиваться до полного износа: даже если есть где её купить, то – не на что! Предметом должно пользоваться до тех пор, пока он полностью не утратил своих потребительских свойств (и – не важно, в каком виде и состоянии). И вопрос о качестве этого элемента одежды и его состоянии у таких людей просто не стоит: он есть, значит, хорошо.

За последние годы стало обязательным в случае какого-то катаклизма, в результате которого есть пострадавшие (землетрясение, наводнение, крушение поезда и т.п.), с людьми, наиболее тяжело перенесшими это событие, и даже с их родственниками работают психологи. Их специально для этого готовят. А в 40-е годы такой работы с перенесшими психологическую травму не проводилось. А ведь это было, практически, всё население великой страны. И каждый из них остался наедине со своей бедой – с болью и памятью о пережитом. И, пока живой, носит её в себе. У кого-то эти чувства со временем притупились, но у некоторых всё это до сих пор живая кровоточащая рана.

Так что давайте будем помнить и об этих жертвах войны. Они остались живыми. Только вот психика их не совсем такая, как наша. И – поверьте, многое из происходящего, в особенности – из того, что касается питания и предметов обихода, воспринимается ими не совсем так, как их сверстниками. Но их дети и внуки и их сверстники родились и выросли в других, куда более комфортных условиях. И им порой бывает трудно понять, почему эти люди «из прошлого времени» так болезненно реагируют на небрежно брошенный кусок хлеба и на «отправленную в отставку» одежду или обувь, которую, по их мнению, вполне можно было бы носить да носить…

А потому им, живущим как бы в двух измерениях, намного тяжелее, чем остальным.

Помните об этом, люди!

Дата добавления: 2015-07-14