Личная жизнь Елизаветы

Елизавета мало интересовалась государственными делами. Ее больше всего беспокоило, как она выглядит, и восхищаются ли ею окружающие, в чем она появится на балу. Елизавета была влюблена исключительно в себя. Современники считали Елизавету самой красивой женщиной. В 1728 г. испанский посланник де Лириа сообщал в Мадрид о Елизавете: «Принцесса Елизавета такая красавица, каких я редко видел. У нее удивительный цвет лица, прекрасные глаза, превосходная шея и несравненный стан. Она высокого роста, чрезвычайно жива, хорошо танцует и ездит верхом без малейшего страха. Она не лишена ума, грациозна и очень кокетлива». Мнение другого иностранного дипломата: она «белокура, красива лицом и во всех отношениях весьма пленительна и мила… Она имеет весьма изящные манеры, живой характер, … постоянно весела и в хорошем настроении духа». Екатерина II Алексеевна, писала о Елизавете: «Она танцевала в совершенстве и отличалась особой грацией во всем, что делала… Хотелось бы все смотреть, не сводя с нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее…».

У Елизаветы был тонкий вкус, чувство меры и гармонии. Она была взыскательна к своим нарядам и украшениям. Она никогда не надевала одного платья дважды, меняя их по 3-4 раза в день. В 1753 году во дворце вспыхнул пожар, во время пожара погибло 4 тысячи платьев. После смерти Елизаветы было обнаружено в ее гардеробе 15 тыс. платьев. Русские дипломаты в европейских странах занимались покупками модных вещей для Елизаветы.

С годами красота Елизаветы меркла, она располнела. Она была не в силах признать, что ее время проходит, что появляются новые красавицы. Она завидовала молодым красивым дамам. По свидетельству современников, Елизавета обладала «большим, живым, вкрадчивым умом». С близкими людьми она могла быть злой, нетерпеливой, капризной и грубой. Была суеверна. Любила поесть, не соблюдая меры в приеме пищи. Очень любила сладкое, особенно шоколадные конфеты, которые лежали на всех столах в ее дворцах. По ночам она устраивала ужины, ела и веселилась до 5-6 утра. Неумеренность в приеме пищи стала одной из причин ее полноты, болезней и смерти. Бодрствование Елизаветы по ночам было следствием ее страха перед дворцовым переворотом. Современники писали, что ее постоянно мучил страх перед ночным переворотом. Елизавета отмечала все подозрительное и тотчас приказывала выяснить обстоятельства, расследовать, устранить. Она постоянно меняла время и место ночлега (у нее было много дворцов, она говорила, куда ее вести в последний момент, когда садилась в карету), меняла интерьер в своих покоях, расположение дверей. Елизавета неделями могла не выходит из своих покоев.

Многим непрозорливым людям Елизавета казалась красивой дурочкой, ласковой и легкомысленной, которая будет выполнят все, что ей внушат. Однако они ошибались, поддавшись лукавому обаянию красавицы. Елизавета легко соглашалась с мнением собеседника. Но она не спешила выполнять его совет или просьбу. У Елизаветы было хорошо развитое «чувство власти». Она была недоверчива, постоянно опасалась за свою власть, подозревала окружающих в намерении ограничить ее власть или совершить дворцовый переворот. Она боялась принимать скоропалительные, необдуманные решения. Была осторожна в принятии решений. Формально участие императрицы в государственных делах было значительным. Если требовалось подписать какой-то указ, то чиновники не могли месяцами и годами подписать. Ей было некогда заниматься государственными делами. Она думала о праздниках, нарядах. Она вынуждена было доверять своим министрам. Если она принимала решение, то уже его не изменяла. Она никому не позволяла управлять собой: ни министрам, ни фаворитам.

Недоброжелатели утверждали, что у Елизаветы была незаконнорожденная дочь, названная. Имена назывались разные. Поскольку незаконнорожденным детям давали другие фамилии, то дочерью Елизавет называли то Тараканову (историки называют ее самозванкой, Екатерина II отправила ее в Петропавловскую крепость), то Шубину, то Дараган, то Бутакову. Распространению этих слухов способствовало создание при императорской дворе пансиона для девочек-сирот из дворянских семей в 1743 году. Пансион возглавляла итальянка Ноли. Девочек брали во дворец фрейлинами. Придворный девичий пансион стал предтечей Смольного института благородных дециц. Пансион мадам Ноли постепенно пополнялся сиротами (всего около 10 человек). По достижении 14-15 лет девочки покидали придворный интернат. Кого-то императрица жаловала во фрейлины, кто-то просто без чинов продолжал жить во дворце до замужества. Елизавета Петровна наказывала за измены супругам, а браки по любви поощряла, даже если близкие ей люди выбирали себе в спутники малоприятных ей лиц. Изучение родословных девочек позволило историкам заключить, что девочки, жившие в пансионе, не были детьми Елизаветы.

Елизавета Петровна водку употребляла в разумных пределах и не любила горьких пьяниц, ведя с ними «беспощадную борьбу».

Дата добавления: 2015-07-11