|
Читайте также: |
Доктрина Каммы и Перерождения – ключевой момент в философии Платона. Существа всегда скитаются по «кругу необходимости»; Зло, которое они совершают в одном полукруге, искупает вину в другом. В Республике мы находим Камму персонифицированной в «Лакезис, дочери необходимости», чьи руки разводят существ выбрать собственные инкарнации. Орфей выбирает тело лебедя. Терсит – обезьяны, Агамеммон – орла. «Тем же образом некоторые из животных становятся людьми, друг другом, несправедливые становятся дикими, а справедливые – прирученными».
В период, предшествующий Персидским войнам, контакт Запада с Востоком вызвал протест против простой эскатологии Гомера, и начались более глубокие поиски объяснения жизни. Интересно отметить, что эти поиски начал Ионан Грек из Малой Азии, который был подвержен влиянию Индии.
Пифагор (Пифагор помнил, что был Эфоробусом в Троянской войне. Эмпидокл помнил свои рождения мальчиком, девочкой, рыбой. Фрагм., 117, Diels), который родился в примерно 580 году до нашей эры на острове Самос, много путешествовал и, согласно его биографии, изучал Индийские учения. Именно он познакомил Запад с доктриной Каммы и Перерождения.
«Существует не так много фактов» – пишет Гарбе в своей книге «Greek Thinkers» (1, 127) –
«чтобы утверждать, что любопытные Греки, будучи современниками Будды, смогли бы обрести более или менее точное знание Востока в тот век умственного брожения, да ещё и через посредничество Персии».
Взгляды других на перерождение.
Багавад Гита:
«Подобно человеку, выбрасывающему изношенные одежды и надевающему новые, так и населяющий тело, сбрасывая тела, переходит в новые.»
«Вне сомнений, смерть – это рождение, а рождение – это смерть».
Геродот:
«Египтяне предлагали теорию о том, что человеческая душа бессмертна, и что если тело умирает, душа вселяется в другое существо, готовое её принять».
Пифагор:
«У всех есть души, всё есть душа, странствующая в органическом мире и подчиняясь вечной воле или закону».
Платон:
«Душа старше тела. Души постоянно рождаются в этой жизни».
Овид о высказываниях Пифигора (перевод Драйдена):
«Смерть – это старое, одетое в новую форму;
В разных одеяниях скитается из дома в дом,
Постоянная душа, потерявшая фигуру.
Подобно новым восковым печатям,
Появится это лицо, оставившее отпечатки.
Названная другими и другим именем,
Форма меняется, но воск всё тот же.
То, что начинает жить,
Уже не то, что было раньше.
Форма меняется,
Ничто не будет тем, чем было изначально».
Шопенгауэр:
«Доктрина метемпсихоза появилась в самые ранние и благороднейшие века человеческой расы, всегда распространявшаяся по миру как вера большинства людей, но не как учение всех религий, за исключением Еврейской и ещё двух, развившихся из неё в более утонченной форме и близко подошедших к истине, которая была озвучена в Буддизме.
Пока христиане утешали себя мыслями о встрече в другом мире, в котором индивид полностью обретает свою персоналию, в этих других религиях встреча уже происходит – только инкогнито. В последовательности перерождений те, кто находятся сейчас рядом с нами, будут рождены вместе с нами и в следующем рождении, и будут иметь похожие связи и чувства к нам как происходит и сейчас, не важно, друзья они сейчас нас или враги.
Это уже было в Ведах, как и во всех священных книгах Индии. Метемпсихоз хорошо известен как ядро Брахманизма и Буддизма. Он в настоящее время доминирует во всей не-мусульманской Азии, таким образом, более чем у половины человеческой расы, с твёрдой уверенностью и неимоверно сильным практическим влиянием. Метемпсихоз был также и верой Египтян, которую с удовольствием переняли Орфей, Пифагор, Платон. Пифагорейцы особенно настаивали на этом. То, о чем говорится в мистериях Греков, совершенно определенно следует из девятой книги Законов Платона».
«Эдда, особенно в «Волусне», учит метемпсихозу. Было это и основной идеей Друидов».
«Согласно всему этому, вера в метемпсихоз представляется как естественное убеждение человека, если он смотрит на всё непредвзято...»
(«Весь мир как воля и идея»)
Хьюм:
«Метемпсихоз – единственная система бессмертия, которую может принять философия».
Дизраели:
«Нет системы более простой и наименее неприятной нашему пониманию, чем метемпсихоз. Боль и наслаждения этой жизни считаются этой системой как компенсации или наказания наших собственных дел в других состояниях».
Данте:
«А затем сын, отягощенный моральной тяжестью, опять возвратится вниз».
Эмерсон:
«Мы должны обозначить нашу судьбу приготовлением. Мы ведомы инстинктами и имеем многочисленный опыт, который, казалось бы, не имеет видимой ценности, и который мы можем получать через многочисленные жизни перед тем, как поглотим или израсходуем их».
Лессинг:
«Почему я не могу возвращаться обратно так часто как я способен обретать новые знания и опыт? Неужели я уношу так много, что встает проблема в оплате моего возвращения?»
Хаксли:
«Сама по себе, являясь доктриной эволюции, учение о трансмиграции имеет базу в реальном мире».
«Ежедневный опыт знакомит нас с фактами, которые сгруппированы под названием «наследственность». Каждый из нас носит в себе отметки родителей или более дальних родственников. Более подробно сумма наклонностей действует определённым образом, что мы называем характером, который может быть отслежен через линию прямого родства или родства по побочной линии. Так что мы справедливо можем сказать, что этот характер, эта моральная и интеллектуальная сущность человека воистину переходит из одной телесной обители в другую, и в самом деле переходит из поколения в поколение. В новорожденном младенце характер рода скрыт, и эго есть нечто большее чем набор потенциальностей, но очень скоро они становятся актуальностями: с детства до зрелого возраста они проявляют себя в тупоумии или способностях, слабости или силе, порочности или честности; и с каждой деталью, измененной другим характером, если не чем-то ещё, характер переходит в свои воплощения в новых телах».
«Индийские философы называли характер «Кармой». Именно карма переходит из жизни в жизнь и соединяет их цепью перерождений; и они настаивали на том, что она изменяется каждую жизнь не только за счет родословной, но и за счет собственных поступков».
Теннисон:
«Если пришел я через низкие рождения,
Весь опыт прошлый накопив,
Что воплощён в уме и теле,
Я мог забыть свою печальную судьбу,
Если не помню уж и года жизни первого.
Призраков памяти не вижу я».
Вордсворс:
«Наше рождение – всего лишь сон, забывчивость.
Душа, что в нас живет – есть путеводная звезда.
Она всходила уже где-то, как-то,
Затем пришла сюда:
Ни полностью скрыв весь свой облик,
Ни в абсолютной наготе».
Шелли:
«Если нет причин предполагать, что мы существовали прежде того периода, в котором, очевидно, начитается опыт, тогда нет оснований и предполагать, что мы будем существовать после того, как наше существование закончится».
Профессор Фрэнсис Боуэн Гарвардского Университета, побуждая христиан принять доктрину перерождений, пишет:
«Наша жизнь на земле должна быть дисциплинированной и являться подготовкой к высшей и вечной жизни после смерти, но если она ограничена сроком этого смертного тела, то это выглядит едва ли достаточным для такой большой цели. Все эти годы должны быть адекватной подготовкой к вечности. Но какую страховку мы имеем, если испытание для души определено таким малым сроком? Почему бы этому сроку не продолжаться или повторяться на протяжении ряда поколений, и та же самая личность действует в одном и другом из бесчисленных вместилищ из плоти, перенося с собой свой опыт, сформированный характер, нрав, наклонности со всех предшествующих ступеней существования. Для этого не нужно помнить всю прошлую историю, даже когда несёшь плоды и последствия этой истории, что глубоко укоренены в нынешнем характере. Сколько фрагментов одной жизни полностью потеряно в памяти, хотя они внесли свой вклад в развитие сердца и ума, что отличают одного человека от другого? Наша ответственность никоим образом не уменьшается из-за подобной забывчивости. Мы всё ещё должны отчитываться за потерю времени, хотя мы и забываем о том, что его упускаем. Даже сейчас мы пожинаем горькие плоды в виде ослабленного здоровья, искажённых желаний и способностей, многих забытых актов потворства своим желаниям, упрямства и грехов – забытых, потому что их было слишком много.
Если бы каждое рождение было бы актом абсолютного сотворения, введения в жизнь совершенно нового существа, мы могли бы резонно спросить, почему разные души так по-разному сложены с самого начала? Если метемпсихоз включён в схему божественного управления миром, то тогда такие вопросы отпадают. Основываясь на этой точке зрения, мы можем говорить о том, что человек рождается в том или ином состоянии по причине прошлой собственной истории. Доктрина о первородном грехе и его последствии является слишком сложным уроком. Однако никто не может жаловаться на своё положение и дарования, которые он унаследовал, всё это сотворил он сам, в своём прошлом существовании. То, что мы называем смертью, является лишь предисловием к другой жизни на земле, и если она не будет лучше, чем эта, что только что закончилась, то это только наша вина».
* * *
Прошлое существование
(Frances Cornfold, An Anthology of Modern Verse, Chosen by A. Methuen, Lodon. Methuen & Co., and reproduced in «The Buddhist Annual of Ceylon», 1927»)
«Я лег на берегу,
Немного помечтал.
Я слышал звуки волн.
Солнце светило мне в лицо.
Мои загоревшие руки и пальцы
Играли с серой галькой.
Волны приходили и уходили -
Бурлящие и веселые.
Гладкая и круглая галька
Грела мои руки.
Мало людей я видел,
Сидящих на песке.
Сверкающие песчинки, что так малы,
Мягко просеивались сквозь мои пальцы.
Солнце зашло
И вскоре я заснул.
Всё это уже было прежде
Сколько-то веков назад,
Я лежал на забытом берегу
Как лежу и сейчас.
Волны приходили, освещая песок,
Сегодня и сейчас сияют они опять.
В моих ладонях
Лежит песок - теплый и приятный.
Я забыл, откуда пришёл,
И каким был мой дом,
И каким странным и диким именем
Я называл это бушующее море
Я знаю только то, что солнце заходило
И светит оно и сегодня,
И в моих загорелых и длинных пальцах
Лежит мелкая галька…»
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав