***
-...я так сильно люблю тебя, - и жду реакцию, только ее нет.
Целую мое чудо в висок и отодвигаюсь, а то совсем мальчика раздавил. А мальчик-то, кажется, без сознания. Быстро выбегаю из палаты и зову медсестру, а та, в свою очередь, доктора.
Вадим меня даже отругать не успевает, я опережаю, просто кидаясь его обнимать. Тот, не ожидавший такого, стоит и не двигается. Я не могу выразить всю благодарность этому парню, если бы не он... Еще сильнее жмусь к нему и ощущаю на талии его руки.
- Спасибо тебе, - и снова, как и в палате, говорю шепотом.
- Что с ним? - спрашивает Вадим, как только врач подходит к нам.
- Ничего серьезного, на самом деле, в первое время такое будет случаться. Мы его подержим тут недельку, а потом забирайте мальчика домой.
***
Ты не знаешь, что почувствовал, когда он тебя обнял. Сказать по правде, ты никак не ожидал. Приобнимаешь его за талию.
Тебе спасибо? Да за что?
Глупые такие, причем оба. Нет, сесть бы разобраться.
Теперь вы к Жене каждый день приходили. И каждый ваш приход начинался с его жалоб на больничную еду. Ты пробовал поговорить с врачом, но он категорически запретил менять ему меню, так что приходилось слушать тихие вопли, впрочем, не долгие. Зато выпросил для него отдельную палату. Тебе даже неудобно становилось, когда они взглядами так обменивались, или если Юрка уж слишком разнежничал и гладил его ладонь и пальцы. Это было, ну слишком интимно, тебе оставалось только тихонько за собой дверь прикрывать.
Еще больше смущало заставать их целующимися. Если Женя с Юрой от большой любви так пялились друг на друга, то ты и ваш лечащий врач обменивались лишь смущенными взглядами, если кому-то из вас посчастливилось лицезреть их личное счастье.
А этим двоим все до лампочки было. И при медсестрах целовались, и при врачах. Юрка ему все таскал нелегальные шоколадки в форме разных там сердечек, мишек или зайчиков. Не удивительно, что ты стал дерганным, это их счастье всю больницу окутало. Не то, чтобы ты ревновал или завидовал, просто, когда находишься в таком тесном контакте со светящимися изнутри глазами, полубезумными улыбками, собственное существование кажется жалким подобием жизни.
Иногда идиллия нарушалась и они своими ярыми спорами сотрясали больницу. В основном это было из-за глупой ревности, то медсестры заносили какие-то сладости очень милому мальчику из 217 палаты, то те же самые медсестры пялились на красавчика, приходящего к милому мальчику из 217. Ты лишь смеялся в коленки, было так забавно в такие моменты наблюдать за ними.
Ты лежал на диване и переключал каналы. Если в больнице весь день была суматоха, то в квартире тебя ожидал полный покой. Никаких посторонних звуков, спокойствие, уволакивающее в пустоту. Это был настоящий отдых для души и тела. Пять минут назад закончил убеждать тетю, что с ее конфеткой все в порядке и он просто отдыхает со своим парнем. Про парня, это ты не выдержал. Так хотя бы она смутилась и перестала расспрашивать дальше.
Потом тебе пришлось расспрашивать Юру, куда это он собрался на ночь глядя.
- К Жене.
- Не понял, время посещения уже давно закончилось. Тебя к нему не пустят.
- Я Светку подкупил, - да еще и улыбается, а потом в спешке выбегает из квартиры, бросив, - Мне еще шоколадку ему купить надо, так что, пока. Не сори сильно.
Вот куда он в прошлый раз ушел.
Два идиота.
***
Разве бывает так хорошо? Ощущение легкости и правильности происходящего настолько сильно, что вытесняет из головы все остальное. А когда я вижу его улыбку, предназначенную для меня одного, так вообще забываю про весь мир.
Забегаю в маркет и покупаю ему шоколадки. Кассир во все глаза пялится на всевозможные плитки и батончики, а я разглядываю объявление о приеме на работу. Пора бы уже. А то совсем засиделся дома.
Светка заговорчески улыбнулась. Милая девушка, мне стыдно потом стало, что я ее толкнул, а потом подняться даже не помог, хотя мне тогда и правда не до этого было. Я уже успел из-за нее и со своим малышом поссориться. Видите ли, Света как-то странно на меня смотрит. А на него будто мало смотрят! Миленький паршивец.
Женя сидит на кровати и что-то жует, а увидев меня широко улыбается. Сладкий, я тоже скучал. Света ухмыляется и закрывает за мной дверь. Отлично. Показываю ему шоколадки, но он бросает их в сторону и лезет обниматься.
Дело дальше поцелуев и обжиманий не шло. Это был второй раз, когда Светка меня сюда пропускала. Пока мы лежали, Женя рассказывал забавные истории, которые с ним происходили. Я сидел на его кровати, а он лежал, положив голову мне на коленки.
- …и тогда он сказал, что не будет сниматься, пока ему не принесут красное белье, потому что так он выглядит эффектнее.
Я его практически не слушал, только разглядывал черты лица, отмечал для себя разные детали.
- Потом выяснилось, что ему не просто красное белье нужно, оно к тому же должно быть и кружевное.
А так как мы в паре в том сете снимались, мне тоже принесли кружевное, только черное.
- Женя? - это я тихо, почти шепотом произнес, а сам так внимательно вглядываюсь в его лицо.
- Мм? - он моментально посерьезнел.
- Я люблю тебя.
Кажется, у нас обоих перехватило дыхание.
- Знаешь, я тут подумал и додумался, что из-за тебя понес серьезный ущерб.
- В смысле? Насколько я помню, это ты мою квартиру затопил, а не я твою.
- Да, но я же специально. Ты не представляешь, как я любил тот синий кожаный диван.
- Что? Как это? - я впал в ступор, вроде надолго.
- Что как?
- Повтори то, что сказал.
- Я любил свой кожаный диван.
- Нет, до этого.
- Ты не представляешь?
- Не издевайся!
- Я специально тебя затопил?
- Ты шутишь?
- Нет, а как по другому я должен был до тебя добраться? Кроме как по желанию бабушек, ты ко мне не приходил, да и тогда только ругался и грозился. Надо же было что-то делать, я в тебя сразу влюбился, как увидел. А ты меня в упор не замечал и чем-то тебе моя харя не нравилась. Вот я и придумал.
- Цветная сволочь, - я в шоке.
Не знаю вот, радоваться или плакать. Он в меня сразу влюбился. А еще специально затопил, чтобы я к нему переехал. Это значит, что он все еще ребенок? Или что я ему действительно так нравлюсь и что он меня правда так сильно любит? Я запутался.
- Что?
- Сволочь, говорю.
- Прости, - такой милый, надул губки и смотрит снизу вверх, - А еще ты должен починить ручку, а то я еще и ее сломал, чтобы тебя чмокнуть.
- Как это?
- Ну ее не заклинило, просто я там кое-что подправил отверткой, - вовсю улыбается, как будто так и надо.
- Что еще сделал? Ты на крышу тоже специально залез? Идиот, что ли, совсем? Знаешь, как мы перепугались? - я просто слегка потряс его за плечи.
Повышать голос не хотелось, еще привлеку ненужное внимание. Но истерику и шепотом устроить можно.
- Я не специально. Ты мне что сказал? Перепутали комнаты? На моей кровати? Ты гавно то еще! - теперь он шикал и тыкал в меня пальцем.
Чувствую себя последним мерзавцем на Земле.
- Но я ведь уже объяснял тебе, - попытался тихо урегулировать вопрос, но это же Женя.
- Да-да. Мне так паршиво было.
А вот это что-то новенькое.
- Сильно меня любишь? - теперь он начал сюсюкаться.
- Сильно, - что уж тут теперь скрывать.
- Тогда, что там с моим постельным бельем?
Паршивец!
- А то сам не знаешь, - и я покраснел, как последний дебильный мерзавец на Земле.
- Никого же не было, правда? - это он на всякий случай уточняет.
- Никого, я кроме тебя ни о ком думать не могу.
- Хорошо, давай спать.
Лег рядом, укрыл нас обоих и притянул его к себе поближе.
- Сладких.
- Конечно, сладких.
Эпилог
***
Мы все, наконец-таки, выяснили. Я готов жить долго и счастливо! И растить кучу детишек... Кажется, я погрузился в мечты.
- Что такое? Не хочешь уходить что ли? Может, тебе не хорошо? Позвать врача? - Юра вглядывается в мое лицо.
- Когда ты пришел?
- Только что, постучался, никто не ответил, вот я и вошел, а ты тут сидишь и в потолок смотришь. Точно ничего не случилось?
- Нет, то есть, да. Точно! Ну что же, идем?
- Идем, - он мягко улыбается и касается губами моего носа.
Уже на выходе я оглядываюсь и окидываю палату печальным взглядом. Меня тут что-то держит и я даже знаю что. Все началось именно здесь, в этой палате, это место кажется родным моему сердцу. Теперь грустно расставаться.
Знаете, я иногда боюсь перемен, не знаешь, к чему они могут привести.
Светка подарила мне шоколадку. Она милая, только мне не очень нравятся ее знаки внимания Юре. Кто знает, как она ведет себя с ним, когда меня поблизости нет. Я ревную!
На улице был ужасный мороз, а ветер так и бил в лицо. Теперь я понимаю, почему Юра так меня закутал, несмотря на все мои угрозы в его адрес. Сели в такси, которое Юрчик заранее вызвал. Мой парень такой заботливый. Меня так и прет от счастья, нет, вы слышали? Мой парень. Мо-ой парень!
- Ты сегодня какой-то странный, то грустный сидишь, то чему-то улыбаешься. С тобой точно-точно все в порядке? - он коснулся моего лба тыльной стороной ладони.
- У меня нет температуры.
- Хорошо.
Пока мы ехали, я размышлял обо всем произошедшем. Странно это. Если бы не Вадим, я потерял бы свою вторую половинку. Хотя с другой стороны, Юра сказал, будто думал, что Вадимка мой парень. Оказывается, он мой дневник видел.
***
- Стой!
Я даже вздрогнул. И чего, спрашивается, так кричать?
- Хочу на руках, - и такая улыбка на мордочке этой заразы.
- Не понял, чего ты хочешь?
- Чтобы ты в квартиру со мной на руках вошел.
Вадим прав, его не исправить. Но под его влиянием меняюсь я, что мне не очень нравится.
- Шутишь? Заходи давай.
- Нет! На руках! - а сам надул губки и смотрит как котенок.
- Засранец! - по-моему, даже слишком резко взял его.
Женя издает такой же звук, как тогда, на остановке, когда я его в автобус запихнул. А мы ведь тогда даже не разобрались, он наутро уехал. Я вот все думаю, что было, если бы мы сели и поговорили, как нормальные люди. Обсудили бы все и разобрались бы. Как много «бы». А что я тогда к нему чувствовал? Ненавижу самокопание. Нет, а если он и правда тогда мне признался? Я сделал бы что? Ха-ха. Как не смешно признавать, но если бы моя башка не стукнулась об стенку, то я так и ничего не понял бы. И все-таки истина, что не потеряв, не осознаешь важность. Или что там было? Короче, наделали ошибок, главное, что потом разобрались. Ну, ладно, нам немного помогли, ну не немного. В общем, мы дебилы, а Вадимке повторное спасибо.
- Может, уже отпустишь? - прищурился и пялится во все глаза, - Но если ты не хочешь, мы можем всегда так ходить.
Паршивец, вот уроню случайно, будет знать.
- Делать больше нечего.
Отпустил его, а сам пошел к себе. Надо маме позвонить, чтобы в ближайшее время не ждала меня, а как только я положил трубку, Женя сразу дал о себе знать.
- Ты опять менял мое постельное белье! Ты что, меня трахнуть не можешь? Все меняешь и меняешь.
Пытаюсь сдержать улыбку.
- Задолбал со своим постельным бельем, там Вадим спал. Не надо было менять? Я подумал, тебе приятно будет, но если хочешь, его еще не постирали, я могу вернуть обратно.
- Оу, - пару-тройку раз открывает и закрывает рот, а потом выходит.
А я смеюсь, громко, чтобы он там слышал.
Вадим еще вчера уехал к невесте в Германию. Я ее, наконец-таки, увидел. Блин, ну она чем-то на парня смахивает. Как оказалось, я ее еще по телеку видел, просто принял за мальчика.
Она ему названивать начала, мол, почему не приедет уже. Подкаблучник чертов, мы же уже планировали, как праздновать будем Женькину выписку из больницы. А Вадим сразу попрощался со мной и Женей, а потом уехал в аэропорт. Вот так вот.
Я принял душ, благо, Вадим перед отъездом щеколду починил, а потом зашел на кухню, где Женя кастрюльками гремел. Все это время готовил Вадим. Кажется, это у них семейное, все повара прирожденные, не то, что я.
- Что готовить будешь? Может, ты полежишь? Тебе, вообще-то, неделю постельный режим прописали.
Рискнул, хоть и знаю, что спорить с ним бесполезно.
- А что ты хочешь? Заказывай. А в постельке полежать я еще успею, а вообще, не понимаю, что там можно столько делать? Ну только если, - он обернулся и сверкнул глазками, как нажравшийся сливок котенок, - Если только, ты не предложишь чего-нибудь.
Нет, либо я не понимаю, либо… а где его природная стеснительность? Куда делась, я спрашиваю? Он ко мне в койку набивается?
- Пельмешки хочу, - обломись.
- Хорошо, - теперь он с хмурым лицом мне пельмени готовить будет.
Вот уж без чего обойдусь. Ну, я поднялся, вполне бесцеремонно взял его в охапку и, убедившись, что плита выключена, (я поверил в его байку, что как только мы сближаемся в каком-либо смысле этого слова, у нас какие-то потери, а пожара мне не хотелось, еще одной квартиры я не переживу) пошел с ним на руках в спальню. У него кровать больше была.
Когда он приземлился на пятую точку, ойкнул. Я улыбался, как последний шизофреник. Только бы не спугнуть малыша, хотя он сам с меня майку снял. Я ж забыл, что малыш продвинутый.
- Давай по нежному. Как никак у тебя в первый раз, - шепчет он мне на ухо.
- С чего ты взял?
У него лицо вытянулось.
- Как это? Ты же не гей? Или?
- Наверное, бисексуал, парень у меня был, девушка тоже. Так, что… вот, - принялся рассуждать я.
- Хмм.
Я не понял, он обиделся?
- У меня только один был, - ну что еще я мог сказать в свое оправдание.
- Ты меня успокаиваешь? - а он, сволочь, улыбается.
Следовало ли отвечать? Потянулся к его губам. Я говорил, что они мягкие? Вобрал его нижнюю губу в рот и посасывал, пока Женя не застонал. Стянул резинку с волос, сколько раз, я в фантазиях делал это, и зарылся пальцами в шелковистые сине-фиолетовые пряди. Такой маленький, такой нежный. Настолько хрупкий, что боишься сломать. Второпях освобождаю его от лишней одежды, чему он только рад. Я и раньше его голым видел, ну почти голым, на фотографиях и иногда мельком. Но такого чуда не ожидал.
Меня всего переполняет нежность. Он такой беззащитный, лежит передо мной, весь открытый и доступный, а глаза как-то подозрительно блестят, а потом по щеке скатывается несколько слезинок.
- Я люблю тебя.
Я мог бы целовать его вечность. Сжимать в объятиях, осыпать легкими поцелуями, стирая слезы. Мне нравились его сладкие стоны, когда я его растягивал, как он пытался расслабиться, только пальцами сжимая простынь. Безумно возбуждала закушенная губа и такая сосредоточенность на серьезной мордашке. Уже три пальца, а он только недовольно мычит, требуя заменить их чем-нибудь большим. И накатав презерватив на свой член, размазав по нему еще больше смазки (не хотелось травмировать моего мальчика, я был уверен, что у него давно никого не было), я навис над ним, касаясь губами губ, ловя громкий вздох, когда я вошел на всю длину. Меня сводило с ума, как его ноги обхватывали мою талию, нравились громкие и такие сексуальные стоны мне в ухо, когда я входил в него. Он шептал что-то, чего не мог разобрать я, вероятно, не смог бы разобрать он сам. Только я нуждался в нем, в его звуках, жарком дыхании, бешеном стуке сердца, в его ладонях на моей спине. Я двигался медленно, смакуя его, забирая по кусочку, маленькими частями, но всего без остатка, наблюдая за выражением его лица, как оно менялось, замирая в крике. Мой малыш закрыл глаза и двигался навстречу, пытаясь задать собственный ритм, что меня не очень устроило. И я поцеловал его, слегка покусывая подрагивающие губы, подчиняя себе его тело, разум, душу. Руки ласкали нежную грудь, медленно опускаясь к животу и ниже к горячей плоти. Пальцы двигались в ритм моим движениям, дразня, доводя до исступления, помогая окончательно покорить это юное строптивое тело. Долго так он продержаться не смог и, сладко прошептав мое имя, кончил. Закрыв глаза, Женя мурлыкал и чему- то улыбался полубезумной, счастливой улыбкой. Я был на грани, тяжело дышал, отчаянно вбиваясь в него, забирая снова и снова, сжимая его бедра, оставляя отметины на шее под ухом. Он открыл глаза и все мое существо утонуло в их глубине, завораживающей синеве его взгляда. Внутри что-то взорвалось и стало очень ярко, будто я находился в сердце ореола, а потом все резко потемнело. Нет, я не грохнулся в обморок, я все еще был в сознании, но вокруг было темно. Никогда так не кончал, может, я увидел звезды? Одну большую звезду…
- Люблю тебя, - прошептали мне в ухо, а потом поцеловали в шею.
- И я тебя, - тяжело выдохнул, сжимая Женю, вздрагивающего подо мной в объятиях.
Когда я пришел в себя, моя радость уже спала, плотно сомкнув руки на моей талии. Он дышал мне в шею и его дыхание щекотало кожу. Осторожно поднялся, Женя же сразу свернулся в комочек, ей богу котенок, укрыл его одеялом и пошел в душ.
На каникулах хотелось поехать к маме.. И взять с собой Женю. Не знаю, как она отнесется ко всему этому.
Выключил воду и вытерся. Одеваться не стал, так и залез к Жене под одеяло. Было слишком темно и пока глаза привыкали к темноте, я вглядывался в очертания его головы, торчавшей из-под одеяла. Прижался к нему и так уснул.
Разбудили меня не очень тактично. Или прыгать на моем животе тактично? Нет, я с Женей теряю чувство нормальности. Может, так положено?
- Ю-юра! Котеночек мой! - а сам целует меня куда попало.
Мне, конечно, приятно, очень-очень, но…
- Сам ты котеночек.
Он поднимается, всего на минуту, а потом снова садится на мой живот.
- Скажи привет, - улыбается наглая морда.
- Что?
На меня прицелилась камера и я ощущаю себя дебилом, а он щелкает.
- Напишу в комментариях: «утро после первой ночи» и выложу в своем дневнике.
- Только попробуй, - ловлю его за запястья и камера падает на кровать.
- А что ты мне сделаешь? - мурлычет он, целуя меня в губы.
- Зацелую.
- Хорошо, - а сам снимает майку и бросает куда-то в сторону.
- Люблю тебя, - помогаю ему снять джинсы, зачем он их снова только надел.
- И я тебя. Люблю! Но фотки все равно выложу.
The end.
Имеется продолжение, если кому-нибудь интересно, могу выкладывать дальше... А первая часть закончилась)
Часть 2: Проблема мирового масштаба. Глава 1
***
- Юра?
- Мм? Что такое? - я поднимаю голову от учебника и смотрю на топчущегося в дверях Женю.
На нем бежевые походные шорты и такого же цвета рубашка, небось от какого сета остались, потому как он очень уж на бой-скаута походит, осталось только ленту со значками надеть.
- Нет, ничего, мне на съемки.
- Ты оттуда со мной прощаешься? - я окончательно закрываю книгу и смотрю на мое маленькое чудо.
- Нет, Юра! В прошлый раз наше прощание затянулось и я опоздал на четыре часа. Ты хоть представляешь, сколько я наслушался от Ленки?
- А тебе было не приятно? - с каждым моим шагом он отступает.
- Было… приятно… очень приятно… Не подходи!
Он думает, я послушаюсь? Было забавно поймать его в гостиной и уложить на диван.
- Не-ет! Отпусти, Юра, ты животное!
Как же! Поэтому он так сладко постанывает, когда я целую его? А его вздохи, когда пальцы забираются под майку?
- Отпусти! - совсем без протеста и каких-либо требований.
Мучить его мне не хочется, так что птенец оказывается на свободе, а я сажусь на диван, вытягивая ноги перед собой. Он пятится назад, спотыкается об тапочку, падает на зад, а потом выбегает из гостиной.
***
А выбраться не так уж и легко, не то, чтобы меня не отпускали, я сам не хочу уходить. У него теплые пальцы. Когда он ласкает мое тело, оно все покрывается мурашками. Приятно возбуждает.
Не о том ты думаешь, Женя. Вот будешь страдать на съемках, представляя себе невесть что, а потом Ленка снова кричать начнет, что ты не сосредоточен. Я откусываю кусок шоколадки и сажусь в автобус.
Наша студия сегодня пестрит цветами. Лейни уже накрасили и как только я думаю о том, что меня ждет та же участь, становится не по себе.
Как оказалось, мы будем изображать латино-американских мальчиков с бразильского фестиваля. Лейни перекрасили в черный, а автозагар ему, как ни странно, подходил, хоть я и всегда думал, что это гадость.
А что на нем были за шмотки! Ощущение, будто он индийских монах в тряпках и путешествовал так долго, что все износил до дыр.
Сексуальным, как должно было выглядеть, оно не выглядело. Или, может быть, это от того, что Лейни сидел с наигрустнейшей миной на физиономии и готов был расплакаться.
- Что случилось? - спросил я, когда наш визажист посадила меня в соседнее с ним кресло.
- Не твое дело.
- Ну как знаешь.
Наташа и так любит на меня поцокать, потому что я всегда делаю что-то не так. Она работает с нами два года, Ленка тоже с ней препирается, но выгнать не смеет. Наташа профессионал в своем деле.
Лейни разговорить я так и не смог. Зато после перерыва, во время которого Ленка что-то вдалбливала ему в голову, я узнал причину его нескончаемой грусти-печали.
Мне позвонил Юра и сказал, что от Вадима пришло приглашение на свадьбу. Я в братике разочаровался. И в Лейни тоже. Сам виноват, надо было действовать, а не сидеть и ждать, когда счастье само привалит. В любви, по моему опыту, если ты гей, на судьбу полагаться особо не стоит, надо брать быка за рога.
Вот так, совет от меня-любимого.
Мы закончили и дико уставшие вышли из студии.
- Не хочешь зайти к нам сегодня? Юра и я уже как полгода встречаемся и по этому поводу устраиваем вечеринку. Будем Юра, я и ты.
- Ты с кем-то встречаешься?
Что за рожа? Я что, не могу ни с кем встречаться?
- Даже у такого, как ты, есть любимый. Боже, я несчастный.
- А что со мной не так? Не понял, - моему возмущению нет предела.
- Нуу, ты кожа да кости, да кто на тебя посмотрит.
- Тот, кому надо - посмотрел, - я обиделся и всем свои оранжевым видом показывал это.
- Ладно, прости. Ты же знаешь, мне сейчас плохо…
- Я и говорю, едем ко мне.
- Ко мне друг приедет.
- Какой друг?
- Не твое дело!
- Как будто мне надо, какашка оранжевая! - показал ему язык и успокоился.
Теперь мне его ни капли не жаль. Ленка, которая обещала нас подвезти, чтобы мы в таком виде на шатались по общественному транспорту и не пугали старушек, наконец, объявилась.
В полном молчании доехали до дома Лейни. Даже Лена ощущала напряжение в салоне.
Надо же, я даже не знал, где он живет. Он попрощался и вышел.
- Что это с ним?
- Не знаю, - пожал плечами я.
А оно мне надо? Ленка и так найдет о чем поболтать.
***
Купил ему летний выпуск «Тома и Джерри», такого у него не было. Охренеть можно, мы уже полгода с ним встречаемся и у меня даже намека на психоз нет. Моя психика крепче, чем я предполагал.
Вадим позвонил, сказал, что через через два месяца свадьба и он нас приглашает в Германию. Надо бы загранпаспорт. Хороший он, я стольким ему обязан. Женя одно время меня против его невесты настраивал. У моей сволочи странное мышление, чем его натуралы не устраивают, не понимаю. Всех он старается перетянуть в свою лигу.
Пришел. Весь оранжевый и накрашенный, зато потом мы все вместе смывали и еще час не выходили из ванной. А когда вышли, еще полчаса вытирались. С ним всегда весело. Если его пощекотать, то звонкий смех звучит во всей квартире, заставляя меня глупо улыбаться. Что еще надо для счастья?
Позже мы сидели за столом и закусывали салатами, которые ночью я с Женей приготовили. Он в последнее время начал меня учить тонким основам кулинарии. Единственное место в доме - кухня, где я чувствовал себя неуютно от того, что не мог ничего толком приготовить.
А сейчас мое чудо сидело в каком-то грустном молчании и ковырялось вилкой в тарелке.
- В чем дело? - я тоже отложил приборы в сторону.
- Да так, Лейни плохо. Мне кажется, он очень сильно мучается..
На мой непонимающий взгляд пришел незамедлительный ответ:
- Это из-за Вадима, он в него влюблен. Уже два года с половиной. И.. я его, в каком-то смысле, понимаю. Что-то внутри сжимается и держит как натянутую струну и при малейшем соприкосновении с внешним миром эта струна издает душераздирающий звон и причиняет жуткую боль. Я хочу помочь ему, но не знаю как.
Отодвинул стул и встал, хотелось быть как можно ближе к нему. Сел на пол возле его табуретки, было что-то особенное в том, что я смотрел на него снизу вверх.
- Как ты ему поможешь? - пальцы поглаживали мягкую кожу его ладони.
- Я не знаю.
- Ты понимаешь, что Вадим счастлив? Ты хочешь разрушить его мечты, чтобы исполнить мечты этого Лейни? И дело даже не в том, что Вадим твой родственник. Это мог бы быть любой другой человек. Надо все обдумывать прежде, чем что-либо хотеть решить. Ты понимаешь?
Он с минуту смотрел на меня, а потом еле заметно кивнул:
- Что ж, пойдем, я купил тебе летний выпуск.
- Круто! А я тебе твой подарок ночью покажу, - а потом этот чертенок облизывает губки.
Сволочь.
***
Я просыпаюсь от ощущения, что меня кто-то тщательно разглядывает. Открыв глаза, вижу Женю, наклонившегося над моим лицом.
- Что ты делаешь?
- Смотрю.
- Неужели? А я думал, писаешь. Чего пялишься?
- Тебе не понравилось?
Я знаю, что он имеет ввиду и играть в его игры я не собираюсь.
- Чего тебе? Я хочу поспать!
- Хмм, - он сполз с кровати и вышел из комнаты.
- Хмм?
Это типа что? После вчерашнего? Что происходит в его голове?!
Мой подарок в честь того, что мы встречаемся полгода, состоял из программы. После того, как он накормит меня, должен был состояться стриптиз, который прекрасно был исполнен с его участием. А потом, после такого кайфа, меня обломали. Не то, чтобы я только и думаю, что о сексе. Дело в том, что мне показали конфетку, описали, какая она вкусная, открыли обертку, дали понюхать, а потом забрали обратно. По его мнению, это должно было сблизить нас.
Кое-как, пересилив себя, я встаю и иду за ним.
- Будь добр, объясни мне.
- Аа? - похоже, он и сам не выспался.
- Вчерашнее.
- Я в журнале читал. Так я должен был укрепить наш духовный союз.
- Какой еще журнал?
Он спятил.
- Главным редактор - Мария Стефани Таннер.
- Имя мне ничего не говорит.
- Она моя подруга, ей тридцать один и раньше она брала интервью с моделями, а теперь выпускает свой журнал. Я прочитал это в разделе, где даются советы семейным парам.
- Не понимаю, как то, что ты возбудил меня, а потом оставил без секса, может укрепить наш «духовный союз»?
- Видишь ли, психологи утверждают, что…
- Она, этот ваш редактор, дура! И психологи дураки! И ты дурак, а стриптиз был очень волнующим.
Сказав все, что хотел, я пошел спать дальше.
***
Ну я, конечно же, сразу надулся. Я не дурак и Мария тоже не дура. Сильно обиженный я пошел на кухню поедать шоколад. Потом позвонил Вадим и взял с меня слово, что мы обязательно будем. Вот чего он не уймется? Свадьба же в июле, есть еще целых два месяца.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |