как насчет вредного тортика?
- Да, пап, я хочу тортика, - говорит Моголь, хотя он только едва
надкусил свой сандвич с креветками. Креветок он повытаскивал из сандвича и
разложил кружком на тарелке.
- Доешь креветки, Моголь, - велит Анна.
- А они не хотят, чтобы их ели! Они хотят поплавать у меня на
тарелочке, правда, розовенькие креветочки? - говорит Моголь, тошнотворно
играя на публику.
- Все эти креветочки просто мечтают поплавать у тебя в животике, -
говорит папа. - Открой рот, они будут туда нырять.
- О господи, он же не грудной младенец, - злобно шепчу я.
Приходится высидеть весь спектакль и потом еще смотреть, как Моголю в
награду дают торт "Клубничная горка". Он съедает клубнику, а гору взбитых
сливок оставляет, лизнув раза два, чисто символически. Мне хочется схватить
тарелку и сожрать все сливки одним глотком. Я крепко сжимаю кулаки, чтобы
удержаться и не протянуть руку. Я мысленно представляю себя в виде горы с
клубничниками в соответствующих местах, и это помогает мне взять себя в
руки.
Анна прихлебывает кофе, не проявляя явных признаков зависти. Папа
беззаботно поедает здоровенный кус бананового торта - вот человек без
комплексов! Пуговицы на рубашке того и гляди оторвутся, живот свешивается
через пояс джинсов, а ему и горя мало. Это несправедливо, что у мужчин все
по-другому: мой толстый старенький папочка до сих пор нравится женщинам.
Хорошенькая официантка в крошечной юбочке весело болтает с ним, пока он
оплачивает счет. Какая она тощая! Миниатюрный топик едва достает у нее до
талии, и когда она двигается, видно потрясающе плоский живот. Как она может
работать среди обалденной еды и при этом не есть?
Господи, я такая голодная! От яичницы с гренками есть захотелось еще
больше. И становится еще хуже, когда, оставив машину около Трафальгарской
площади, мы отправляемся в Национальную картинную галерею. Я ничего не имею
против картинных галерей, но там мне всегда жутко хочется есть, особенно
когда пройдут первые пятнадцать минут и мне становится скучно.
Сегодня мне очень быстро становится скучно. Моголь выводит меня из
себя, бесконечно задавая дурацкие вопросы.
- Кто этот смешной малыш?
- Почему эта красивая тетя в синем держит на голове золотую тарелку?
- Я вижу ослика и коровку, а почему у них на ферме нет поросят и
цыпляток?
Все вокруг улыбаются ему. Папа пускается в долгие и подробные
объяснения, но Моголь на самом деле не слушает. Анна гладит его по головке и
берет на руки, чтобы ему было лучше видно.
Я притворяюсь, что пришла в галерею сама по себе. Картины действуют на
меня успокаивающе. Я целую вечность стою перед серьезной бледной женщиной в
роскошном платье из зеленого бархата, сидящей на полу с книгой. У меня такое
ощущение, как будто меня затягивает в картину... Но тут меня тащат в другой
зал, и Моголь снова начинает свое представление.
Он хлопает в ладоши и таращит глазенки на картину под названием
"Происхождение Млечного Пути".
- Ой, смотрите на эту тетю! Так ведь неприлично! - пищит он.
Я вздыхаю. Анна шикает. Папа объясняет Моголю, что в этом нет ничего
неприличного, если великий художник создает иллюстрацию к замечательному
мифу.
- А по-моему, неприлично, - упорствует Моголь. - Правда неприлично,
Элли?
Меня саму картина несколько смущает, но я принимаю высокомерный вид.
- Ты просто еще маленький, Моголь, и не можешь оценить великое
искусство, - заявляю я.
- Неправда, я люблю искусство. Просто, по-моему, это неприлично. У этой
тети такие трясучие штуки, как у тебя.
Я понимаю, что он просто имеет в виду грудь любой формы и размера. Но
все равно, от слова "трясучие" мне хочется плакать. Я чувствую, как меня
бросает в жар. Ярко-розовое трясучее желе.
- Встретимся у входа через полчасика, ладно? - говорю я и быстренько
отхожу в сторону.
Слово "трясучие" извивается у меня в мозгу, словно огромный червяк. Я
пытаюсь сосредоточиться на искусстве, раз уж я наконец осталась в гордом
одиночестве, но ничего у меня не получается. Я только с отчаянием
разглядываю каждую женщину на картине, стараясь определить, толстая она или
не очень. Трудно разобрать, потому что все эти девы облачены в пышные
развевающиеся голубые одежды.
Я пробую ограничиться обнаженными. Самая худая - томная Венера, на
которой надета громадная модная шляпка, две нитки бус и больше ничего. Она
призывно подняла руку, одна нога согнута. Ее прекрасное длинное стройное
тело напоминает мне Надин.
Вот другая Венера, покруглее, целует маленького Купидона, а вокруг
пляшут разные причудливые существа. Она до ужаса сексапильна, прекрасно
сознает свои чары - не сказать, чтобы худая, но такая загорелая и крепкая,
как будто каждый день тренируется в спортзале. Один в один - Магда.
Я ищу себя. Мне не приходится искать дальше Рубенса. Я смотрю на
двойные подбородки, пухлые руки, дряблые ляжки, куполообразные животы,
громадные зады в ямочках. Трем мощным теткам предлагают золотое яблочко, а у
них такой вид, как будто они каждый день уминают целый фруктовый сад.
Никогда больше не буду есть.
[Image009]
[Image010]
Глава 4
ДЕВОЧКА-КИТ
И вот я не ем.
Не откусываю. Не жую. Не глотаю. Очень просто.
Только на самом-то деле это, конечно, совсем не просто. Это самая
трудная вещь на свете. Целый день я не могу думать ни о чем, кроме еды.
Завтрак - не проблема. Я просыпаюсь такая голодная, что чувствую
слабость и тошноту, и при виде того, как папа двигает челюстями, а Моголь
чавкает и роняет еду на стол, у меня начисто отшибает аппетит. Мы с Анной
дружно прихлебываем черный кофеек, как родные сестры.
Вопрос со школьными обедами тоже легко решается. Запах еды,
просачиваясь по коридорам, пробирается в класс, и в первую минуту нос у меня
начинает подергиваться, в животе бурчит, слюни текут. Но в самой столовой
становится легче: запах еды оглушает, а от ее вида подступает тошнота, если
как следует напрячься. Как будто в очках у меня новые стекла. Сосиски
превращаются в обуглившиеся неприличные части тела. Пицца похожа на болячку,
из которой сочится кровавый томатный сок и гнойный расплавленный сыр.
Дымящаяся печеная картошка похожа на кучку конского навоза. Уйти от всего
этого совсем нетрудно.
Намного труднее, когда Магда и Надин принимаются меня угощать. На
перемене Магда сует мне целый ломоть испеченного ее мамой орехового пирога,
и не успела я отравить его своими мыслями, как уже проглотила целиком:
сочная сладость в одно мгновение проскочила в горло. Это так вкусно, что у
меня слезы наворачиваются на глаза. Я уже несколько дней морю себя голодом,
так чудесно чуточку утолить это гложущее чувство но, оставшись с липкими
пальцами и крошками на губах, я прихожу в ужас.
Сколько калорий? Триста? Четыреста? Может быть, пятьсот? Столько
сахара, столько масла, столько мерзких орехов, от которых страшно толстеют.
Я говорю, что мне нужно в туалет, но Магда и Надин идут вместе со мной,
и я не могу сунуть два пальца в горло, чтобы меня вырвало, - девчонки
услышат.
Надин вечно жует "Кит-Каты" и "Твиксы". Это нечестно. Как у нее
получается оставаться такой тощей? И кожа безупречно белая, у нее даже
прыщей нет. Она рассеянно кусает шоколадные батончики, время от времени
отламывает кусочки и предлагает нам с Магдой.
- Надин, я на диете, - отталкиваю я ее руку.
- Ах, ах, Элли, эти твои диеты! - говорит Надин.
Ну ладно, пусть раньше я пробовала садиться на диету, но это было не
всерьез. А теперь все по-другому. Иначе нельзя.
Когда я прихожу домой, становится еще труднее. Я так привыкла, придя из
школы, сразу пить чай с хлебом и медом, с овсяным печеньем и сыром, с
виноградом или горячий шоколад с домашними коржиками хорошая, здоровая,
восхитительная еда. Нет, плохая, вредная еда, от которой я раздуваюсь и
превращаюсь в громадный неповоротливый трясучий ком. Я не могу это есть. Я
не буду это есть.
Анна не спорит. Она кормит Моголя отдельно, а мы с ней едим свое:
сельдерей, морковные палочки и ломтики яблока. Мы бодро хрустим. Моголь
задумывается: может быть, он что-то теряет? Он требует дать и ему кусочек
сельдерея.
- Совсем никакого вкуса, - удивляется Моголь. - Мне не нравится.
- Нам тоже не нравится.
- Тогда зачем вы это едите? Вы глупые, - говорит Моголь.
Папа тоже считает, что мы глупые. Он наблюдает за тем, как мы с Анной
отрезаем себе на ужин по ломтику ветчины и четвертинке помидора, после чего
жуем бесконечные листья салата.
- Вы обе свихнулись, - говорит папа. - Чего ради вы устроили эту
сумасшедшую диету? Ты, Анна, и сейчас худая, как спичка, а ты, Элли? Не
понимаю, что на тебя нашло. Ты всегда любила поесть.
- Хочешь сказать, я всегда была толстой, как свинья, так почему бы не
оставаться такой и дальше? - спрашиваю я, поперхнувшись листом салата.
Влажный сорняк застревает в горле. И что я стараюсь его съесть?
Передернувшись, я выплевываю листок в салфетку.
- Фу, Элли плюется! А вот мне не разрешают выплевывать еду, правда,
мама?
- Помолчи, Моголь.
- Зачем ты так, Элли? Господи, я же не говорил, что ты толстая.
- Ты это имел в виду.
- Ничего подобного! Ты не толстая, ты...
- Да? Я - что?
- Ты просто... Обыкновенная симпатичная девочка, - в отчаянии
изворачивается папа.
- Магда и Надин тоже обыкновенные симпатичные девочки, но я ведь
гораздо толще, чем они, разве нет?
- Мне-то откуда знать?
- Конечно, ты знаешь! У Магды чудесная фигура. Уж это-то ты знаешь,
папочка, ты с нее глаз не сводишь, когда она приходит ко мне в гости.
- Элли! - резко говорит Анна.
- А Надин такая худая, такая потрясающая, ее возьмут сниматься для
журнала "Спайси"! - выкрикиваю я и убегаю из-за стола.
Плача, я врываюсь к себе в комнату, смотрю на себя в зеркало и надеюсь,
что буду выглядеть трагично вся в слезах, но выгляжу всего лишь еще более
опухшей. Из носа течет. К зубам прилипли кусочки зеленого салата. И я
по-прежнему жирная. Жирная, жирная, жирная. Я уже много дней почти ничего не
ем, а сбросила всего-навсего два кило. Каждое утро я встаю нагишом на весы,
и придя из школы - тоже, и вечером перед сном. Два кило - кажется, что это
много, когда смотришь на два пакета сахарного песку, но я не вижу, где на
мне столько убыло. Щеки у меня по-прежнему раздуты, как у лягушки, все тело
в каких-то буграх, попа трясется, бедра выпячиваются в стороны. Мне кажется,
что я раздуваюсь со страшной силой, так что уже едва вмещаюсь в зеркало.
Оказывается, про Надин все правда! Она влетает в школу, пританцовывая,
с конвертом в руке.
- Элли! Магда! Ни за что не догадаетесь!
Я догадываюсь. Мы догадываемся. Весь класс догадывается, столпившись
вокруг Надин с трепетом и восторгом.
- Ты правда станешь моделью, Надин?
- Ну, пока еще только первый тур, в Лондоне, девятнадцатого декабря, но
тут сказано, участвовали толпы девчонок, тысячи, которые и до этого не
дошли.
- Спасибо, Надин! Я знаю свое место. На самом дне, - говорит Магда. -
Ой, а вдруг я просто ушла из дома раньше, чем доставили почту? Вдруг я тоже
прошла на первый тур?
- Девочки, что происходит? - спрашивает миссис Хендерсон, входя в
класс. - Вы тут гудите, как целый улей пчел.
- Нет, мы простые трутни. Это Надин у нас - пчелиная царица, - говорю
я.
Получается очень уж зло. Я улыбаюсь Надин в знак того, что пошутила.
Она от волнения ничего не замечает. Боже, какая она красивая! Конечно, она
станет победительницей.
- Сняться на обложку журнала "Спайси"? - переспрашивает миссис
Хендерсон, подняв брови.
- Вот повезло Надин, правда? - хором выкрикивает класс.
- Я пока только прошла на первый тур, - скромно уточняет Надин. - Вряд
ли я выиграю. Девятнадцатого буду так нервничать...
- А что такое будет девятнадцатого? - спрашивает миссис Хендерсон,
подбоченившись.
- Мне нужно будет явиться в фотостудию, в Лондон. Мы все должны будем
одеться по-особому и позировать.
- Ах, Надин! Ты будешь настоящей фотомоделью!
- Фотомодель, - повторяет миссис Хендерсон, но она произносит это слово
совершенно по-другому. У нее оно звучит так, словно это самое
непривлекательное занятие на свете.
Я испытываю постыдное чувство облегчения. Потом внимательно смотрю на
миссис Хендерсон. Как же, едва ли кто-то ее пригласит в фотомодели! Она,
конечно, не толстая, но плотно сбитая, с выпирающими мускулами, и серый
спортивный костюм довольно тесно ее обтягивает.
- И когда ты намерена отправиться в эту фотостудию, Надин? Вечером? Не
забудь проверить, действительно ли там будет организованная фотосессия.
Обязательно возьми с собой маму, - говорит миссис Хендерсон.
- Не поеду я с мамой! - говорит Надин. - Но там все в порядке, миссис
Хендерсон, все очень прилично. Будет целая толпа девчонок, и к тому же днем.
- Днем, - повторяет миссис Хендерсон. Следует короткая пауза. - В таком
случае ты будешь в школе.
- Это суббота, миссис Хендерсон.
- А! Ну что ж, тем лучше.
- Но вы же разрешили бы мне пропустить один день, правда, миссис
Хендерсон?
- Мечтать не вредно, Надин, - бодро отвечает миссис Хендерсон. -
Надеюсь, ты теперь будешь ходить на дополнительные занятия по физкультуре,
чтобы поддерживать форму.
- Мечтать не вредно, миссис Хендерсон, - отвечает Надин что-то уж очень
нахально.
В результате Надин приходится всю большую перемену заниматься уборкой
кладовки со спортивным инвентарем. Мы с Магдой ей помогаем. Мы сворачиваем
канаты, аккуратно складываем в кучку обручи и мячики. Девчонки жуют чипсы,
запивая их кока-колой, а я прихлебываю минералку: одна банка, другая...
- Элли, ты что, превратилась в верблюда? - спрашивает Магда.
- Ты на что намекаешь? - немедленно ощетиниваюсь я, оглядывая свои
выпуклости. - Хочешь сказать, что я вся в горбах?
- Нет! Я хочу сказать, что ты пьешь, как верблюд. Это, кажется, уже
вторая банка?
- Ну?
- Ну, извини, что спросила, - говорит Магда и строит рожицу Надин.
- Ты все пьешь, пьешь и совсем ничего не ешь. - Надин сует мне под нос
пакетик чипсов. - Поешь, Элли. Несколько жалких чипсиков не прибавят тебе
веса. Я их все время хрумкаю.
- Хочешь сказать, что ты у нас стройная, как тополь, фотомодель, и
притом еще можешь себе позволить жевать чипсы, - говорю я.
- Ничего я не хочу сказать. Да что с тобой, Элли? Что ты на всех
кидаешься?
- Ладно, прошу прощения.
Мне и правда совестно. Я понимаю, что веду себя, как параноик. Я знаю,
Магда и Надин вовсе не хотят меня дразнить. Это я постоянно к ним цепляюсь.
Стиснув зубы, стараюсь вести себя нормально, но это так трудно, когда
мне больше всего на свете хочется вырвать у них из рук соленые золотистые
ломтики и запихивать их в рот целыми горстями... Я подношу к губам вторую
банку минералки и выпиваю залпом.
Я икаю. Я вся раздулась от воды, как воздушный шар, но все равно
чувствую пустоту внутри. Я ничего не ела со вчерашнего ужина, а на ужин был
один только салат.
Я теперь приняла решение есть один раз в день, пока не сброшу как
минимум семь кило. До ужина осталось еще шесть часов.
Чтобы отвлечься, я принимаюсь рьяно складывать в стопку метательные
кольца. Наклоняюсь, выпрямляюсь... И вдруг кладовка начинает крениться
набок, я судорожно хватаюсь за Надин.
- Элли?
- Она в обмороке, - говорит Магда.
- Неправда, - бормочу я.
Кладовка все кружится, кружится, стены смыкаются вокруг меня...
- Нагни ей голову между ног, - говорит Магда.
- Ты что? - изумляется Надин.
- Балда, это специальная поза, чтобы прийти в сознание. Давай, Элли,
садись. Голову опусти пониже. Сейчас тебе полегчает.
- Уже полегчало, - говорю я.
Кладовка все еще кружится, но медленнее.
- Пойти позвать миссис Хендерсон? - спрашивает Надин.
- Нет!
- Ты такая бледная, Элли.
- Я всегда бледная. Просто закружилась голова на минуточку, только и
всего. Подумаешь, большое дело.
- Неудивительно, что у тебя кружится голова, если ты ничего не ешь, -
говорит Надин. - Эта твоя дурацкая диета!
- Не начинай все сначала!
- Знаешь самый лучший способ похудеть? - спрашивает Магда, взяв по
гантели в каждую руку и пытаясь напрячь бицепсы. - Физкультура! Вот чем тебе
нужно заняться, Элли.
- Элли и физкультура? - смеется Надин.
Известно, что мы трое - самые неспортивные девчонки на свете. Но в
последнее время я пробовала потихоньку заниматься физкультурой. Пыталась у
себя в спальне делать упражнение, когда садятся из положения "лежа" не
сгибая колен, чтобы хоть немножко укрепить свой кошмарный брюшной пресс, но
все бесполезно: сесть у меня получается, только зацепившись ногами за ручку
комода. При этом я чуть не вывихиваю себе пальцы ног, на них до сих пор
остались болезненные красные вмятины.
Пробовала я и бегать в школу трусцой, хотя при этом чувствовала себя
полной дурой и от души надеялась, что все подумают, будто я опаздываю на
автобус. Мне удалось пробежать всего лишь две улицы, потом я спеклась. При
этом была вся в поту и целый день шарахалась от всех, боясь, что мощности
дезодоранта не хватит.
- Я знаю, что физкультура - хорошая вещь, - говорю я. - Не в том дело,
что я не хочу заниматься. Я не могу! Ты же знаешь, Магда, у меня ничего не
получается.
- Это оттого, что ты не поддерживаешь форму, - стоит на своем Магда. -
Может, тебе сходить на занятия по фитнесу?
- О господи! - Надин в ужасе встряхивает длинными волосами.
- Давай, Элли, вдруг тебе понравится? В центре досуга есть специальный
утренний сеанс. Можно встретиться там перед школой, - говорит Магда.
- Что?
- Прекратите! - говорит Надин. - Вы, девчонки, совсем свихнулись. Прямо
как в "Секретных материалах". Две мои лучшие подруги превратились в безумных
зомби. Сначала у Элли начинается сдвиг по фазе на почве толщины, и она
перестает есть - это Элли-то, которая однажды слопала подряд три батончика
"Марс"! А теперь Магда собирается подняться на рассвете и идти вкалывать в
фитнес-центре. С чего?!
Мне приходит в голову, что Магда, возможно, тоже бешено завидует успеху
Надин на конкурсе моделей. И вдруг моя голова наконец-то начинает
функционировать как следует.
- Тот тип, с которым ты познакомилась в "Сода Фаунтэн", он, случайно,
не ходит на утренние занятия по фитнесу, а? - интересуюсь я.
- А-а! - говорит Надин.
- Нет, Джейми не ходит на занятия по фитнесу, - говорит Магда. - Его
вообще не интересует никакая физкультура. Только секс. Он не в состоянии
держать свои руки при себе. Просто как осьминог. Никогда больше с ним не
пойду.
- Но ведь тебе понравился не Джейми, а тот, темный, стильный. Майк?
- Мик. О-о-о, он такой классный! На днях я его встретила у Джейми. Он
сидел рядом со мной на диване, и, знаете, мы даже не прикасались друг к
другу, но между нами как будто пробежал электрический ток - вжжик-вжжик! У
меня прямо волосы зашевелились на голове. Я очень старалась ему понравиться
и чувствую, он заинтересовался, но он лучший друг Джейми - видимо, не хочет
ссориться. Они с Джейми очень дружат.
- Может, даже слишком дружат, - говорю я. - Магда, ты уверена, что этот
Мик не голубой?
- Нет, конечно, никакой он не голубой! Ну ладно, он действительно
обмолвился мимоходом, что занимается в клубе "Ранние пташки" в центре
досуга...
- Тогда он наверняка голубой. Нормальные ребята не ухаживают так
усердно за своим телом, - говорит Надин, сгибая и разгибая руки. - Эй, а что
вы скажете про мои мускулы? Может, требуется над ними поработать?
- Поработай лучше над своим бюстом, дорогая, - говорит Магда, выпячивая
свою собственную грудь, достойную бюстгальтера линии "Вандербра".
- Это ничего, если грудь маленькая. У многих моделей плоская грудь. И
вообще, грудь разработать никогда не поздно, - говорит Надин.
- По-моему, тебе, скорее, необходимо разработать мозги, - говорю я
мрачно. - И тебе тоже, Магда. Я не желаю надрываться в каком-то вонючем
спортзале ради того, чтобы ты могла строить глазки своему Мику.
- Очень хорошо, пусть не в спортзал. Наверное, это вышло бы слишком
нарочито. И потом, занятия стоят кучу денег. Нет, я подумала, давайте
заниматься плаванием? Бассейн открывается в семь, как и фитнес-центр. Сходим
один разочек? Элли? Надин? Тогда можно было бы потом зайти позавтракать в
кафетерий и вдруг - какой сюрприз! - вот он, Мик. Если повезет. Ну,
пожалуйста! Не хочется идти одной. Я вас потом угощу завтраком. У них бывает
потрясающий рулет с малиной.
- Я на диете, - огрызаюсь я.
- Похоже, Магда, твои коварные планы провалились. На меня точно не
рассчитывай. Мне необходимо высыпаться, чтобы сохранить красивый цвет
лица, - говорит Надин.
- Элли? Слушай, я тут читала статью о плавании: оказывается, это самый
лучший вид физкультуры, потому что при этом задействуются все группы мышц,
понимаешь, а если поплавать с утра пораньше, еще до еды, то активизируется
обмен веществ, и после этого все, что ты съешь, сгорает вдвое быстрее. Так
что ты сможешь съесть рулет с малиной и не прибавишь ни грамма веса.
Я знаю, она всего лишь заманивает меня. Но, может, в этом все-таки
что-то есть. Звучит логично. Ну, к сожалению, рулет с малиной исключается.
Но если я сумею в самом деле слегка мобилизовать по утрам свой обмен
веществ, может, это действительно что-то изменит?
- Да, Элли! - Магда видит все по моему лицу. - Встретимся завтра утром
в семь около центра досуга, идет?
- Не идет, - отвечаю я. Как я могу идти в бассейн, показывать всем
вокруг свое бледное китовое туловище? И все-таки... За полчаса плавания
можно сжечь столько калорий...
- Только один разочек, Элли. Пожалуйста. Будь лапочкой!
И я соглашаюсь. Только один разочек.
Практически весь вечер я занимаюсь тем, что разглядываю свое отражение
в чудовищном старом купальнике и все больше убеждаюсь, что мне ни в коем
случае нельзя выставлять напоказ эту жуткую желеобразную массу. И потом, что
делать с волосатыми участками? Я попробовала побрить себе подмышки, стащив
бритву у Анны, но порезалась, а это ужасно больно.
Я звоню Магде, чтобы все отменить. Она уверяет меня, что плавание
укрепляет мышцы, и обращает мое внимание на тот факт, что даже у самой
мощной пловчихи живот плоский, как стиральная доска, крепкая попка и тугие
бедра. Пока она говорит все это, я уныло щупаю свои дряблые телеса. В итоге
я все-таки соглашаюсь пойти.
Вставать в четверть седьмого - смерти подобно, но холодный воздух
слегка бодрит. До центра досуга я ковыляю трусцой, решив заодно добавить
физкультуры. Набрав приличную скорость, я оказываюсь на месте без трех минут
семь, двери еще закрыты. Небольшая кучка любителей фитнеса дожидается
открытия, прячась в капюшоны тренировочных костюмов. Магды пока не видно. Не
видно и стильного брюнета, который мог бы оказаться Миком. Я стою в школьной
форме, прижимая к себе портфель, и чувствую себя совершенно не на своем
месте. Наверное, все удивляются, что делает эта пухлая приземистая школьница
в фитнес-центре - скорее уж, ей надо в жирнес-центр. Вот уже какая-то худая
до зависти девчонка в зеленом спортивном костюме смотрит на меня в упор.
- Элли?
Я вздрагиваю, приглядываюсь... Худенькая девочка улыбается мне. Это Зои
Паттерсон!
Зои - наша школьная знаменитость. Она жутко умная. Ей бы сейчас
полагалось быть в десятом классе, но она перескочила через класс, чтобы
сдать выпускные экзамены на год раньше. Один бог знает, сколько экзаменов
она будет сдавать - десять, одиннадцать, может быть, даже двенадцать.
Спорим, по всем получит высший балл! Зои каждый год оказывается первой по
отметкам. И по рисованию тоже.
Поэтому я ее и знаю. Мы с ней обе подолгу торчим в кабинете рисования,
а когда миссис Лилли, учительница рисования, захотела украсить кабинет
стенной росписью, то попросила нас с Зои вместе расписать стену в обеденную
переменку.
Сначала мы с ней почти не разговаривали. Я думала, это потому, что Зои
старше меня и немножко задается, но потом поняла: на самом деле она
стесняется еще больше меня. Тогда я собралась с духом и заговорила с ней, и
оказалось, что она очень даже милая и веселая. К тому времени, когда роспись
была закончена (безумная сценка из жизни летнего лагеря с участием
всевозможных знаменитых женщин: у нас Вирджиния Вульф, подоткнув юбку,
полоскала белье в ручье, Джейн Остин в фартуке чистила картошку, сестры
Бронте, засучив рукава, жарили сосиски на костре, Флоренс Найтингейл
устанавливала палатку, Билли Холидей собирала цветочки, Мерилин Монро
развешивала белье, Фрида Кало разрисовывала резиновые сапоги)*, мы с Зои
успели крепко подружиться.
______________
* Вирджиния Вульф (1882 - 1941), Джейн Остин (1775-1817), сестры
Бронте - Шарлотта (1816-1855), Эмилия (1818-1848) и Анна (1820-1849) -
известные английские писательницы. Флоренс Найтингейл (1820 - 1910) - сестра
милосердия, основала первую в мире школу медицинских сестер в Лондоне. Билли
Холидей (1915 - 1959) - джазовая певица, исполнительница блюзов. Мерилин
Монро (1926 - 1962) - знаменитая киноактриса. Фрида Кало (1907 - 1954) -
американская художница, работавшая в Мексике.
Но в этом учебном году Зои не показывалась в кабинете рисования, и,
встречаясь в коридоре или в раздевалке, мы просто говорили "Привет" и
разбегались. Я думала, что я ей надоела, или, может, она считает меня
слишком маленькой, или ей просто не до общения из-за подготовки ко всем эти
страхолюдным экзаменам. Я говорю:
- Привет, Зои. Вот не ожидала тебя здесь встретить.
Мне казалось, что Зои относится к спорту примерно так же, как и я.
- Я каждый день сюда хожу, - говорит Зои. - Ты тоже пришла плавать?
- Да. Я обещала прийти с Магдой. Это моя подруга, знаешь? Которая
светленькая. Только неизвестно, когда она явится. Наверное, проспала.
Двери открываются. Я говорю, что еще подожду Магду, а Зои торопится в
раздевалку. Она раньше совсем не была такой худенькой. Теперь у нее
потрясающие, четко очерченные скулы. Спортивный костюм висит на ней мешком.
Зои никогда не была толстой, не то что я, но все-таки фигура у нее была
немного грушевидной формы, с довольно основательным задом. Может, плавание и
впрямь помогает!
Пожалуй, я могла бы тоже ходить сюда каждый день. Только не с Магдой.
Она приходит только в двадцать минут восьмого.
- Привет, Элли. Ой, просто ужас - вставать так рано, - ворчит она.
- Ты не рано, Магда, ты поздно!
Она не слушает меня и все оглядывается по сторонам, пока мы платим за
сеанс плавания.
- Ты видела кого-нибудь похожего на Мика, Элли? Знаешь, такой жутко
стильный брюнет.
- Не знаю. Мимо меня прошли толпы народа. Никого настолько потрясающего
я не видела, но ты же знаешь, у нас с тобой разные вкусы по части мальчиков.
- Можешь мне не рассказывать, - говорит Магда. - У тебя ведь кавалер -
Дэн.
- Он мне не кавалер, - говорю я.
- Тогда кто? - спрашивает Магда.
- Не знаю, - отвечаю я.
Когда-то Дэн так сильно втюрился в меня, что я просто не знала, куда
деваться. Мы с ним немножко поваляли дурака, все в рамках приличия, но это,
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |