– Она ему больше подходит, чем какие ни на есть знатные барышни. – И далее: – Пусть она и не красавица писаная, да носа не задирает и сердцем добрая. А для него краше нее нету, сразу видно.
Я тут же написала в Мур-Хаус и в Кембридж, сообщая о своем браке, и подробно объяснила, почему поступила так. Диана и Мэри от всего сердца меня поздравили, и Диана добавила, что приедет повидать меня сразу же, как кончится наш медовый месяц.
– Лучше ей не откладывать свой визит на такой долгий срок, Джейн, – заметил мистер Рочестер, когда я прочла ему письмо. – А не то она опоздает: ведь наш медовый месяц будет длиться до конца нашей жизни, и его счастье померкнет только над твоей или моей могилой.
Как принял это известие Сент-Джон, я не знаю, на мое письмо он не ответил. Однако через полгода он написал мне, хотя не упомянул ни про мистера Рочестера, ни про мой брак. Письмо его было спокойным и добрым, хотя и очень серьезным. С тех пор он поддерживает со мной постоянную, хотя и довольно редкую переписку: надеется, что я счастлива, и уповает, что я не из тех, кто живет в свете без Бога и помышляет лишь о земном и суетном.
Ты ведь не забыл малютку Адель, читатель? Я – нет. Очень скоро я попросила и получила у мистера Рочестера разрешение навестить ее в пансионе. Она так бурно обрадовалась, увидев меня, что я была растрогана. Выглядела она бледной и худенькой и сказала, что ей тут плохо. Я убедилась, что правила этого пансиона были слишком строги, а курс обучения труден для девочки ее возраста. И тут же забрала ее домой, намереваясь вновь взять на себя обязанности ее гувернантки. Но это оказалось невозможным. Ведь все мои заботы, все мое время теперь требовались другому: они были необходимы моему мужу. Поэтому я подыскала пансион с более мягкими правилами и достаточно близко, чтобы почаще ее навещать, а иногда и брать домой погостить. Я следила, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась. К новой школе она вскоре привыкла. Была там очень счастлива и делала большие успехи в учении. Со временем разумное английское воспитание избавило ее от большинства французских недостатков, и, когда она окончила курс, я нашла в ней милую, усердную помощницу – послушную, с добрым характером и с прочными нравственными началами. Своим благодарным вниманием ко мне и моим она давно полной мерой отплатила мне за то немногое, что было в моей власти сделать для нее.
Моя повесть приближается к концу. Несколько слов о моей семейной жизни, короткий взгляд на судьбы тех, чьи имена чаще всего встречались на этих страницах, – и мой рассказ будет завершен.
Я замужем уже десять лет. И знаю, что такое жить всецело ради того и с тем, кто тебе дороже всех на свете. Я считаю, что мне даровано высшее счастье, такое, какое невозможно выразить словами, ибо я – жизнь моего мужа, как и он – моя жизнь. Ни одна женщина не была ближе своему спутнику жизни, чем я, более кость от кости, плоть от плоти его. Общество моего Эдварда мне никогда не надоедает, а ему – мое, как не надоедает нам биение наших сердец, и поэтому мы всегда вместе. Быть вместе – это для нас одновременно и свобода одиночества, и радость общения. Мне кажется, мы разговариваем весь день напролет: разговаривать для нас – значит думать вслух, только с большей живостью и удовольствием. Я всецело полагаюсь на него, он всецело верит мне. Мы идеально подходим друг другу по характеру, и это рождает совершеннейшую гармонию.
Первые два года нашего брака мистер Рочестер оставался слепым. Быть может, именно это так нас сблизило, связало такими неразрывными узами! Ведь тогда я была его зрением, как до сих пор остаюсь его рукой. Я в буквальном смысле была (как он часто меня называл) зеницей его ока. Он любовался природой, он читал книги через меня, и я никогда не уставала рисовать словами луг, дерево, город, реку, облако, солнечный луч – все-все, что окружало нас, чтобы звуки производили на его слух то впечатление, какое свет уже не мог подарить его глазам. Никогда я не уставала читать ему, никогда не уставала сопровождать туда, куда он хотел пойти, делать для него то, чего он пожелал бы. И все это было для меня наслаждением, хотя и грустным, но самым глубоким, самым сладостным, – потому что он пользовался моими услугами, не испытывая тягостного стыда или унижения. Он так истинно любил меня, что принимал их охотно. И чувствовал, что я люблю его безгранично, а потому попросить меня о чем-то значило исполнить мое заветнейшее желание.
Как-то утром на исходе этих двух лет, когда я писала письмо под его диктовку, он нагнулся надо мной и спросил:
– Джейн, у тебя на шее какое-то блестящее украшение?
Это была золотая цепочка с часиками, и я ответила утвердительно.
– И на тебе светло-голубое платье?
Да, мое платье было светло-голубым.
И тут он сказал мне, что уже некоторое время ему кажется, будто тьма перед его уцелевшим глазом становится менее плотной, и вот теперь он в этом убедился.
Мы с ним поехали в Лондон. Он прибегнул к помощи именитого окулиста, и в конце концов этот его глаз вновь обрел зрение. Нет, и теперь он видит не очень четко, не может подолгу читать или писать, однако находит дорогу без посторонней помощи, небо для него больше не черная бездна, а земля – не черная пустота. Когда ему на руки положили его первенца, он смог увидеть, что мальчик унаследовал его глаза – такие, какими они были прежде, – черные, большие и сверкающие. В эту минуту он вновь возблагодарил Бога, карающего, но и милосердного.
Итак, мой Эдвард и я счастливы, и наше счастье тем полнее, что те, кого мы особенно любим, тоже счастливы. Диана и Мэри Риверс обе вышли замуж и по очереди раз в год приезжают погостить у нас, а мы гостим у них. Муж Дианы – капитан военного корабля, бравый офицер и отличный человек. Мэри вышла за священника, университетского друга ее брата, вполне заслужившего эту дружбу и по своим дарованиям, и по своим принципам. Капитан Фицджеймс и мистер Уортон любят своих жен и любимы ими.
Сент-Джон покинул Англию ради Индии. Он вступил на избранную им стезю и следует по ней до сих пор. Никогда еще столь мужественный пионер не пролагал дорогу среди диких скал и грозных опасностей. Твердый, верный, преданный, исполненный энергии и света истины, он трудится ради ближних своих, расчищает их тяжкий путь к спасению. Точно исполин, он сокрушает препятствующие им суеверия и кастовые предрассудки. Пусть он суров, пусть требователен, пусть даже все еще честолюбив, но суров он, как воин Великое Сердце, оберегающий вверившихся ему паломников от дьявола Аполлиона. Его требовательность – требовательность апостола, который повторяет слова Христа, призывая: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Его честолюбие – честолюбие высокой самоотверженной души, взыскующей обрести место в первом ряду спасенных – тех, кто непорочен стоит перед престолом Божьим, тех, кто разделит последние великие победы Агнца, тех, кто суть званые, и избранные, и верные.
Сент-Джон не женат и теперь уже не женится никогда. Труд его был по силам ему, а ныне труд этот близок к завершению – его дивное солнце спешит к закату. Его последнее письмо исторгло у меня из глаз человеческие слезы и все же исполнило мое сердце божественной радости: ему уже мнится заслуженная награда, его нетленный венец. Я знаю, следующее письмо, начертанное рукой мне не известной, сообщит, что добрый и верный раб наконец призван был войти в радость господина своего. Так к чему лить слезы? Никакой страх не омрачит последний час Сент-Джона, ум его будет ясен, сердце исполнено мужества, надежда неугасима, вера тверда. Залогом тому его собственные слова.
«Мой Господин, – пишет он, – предупредил меня. Ежедневно Он возвещает все яснее: "Ей, гряду скоро!", и ежечасно все более жаждуще я отзываюсь: "Аминь. Ей гряди, Господи Иисусе!"»
[1] Здесь и далее перевод стихов И. Гуровой.
[2] быть (фр.).
[3] «Чаю воскресения» (лат.).
[4] солидным (фр.).
[5] Это моя гувернантка? (фр.)
[6] Ну да, конечно (фр.).
[7] «Союз крыс», басня Лафонтена (фр.).
[8] «Что случилось? – спросила одна из крыс. – Говорите!» (фр.)
[9] Сударыни, кушать подано!.. Я уже очень проголодалась! (фр.)
[10] скажем в скобках (фр.).
[11] Возвращайтесь поскорее, мой дружочек, милая мадемуазель Джейн (фр.).
[12] друга, мистера Эдварда Фэрфакса де Рочестера (фр.).
[13] А это значит, что там есть подарок для меня, а может, и для вас тоже, мадемуазель. Ведь он говорил про вас, он спросил меня, как зовут мою гувернантку, а еще он спросил: «Это такая бледная худышка небольшого роста?», и я сказала, что да, потому что это ведь правда, мадемуазель? (фр.)
[14] Ведь правда, мсье, в вашем багаже есть подарок и для мадемуазель Эйр? (фр.)
[15] подарок (фр.).
[16] Моя коробка! Моя коробка! (фр.)
[17] Веди себя тихо, дитя, ты поняла? (фр.)
[18] О Боже! Какая прелесть! (фр.)
[19] и я на этом настаиваю (фр.).
[20] Я хочу его примерить!.. И прямо сейчас! (фр.)
[21] Идет мне мое платье?.. А туфельки? А чулочки? Смотрите, я сейчас начну танцевать! (фр.)
[22] Мсье, примите тысячу благодарностей за вашу доброту!.. Ведь мама так делала, правда, мсье? (фр.)
[23] именно так (фр.).
[24] пылкую страсть (фр.).
[25] атлетическую фигуру (фр.).
[26] кружева (фр.).
[27] грызя (фр.).
[28] Мой ангел! (фр.)
[29] мужской красотой (фр.).
[30] девочку (фр.).
[31] Что с вами, мадемуазель? Ваши пальцы дрожат словно листочки, а щеки такие красные, ну прямо как вишни! (фр.)
[32] туалеты (фр.).
[33] вышедшие из моды (фр.).
[34] Они переодеваются (фр.).
[35] Когда у мамы бывали гости, я ходила за ними повсюду: в гостиную и в их комнаты; я смотрела, как камеристки причесывают и одевают дам, это очень забавно! Ведь так и самой можно всему научиться (фр.).
[36] Ну конечно, мадемуазель, мы уже почти шесть часов ничего не ели (фр.).
[37] до чего же будет досадно! (фр.)
[38] Мадемуазель, можно мне взять один-единственный из этих чудных цветков? Только чтобы дополнить мой туалет! (фр.)
[39] хорошенькая мордашка (фр.).
[40] Здравствуйте, сударыни! (фр.)
[41] Тем хуже! (фр.)
[42] нежных чувств (фр.).
[43] Риччио, Давид – придворный музыкант шотландской королевы Марии Стюарт (1547-1582) и ее фаворит, был убит у нее на глазах.
[44] Джеймс Хепберн Босуэлл – шотландский вельможа и любовник Марии Стюарт. Женился на ней после убийства ее мужа, в организации которого обвиняли их обоих.
[45] с жаром (ит.).
[46] И думать не смейте! (фр.)
[47] Невеста! (англ.)
[48] Восточные властители, чтобы убрать неугодного вельможу, посылали к нему палача с шелковым шнурком, который затягивали у него на горле.
[49] Бытие, 24, 18.
[50] Название лондонской тюрьмы (второй слог well означает «колодец»).
[51] А вот и мистер Рочестер вернулся! (фр.)
[52] вечно (лат.).
[53] Добрый вечер! (фр.)
[54] просто обожает свою английскую мамочку (фр.).
[55] без мадемуазель (фр.).
[56] Ой! Как же ей там будет плохо – совсем неудобно! (фр.)
[57] настоящим выдумщиком (фр.).
[58] Волшебные сказки (фр.).
[59] на самом деле никаких фей не бывает, а если бы и были (фр.).
[60] чтобы утешиться (фр.).
[61] Но вот выступил вперед один из них, подобный звездной ночи… (нем.)
[62] Я взвешиваю помышления на чаше моего гнева, а дела – гирями моей ярости (нем.). (Цитаты из драмы Фридриха Шиллера «Разбойники», акт V, сц. I).
[63] диковинка (лат.).
[64] Для чего? (лат.)
[65] крестьянки (по-французски и по-немецки соответствено).
[66] Еще достаточно молод (фр.).
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |