ГЛАВРЫБА. — См. РЫБЬЯ ГОЛОВА.
РЫБЬЯ ГОЛОВА. — Священная. Или гниющая. Второстепенный артефакт Гражданской рыбной кампании. См. также: ГРАЖДАНСКАЯ РЫБНАЯ КАМПАНИЯ.
— С —
САБОН, МАРИ. — Напористый (агрессивный в своих взглядах) и зачастую блестящий историк, построившая свою репутацию на костях старших, пораженных любовью коллег. Девяносто-шестьдесят-девяносто. Рыжие волосы. Зеленые-презеленые глаза. Одевается элегантно. Улыбка — как пожар. Заклятый враг Джеймса Лаконда. В разговоре умеет осадить одним метким словом. Автор нескольких книг. См. также: ЛАКОНД, ДЖЕЙМС.
САФНАТСКАЯ ИМПЕРИЯ. — По части империй, в сравнении с этой владения Халифа выглядят жалкими наделами. Сафнатская империя продержалась полторы тысячи лет и в период своего расцвета охватывала большую часть двух континентов. Ее избираемые олигархами правители для закрепления своих побед обладали сверхъестественной способностью сочетать переговоры с безжалостным применением военной силы. При централизованной стабильности в государстве беспрецедентное обилие достижений в технологии и искусствах грозило сделать империю вечным государством. Однако череда немощных правителей, родившихся от брака между кровными родственниками, в сочетании с ослабляющими атаками на водные пути аанских пиратов в конечном итоге привели к распаду империи на пять частей. Главный советник последнего императора Самуэль Льюден сделал все возможное, чтобы сохранить центральное управление, но пять частей превратились в тридцать автономных регионов, которые затем раздробились на еще меньшие королевства. Пока наконец от некогда великой империи не осталось только призрачное эхо культурных влияний. Ради дополнительной информации обратитесь к единственной замечательной книге Мари Сабон «Сафнатское наследие». См. также: БЕДЛАМСКИЕ СКИТАЛЬЦЫ; САБОН, МАРИ; «ФРЭНКРАЙТ и ЛЬЮДЕН».
СВИРЕП, МАКСВЕЛ. — Автор романов «Полночь для Манфроя», «Трудный случай Сраха», «Возвращение Манфроя», «Срах наносит ответный удар», «Манфрой Возрожденный», «Срах Возрожденный», «Триумф Сраха», «Наследие Манфроя», «Мир Сраха», «Сын Манфроя», «Последний рубеж Сраха», «Мир без Сраха», «Наследие Сраха», «Сын Манфроя II», «Срах и Манфрой: утерянные мемуары» и, посмертно, «Конец наследия Сраха и Манфроя». См. также: БЕНДЕР, ВОСС; МАНФРОЙ; «ПОЛНОЧЬ ДЛЯ МАНФРОЯ»; СРАХ.
СВЯТОЙ ВОЛЬФРАМ-ВОЛОКИТА. — Живой святой, которого вышвырнули из Ордена Семяизвержения за то, что слишком регулярно мылся. См. также: ЖИВЫЕ СВЯТЫЕ.
СВЯЩЕННЫЙ КРАСНЫЙ ЦВЕТОЧЕК. — Одна из двух центральных идей в основе безымянной веры, основанной воинствующим философом Ричардом Питерсоном, вторая — уничтожение «Страттонистских цветов двухкамерного мозга». Питерсон рассказывал историю про священный красный цветочек, что растет у дороги на большинстве своих собраний, торжественных и прочих. Взятая из третьего тома его «Додекахедрона» («Книга Лепестка», главы 3-411 включительно), опубликованного в частном порядке «Священным братством Красной Тычинки», эта легенда обычно непонятна без специального теологического образования. См. также: ПИТЕРСОН, РИЧАРД; СТРАТТОНИЗМ.
СЕМЯИЗВЕРЖЕНИЯ, ОРДЕН. — Самый приятный и тем не менее самый социально неприемлемый изо всех орденов. См. также: ЖИВЫЕ СВЯТЫЕ.
СЕРЫЕ ПЛЕМЕНА. — Преемники аан на Южных островах. Неумолимые, образованные и варварские одновременно. С равным трепетом разрезают страницы книги и вспарывают животы врагам. Их попыткам закрепиться на континенте положил конец эрцгерцог Молида, испытывавший трепет, только вспарывая животы, и потому с большим пылом отдававшийся этому занятию. См. также: ААНДАЛИ, ОСТРОВ; КАНЮК, МОРСКОЙ; МОЛИДА, ЭРЦГЕРЦОГ.
СИГНАЛ, КЭДИМОН. — Исключительно любопытный религиозный деятель, сочетавший в своих поступках элементы вульгарного преступления с крайним почитанием духовной жизни. Он обучал самых успешных миссионеров, которые только покидали стены Морроуской духовной академии, и десять лет провел, учась у монахов Замилона. Знаменит своими пылкими лекциями о Живых святых и мучениках. См. также: ЗАМИЛОН; МОРРОУСКАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ.
СИМПКИН, УИЛЬЯМ. — Глава запутанной системы централизованных психиатрических учреждений Амбры и старший психиатрический дознаватель по текущим делам. Попутно писал художественные произведения и опубликовал несколько томов сочинений про управляемое мышью злое королевство. По сути, бессердечная каналья. См. также: БЕДЛАМСКИЕ СКИТАЛЬЦЫ.
СИРИН. — Писатель и редактор, родившийся вблизи прославленного Замилона. Известен в основном своими художественными произведениями, предположительно описывающими различные аспекты истории Амбры. Отрывок из мемуаров Дженис Шрик более полно характеризует эту личность.
«Когда я поступила на работу в „Хоэгботтон и Сыновья“, слава Сирина как писателя только-только начала распространяться. Как мифическое животное, по названию которого он взял себе псевдоним, его личность обладала столь же общими и тем не менее универсальными свойствами, что фактически не поддается описанию. Высокий или низкий? С кожей темной или светлой? С глазами зелеными или карими? И никакие наброски его внешности не передали бы бремени его личности (ведь он был переменчивым, озорным, всезнающим, так что невольно думалось, а вдруг он создал всех нас, а не только персонажа X, который раз за разом появляется в его произведениях). В редактирование других авторов Сирин привнес те же качества, которые можно найти в его сочинениях: он мог сымитировать любой стиль, будьте высокий или низкий, серьезный или комический, подражательный или оригинальный. Иногда казалось, сам город вышел из-под его пера — или, во всяком случае, благодаря его произведениям жители видели свой город в ином свете. Он был слишком высокого о себе мнения, но это высокомерие становилось переносимым из-за глубины его таланта, сравниться с которым могла только его дерзновенность. Однажды он в лицо оскорбил Предстоятельство в день церковного праздника. В начале своей карьеры он опубликовал всевозможные памфлеты и брошюры, выдавая литературные произведения за документальные, и наоборот. И его переполняло абсурдное ликование, когда читатель не мог найти разницу между ними. Самым известным его розыгрышем было эссе, озаглавленное „Ранняя история Амбры“, результатом которого стало его поступление на работу в „Хоэгботтон и Сыновья“ и которое со временем привело к тому, что „Хоэгботтон“ заказал брошюру по ранней истории города моему брату Дункану. Брат написал свою версию, учитывая замечания Сирина и памятуя об оригинальном тексте. Короче говоря, от Сирина вполне можно было ожидать, что в своих эссе он подделает роман или засушит литературную виньетку под скучную монографию. Еще он был скрупулезным переписчиком и бесконечными поправками (если бы Сирин только о том знал!) едва не довел до умопомешательства Дункана.
Кабинет Сирина, когда он возглавлял издательский отдел „Хоэгботтона и Сыновей“, являл собой гавань культуры в сердце тупого орудия алчности и менялся в зависимости от времени года. Зимой и ранней весной стол Сирина был погребен под контрактами, рукописями, заявками, записями об авансах и гонорарах и справочниками — для подготовки к изданию произведений в текущем году. По мере того, как шел год, эти горы исчезали со стола, пока к осени не оставалось ничего, кроме законченных книг, а место бумажных кип занимали журналы и газеты, чреватые мрачными и ликующими рецензиями на его детища. С зимой его стол снова скрывался под грузом обещанного и многообещающего. Вне зависимости от времени года в его кабинете витал чудеснейший запах, запах пергаментных страниц, чернил и только-только сошедших с печатного станка книг.
Одной из наиболее отличительных черт кабинета Сирина, помимо невероятных гор и залежей на его плодородном столе и извечного аромата сигар и ванили, было множество стеклянных трубок, изготовленных для него одним стеклодувом, беженцем из Морроу. Стеклянные трубки теснились и высились на столике у овального окна, выходившего на бульвар Олбамут. В каждом крохотном вырезанном в стекле углублении обитала гусеница, куколка или уже вылупившаяся бабочка.
Сколько раз, когда его секретарь проводила меня к нему, я видела, как он возится со своими питомцами, но лучше всего я помню, как Сирин стоял, оплакивая мертвую бабочку. Он только что вернулся из вынужденного отпуска на Южные острова, вызванного его участием в Гражданской рыбной кампании. В своем отглаженном сером костюме и бордовых ботинках он выглядел загорелым и отдохнувшим, но с этой элегантностью дисгармонировал кричащий пестрый галстук, который постыдился бы носить даже клоун: галстуки были единственным пороком Сирина. За годы его волосы понемногу отступали ото лба, все больше открывая узкое и умное лицо. Я была знакома с ним много лет и тем не менее совсем его не знала.
Услышав мои шаги, Сирин резко обернулся, за очками в серебряной оправе взгляд ярких глаз казался рассеянным. Он пригвоздил меня своим знаменитым взглядом, способным видеть сквозь стены и заставить говорить даже самых упрямых труффидианских монахов. Через три недели эта элегантная личность предаст „ХиС“ ради должности в „ФиЛ“. Через полгода он вновь пройдет по улицам Амбры, как будто этого предательства не случилось вовсе.
— Только посмотрите, — сказал он, — моего любимого сапфирового капана колонизировали серошапки. — Его простертые, испачканные спорами микофитов руки, в которых лежал смятый трупик обожаемой бабочки, казалось, принадлежали пианисту, а не редактору.
Мы встретились на полпути между дверью и его драгоценными стеклянными дворцами. Я долго смотрела на существо в его руках. Верно: мертвая бабочка была полностью покрыта изумруд-но-зелеными микофитами. На расправленных крыльях выросли тысячи микофитных колонистов с красными утолщениями на концах, которые напоминали нагромождение антенн. Бабочка походила на замысловатую, усеянную драгоценностями заводную игрушку. Она была красивее, чем когда-либо при жизни, — не просто бабочка, задыхающаяся от микофитов, но совершенно иное, новое создание. Даже текстура экзоскелета как будто изменилась, стала более податливой. Я глядела на нее со внезапным страхом, которому не могла подыскать ни причины, ни имени. Она как будто свидетельствовала о процессе, который начал поглощать моего брата в его изучении серошапок.
— Ужасная, бессмысленная утрата, — продолжал Сирин. — Позор мэнзинкертского размаха.
— Да, — ответила я, — позор, — но не могла бы сказать, имел ли он в виду бабочку или нечто иное, неуловимое и более опасное».
См. также: ГРАЖДАНСКАЯ РЫБНАЯ КАМПАНИЯ; ЗАМИЛОН; МИКОФИТЫ; ШРИК, ДУНКАН.
СКАМУ. — Гордый и замкнутый народ, хорошо приспособленный к снегу в ледяных северных регионах. Некоторые историки пытались связать скаму с Замилоном, утверждая, что эту крепость-монастырь построили праотцы скаму. См. также: ЗАМИЛОН.
СОФИЯ, ОСТРОВ. — Остров, названный в честь жены Мэнзикерта I и расположенный на реке Моль к северу от Амбры. Некогда передан последним капаном Амбры Джоном Голинардом «Хоэгботтону и Сыновьям» в обмен на крайне необходимые казне деньги. Компания «ХиС» создала там базу для своих торговых операций, но около пятидесяти лет назад сдала восточную часть острова «Фрэнкрайт и Льюден» в обмен на право торговли на рынках Морроу. В последние годы остров стал полем битвы между «ХиС» и «ФиЛ», что затруднило сообщение между Севером и Югом, поскольку обе стороны взимают все более абсурдные пошлины с судов, желающих проплыть мимо острова. См. также: «ФРЭНКРАЙТ и ЛЬЮДЕН».
«СПОРА СЕРОШАПКИ». — Таверна, в которой была написана значительная часть «Ранней истории» Дункана Шрика. Чудесное убежище, более полно описанное в «Хоэгботтоновском путеводителе по барам, кабакам, постоялым дворам, ресторанам, борделям и надежным явкам».
СПЭКЛНЕСТ, ЭДГАР. — Автор культового романа «Лорд Гуд и Невидимая кальмариха». Спэклнест происходил из аристократической семьи и жил в усадьбе на болотах к западу от Амбры со своими матерью, бабушкой и сестрой. В кабинете на третьем этаже с окном, выходившим на реку Моль, он часами писал в черном блокноте, раз в несколько месяцев посылая очередной рассказ в журнал «Страшные сказки», который эти тексты отвергал, поскольку редакторы их не понимали, или в альманах «Горящие листья», который их отвергал, поскольку был для них слишком консервативным. Со временем друг семьи убедил Департамент лицензий на издание газет Амбры напечатать первый сборник рассказов Спэклнеста под названием «Шрамы и другое оружие». Изо всего тиража сборника, вышедшего в твердом переплете, было продано только двадцать пять экземпляров, и Департамент лицензий на издание газет Амбры выбросил Спэклнеста из своей конюшни ходовых авторов. На протяжении нескольких лет Спэклнест не предпринимал попыток опубликовать свои произведения, но посвятил себя написанию рассказов, которые со временем станут классикой, будучи изданы посмертно «Фрэнкрайт и Льюден» в сборниках под названием «Тьма за краем ночи» и «Мрачно поет жаворонок за пеленой». «ФиЛ» также посмертно опубликовало его «Лорда Худа», произведение, которое хорошо продавалось и принесло Спэклнесту его нынешнюю славу культового писателя. По написании «Лорда Гуда» удрученный Спэклнест бросил как литературные занятия, так и дом своих предков, перебравшись в небольшую квартирку на бульваре Олбамут и приняв должность архивариуса в Морхаимском музее. В последние годы жизни под псевдонимом «Анна Снеллер» он опубликовал ряд нехудожественных произведений, включая «Историю бродячих медицинских шоу и гнусных цирков». Роман «Лорд Худ» и короткие рассказы были найдены среди его имущества после его смерти от ножевых ран, нанесенных монето-ножом Порфола во время особенно бурного и полного насилия Праздника. См. также: «ГОРЯЩИЕ ЛИСТЬЯ»; МОРХАИМСКИЙ МУЗЕЙ; ПОРФОЛ; «СТРАШНЫЕ СКАЗКИ»; «ФРЭНКРАЙТ и ЛЬЮДЕН».
ЭКСПОНАТ 7: СОВРЕМЕННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ АВАНГАРДНОГО ЗАПАДНОГО ЖИВОПИСЦА ОРИМА ЛЭКПУЛА, НАЗВАННАЯ «ЯЗВА ГАНГРЕННИЦЫ 3»; ВЫСТАВЛЕНА В МОРХАИМСКОМ МУЗЕЕ, КРЫЛО «СОВРЕМЕННЫЕ ХУДОЖНИКИ».
СРАХ. — Злодей в детективно-приключенческом сериале Максвелла Свирепа о похождениях Манфроя и Сраха. В первом романе «Полночь для Манфроя» Срах описан как «высокий мужчина, настолько худой, что если смотреть на него сбоку, он почти сливается с тенями, уже завладевшими его душой. Его взор, когда он обращал его на кого-либо, являл этому человеку разложение его собственной морали, столь мертвыми и закоренелыми во зле были его глаза. Грива черных волос служила ему плащом в его черных делах». Тем не менее к роману «Последний рубеж Сраха» он назван попеременно то «кряжистым», то «тучным», то «чахлым», одновременно «черным, бегущим у самой земли жуком» и «клочком дымки, оторвавшимся от ветра в заоблачных высотах» с грязно-белокурыми волосами, а позднее с «рыжеватыми кудрями, как змеи свисавшими у него до пояса», — возможное свидетельство того, что Свиреп устал от своего сериала. См. также: МАНФРОЙ; «ПОЛНОЧЬ ДЛЯ МАНФРОЯ»; СВИРЕП, МАКСВЕЛЛ.
СТОКТОН. — Еще скучнее, чем Морроу. С тем же успехом мог бы быть населен мартышками или слонами. Не имеет даже религиозности института, чтобы спасти его от скуки. Между прочим, родина Дункана Шрика. См. также: БАСКЕР, АЛАН.
СТРАТТОНИЗМ. — Веря в миф о двухкамерном мозге, стратоннисты всегда конфликтовали с последователями Ричарда Питерсона, в первую очередь потому, что ни одна из этих религий не в силах понять собственного учения, не говоря уже о теологии оппонента. Типичный отрывок из руководства по страттонизму «Осознание происхождения двухкамерного прорыва» выглядит следующим образом: «Сопребывание и ментальное схватывание монизма в духе гравитационных затуханий и синапсических пароксизмов разума не может быть рассмотрено в каком бы то ни было разборе сцепленных нарратизаций даже с учетом слорбенкианских билатеральных допущений». На одном рисунке в данной книге изображен мозг со множеством стрелок, указывающих на «Бандиакскую впадину галлюцинаций», «Билатеральный импульс конвульсий» и «Истоки ереси Ричарда Питерсона». Вера в то, что мозг может говорить с самим с собой, привела к ряду сумбурных бесед на собраниях страттонистов. См. также: ПИТЕРСОН, РИЧАРД.
«СТРАШНЫЕ СКАЗКИ». — Журнал приключенческих рассказов в жанре хоррор, издаваемый и публикуемый выдающимся эксплуататором Матье Палвэном. Конюшня авторов Палвэна включала таких писак, как Рейчел Торленд, Джеррольд Пиклин и Зальцберт Флондер. «Страшные сказки» приобрели популярность в основном за счет быстрого распространения типографических ошибок на страницах журнала, что сделало его любителем приверженцев «случайно найденного объекта» в рамках движения «новое искусство». Николас Шпорлендер среди прочих получал жестокое удовольствие оттого, что писал в редакцию по таким вопросам, как «Почему неуместное удаление (дважды!) крайне важной конечной гласной из слова „графиня“ в рассказе Зальферта Флондера „Мучительная любовь на среднем плане“ превращает замысел автора из сентиментального в бытовой». См. также: «НОВОЕ ИСКУССТВО»; «ПОЛНОЧЬ ДЛЯ МАНФРОЯ», ШПОРЛЕНДЕР, НИКОЛАС.
СЪЕДЕННЫЙ КОРАБЛЬ. — См. также: «ДРОЗД».
— Т —
ТАРБУТА, АРКА. — Ричард Тарбут был состоятельным человеком, которому нравилось, чтобы его именем что-нибудь называли. Одно из названных в его честь строений — Арка Тарбута. В Амбру Тарбут переехал из Морроу, где среди прочего торговал буржуйками и канарейками. Давая деньги на возведение арки, Тарбут поставил лишь одно условие: чтобы, когда она будет закончена, ему и его семье позволили взобраться по лестнице-стремянке наверх устроить и там вечеринку. Он действительно вскарабкался наверх, но, донимаемый тинной осой, потерял равновесие, упал и разбился, так что от него осталось мокрое место, и тем самым он достиг того состояния, в котором пребывает Брэндон Мэп. См. также: МЭП, БРЭНДОН.
«ИСКУССТВО ТЕНИ», ДВИЖЕНИЕ. — На самом деле движение было предметом порицания самих «художников тени», которые при помощи своих тел и послеполуденного солнца создавали произведения значительного величия и красоты на площади Трилльяна, посрамляя также собирающихся тут Живых святых. См. также: «ГАЛЕРЕЯ ТАЙНЫХ УВЛЕЧЕНИЙ»; ЖИВЫЕ СВЯТЫЕ; «НОВОЕ ИСКУССТВО».
ТРИЛЛЬЯН, ВЕЛИКИЙ БАНКИР. — Один из величайших правителей, каких только знала Амбра. При Трилльяне Амбра превратилась не только в миниатюрную империю, но также, что важнее, в центр коммерции и финансов. Амбрские банки распространили свое влияние по всему континенту, и в определенный момент на их долю приходилось семьдесят пять процентов всех финансовых операций юга. Более чем любой другой правитель до него Трилльян сумел подорвать могущество брейгелитов посредством методичного лишения их капиталов и ресурсов. Как это ни странно, своим падением он обязан свиньям кейбабари. Рабски покорный своей любовнице, он ощетинился на предполагаемое оскорбление, нанесенное ей неким заводчиком кейбабари, и подписал указ, согласно которому кейбабари больше не считались пригодными в пищу и должны быть изгнаны из города. Всего полгода спустя капан-говорильня, ратовавшая за реставрацию старого режима и субсидируемая могущественным свиным картелем, свергла Трилльяна. См. также: КЕЙБАБАРИ.
— Ф —
ФОРМИЗМ. — Побочное и не признаваемое академической наукой ответвление микологии, опирающееся на форму гриба для определения его ядовитости. Большой популярностью не пользуется. См. также: МИКОФИТЫ.
«ФРЭНКРАЙТ и ЛЬЮДЕН». — Пронырливое и изворотливое издательство, руководимое Л. Гауди и его семьей. Известно своими коварными маркетинговыми стратегиями; также не раз обвинялось в пособничестве серошапкам. Фирма «Фрэнкрайт и Льюден» была основана в годы упадка Сафнатской империи и претендует на звание старейшего издательства, по сей день выпускающего книги на Южном континенте. Опубликованные «Фрэнкрайт и Льюден» книги сорок три раза запрещались Труффидианским Предстоятельством. В последнее время, проникнув в другие области коммерции, «ФиЛ» фактически вступила в войну с «Хоэгботтоном и Сыновьями» за владение островом София. См. также: БАНКОВСКИЕ ВОИТЕЛИ; МЕМОРИАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА ИМ. МЭНЗИКЕРТА, ОЛБАМУТ, БУЛЬВАР, «ПОЛНОЧЬ ДЛЯ МАНФРОЯ»; САФНАТСКАЯ ИМПЕРИЯ; СОФИЯ, ОСТРОВ; «ХОЭГБОТТОН И СЫНОВЬЯ».
— X —
ХАЛИФ. — Любой из восьмидесяти следовавших один за другим правителей великой западной империи. Известны тем, что инкогнито идут на большой риск. Часто убиваемы при причудливых обстоятельствах, мрачного, но комического характера. Согласно одной из наиболее абсурдных теорий, выдвинутой историком Мари Сабон, Самуэль Тонзура был Халифом инкогнито. Со временем халифские ученые изобрели такие современные устройства, как микроскоп, пушка, телефон и сыротерка. См. также: АМБРА; БАНКОВСКИЕ ВОИТЕЛИ; БАСКЕР, АЛАН; БРЕЙГЕЛЬ, МАЙКЛ; КАЛЕЙСКИЕ ПОВАРА; КАНЮК МОРСКОЙ; ЦАРСКИЙ ГЕНЕАЛОГ.
ХОЭГБОТТОН, ГЕНРИ. — Добрый друг и помощник.
ХОЭГБОТТОН, РИЧАРД. — Благодаря этому представителю рода, Хоэгботтонам после нескольких фальстартов удалось наконец закрепиться в Амбре. За двадцать лет Ричард Хоэгботтон раздавил своих основных конкурентов Слэттери и Ангдома и основал сеть коммерческих предприятий, которая на сегодняшний день простирается от Южных островов до земель скаму. См. также: ХЮГГБОУТЕН.
«ХОЭГБОТТОНОВСКИЙ СПРАВОЧНИК МЕЛКИХ ТУЗЕМНЫХ МЛЕКОПИТАЮЩИХ». — Полный справочник по увлекательному множеству мелких туземных млекопитающих, встречающихся в южном климате, включая тарьсера, морщиногуба летучемышевого и лунокрысу. Пространный и волнующий раздел о брачных танцах косматых мартышек уже давно считается эксцентричной классикой. См. также: «БОРХЕСОВСКАЯ КНИЖНАЯ ЛАВКА»; ДЭФФЕД, КСАВЬЕ; КЕЙБАБАРИ; ЛУНОКРЫСА; ТРИЛЛЬЯН ВЕЛИКИЙ БАНКИР.
ХЮГГБОУТТЕНЫ. — Клан конных кочевников, чья прародина расположена на далеком западе, в окрестностях Низимии. Этот жестокий народ был вытеснен с востока еще более свирепыми харагк. Хюггбоуттены изгнали из долины Якуда ее мирных обитателей и включили в свою культуру такие типично якудские ремесла, как ткачество. Изгнав харагк за пределы империи, армии Халифа повернули в Якуду, раздавив хюггбоуттенов как политическое и культурное объединение. Остатки хюггбоуттенов бежали в северную тундру и со временем были ассимилированы населением северо-восточных областей, как то Урлкиндер, Морроу и Никея. Некоторые представители клана сменили свое имя на имеющее более восточное звучание «Хоэгботтон», и со временем их потомки (и прежде всего Ричард Хоэгботтон) основали торговую империю «Хоэгботтон и Сыновья». Хюггбоуттены славились своим умением объезжать лошадей и сложными похоронными ритуалами. После смерти вождя хюггбоуттенов с его тела снимали кожу с головы до пят, органы извлекали и мумифицировали. Жрецы совершали обряды очищения над оставшимся скелетом и плотью, выложенными на носилках для сушки. Затем они обрабатывали дубильными веществами снятую кожу, и художник клана татуировал ее сценами из прижизненных подвигов вождя. Затем мумифицированные органы помещали в высушенный скелет, поверх которого натягивалась кожа, начиная с черепа. Следующая стадия погребения заключалась в ритуальном забое лошадей вождя, его слуг и его жены. Лошадей трансформировали в животных-духов, привязывая к их головам рога и покрывая их шкуры магическими символами. Затем хюггбоуттены выкапывали огромную яму, строили в ней небольшой дом, вокруг которого сажали деревья и кустарники и в разные комнаты которого помещали вождя, лошадей, слуг и жену. Затем следовал десятидневный траур, после которого яму засыпали, погребая и дом, и мертвецов. Выждав две недели, хюггбоуттены строили на поверхности идентичный дом над домом закопанным. Этот дом заполняли мелкими камешками, которые самые быстрые всадники привозили от любого ближайшего водоема и которые осторожно складывали в дом девственницы не старше 18 лет. Как только дом заполнялся камнями, верховный жрец хюггбоуттенов освещал землю, и поверх дома раскидывали шатер, сшитый дюжиной женщин-хюггбоуттенов. Затем старший отпрыск вождя поджигал полотняный шатер, пламя пожирало деревянный дом, оставив по себе лишь опаленные камешки. Тогда в память о своей утрате каждый член клана брал по камешку, пока они еще не остыли, и хранил их при себе еще шесть недель, по истечении которых должен был закопать камешек в том месте, где в тот вечер разбили лагерь. Затем каждый член клана вырезал из ветки «животное подобие» павшего вождя и втыкал его в землю, дабы обозначить место, где закопан камешек. Если через год клан возвращался на то же место и находил все камешки там, где их закопали, считалось, что душа вождя успешно достигла иного мира. Однако если не был найден хотя бы один камешек, долг обязывал хюггбоуттенов вернуться на место погребения и построить там еще один дом с камешками, сшить еще один шатер и повторить всю процедуру сызнова. Со временем, рассеянные Халифом, хюггбоуттены отказались от этого ритуала просто потому, что не имели времени его соблюдать. См. также: ХОЭГБОТТОН, РИЧАРД; ЯКУДА, ДОЛИНА.
— Ц —
ЦАРСКИЙ ГЕНЕАЛОГ. — Должность в Халифской империи, связанная с большой секретностью. Только царский генеалог знает, кто собственно является Халифом, но предать огласке может только самые туманные факты. Хотя эту теорию невозможно доказать, многие историки, включая и вашего покорного слугу, полагают, что в ряде случаев царский генеалог на самом деле и был Халифом. См. также: ХАЛИФ.
— Ш —
ШАПОЧНИКИ. — Отдельные личности, нанимаемые для очистки канализации. Профессия требует хладнокровия и хитроумия в связи с большой вероятностью встретить серошапок. Самая опасная обязанность заключается в прокатывании огромного шара из металла и дерева по главному отрезку амбрской канализации, идущему приблизительно под всем бульваром Олбамут. Цель прокатывания этого изобретенного Порфолом и окрещенного «Монстром» шара — устранить из туннеля все помехи. Иногда прокатывающие шар встречают на своем пути раздавленные, но тем не менее смертоносные останки микофита или серошапки. Предводителей команд шапочников называют «мартиганами». См. также: МАРТИГАН, РЕД; МОНСТР; ОЛБАМУТ, БУЛЬВАР; ПОРФОЛ.
ШАРП, МАКСИМИЛЛИАН. — Вероятно, самый талантливый и тем не менее самый предосудительный писатель, когда-либо рождавшийся на Юге. Изо всех поносных историй, рассказываемых о нем издателями и редакторами, только одна подтверждена документально и относится к его сотрудничеству с «Фрэнкрайт и Льюден». Шарп регулярно публиковал свои произведения в периодических изданиях, брошюрах и отдельными книгами «Фрэнкрайт и Льюден». Один раз он как будто без понимания отнесся к данной ему Эндрю Льюденом (его редактором) за торжественным обедом характеристике (Льюден назвал его «несколько высокомерным») и направил Льюдену следующее послание (если верить очевидцам, по прочтении Льюден раздвинул губы в улыбке, выбросил письмо и немедленно велел уценить все еще не распроданные книги Шарпа):
От: лорда Шарпа I, ревностного хранителя Священных Слов и попечителя Факела Жизни.
К: Эндрю Льюдену, приземленному подлецу, ревностному хранителю низменного села и попечителю писателей, временно попавших в безвыходное положение.
В ответ на: послание под Троицу, отвечая на последнее письмо и презренное замечание Эндрю Льюдена в год 34 правления лорда Шарпа. Впредь и с поспешностью настоящим:
Дорогой Льюден:
(1) Лорд Шарп благодарит вас за ваше высоко оцененное, пусть даже краткое и гнусное письмо на прошлой неделе и молит сказать вам (поскольку сам он занят Исключительно Важным Делом Писания и Редактирования и не имеет времени общаться с редакторами родом из самых отдаленных и убогих уголков сего континента), что удостоил вниманием экземпляр последнего номера вашего журнала с напечатанным в нем возвышенным рассказом «Слава, которая есть я», вы упустили поместить Его имя достаточно крупным шрифтом на обложке — как и не поставили Его имя первым и в ущерб всем прочим (менее значимым) именам на означенной обложке. Более того, его рассказ не был напечатан в журнале заглавным, не сопровождался тщательно продуманной иллюстрацией и, наконец, прилагающаяся к произведению биография не была достаточно пространной, не освещала адекватно карьеру лорда Шарпа и не указывала (как это делается обычно с трудами лорда Шарпа, что, без сомнения, является общеизвестным), что Шарп «главнейший писатель Своего или любого другого поколения».
(2) Это серьезные проступки, мистер Льюден, и лорд Шарп, хотя не слишком ими озабочен в связи с малым тиражом и низкой оплатой в вашем журнале, недоумевает, почему вы так жаждете подвергнуться Его гневу. Без сомнения, соблаговолив предложить вам Возвышенную Перепечатку произведения, опубликованного несколькими годами ранее, он возложил на вас священнейший долг: уместное представление не только Творения Шарпа, но и Его Образа. Если у вас не оказалось в наличии иллюстрации, лорд Шарп был бы рад — через одного из своих многочисленных приближенных — предоставить вам глянцевое Изображение Своего Прославленного Лица в три четверти. Это не только отвечало бы требованиям, но было бы более совершенно благодаря чудесному совершенству Лика Шарпа, нежели любая другая иллюстрация (разве что, разумеется, подобная мифическая иллюстрация вышла бы из-под пера самого лорда).
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |