Хэл не сводил глаз с Тристана, пока друг снимал одежду и перевоплощался. И не глядя,
он
знал, что за спиной появился огромный желтый дракон.
Рис хлестнул длинным тонким хвостом, ближе к концу напоминавшим лезвие, и от
удара по
пещере прокатился грохот. Нужно отдать Тристану должное, он не сжался от страха, просто
потрясенно уставился на Риса со смесью любопытства и тревоги.
Тогда Хэл тоже перевел взгляд на старого приятеля, на линию костяных отростков, что тянулась по его затылку. Золотистые драконьи глаза, широко раскрытые и сияющие,
наблюдали
за Тристаном.
В то же мгновение одновременно обратились Бэнан и Гай. Теперь, когда иную форму приняли сразу три Короля, места в пещере стало совсем мало. Хэл указал на Бэнана,
темно-
синего дракона, и Гая, чья окраска оказалась глубокого алого цвета.
— Вот то, чем мы являемся.
— Так вы... в смысле, мы — действительно драконы? — спросил Тристан.
— Не совсем. Мы и драконы, и люди, однако не можем считаться ни теми, ни другими полностью. Лишь наполовину.
— Почему?
— Драконы правили миром задолго до появления смертных. Когда были созданы люди,
Повелителям Драконов даровали человеческую природу, чтобы мы смогли стать частью обоих
миров. Предполагалось, что жить наши расы будут в гармонии. Так оно и было. Какое-
то время.
— Где сейчас драконы?
Хэл глубоко вздохнул, стоило ему подумать о своем клане, как грудь пронзила резкая боль.
— Когда люди объявили на нас охоту, пришлось заставить их уйти в иное измерение, туда, где безопаснее. Пытались убедить смертных, что убивать драконов — значит губить себя самих
и собственную планету, но нам не поверили.
— Однако вы, Короли, остались.
— Да, — мягко произнес Хэл. — Мы остались, чтобы охранять портал. Но это уже другая
история. Сейчас тебе нужно сменить форму, чтобы узнать, каким кланом будешь править. И
принять дракона как часть себя самого.
Тристан прислонил меч к валуну и окинул взглядом троих сородичей.
— Что нужно делать?
Хэл ожидал перевоплощения почти с тем же нетерпением, что и следующего поцелуя с Кэсси.
— Почувствуй дракона внутри. Первое изменение формы может оказаться мучительным, но
чем чаще ты превращаешься, тем меньше боль. Дракон — твоя сущность, вызвать его ничего не
стоит. Смотри.
Хэл закрыл глаза и подумал о клане, которым правил, о том, каково было чувствовать ветер в
крыльях, когда он парил в небе. И ощутил, как изогнулась татуировка на груди за секунду до
обращения. Хэл вновь взглянул на Тристана уже изумрудно-зелеными глазами дракона.
— А цвет имеет значение? — спросил Тристан.
Хэл кивнул, ожидая, когда тот перевоплотиться, чтобы получить возможность общаться мысленно, как это делали все крылатые.
— Так значит, цвет определит, какому клану я стану Королем? Хэл снова кивнул.
Тристан стянул джинсы и, закрыв глаза, повернулся к остальным. Хэл, Рис, Бэнан и Гай внимательно наблюдали за ним. Почти за гранью понимания был уже сам факт
появления
нового Короля. Сначала пробудились Серебряные, теперь вот это. В битве с людьми погибли
слишком многие, а драконы остались без правителей. Хэл и остальные приняли на себя
эти свой
обязанности, но совсем иначе дела обстояли в те времена, когда в каждом клане был Повелитель. С тех пор, как они последний раз учили Короля менять форму, минула
вечность.
Хэл лишь надеялся, что новичок все сделает правильно. Едва эта мысль мелькнула в
голове, как
татуировка Тристана пришла в движение. Мужчина закричал, его кости с треском ломались, он
превращался... в дракона янтарного цвета.
— Ничего себе… — прозвучал голос Риса в сознании Хэла.
А тот на миг утратил дар речи. У этого клана не было Короля так давно, что они уже и забыли, когда погиб последний. Повелитель Янтарных был убит еще до войны, и то, что
сейчас
они обрели нового правителя, казалось едва ли не чудом.
— Что за черт? — качнув огромной головой, мысленно произнес Тристан.
Хэл оглядел новичка. Тот оказался коренастым, с чешуйками цвета полированного янтаря.
Длинный хвост заканчивался жалом. А лапы — пятью длинными когтями. Он хлопал огромными крыльями темно-золотистого цвета, поднимая вокруг ветер. Нижнюю
челюсть
дракона украшали похожие на лезвия костяные пластины, и костяные же наросты окружали
ноздри. Глубоко посаженные глаза цвета зеленого яблока внимательно наблюдали за остальными.
— Впечатляюще, — заметил Бэнан. Хэл усмехнулся.
— Очень.
— Я слышу ваши голоса в голове, но рты не раскрываются, — произнес Тристан. Рис фыркнул.
— Ты что, пропустил ту часть, где говорилось о нашем могуществе, парень? Мы драконы. И
владеем магией. А еще нам не нужны рты, чтобы разговаривать. Тристан расплылся в улыбке.
— Думаю, быть Королем мне понравится.
Он оглянулся, внимательно осмотрел оба крыла, потом с шумом захлопал ими.
— Мы можем летать?
Гай рассмеялся и тоже взмахнул крыльями.
— О да. Не то, чтобы была возможность делать это так часто, как прежде, но летать мы, безусловно, можем.
Один за другим они приняли человеческую форму и оделись. Хэл натягивал джинсы, когда Тристан спросил:
— А для чего нужен меч?
— Меч — это часть тебя, — ответил Рис. — Часть, данная нам, как людям. А также это единственный способ, каким один Король может убить другого в человеческом обличье. Тристан нахмурился.
— Разве ты не сказал, что мы бессмертны?
— Ну, любого бессмертного можно так или иначе уничтожить, — заметил Хэл. — Мы почти
неуязвимы для оружия, созданного людьми. Раны быстро заживают. Убить способен лишь меч в
руках Короля, если дракон примет форму человека.
— Или можно сражаться в истинных обличьях, — закончил Гай.
— Значит, другие Короли были убиты? — спросил Тристан. Бэнан глубоко вздохнул.
— К сожалению, да. Прежний Повелитель Янтарных давным-давно погиб в бою.
— Почему я стал Королем?
Рис окинул Тристана взглядом синих как море глаз.
— Очень хороший вопрос, на который, надеюсь, Кон сможет ответить.
— Кон?
— Константин, — ответил Хэл. — Король Королей и правитель Золотых.
Тристан потер татуировку — было ли то признаком растерянности или нет, Хэл пока не понял. Эти изображения действительно двигались. Так Повелителя Драконов отличали
от
смертного. Хэл слушал вполуха, как Тристану рассказывают о прыжках во времени и необходимости всегда оставаться рядом с владениями Дрэгэнов, и молча следовал за остальными. Сейчас они перейдут в другую пещеру, обитель Серебряных.
— Но… почему? — удивился Тристан, увидев пленников.
— Ульрик, их Король, приказал клану уничтожить человечество, — ответил Бэнан.
— Гладко и аккуратно сказано. А если в подробностях?
Хэла впечатлила сообразительность Тристана. Они с Ульриком были близкими
друзьями.
Поэтому и ранило так сильно предательство Серебряного.
— Это была месть людям за охоту на драконов, — ответил Гай. — Женщина Ульрика, смертная, предала его. Помогала своим убивать наших сородичей. А Ульрик развязал
войну.
— Хотя Кон это запретил, — добавил Бэнан.
Хэл прикоснулся к металлическим решеткам, сдерживающим Серебряных.
— Ульрик понятия не имел, что его предали.
— Это выяснили мы.
— И положили конец предательству, — жестко заявил Гай. Хэл взглянул на друга.
— Да. Положили. Мы убили ту женщину до того, как Ульрик узнал о случившемся.
— Но это лишь подтолкнуло его к действиям, — сказал Рис. — Смерть той человечки и
ее
подлость заставили одного из нас избрать путь, с которого он уже не свернул. Ульрик
желал
войны, а Кон запретил ему мстить. Поэтому, вместо того, чтобы убивать людей, он принялся за
нас.
Оттолкнувшись от решетки, Хэл слегка хмыкнул.
— Война. Была бы, допусти мы мысль о том, чтобы присоединиться к Ульрику в охоте
на
смертных, — теперь Хэл встретился взглядом с Тристаном. — Люди убивали драконов, сородичей, о которых мы должны были заботиться.
— Но на Королях лежала и иная обязанность — защита человечества, — мягко добавил
Гай.
Бэнан потер ладонью лицо.
— Действия Ульрика навлекли на него проклятье. Он пошел против приказов Кона. И безжалостно уничтожал смертных, даже когда тот потребовал прекратить бойню.
— И что произошло потом? — спросил Тристан.
Хэл опустил голову, в памяти всплыли картины, которые он всей душой желал бы
забыть.
— У Кона не осталось выбора. Он лишил Ульрика меча и магических сил, равно как и возможности разговаривать с драконами. Мы постарались захватить как можно больше Серебряных и чарами погрузили их в сон.
— Ульрик все еще Король, — произнес Бэнан. — Он всегда будет Королем. Но даже если его
клану суждено пробудиться, он не сможет говорить с ними как Повелитель, и способности
менять форму — у него тоже нет. Вот так и живет день за днем, все время, что мы за
ним
наблюдаем. А наблюдаем мы постоянно.
О событиях того давно канувшего в Лету дня они не говорили целую вечность. Не
смотря на
минувшие столетия, Хэл не мог забыть, в какую дикую ярость пришел Ульрик, когда узнал, как
друзья поступили с его женщиной. Даже когда открылось ее предательство. Хэл точно не знал, какое из этих известий причинило Ульрику больше страданий. Сколько они ни пытались
поговорить Серебряным, достучаться до Короля не удалось никому. Словно сработал таинственный спусковой крючок, превративший некогда великого правителя в
жестокого
убийцу.
Хэл не мог помочь другу, но часто задумывался, как поступил бы он сам на месте Ульрика.
Если бы его женщину убили, если бы она предала его, нашел бы Король Драконов Хэл в
себе
силы выполнить требование правителя? Перед глазами встал образ Кэсси, и горец не
смог дать
искренний ответ на свой вопрос. Тристан нарушил повисшую тишину.
— Сколько еще Королей осталось?
Рис сверкнул ослепительной усмешкой, с радостью сменив тему.
— Больше, чем ты думаешь, и все же недостаточно.
— Это не ответ.
— Привыкай, — сказал Хэл. — Это все, чего можно добиться от Риса.
Вскоре Бэнан и Гай увели Тристана в особняк, чтобы показать его комнату. Мысли Хэла вновь сменили направление. Кэсси. Он знал, что не стоит даже думать о ней, но ничего
не мог с
собой поделать.
— Я же предупреждал, берегись.
Хэл бросил внимательный взгляд на Риса.
— Ты это о чем?
— Кэсси. Ты же мечтаешь о ней. Почему? Прежде тебя никогда так тянуло к человеку, не до
такой степени.
— Ты прав, — Хэл потер шею. — Но она занимает меня всецело. Эта женщина — средоточие
всех моих тревог и желаний. Не могу объяснить. Понимаю лишь одно — что-то изменилось.
— Да, с пробуждением Серебряных. Но что? А еще важнее, к чему это приведет? Хэл нахмурился, осознав, к чему клонит друг.
— Неужели ты считаешь, кто-то воспользовался магией драконов?
— Не знаю, — Рис пожал плечами. — Мы столетиями не сражались ни в человеческой,
ни в
драконьей формах. Устраивали потасовки — да, но это совсем другое дело.
— Верно, и близко не лежало. Тем не менее, мы Короли, сильнейшие воины своего
рода.
Ульрик лишился способности менять форму тысячи лет назад. И мы удостоверились, что он не
опасен.
Рис медленно покачал головой.
— Я уже не так в этом уверен, как прежде.
Хэл проводил взглядом идущего к выходу друга, но на деле думал лишь о том, как уберечь от
грядущих опасностей Кэсси. Глава 7
Кэсси моргнула и обнаружила, что задумчиво рассматривает стену бледно-бежевого цвета, которую как раз красила.
— Черт возьми, опять со мной это случилось, — произнесла девушка и окунула кисть в краску.
Хэл поцеловал ее три дня назад. И все это время ее мысли вновь и вновь возвращались к тому мгновению, вспоминался вкус его губ, сила объятий, горячее возбужденное тело.
Как можно целовать с такой страстью и жаждой, а потом исчезнуть на три дня? Кэсси сдула
с лица прядь волос. У нее был номер телефона, который дал Хэл, но девушка не желала
его она
преследовать, даже рискуя прослыть несовременной.
— Хотя, если речь идет о таком мужчине, как Хэл, об этом стоит подумать, — сказала
Герцогу.
Датский дог шевельнул ушами, но место у двери не покинул. Не то, чтобы она его
осуждала.
Пес нашел где-то одеяло и теперь таскал с собой повсюду. Кроме тех случаев, когда забирался к
ней в постель.
Первая такая ночь была весьма поучительна. Кэсси быстро поняла, что занимать свою половину кровати надо до того, как такая возможность появится у Герцога. Сперва
девушка не
хотела присматривать за собакой и основательно злилась на Дэна, самонадеянно предположившего, что возражений со стороны сестры не последует. Но чем больше
времени
она проводила с Герцогом, тем чаще воспринимала пса как своего. Ей даже думать не хотелось
o том, что когда-нибудь Дэн его заберет.
Кэсси прикусила губу и закончила красить вокруг основательно заляпанной съемной отделки
двери. Потом тыльной стороной ладони вытерла лоб. Одним из условий ее пребывания
в
коттедже стал ремонт. Единственный плюс состоял в том, что комнаты оказались
довольно
маленькими. Поэтому за три дня Кэсси управилась с потолком и стенами в гостевой комнате, и
теперь занималась прихожей.
Это не означало, что брат не мог себе позволить нанять маляров. Идея принадлежала ей самой. Кэсси не желала быть объектом благотворительности. Она будет работать ради возможности здесь жить. Девушка направилась к выходу, чтобы вымыть кисти, и по
дороге
заглянула в кладовку. Где и обнаружила, что запасы еды подходят к концу. Хочет она того или
нет, а придется набраться смелости и утром съездить в город.
Проходя мимо двери, где ее поцеловал Хэл, Кэсси в очередной раз вспомнила красавца- горца, которого никак не могла выбросить из головы. Она решила, что подождет еще
одну ночь, а потом позвонит ему. Если продержится так долго.
Ледяная водопроводная вода снаружи — ощущение воистину незабываемое. Полностью промыть кисти, прежде чем занести их в дом оказалось делом нелегким. А еще кучу
малярных
принадлежностей приходилось сушить на кухне, ведь на улице для этого слишком холодно.
Где-то около четырех солнце уже скрылось за горами, и воцарился сумрак. Кэсси поспешила
вернуться в дом и протянула руки к пламени в камине. Внезапно Герцог вскочил и помчался на
кухню. Кэсси обернулась и через стеклянную дверь увидела Хэла. Она сглотнула, желудок при
виде его сжался. Как вышло, что с их последней встречи он стал еще привлекательнее? Так и не сумев ответить на этот вопрос, Кэсси прошла через гостиную и, открыв дверь, впустила гостя. Герцог потребовал от того внимания, и Кэсси, с удовольствием
предоставив им
возможность пообщаться, воспользовалась случаем, чтобы на досуге внимательно приглядеться
к шотландцу. Похоже, свою черную гриву он подравнял. Во всяком случае, на этот раз смоляные
пряди не были убраны назад.
На миг Кэсси представила себе Хэла древним горцем — с мечом в руке, длинные волосы
обрамляют красивое лицо с правильными, почти скульптурными чертами. Хэл выпрямился, отодвинув Герцога, и улыбнулся ей.
— Привет.
— Привет, — произнесла Кэсси и встала так, чтобы между ними оказался кухонный остров
[1]. И как она могла упустить из виду его потрясающий акцент?
— Какими судьбами?
— Надо ли об этом спрашивать?
Она пожала плечами и отвела взгляд, опустив глаза к рабочему столу.
— Я не видела тебя три дня.
— Да, — негромко ответил Хэл, и уголок его широкого рта с тонко очерченными губами
приподнялся в улыбке. — Надо было уладить кое-какие дела.
— А тот человек, которого мы нашли?
— Живет с нами и приходит в норму. Память так и не восстановилась. Пока зовем его Тристан.
— Хорошее имя.
Он напряженно вглядывался в ее лицо глазами оттенка лунного света.
— Я хотел прийти раньше.
— Сейчас ты здесь.
Хэл нахмурился, глядя куда-то в сторону.
— Не знаю, что в тебе такого, но не могу выбросить тебя из головы.
— А это плохо? — спросила Кэсси с усмешкой. Он вновь поймал ее взгляд.
— Нет. Просто... странно.
— Прозвучало так, словно ты никогда прежде не испытывал ничего подобного к женщине.
— Так и есть. Уже долгие... годы.
Кэсси хотела рассмеяться в ответ, но эти удивительно красивые бледно-голубые глаза сияли
такой искренностью. Трудно поверить, но и понять невозможно.
— Я многого не могу тебе рассказать, Кэсси, как бы мне того ни хотелось. Сможешь ли
ты
это принять?
— Ты женат?
Он покачал головой.
— Совершил преступление?
На этот раз Хэл улыбнулся, однако снова отрицательно качнул головой.
Кэсси сходила с ума даже от звука его голоса, было бы глупо позволить этому мужчине войти
в ее жизнь, стать еще важнее и ближе. Но отказав, Кэсси собственными руками ввергнет себя в
ту глубокую черную бездну отчаяния, которая почти поглотила ее в Аризоне, когда девушка
вмиг осталась без работы, а затем и без денег.
Они опять смотрели друг на друга. В глазах Хэла Кэсси не увидела и тени сомнений.
Этот
взгляд таил дикую первобытную страсть и… что-то еще. Если бы только Кэсси осмелилась
принять это нечто. Если бы решилась открыть сердце Хэлу…
— Тогда я согласна, — прошептала она, наконец.
Вначале нерешительная, его улыбка вскоре стала широкой и радостной, в уголках глаз появились морщинки.
— Знаю, я о многом прошу, но не могу отвернуться от того, что возникло между нами.
Ты
ведь тоже это чувствуешь, правда?
— Да. — Почему же ее голос охрип, а дыхание сделалось неровным?
Хэл стоял на другом конце кухни, но между ними словно протянулись невидимые
связующие
нити. Горец медленно обошел кухонный островок, будто ожидал, что Кэсси в любой момент
может пуститься в бегство. Но, учитывая, как колотилось в груди ее сердце, и как с его приближением наливалась жаром плоть, едва ли она смогла бы даже пошевелиться.
Какая-то часть разума призывала все же бежать прочь, инстинктивно сознавая, что, какие бы
секреты Хэл ни хранил, они, возможно, несут опасность. Но Кэсси не в состоянии была отвергнуть их взаимное притяжение, отказаться от этого мужчины. Казалось, она ждала
встречи
с ним всю жизнь. И вот он здесь. Высокий, темный, греховно красивый. Именно от таких
парней мама всегда предупреждала держаться подальше. Однако именно в них влюбляется
большинство женщин.
Кэсси сглотнула, когда Хэл подошел ближе. Стоит поднять руку, и она коснется его мускулистой груди.
— Кто ты? — шепнула она.
— Человек, который сделает что угодно ради еще одного поцелуя.
— Всего лишь ради поцелуя?
— Нет. Я желаю всего. Но приму то, что ты захочешь мне дать.
Когда Хэл склонился к ней, мир перестал существовать. Темная прядь упала на лицо Кэсси и
слегка щекотала щеку. Бледно-голубые глаза горца опутали ее сетями, заманили в
ловушку.
Захватили. И тогда он коснулся ее губ, глубоко вздохнул и прижал Кэсси к себе, к твердому как
скала телу, потом снова завладел ее ртом. Поцелуй оказался неистовым, диким и полным того
же страстного желания, которым было исполнено ее собственное сердце. Кэсси открылась Хэлу, всему, что он дарил. Никогда еще не испытывала она столь восхитительных ощущений. И всего
лишь от поцелуя. Хэл прикоснулся к ее сердцу, к душе. К самому существу девушки. И
она
желала, чтобы это длилось вечно. Хэл углубил поцелуй, и Кэсси погрузила пальцы в его
волосы.
Встала на цыпочки, чтобы прижаться еще ближе. В ответ в горле мужчины родился низкий
стон. В животе у Кэсси что-то затрепетало. Впервые со дня приезда в Шотландию ей стало
тепло. Кожа словно пылала, в ушах стучала кровь.
Хэлу каким-то образом удалось увлечь ее в гостиную, к камину. Кэсси настолько поглотил
поцелуй, что все прочее утратило значение. Она провела ладонями по груди мужчины и стянула
с его плеч плотную кожаную куртку. Хэл разомкнул объятия, и куртка упала на пол.
Тогда
девушка взялась за край свитера, но тут Хэл, приподняв ее толстовку и футболку, коснулся
обнаженного живота. Одним резким движением он стянул одежду Кэсси через голову и отбросил прочь. Их губы снова встретились, словно не могли оставаться порознь.
Поцелуй был
лихорадочным и всепоглощающим, отчаянным и безумным. У Кэсси перехватило дыхание, но
душа была полна их ласками до краев. Они сплелись в объятиях, изо всех сил пытаясь прижаться друг к другу как можно ближе. В следующее мгновение девушка поняла, что
уже
лежит на ковре, и над нею склонился Хэл.
— Кэсси, — пробормотал он и снова поцеловал ее.
Потом уселся сверху и выпрямился, снимая свитер. Кэсси прикусила губу, с трепетом любуясь этим мужским совершенством. Взгляду открылась его обнаженная грудь.
Татуировка с
изображением дракона поражала воображение. Она тянулась через всю грудную клетку, голова
располагалась у правого плеча Хэла, а хвост скрывался за поясом джинсов. Кэсси дала волю
рукам и ласкала его, гладила живот, талию, плечи. Подняв взгляд, она увидела, что Хэл наблюдает за ней потемневшими от страсти глазами.
Издав низкий стон, он обхватил ее затылок, еще раз поцеловал и опустил на пол. Кэсси
прильнула к нему, Хэл перекатился и оказался на спине. Девушка прижала ладонь к груди
любовника, наслаждаясь прикосновением его кожи. Один легкий рывок — и он избавил ее от
бюстгальтера. Никогда еще Кэсси так не стремилась освободиться от одежды. Переплетаясь руками, они целовались и снимали все, что еще оставалось. Пока наконец
не себе
оказались обнаженными, плоть к плоти. Кэсси вздохнула и прикрыла глаза, позволив почувствовать каждый дюйм тела Хэла.
Он снова перекатил ее на спину, опираясь на локоть, другая рука успокаивающе
скользила по
ее телу к бедрам, потом, медленно лаская, снова поднималась вверх, пока не обхватила грудь.
Он потер большим пальцем сосок, и девушка вскрикнула. Потом напряжено ждала продолжения. И Хэл касался ее. Везде. Губами, руками, всем телом. Каждое
поглаживание, ощущение его языка на коже возбуждало все сильнее.
Она задыхалась и дрожала, страстно желая большего. Кэсси хотелось дотронуться до Хэла, пробежаться пальцами по всему этому великолепию, от широких плеч до узких бедер, где
заканчивался хвост татуировки — дракона. Однако у Хэла были на этот счет свои соображения.
И девушка могла лишь беспомощно лежать, наслаждаясь острейшим удовольствием.
Когда рука Хэла скользнула между ними и раздвинула завитки у лона, Кэсси лишь сильнее
развела ноги. Она жаждала его так сильно, что не в силах была этого отрицать, как не смогла бы
объяснить и свой голод. Хэл погрузил внутрь пальцы, потом нашел клитор и потер маленький
узелок. Губами обхватил сосок и принялся дразнить кончик языком. Для Кэсси это было
уже
— и
слишком.
Тело девушки почти болезненно напряглось, нервы натянулись до предела, еще немного
она просто взорвется. Слишком давно Кэсси не испытывала сексуального облегчения,
страсть и
восторг оказались слишком сильны, чтобы удержать наступление оргазма. Когда перед глазами
вспыхнули звезды, и ее накрыла и смела волна блаженства, с губ сорвалось имя Хэла.
Отчего-то
Кэсси была уверена — эта чудесная, восхитительная ночь станет лишь началом.
1. Кухонный остров — независимая часть кухни, которая располагается отдельно от остальной мебели, обычно в центре помещения: стол или рабочая зона — варочная
панель, вытяжка, а иногда и мойка.
Глава 8
Хэл не мог оторваться от Кэсси. Она была так отзывчива, так прекрасна. Так чертовски великолепна. Когда она достигла разрядки, выкрикнув его имя, Хэл понял, что желал бы
видеть
это снова и снова. Каким же он был дураком, если думал, что сможет обладать ею лишь единожды, а после держаться на расстоянии! Забыть тот поцелуй так и не получилось. По ночам эти воспоминания заставляли Хэла просыпаться с мечтами о Кэсси, о ее теле, распростертом под ним. Именно так, как сейчас. Если разорвать отношения не вышло
тогда, всего лишь после поцелуя, разве можно ожидать, что сделать это хватит сил теперь, когда они
уже так близки и занимаются любовью? Но думать о столь отдаленном будущем не хотелось —
ведь рядом прекрасная и обольстительная женщина.
Хэл наблюдал, как затрепетали ее веки, и темно-карие глаза встретили его взгляд. Он умирал
от желания обладать ею, но не смог отказать себе в удовольствии продлить эту изысканную
пытку.
Когда Кэсси обхватила его возбужденный член, Хэл закрыл глаза и застонал, непроизвольно
выгнувшись навстречу. Никогда прежде не испытывал он столь сильной жажды и знал
—
удовлетворить ее может лишь она. Не в силах более ждать, он устроился между ног
Кэсси, потом смотрел, как она направляет его к своему лону. Пришлось с силой сжать зубы
— так
невероятно горячо и влажно оказалось внутри.
Кэсси обняла любовника, скользнула ступней по его голени. Тогда Хэл подался вперед
и
вошел в нее. До встречи с этой женщиной он никогда не думал, что происходящее
может быть
столь чудесно и правильно. Гладкое лоно Кэсси обхватывало его словно перчатка. Хэл на миг
отстранился, но сразу же вонзился еще глубже. Тихий крик удовольствия дал ему понять, что
девушка жаждет продолжения. Еще один толчок, и Хэл вошел на всю длину. Как ни хотелось
отдаться страсти и позволить оргазму поглотить себя, горец твердо решил сначала доставить
наслаждение своей женщине. Он входил в нее короткими медленными ударами, пока глаза
Кэсси не закатились, а ногти не впились в его плечи.
Коттедж наполнился звуками прерывистого дыхания. Ритм, заданный Хэлом, стремительно
возносил пару к вершине блаженства. Кэсси обвила талию Хэла ногами, а он оперся на
руки, чтобы вонзаться все глубже и сильнее. Крики удовольствия девушки приближали горца к
кульминации, несмотря на все усилия сдержаться. И когда их взгляды встретились, а лоно Кэсси
судорожно сжалось вокруг его члена, выдержка окончательно изменила Хэлу.
Последний
глубокий выпад — и на вершину блаженства они вознеслись вместе.
Экстаз поглотил их, затопил, швырнул в бездну нескончаемого удовольствия. Хэл вышел,
откатился в сторону и рухнул в изнеможении. Потом бережно прижал свою женщину к груди.
Губы неожиданно расплылись в улыбке — впервые за минувшие столетия ему даровано истинное наслаждение. А Кэсси было тепло и уютно. Куда спокойнее, чем за все
последние
месяцы вместе взятые. Медленно приходя в себя, девушка поняла, отчего ей так хорошо
— Хэл
и не думал размыкать объятия. Кэсси с удивлением обнаружила, что любимый спит, повернув
лицо к огню. Она принялась пальцем поглаживать его подбородок и обнаружила, что не может
остановиться.
Когда Кэсси наклонилась поцеловать Хэла, ее внимание вновь привлекла татуировка.
Что
может быть необычнее, чем встретить в горах незнакомого человека с похожим
рисунком на
теле? Совпадение? Быть может, но Кэсси так не думала.
Наверное, это одна из тех тем, обсуждать которые Хэл не имел права, как и предупреждал.
Кэсси не нравились секреты, но сопротивляться Хэлу она была не в силах. Даже сейчас, предложи он то же самое, она приняла бы этого мужчину, невзирая на все его тайны.
Кэсси внимательнее присмотрелась к татуировке. Специалистом она не была и понятия
не
имела, какие чернила использовали, чтобы получить столь сложное переплетение
красного и
черного. Рисунок странным образом контрастировал с загорелой кожей Хэла, а дракон казался
почти живым. Выполнивший работу мастер был, несомненно, весьма талантлив.
Кэсси протянула руку, желая прикоснуться к изображению, и тут дракон шевельнулся.
Она
резко отдернула голову, сердце бешено забилось. Девушка уставилась на рисунок.
Какого черта?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |