Грехам подвластна плоть людская 4 страница

Они наступают мне на пятки.

3 февраля 1808.

Белый, словно молоко, пар слетал с моих губ и растворялся в холодном воздухе, жесткий снег хрустел под моими ногами, а широкие улицы встречали меня своим одиночеством и бесконечностью.

В безлунной ночи сверкнула золотая грива льва, что красовалась на входной двери дома Аржо, и я, подгоняемый ужасом, бежал прочь из дома, прочь из Люссо, прочь от самого себя. В боку начало неприятно колоть, но я не останавливался. Богатейший район города больше не казался мне радушным и гостеприимным, он теперь почти не отличался от других улиц и проспектах города.

Я бежал, кашляя от ледяного воздуха, что резал мои легкие, и чувствовал, как из темных углов Люссо, куда не добирается свет фонарей, за мной наблюдают десятки, сотни, тысячи глаз. Они ждут. Стоит мне только оставить огонь за моей спиной, как они схватят меня и сживут со свету. Во тьме, между домами, мне машет рукой та самая блудница, что была найдена замершей с распоротым животом, а вон, на крыльце, сидит Марселон, синий, словно арктический айсберг, он пытается согреть руки своим ледяным дыханием, и где-то под небом, обмотав шею рождественским украшением, покачивается от ветра Госпожа Эмели, и догорает в уличных фонарях тот захудалый трактир.

И я всех их знал, я разговаривал с ними, смотрел на них, давал им надежду, но что из этого получилось? Все кому я пытался помочь умирали страшной мучительной смертью.

А теперь пришел мой черед, они ждут меня.

Их смех звенит в ушах, они издеваются надо мной, они жаждут мести.

Кожа на щеках пылает от мороза и слез, засохшие губы трескаются и кровоточат, а Люссо продолжает зло смеяться надо мной. Чем я только думал, когда шел сюда? Я здесь гонимый, чужак, мне нет место в мире золота и роскоши. Я – неотделимая часть бедности и несчастья.

Я – голод.

Я – нищета.

Лед, скрытый под пушистым снегом сковал мостовую, я слишком быстро бежал и не успел среагировать. Падение, удар, а смех все громче. Я слышу, как в чьем-то горле булькает уже остывшая кровь. Лицо горит, снег тает, превращаясь в капли воды и смешивается со слезами. Боюсь поднять голову, знаю, что все они нависли надо мной и ждут, когда я посмотрю на них. На каждого. Прямо в глаза.

Дрожу. И не могу понять от холода ли, а может от страха? А может это все вместе?

Она беременна. Жена Густаво беременна. Её, как и всех тех женщин, что я знал, ждет мучительная смерть. Я не должен приближаться к ней, должен держаться как можно дальше от неё.

Стало нестерпимо холодно, а сил подняться нет. Я слишком быстро бежал. Мое громкое дыхание заглушает этот жуткий смех, но ощущение, что они все где-то рядом, слишком близко, не покидает меня.

- Молодой человек, что с Вами? – голос настоящий, теплый. Он прогоняет тьму и холод. – Вам плохо, почему Вы лежите на земле? – я поднял мокрое от слез и снега лицо и увидел старичка. Ветхой, но крепкой рукой он сжимал фонарь, а другую руку он протягивал мне. Ладонь была жилистая, морщинистая…и живая.

- С Вами все хорошо? – он не боялся меня, его глаза с интересом изучали меня. Он прогнал их всех, я больше не чувствую себя таким одиноким.

- Все хорошо. – голос мой дрожал, я был ему бесконечно благодарен за то, что он появился так внезапно.

- Пройдемте в дом, вы замерзли и промокли. – он похлопал меня по плечу, и подошел чуть ближе.

- Благодарю Вас, но…

- Я не приму от Вас отказа! – его голос погрубел, стало сразу ясно, что спорить с ним не стоит.

Поднимаясь на ноги, в моей голове промелькнула очень четкая мысль. Старик появился именно тогда, когда я больше всего нуждался в нем. Он прогнал видения, заглушил их смех. Тот самый спасительный луч света в бесконечном мраке.

Нет, он появился не случайно, он был послан мне.

- Идемте же. – старичок обернулся и посмотрел на меня.

Я последовал за ним, не отрывая глаз от неба. Упала звезда. Из-за туч появилась луна, цвета слоновой кости.

4 февраля 1808.

Я открываю глаза, моргаю, пытаюсь что-то рассмотреть, но все бессмысленно. Закрываю, открываю снова, и опять тьма. Она повсюду, она как будто заблокировала все органы чувств, я не только ничего не вижу, я ничего не ощущаю кожей, я не чувствую запахов, я не слышу и, даже высунув язык, я не разбираю ничего кроме неприятной сухости во рту. Темнота настолько беспросветна и густа, что, мне кажется, как она, словно тягучая смола, стекает по моему лицу, телу, рукам и ногам. Я не чувствую под собой твердой поверхности, и над головой я ничего не чувствую, будто я нахожусь в каком-то абсолютно сверхъестественном бесконечном пространстве где мрак вытеснил саму жизнь. Он проглотил все живое, все реальное, все видимое и не оставил ничего, кроме этого, невероятного огромного «ничто».

Я все еще пытался, что-то увидеть, вертел головой, смотрел по сторонам, часто моргал, но все это было тщетно. Интуитивно я понимал, что если я закричу или попытаюсь пошевелиться, то успехов добьюсь не больших, чем при попытке что-то рассмотреть. Звук здесь, как и все остальное не существует, а от всех моих движений в бесконечной пустоте не будет никого толку.

Мне оставалось только прокручивать в голове такой же бесконечный поток мыслей, чтобы не сойти с ума. Я начал с простого: Кто я? Кем я был при жизни? Чем занимался? Как я сюда попал?

И стоило мне в мыслях произнести последний вопрос, как темнота вдруг ожила. Я наконец-то смог её почувствовать. Я слышал шорохи, улавливал запах дыма, и даже на языке появился привкус гари. С новыми силами я начал всматриваться во мрак, но увидеть так ничего и не мог.

Что же это за место? Это сон? Если да, то почему он мне кажется таким четким? Таким реальным?

Новые вопросы порождали новые ощущения, звуки становились четче, по коже бежали мурашки, а запах дыма становился все сильнее. Дышать было тяжело, но я знал, что не умру от удушья. Здесь смерть, как явление, тоже отсутствует.

Я посмотрел вниз, потом наверх. Ничего не видно.

Но как только я опустил взгляд – передо мной возникли два огромных желтых глаза. Они были настолько большие, что вся длинна моего тела будет чуть меньше, чем зрачок.

И не возникало сомнений, что глаза смотрят именно на меня.

Страх парализовал меня. Не знаю, сколько прошло времени и как долго мы смотрели друг на друга, но когда испуг отступил – я начал подмечать в этом взгляде что-то знакомое. Поверить в это безумно сложно, даже мне самому, но я действительно уже где-то видел эти глаза: черный зрачок, окруженный ярко-рубиновой радужкой, белок глаза был ярче янтаря. Глаза пылали как два огромных кострища, распугивая темноту и отгоняя её от себя прочь.

Откуда я знаю этот взгляд?

Из лавины мыслей и ощущений я смог поймать ту самую только спустя какое-то время. Я уже здесь был, очень давно, будучи ребенком, я парил не то над небом, не то под землей и впервые увидел эти глаза. На протяжении всего времени они не изменились, и что-то мне подсказывало, что никогда не изменяться. Они всегда будут встречать в этой кромешной тьме случайных путников, будут награждать их своим пристальным и жестоким взглядом и отправлять дальше.

Но что если никто не знает об их существовании, кроме меня? Что если я единственный, кто знает о подобном измерении?

После таких раздумий, я ни капли не сомневался что это – правда. И в эту же секунду, мне что-то с невообразимой силой потянуло вниз.

Я открыл глаза.

- Наконец-то Вы очнулись, Бенедетто. – теплый заботливый голос звучал по левую руку от меня. Перед глазами все плыло. Стоило мне вернуться в реальность, как я тут же ощутил острую головную боль, тело ныло, кости и мышцы недовольно скрипели. Я попытался приподняться на локтях, вышло очень коряво и неуклюже.

- Где я?

- Вы в моем доме, сэр. Я нашел Вас, лежащего в снегу ночью, посреди пустой улицы. – сквозь боль, но память медленно начинала возвращаться ко мне. Я в Люссо, потому что семья Густаво Аржо нуждается в священнике, который должен быть с его женой до конца родов.

Беременность. Одно это меня так напугало, что я невольно начал биться об мягкую кровать.

- Тише, Бенедетто, все хорошо, лягте! – рука хозяина легла на мой лоб. Прикосновение было прохладным и успокаивающим. Уже во второй раз он спасает меня от моих страхов. – Я принесу Вам чай. – с этими словами старик ушел, а я закрыл глаза и провалился в мягкий сон, постепенно забывая о предыдущем.

7 февраля 1808.

Мой ночной забег потрепал меня серьёзней, чем я думал. Три дня я не мог подняться с постели, а мсье Гилель (наконец-то я узнал имя моего спасителя и лекаря) ухаживал за мной, как только мог. На четвертый день я прошелся и осмотрел его просторный дом. Мне он казался не слишком богатым для Люссо, но для остального провинциального городка это был дворец. Огромная гостиная была обставлена высокими шкафами полностью набитыми самыми разными книгами и рукописями, толстые потрепанные переплеты внимательно наблюдали за мной с верхних полок, огонь в камине играл с толстыми поленьями, мягкие кресла приглашали проходящего мимо присесть и расслабиться. В доме так же были две просторные спальни, одну из которых занял я, и столовая: комната с широким столом, что был сделан из красного дуба, дюжиной стульев и множеством резных шкафчиков для еды и посуды. Слуг в дома мсье Гилеля не было, он сам собственными руками содержал свой дом и, как он сам выражался, не нуждался в посторонней помощи.

За эти несколько дней я сблизился со стариком так, как не сближался со своими братьями и сестрами из церкви. Меня не покидало ощущение, что мсье Гилель искренне и добрее всех их вместе взятых, хотя в Бога старик не верил.

- Чем старше я становился, тем сильнее отдалялся от веры в Господа. – рассказывал он мне, сидя за чашкой горячего ароматного чая. Старик был одинок, и поэтому он не меньше моего радовался, когда нашел меня лежащего на снегу и задыхающегося от страха и слез. За эти несколько дней Гилель стал для меня что-то вроде далекого родственника, который искал меня всю жизнь.

- Отчего ты бежал в ту ночь? – спросил он, когда я помогал протирать пыль с высоких книжных полок. – Если ты не хочешь говорить об этом – только скажи, у нас у всех есть свои тайны. – и вот в этот момент я понял, что старик Гилель появился в моей жизни не просто так, это не было случайностью. Я вдруг почувствовал, что могу рассказать ему всю историю целиком, даже больше, я готов был преподнести ему всю свою жизнь и он сохранит все в тайне, если я того попрошу.

- Я готов Вам рассказать все, если Вы хотите меня слушать. – ответил я, заглядывая в ясные глаза старика.

- Мой мальчик, я не спрашивал бы тебя об этом, если не хотел слушать. – он улыбнулся. Такая искренняя улыбка бывает только у родителей, любящих своего ребенка, и у добрых волшебников. Ни тех, ни других в своей жизни я не видел.

- История очень длинная…

- Тогда подождите, я заварю чай и подкину пару поленьев в камин. – медленно, но уверенно старик покинул гостиную. Вскоре он вернулся, держа в руках поднос с двумя чашками чая и тарелкой свежего имбирного печенья. Пламя, закованное в камине, согревало, в воздухе чувствовалось умиротворение, но мне внезапно стало не по себе. Я мысленно вернулся на темные грязные улицы, ощутил мерзкий осенний ветер на лице, увидел блудницу, выбегающую с криками о помощи…

- Я готов слушать Вас. – мсье Гилель сидел напротив меня, держа в руках чашку с чаем. Уже ни что не могло согреть меня, спокойствие покинуло меня, но отступать было поздно.

- Все началось весной 1806 года…- сделав добрый глоток чая, начал я.

Несколько добрых часов я рассказывал о своих злоключениях, я как будто переживал все это снова, но только в этот раз я как будто был не один, все это время, во всех историях я видел, как мсье Гилель стоит рядом со мной, готовый в любой момент прийти мне на помощь. Старик видел смерть в борделе, слушал истории прихожан, плакал вместе со мной перед могилой сына трактирщицы, он всегда был рядом со мной, и только это открытие дало мне сил рассказать всю историю до конца.

Гилель ни разу не перебил меня, он молча слушал, попивая уже остывший чай. Пару раз я видел, как в его небесно синих глазах появлялись слезы, они слетали с ресниц и смачивали сухую кожу. Когда я закончил, было уже далеко за полночь, чашки опустели, а в камине остались лишь тлеющие угли. Закончив повествование, я ощутил неприятную слабость, она превращала мои мышцы в металл, мне было тяжело двигаться.

- Неужели я заслужил все это? – меня буквально разрывало от несправедливости и жалости к себе самому. – Что я такого сделал, чтобы Небеса на мои плечи возлагали такую ношу? На меня одного. – я скрежетал зубами, а руки сами по себе сжались в кулаки. Мсье Гилель все это видел, он сидел рядом. Его теплая рука легла на мое плечо, а взгляд его глаз проникал так глубоко, что мне казалось, будто он видит мое сердце. Сейчас он наблюдает, как оно бьется о ребра от злости и несправедливости.

- Я хочу, чтобы ты сейчас сделал глубокий вдох, успокоился и внимательно выслушал меня. Все что ты мне рассказал, это ужасно, Бенедетто, и не каждый человек способен вынести то, что смог вынести ты. Каждый на свою долю получает столько испытаний, сколько способен преодолеть, и я скажу тебе без тени лести и лжи, что ты один из самых стойких людей, которых я встречал в своей жизни. Но ты забываешь одну вещь. Мой юный Бенедетто, твоя жизнь только началась, а ты уже рассказываешь о том, как она жестока и несправедлива. Не мне тебе рассказывать о людях, чьи проблемы намного серьёзней твоих, ты знаешь об этом лучше меня. Я лишь хочу, чтобы ты посмотрел вокруг себя – ты видишь небо, звезды, месяц, ты слышишь, как хрустит под ногами свежий снег, ты чувствуешь аромат чая? Вот это и есть жизнь, она сокрыта во всех этих мелочах. А ведь многим людям не дано видеть, слышать и чувствовать. Поверь мне, Бенедетто, жизнь в простоте. Мне понадобилось 77 лет, чтобы понять это. Я потратил на это 28 тысяч дней, 816 из которых я провел в другой стране. Я говорю тебе это сейчас, чтобы ты не путал жизнь и испытания, которыми судьба награждает каждого из нас. Ничто в этом мире не случайно. Твоя вера пошатнулась, я был послан тебе на помощь. Не отрекайся от того, что тебе дорого, не сворачивай с намеченного пути, не теряй себя самого. Никогда. – его слова вернули мне тепло, которое еще секунду назад казалось таким недосягаемым. Я всегда чувствовал в груди какой-то нежный трепет, когда мсье Гилель начинал разговаривать со мной, но теперь все было по-другому, он словно околдовал меня, наградил какой-то магической силой, которая словно свет солнца, никогда не исчезнет. Я чувствовал себя сильней и моложе, и уже ничто из прошлого не имело власти надо мной.

- Что-то мне подсказывает, что ты сейчас должен быть где-то в другом месте. – борясь с игривой ухмылкой, произнес старик. Я вспомнил о семье Аржо, чей дм я стремительно покинул. Я не хотел больше туда возвращаться. Никогда. Но теперь, я уверен, что смогу помочь справиться жене Густаво с её ведениями. Я уверен, что все будет хорошо. Не может быть по-другому.

- Вы правы. – я поднялся с кресла и помчался к выходу, на бегу надевая пальто. Я весь пылал и уже готов был вылететь на улицу, как вдруг меня пронзил жуткий страх.

- Я не хочу, чтобы Вы покинули мою жизнь после того, как я покину этот дом. – старик секунду молчал, а затем вновь добро улыбнулся мне.

- Я думаю, что Он не допустит, чтобы это был наш последний разговор.

- Что это значит? – спросил я. Гилель улыбнулся еще шире, его забавляло мое недоумение.

- Как я и сказал, ничто в этом мире не бывает случайным, я был послан, чтобы помочь тебе укрепить свою веру…

- А я, чтобы Вам её вернуть. – договорил я за него. Старик весело рассмеялся и хлопнул в ладоши.

- Мой дорогой Бенедетто, будьте уверены, это не последняя наша встреча.

11 февраля 1808.

- Вы вернулись. – в дверях стоял Густаво Аржо. Я не мог произнести ни слова, я не знал, что будет дальше, лицо военного не выражало никаких эмоций. Нас разделял всего лишь порог, но мне казалось, что между нами бездна, столь черная и глубокая, что даже солнце не сможет полностью рассеять этот мрак. Чувство какого-то детского и спонтанного счастья, которое появилось у меня после разговора с мсье Гилелем, улетучилось, утонуло во тьме.

- Густаво, - выговаривать слова мешал мне тугой узел, сжимающий горло. – если Вы способны, пожалуйста, простите меня. Я поступил, мягко говоря, ужасно и если Вы не можете принять моих извинений, то я пойму и немедленно покину Ваш дом.

- Едва Вы взглянули на мою жену, как Ваши глаза наполнились ужасом, Вы убежали, не сказав мне ни слова. Я пытался найти Вас, хотел понять, что произошло, но Вы как будто сквозь землю провалились. Я не знал, что и думать, не говоря уже о моей жене, она просто места себе не находила. – я чувствовал, как каждое его слово заставляет меня мучиться от стыда все сильнее и сильнее.

- Ваша жена здесь не причем, всему виной я и мое прошлое. – такой ответ обескуражил воинственно настроенного хозяина дома.

- Какое отношение моя жена имеет к Вашему прошлому? – невооруженным глазом было видно, что Густаво всячески пытается отогнать от себя мысль об измене жены, но у него не очень хорошо получается.

- Господин Аржо, Ваша жена к моему прошлому не имеет прямого отношения, это все, что я могу сказать, прошу Вас, не заставляйте меня оправдываться перед Вами…

- Милый кто там? – нежный и слегка тревожный голос отвлек меня, и я увидел как из-за мощной спины мужа выглядывает миниатюрная, хрупкая женщина. От неожиданности, Густаво, резко повернулся и едва не сбил её с ног.

- Дорогая, что ты здесь делаешь? Ты должна быть наверху. – мрачный бас сменился на какой-то несвойственный робкий лепет, но было слишком поздно, наши глаза встретились друг с другом и, к моему величайшему удивлению, женщина улыбнулась мне.

- Вы вернулись! – произнесла она с такой искренней радостью, что мое сердце затрепетало. – А я уже утратила всякую надежду увидеть Вас вновь. Где же Вы пропадали так долго? – она посмотрела на мужа, и в её взгляде появился легкий укор. – Почему ты не пригласил мсье Бенедетто в дом? – она коснулась моей руки и потянула внутрь. – Прошу Вас заходите же. – Густаво, не сказав ни слова, отошел и пропустил меня в дом. Все такой же прекрасный, он встречал меня своими изысками и красотами. – Простите моего мужа, после Вашего бегства он сам не свой.

- Это я должен извиниться перед ним и перед Вами, миссис…- и тут я понял, что не знаю имени женщины, в дом которой я был приглашен.

- Мелани, и Вам не за что просить у меня прощения, я не держу на Вас зла. – она коснулась своего живота, я проследил за её движением. Беременна. Нет, я больше не позволю собственным страхам контролировать меня. В этот раз все будет хорошо. Я нахожусь в Люссо, здесь нет голода, если что-то пойдет не так – ей обязательно помогут, Густаво не даст ей умереть, он сделает все возможное ради своей жены и ребенка.

- Вы хотели со мной поговорить, госпожа Мелани. – шумно вздохнув, сказал я. Самообладание постепенно возвращалось ко мне, прокручивая в голове слова, которые я услышал от мсье Гилеля, мне становилось все легче, я будто ощущал его присутствие.

- Да. Пройдемте на второй этаж, чтобы нас никто не беспокоил. Не желаете чашку чая?

- Буду очень признателен. – я коротко кивнул и попытался улыбнуться. Мелани кинула на мужа быстрый взгляд, и тот удалился, провожая меня неодобрительным взглядом. Я понял, что больше никогда не смогу вернуть прежнее доверие к себе. В это время Мелани уже поднималась по широким ступеням на второй этаж. Её рука изящно скользила по перилам, а движение тонких пальцев неосознанно повторяли металлические узоры. Я следовал за ней, очарованный ей. Не укладывалось в голове, как столь хрупкое создание решилось оставить свою семью и стать супругой военного. Видимо за этой легкой воздушностью скрывается сильный характер. В который раз убеждаюсь, насколько обманчива внешность.

- Заходите. – она открыла ту самую дверь, из которой так неожиданно вышла в прошлый раз и пропустила меня вперед. Это была очень просторная и светлая комната, большую часть которой занимала роскошная широкая кровать. Мебели здесь было не много, на прикроватной тумбе стояла лампадка, её света едва ли хватит, чтобы осветить хотя бы треть помещения, а рядом лежала книжка, в красивом кожаном переплете. В другой части комнаты находились два небольших кресла, между которыми стоял круглый деревянный стол.

- Присаживайтесь, нам скоро подадут чай. – я послушно сел на дальнее кресло. Мелани устроилась рядом и вздохнула полной грудью. Она явно нервничала. Я почти уверен, что история, которую она мне хочет поведать, до этого момента не была рассказана никому из домочадцев, в том числе и Густаво.

- Прежде чем я начну говорить, обещайте мне, что отнесетесь к этому с полной серьёзностью, я знаю, что эта история покажется невероятной, но как бы то ни было, она не дает мне покоя. Вы моя единственная надежда. – у меня создалось впечатление, что еще немного и Мелани расплачется. Я взял её руки в свои.

- Я обещаю отнестись к Вашей истории со всей серьёзностью. – она так крепко держала меня, будто я был тем единственным, что могло спасти жизнь ей и её не родившемуся малышу. Некоторое время она молчала, история была явно не из приятных, Мелани дрожала.

- Когда я узнала о том, что беременна меня начали преследовать кошмары. Сначала были тревожные сны, малоприятные, туманные, но спать мне это не сильно мешало, потом, с каждым месяцем, становилось все страшней, отчетливей и ярче. Сначала, я просто была свидетелем тех ужасных вещей, что творились в моем сознании, спустя какое-то время я стала их участницей и это сводило меня с ума, но самое странное было то, что просыпаясь, я не могла вспомнить ровным счетом ничего, что мне снилось, сколько бы раз я не старалась мысленно все это запомнить, мне этого не удавалось, до недавних пор. – я слушал её рассказ, затаив дыхание. – Последний мой сон был настолько ужасен, что я разбудила своим криком мужа и всю прислугу в доме. Я кричала от страха, но не могла проснуться, будто кто-то силой держал меня во сне, и лишь в самом конце, за секунду до пробуждения, я увидела два огромных желтых глаза, их взгляд пронзал меня на сквозь, а в голове вдруг появилось имя… - я не заметил, как меня самого начала бить дрожь. Желтые глаза, испепеляющий взгляд, все это мне так знакомо, но шанс, что нам с Мелани снится один и тот же сон равен нулю. Это просто невозможно, я, можно сказать, впервые вижу эту женщину, я не знаю, кто она, не знаю её семьи, её прошлого, как могло получиться, что мы с ней связаны одинаковым сновидением?

- Чье было имя? – спросив это, я понял, что уже с силой сжимаю её хрупкие руки.

- Ваше. – она посмотрела на меня также, как те жуткие глаза из моего сна. Этот взгляд не спутаешь. Вскочив с кресла, я за секунду оказался возле двери.

- Постойте! – крикнула Мелани. – Прошу Вас, не бросайте меня! Мне так страшно. – её голос дрогнул, и по щекам покатились слезы.

Теперь все кусочки встали на свои места. Я оказался здесь не случайно. Это было предрешено. Мелани Аржо видит кошмары, которые стираются из её памяти стоит ей только проснуться, но только не в этот раз, теперь она четко услышала имя, мое имя, разумеется, она пошлет за мной, ведь в её руках есть деньги и власть, что еще нужно в наше время? Я прихожу в их дом, и узнав, что Мелани беременна, убегаю прочь, борясь с галлюцинациями. Меня находит старик, лечит, и я вижу тот же самый сон, что видела госпожа Аржо. Все это не случайно, но что мне делать дальше? Как во всем этом можно разобраться, ведь это не подлежит никакой логике? Как я могу помочь ей?

- В Люссо я прибыл второго февраля, в день, когда вы увидели этот сон. Вам снилось что-то подобное? – я так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как лицо женщины исказилось от ужаса. Она стояла парализованная страхом и не могла пошевелиться, её широко распахнутые глаза смотрели в одну точку. Она не моргала, мне даже казалось, что она перестала дышать.

- Госпожа, что с Вами? – я хотел подойти к ней, прикоснуться к её руке, но внезапный звук разливающейся жидкости так напугал меня, что я одернул руку и вернулся на свое место. Платье женщины вдруг стало мокрым.

Мне потребовался лишь один миг, чтобы все понять.

Мелани Аржо срочно требуется врач.

11 февраля 1808.

До чая дело так и не дошло. За считанные секунды дом буквально ожил: переполошились слуги, тишина была побеждена криками и различными шумами, даже время с испугу побежало быстрее. Наблюдая за всем происходящим со стороны, мне казалось, будто это первое в жизни событие, которое сейчас происходит в Люссо. Мне казалось будто все дорогие поместья, все чистые улицы и богатые мостовые сейчас с каким-то высокомерием и плохо скрытым любопытством обратили свои взоры на семейство Аржо.

Буквально через несколько минут прибыл доктор, и дверь в комнату Мелани захлопнулась. От растерянности я начал озираться по сторонам. Мгновение назад передо мной бурлил целый круговорот событий, а сейчас, стоило двери закрыться, как поместье богатого военного оказалось невыносимо одиноким и чужим, и лишь где-то там, за дверью, которую сейчас не решиться открыть даже самый смелый из всех смертных, слышались звуки жизни.

Я тихо, стараясь не тревожить, прибывающую в недоумении, тишину, спустился на первый этаж и зашел в просторную комнату, где в свой первый визит познакомился с Густаво. Я не знал, что мне делать: ведь я был приглашен сюда, чтобы постараться избавить Мелани от этих страшных видений (и справился я неважно) пока не родиться ребенок, но, в то же время, я уже уходил из этого дома, не сказав ни слова, будет очень глупо совершить такую же ошибку.

- Вы здесь…- от неожиданности я едва не уронил вазу, что стояла на небольшом круглом столике. Густаво, как и я, старался передвигаться как можно тише, на его лице господствовала тревога.

- Я могу покинуть этот дом прямо сейчас, если Вы…

- Нет. – оборвал он меня. – Останьтесь. – он рукой показал мне на просторный кожаный диван. Мы оба присели. – За всю свою жизнь я никогда не видел дом таким пустым. – его голос звучал как-то очень странно, будто мысленно он находился совсем в другом месте. – Мне даже кажется, будто я не в своём доме.

- Все мы сейчас немного встревожены. – я пытался говорить как можно спокойней, хотя сам едва сдерживал дрожь. По телу волнами бегали мурашки, а в голове крутился только один вопрос: Как двум совершенно незнакомым людям может присниться один и тот же сон?

- Но только не Вы. – эти слова заставили меня отвлечься. Густаво наблюдал за мной, прожигал меня своими проницательными глазами. – Что с ней не так?

- Я не врач, чтобы судить, но мне кажется, эти ведения сны были просто на нервной почве, после рождения Вашего ребенка у неё все пройдет, я уверен. – выдавив из себя пресную улыбку, я задумался, а верю ли я в то, что сейчас сказал?

- Вы не видели её, испуганную, дрожащую, беззащитную. Она просыпалась от собственных криков и будила весь дом, а после такого уснуть очень сложно, но самое ужасное, что наблюдая за тем, как она мучается, я понимал, что не способен ей помочь. Я всегда знал, что в любой ситуации, могу защитить её, но этот её недуг, он сводил меня с ума. – я вдруг увидел, каким одержимым и опасным может быть Густаво Аржо. Когда речь заходила о безопасности его семьи, в нем просыпался былой военный.

- Сейчас уже все позади.

- Вы уверенны, что это конец? – этим вопросом он поставил меня в тупик. Да, я хотел бы верить и искренне надеялся, что все эти кошмары Мелани действительно закончатся, и они заживут счастливой спокойной жизнью, но какой-то частью своего сознание мне казалось, что все это только начало. Начало чего-то мрачного и неприятного. Я увидел перед собой убийственный взгляд желтых глаз.

- Господин Аржо, Священник Бенедетто, прошу Вас, пройдите за мной. – служанка, принявшая на себя роль акушерки появилась так неожиданно, что мы оба вздрогнули. Несмотря на испачканное в крови платье, она улыбалась, а глаза были полны слез. Густаво вскочил с дивана и помчался на второй этаж, абсолютно забыв о свое вопросе.

Я медленно поднимался по широким ступеням, пытаясь найти ответ и понять, откуда у меня такие черные мысли, ведь мне это не свойственно, до этого момента я всегда и во всем старался найти что-то светлое, хорошее, что же изменилось?

Мои размышления прервал плач ребенка. Я и сам не заметил, как уже оказался на пороге комнаты Мелани Аржо.

- Бенедетто, посмотрите какой красавчик. – молодая мать буквально светилась от счастья. Я подошел поближе и взглянул на крохотный комочек самого чистого и искреннего счастья.

- Смотри малыш, это священник Бенедетто, он тоже беспокоился за тебя. – Густаво стоял на коленях рядом с кроватью Мелани, окруженной слугами со всех сторон. Кто-то из них вытирал кружевным платком слезы, кто-то нежно улыбался. И тут, новорожденный открыл глазки и посмотрел на меня. Все тело у меня сжалось от холода, а в голову ползли еще более мрачные мысли.

Нет, теперь я точно уверен, что видения были лишь началом.

12 февраля 1808.

Грех пятый. Унынье.

Просторная зала окутана густым дымом, мрак, пробиваясь через него, тянет ко мне свои бесконечно длинные щупальца. В этой темноте я слышу шепот. Он неразборчив. Сначала я думал, что я здесь один, но пройдя вглубь залы, понял, что ошибался.

Дата добавления: 2015-11-04