Игроки коротко это обдумали.
«Ну, сейчас это не важно, потому что он все равно скоро умрет». – Говорит Сержант Рок.
«Да, если они найдут его, они, по меньшей мере, переломают ему ноги». – Говорит Пабло Билли.
Ребята под пивком забыли о своей нерешительности, и начали бороться за последние глотки.
Мьюзик Смит присоединился к нам, и с музыкой, льющейся из его радио, вечеринка стала гораздо веселее. Я отправил Понтиака за пивом, а когда он вернулся, мы уже обсуждали с ребятами их заслуги и перспективы в школах.
Дуди, который пойдет на второй курс, записался на курсы в Манхэттене и всем рассказывает, что он теперь умеет печь хлеб и измерять корабли. «Мы выезжаем на Гудзонскую Реку на яликах. А на наших кофтах посередине - колпак пекаря. А еще я хожу в школу обучения чтению. Я хорошо читаю, но не быстро».
В Эрасмусе только Вэнс и Марк попали в специальный баскетбольный класс по физкультуре. Сержант Рок туда не попал, но он не расстроен.
«Родни попросил меня поиграть в его команде, и мы в течение двух часов не проигрывали. Он все говорил мне: «Супер!» Он даже сказал, что, может быть, устроит некоторых из нас в колледж».
Неожиданно прибегает рычащий ДеМонт, его тапки почти касаются задницы – так он несется. Он делает настоящее шоу, резко тормозит, картинно вытирает пот со лба, озирается, как будто за ним несутся собаки сатаны. Два маленьких парня толкаются за ним.
«Уау, Рик, Мы только что стукнули мужика по голове камнем», - задыхается ДеМонт, - «А теперь мы хотим посмотреть, что Джой и этот мужик там делают. Побежали, ребята!»
И трио подрывается из парка.
Звезды Подземки допивают свои третьи и четвертые бутылки пива и танцуют под музыку из радио. Неожиданно Сержант Рок подходит к месту, где сидит Мьюзик Смит.
«Дай сюда, - говорит он. Он берет радио и подходит ко мне. «Рик, так как это твоя вечеринка, мы тебе подарим подарок. Послушаем белую музыку».
Он ставит радио мне на колени. Я смотрю на остальных и вижу, что все они более или менее согласны. Я кручу колесико и слышу Битлов. Некоторые нахмурились, но Сержант Рок берет радио и ставит его посерединке, чтобы все слышали.
Глаза Понтиак Кара медленно закрываются, а когда он встает, чтобы потанцевать, вместо этого он делает отчаянные пируэты, чтобы не упасть.
«В следующем году», - говорит он, «ты увидишь Звезд Подземки на стенах Бруклина. Рик, я этих сосунков буду держать в порядке».
«А в следующем году мы все будем играть в два раза лучше», - говорит Сержант Рок. «Не пропустим больше дерьма друг друга». Он смотрит угрожающе по сторонам.
Парни кивают, и голова Дуди угрожающе сильно мотается на его тонкой шейке.
«А я вижу красных коров», - говорит он.
«Ну круто», - говорит Понтиак, досасывая пиво.
«Я тебе скажу, кто самый крутой – это Мартин Лютер Кинг», - отвечает Дуди, смотря вокруг, чтобы оценить воздействие своих слов. «Он хотел, чтобы мир был большим и весе-е-е-елым. У него была такая мечта».
Мартин падает со скамьи, разливая пиво и выплевывая пену изо рта.
«Это правда», - говорит Дуди, вертя головой как большой дверной ручкой. «и таким же был Роберт Кеннеди. Он отправлял черных людей в центральный парк».
«Ну и что», - говорит Понтиакк.
«Ты можешь ржать, но ты там тоже не был. Они просто раздавали деньги».
Мартин перелезает через спинку скамейки, и убегает на десять метров. И медленно идет обратно, дрожа от смеха.
«Я тебе вот что скажу, и помню про Роберта Кеннеди», - говорит Мартин. «Я, когда был маленьким, приезжал к тете в Гарлем, и Кеннеди со своей толпой проходили мимо. Я смотрел на улицу, и видел кучки собачьего дерьма, и когда они проходили мимо, собачье дерьмо исчезло. Оно все осталось на ботинках Кеннеди».
Мартин подходит и хлопает в ладоши.
«Ну», - говорит Дуди, и лицо его искажают мудрые мысли. «Если бы у нас был президент, который бы любил спорт, может быть, у нас было бы больше лиг».
По дорожке проходят несколько хихикающих девчонок на огромных платформах.
«Вот в такую ночь только о женщинах и думается», - рассеянно философствует Пабло Билли.
«Ага, а у меня есть друг, он говорит что их киски (pussy – на жаргоне одновременно и «киска» и женский половой орган – прим.пер) пахнут шпинатом», - добавляет Дуди.
Марин падает на землю, и уже просто завывает от смеха. «Е-мое, заткните их, кто-нибудь!»
«Дуди, ты почти такой же сумасшедший, как Флай», - говорит Вэнс.
Дуди наклоняет голову, смущается, пожимает плечами, глотает пиво. Мальчишки встают со скамеек, начинают ходить туда-сюда, натыкаясь на забор.
Один за другим они походят ко мне, чтобы пожать мне руку. Мы трясем руками, потом сжимаем, потом хлопаем друг друга по плечам, как они меня учили. Некоторые из них слишком скромны, много не говорят. Артур повесил голову. Пабло Билли подмигивает.
Сержант Рок подходит ко мне, выглядит он слегка безумно. «Рик», - говорит он, -«Музыка у белах…такая ГРУСТНАЯ!»
Потом Дуди пожимает мне руку нарочито формально, и Понтиак Карр долго крутит руками, потом говорит «Дай пять».
Когда походит Мартин, я хочу пожать ему руку так, как они меня учили, но он мотает головой. «Рик, ты наш тренер. А это я буду делать с черными парнями».
Мы пожимаем друг другу руки, как два бизнесмена, и я говорю ему, что я верю в то, что Сабвей Старз будут процветать. Даже без меня.
«Мы вместе», - говорит он, - «можешь на это рассчитывать».
Где-то около полуночи ребята разбредаются из парка вдвоем, или по трое, опираясь друг на друга, шумные и дружные. Я сижу на скамейке рядом с Мьюзик Смитом, он пока остался. Он пьян, склонился над своим радио.
Через некоторое время я ухожу в квартиру к Родни, где он расслабляется перед телевизором. Он сегодня много работал, устал. Кэлвин Фрэкс звонил в его двери час назад, но Мира Паркер попросила его оставить всех в покое.
На столе лежит газета; она открыта на статье о Джиме МакМиланне, старом соседе и друге Родни, он стал капитаном Буффало Брейвз в НБА.
На двери повешен большой красный постер, на котором Флай стоит с мячом. А рядом наклеена простая голубая наклейка, на которой написано – «Баскетбол – это стиль жизни».
Родни смотрит на Винстона, который сидит рядом, на кресле. И хихикает.
«Расслабься, Вин, никто тебя не выгонит. Разве не я всегда все решаю? Эй, глянь-ка на свои ботинки! Не шевелись!»
Родни исчезает в спальне, несколько минут там шебуршится, а потом выходит с маленькой, трапецевидной коробкой, которую, кажется, долго кто-то грыз. Она наполнена всякими тряпками и бутылками, всяким хламом, а сверху – металлическая пластина. Винстон наблюдает за тем, как Родни роется в 25-летней коробке из-под обуви, и достает оттуда крем.
«Подними ногу, - приказывает Родни, - Боже мой, ну посмотри, до какого состояния ты довел свои туфли».
Он выдавливает немного крема, и начинает чистить ботинки. Он чистит ботинки очень быстро, почистив один ботинок, он быстро передвигается ко второму. На секунду он застывает от боли в спине, но скоренько перекидывает щетку в другую руку и продолжает с тем же задором, с которым он работал несколько раз в Ист-Нью-Йорке.
«Разве я не был хорош этим летом, Винстон?», - спросил он.
«Да нет, все было здорово»
Родни не слушает, и после наведения последнего блеска на туфли Винстона, он встает и убирает антикварную коробку.
«Ну слушай, так ведь много баскетбола», - говорит он, возвращаясь и вглядываясь в телевизор. «так много ребят. Этому нет конца. Знаешь, что я имею ввиду? Это все только начало, одно большое начало».
Никто в комнате не слушает. Родни снова растягивается на диване. Его дочь Сюзетт подходит к нему, держа в руке кусок бумаги. «О чем тут написано?», - дуется она, - «пап, ты обещал!».
На бумаге – контракт, который она написала и заставила Родни подписать. На нем написано, что он вывезет троих детей и Миру в город вечером, они повеселятся, и без всякого баскетбола. Это должно было произойти в понедельник вечером. Понедельник прошел, Родни сидел и смотрел игру в парке.
«Да, Сюзетт, мы отдохнем вместе, не переживай», - говорит он, - «Мы поедем на Кони Айланд или еще куда-нибудь. Я обещаю».
Двери лифта открываются с шумом, и несколько молодых людей выходят, громко разговаривая, заходят в соседнюю квартиру. Когда я захожу в лифт, свет падает на фигуру, сидящую в тени лестницы. Я подхожу ближе и вглядываюсь.
Парень смотрит прямо перед собой, на носу у него – ужасно поцарапанные черные очки, они съехали низко на нос. Я смотрю внимательнее и замечаю, что он мягко разговаривает сам с собой. В одной руке он сжимает портфель из искусственной кожи, из которого он время от времени достает бумажку, просматривает ее, и опять аккуратно убирает. Кэлвин Фрэнкс готовится к разговору о колледже с Родни.
Я мне нечего делать. Нечего, только садиться в ближайший самолет и улетать домой. Я еду вниз, выхожу на улицу и иду в парк. Я киваю всем, мимо кого прохожу, думая, что я всех их знаю.
Баскетбольные площадки пусты, только несколько детишек бегают туда-сюда, перешептываются и покуривают потихоньку.
Мьюзик Смит там же, где я его оставил, он уже совсем низко склонился к своему орущему радио, рот его приоткрыт, и слюни стекают изо рта.
Я не знаю, что делать, поэтому я просто смотрю на него. Я смотрю вокруг. Я толкаю Мьюзика в плечо.
А потом я ухожу. И как будто слышу тысячи ударов мячом об асфальт.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |