Горечь…раскаяние…волна беспокойства, смесь, сквозящая в его голосе и ярость во взгляде девушки, направленная на него.
— Ты просишь! Как трогательно! — Скривила губы, ядовитая гримаса на лице, новая волна дрожи по телу, словно судорога, пробравшаяся и в его плоть. — Так хотелось ВСЕ обо мне узнать?
Лихорадочно замотала головой, пытаясь привести мысли в порядок. Не удалось. Опять этот смех, отчего Андрей сжался, словно от удара, в сотый раз кляня себя за такую необдуманную им поспешность. Тонкое запястье, силой вырванное из его расслабленной руки и вновь это фото. Изящный палец, указывавший на ее же саму и вновь заливистый приступ смеха. Только сейчас заметил, что в этой фотографии не так. Челка, на ней Лиза сфотографирована с длинными, доходящими до пояса волосами, уложенными тонким обручем.
— Я их обрезала. — Словно прочев его мысли, смех прекратился, оставив лишь легкое подергивание кончиков пальцев. — Удивлен? Чего же так? Андрей, я думала, ты вынюхал даже это! Что ж, неужели тебя не интересует, кто изображен на втором фото? Вот здесь?
Вновь тонкий пальчик коснулся глянцевой поверхности фотографии, скользнул сквозь нее и замер на месте лица мужчины, с упоением смотревшего на длинноволосую блондинку.
Молчание в ответ. Он уже знал, она же продолжала мучить себя, терзая сознание тем, чего забыть уже не в силах.
— Прекрати. — Его голос, такой влекущий всегда и измучивший ее душу сейчас.
— Это ты начал. Неужели тебе не нравиться, Андрей? Ребусы, головоломки…Ты же мастак их разгадывать! Черт бы тебя побрал! Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?! Кто, Андрей?! — Как дикая кошка, одним прыжком преодолела разделявшее их расстояние, вцепившись в мужчину, единственный выпад руки, удар, скользящий вдоль гладко выбритой щеки и вновь крепкие тиски рук, со звериной силой прижимающие все тело Лизы к своей груди.
— Пусти…ну пусти же…! Зачем…?! Просто скажи мне…зачем? — Голос, срывающийся от крика до полного шепота и обратно, дикая боль в каждом слове и Андрею показалось, что вместе с собой она раздирает на части и его.
— Тише…тише…, - шепот на самое ухо, словно невинная ласка и Лиза понемногу стала успокаиваться. Тепло его тела, глухие ускоренные удары сердца, шумное дыхание, со свистом вылетающее из легких, весь он… — Все хорошо… не отпущу…прошло…, - слова, словно из другого измерение доносящиеся до ее уха, словно не к ней…
Воспоминания… Боже, как она пыталась не подымать, не ворошить прошлое, но от не го не уйти, оно вечно догоняло ее и сделало это сейчас…
— На той фотографии…парень…я любила его…, - четко, слово за словом в пустоту, отчего Андрей еще крепче сжал ее руки, теснее привлекая к себе.
— Лиза…не нужно…
— Мне нужно…я должна…, - она криво усмехнулась, прильнув еще ближе. Сил опираться Истомину не было, просто пустота внутри и безмерная усталость, разбавленная лихорадочным биением собственного сердца. — Я любила его…, - повторила вновь, не чувствуя, как напрягся мужчина, с нескрываемой нежностью и силой поглаживая светлые волосы на нежном затылке. Тонкая футболка давно сползла, полностью обнажая кожу шеи, освобождая дорожку вдоль позвоночника. Горечь в голосе, и она продолжила. — Он работал на отца…мы были вместе…пока…пока отец не узнал об этом! — Дикая, нестерпимая боль в области сердца и громкий стук молотков эхом в висках… — Артем оказался неподходящей для меня партией! — Вновь безумная ухмылка, и полностью оперевшись на грудь Андрея, лихорадочно принялась массировать кончиками пальцев пульсирующие виски.
— Он предлагал ему деньги, предлагал зашибенную работу…Хм…практически небо в алмазах, но Артем выбрал меня…, - всхлип, судорожно перевела дыхание, достигая апогея. — Через некоторое время Артема не стало. Я искала его повсюду, звонила больной матери, оббегала все больницы и морги, он просто пропал…исчез… растворился…словно был человек и не стало. А после…нашли труп какого то неизвестного парня…никто не признал в нем Артема, но я знала, что это он… Я всегда его чувствовала.
— Лиза, умоляю, прекрати…тебе же больно…
Синие молящие глаза, она видела, с какой скоростью задергалась жилка на его шее, и как в протесте свело скулы, не смогла…
— Мне больно уже год… — Повторила его слова, напрягаясь. — Я не знала, пока однажды не услышала разговор отца. — Новая усмешка, насквозь пропитанная ехидством, как будто она сейчас видела его лицо перед собой. — До тех пор я даже не догадывалась, чем он занимается, теперь знаю.
— Лиза…это прошлое…время лечит. — Медленно, аккуратным движением, дабы не спугнуть, попытался приподнять ее лицо, заглянуть в глаза…С силой отвернулась, плотно поджав губы, вырвала плененное им запястье.
— Ты же в это не веришь…зачем говоришь…
— Знаю. У меня убили брата.
Резкий поворот светлой головы, встреча пламенного синего и потемневшего хаки.
— Ты никогда не говорил…
— Ты не спрашивала… Лиза, ты забудешь, ты никогда не сможешь вычеркнуть это из памяти, но со временем эта боль притупиться, я знаю, что говорю.
— Ты мстил. — Стая чертей в глазах, хватким движением стала поправлять сползший рукав футболки, натягивая край на обнаженные, не прикрытые брюками ноги.
— Это другое. Тот человек не был моим отцом.
— Мне все равно. — Твердый голос и легкая хрипотца, разбавляя холодный тон. — Он узнает, что значит терять. На своей шкуре…узнает.
— Ты не сможешь с эти жить. — Горько усмехнулся, прекрасно понимая правдивость сказанных слов. Рука, по прежнему сжимавшая тугой сверток, потянулась к Лизе, пытаясь приблизить к себе. А в ответ… лишь холодное сияние изумрудных огоньков, и прижимая к сердцу фотографию чужого ему мужчины, только несколько влажных слезинок в уголках ее глаз.
— Уходи…Андрей, уходи. — Тверже, голос не дрожит и хочется выть от тоски и безысходности.
— Я не оставлю тебя одну.
— Уходи! Андрей, я хочу побыть одна! — Еще крепче сжимает фотографию, в унисон с бледным лицом и тонкими, в такт сумбурному дыханию слегка подрагивающими ноздрями. — Черт! Мне просто нужно побыть одной, без тебя!
Безысходность во взгляде, до последнего надеялся, что она передумает, впитывая в себя глазами хрупкую фигурку, ссутулившуюся у двери и с таки трепетом сжимающую в ладонях смятую фотографию, где она когда то была счастлива.
Мгновенье, хлопок затворяемой двери, уже не слышал, как поникло опустились плечи и та же фигурка, отчаянно закусив губу, судорожно всхлипывает, опускаясь спиной вдоль холодной бетонной стены…
Стон отчаяния из девичьей груди и глухой ответный удар мужчины, находящегося по ту сторону двери, бессильно прислонившегося к шершавой обивке последней. Совладая с собственным дыханием, как на автомате несколько шагов вперед, а далее только спешные громкие шаги, удаляющиеся вдоль длинной лестницы подъезда. Холодный порыв ветра снаружи, вновь несколько шагов, нехитрое движение рукой и отключка сигнализации на машине. Пустой взгляд перед собой, и Андрей уверенным шагом направился к своей любимице, верой и правдой служившей ему все это время, в которой он столько раз спасался от погони, или просто просиживал во время очередного задания. Твердое нажатие длинными пальцами на дверку автомобиля, и мужчина скользнул внутрь, ощущая приятное, обволакивающее напряженное тело тепло.
Потом, словно на автомате, несколько поворотов вдоль по улице, пока не наткнулся на небольшой уютный барок рядом. Незадачливый бармен, перед самым носом посетителя разбивший вдребезги бутылку виски, и Андрей, удобно устроившись за стойкой, уже начиная прокручивать длинный фужер с крепкой янтарной жидкостью внутри. Глоток, вновь обжигая вымученное горло и ища пропитанную предыдущим заглатыванием горячей жидкости, дорожку в его нутро. Еще один…Андрей расслабился, в голове по прежнему прокручивая все слова, все ее жесты и частое дыхание. Смотрела на него, но мужчине до сих пор казалось, что сквозь… Где-то внутри неприятно заныло, и даже следующая порция коньяка не смогла заглушить, забыть и забыться. Вновь прикрыл глаза, дабы не видеть, не лицезреть перед собой ее образ… Образ женщины, которая последнее время стала его наваждением, его пыткой и его мучительной истомой, его благодатью и адскими клещами, по частям вытягивающим его душу, его нимфой, его белокурым ангелом и дьяволицей, его…
Напряжение в горле, в каждом суставе, вплоть до кончиков пальцев, словно вместе с очередным глотком, касаясь твердыми губами прозрачной поверхности бокала, он погружал в себя не только излишек спиртного, но и так нужное забвение… Не забылся, стало только более паршиво…
Очередная девица, за эти полчаса пытающаяся снять красивого мужика, которую Андрей с привычным безразлично — пренебрежительным видом отшил, вызвавшая только гримасу отвращения и брезгливости на красивом лице мужчины. Надоело…до коликов надоело! Вот такая вошедшая в привычку жизнь, мимолетно проведенные ночи в таких разных, сменяющих друг друга женских объятьях. Только теперь стал понимать, насколько пусто, бесцветно и попусту он жил, сменяя один день на другой, прожигая, а не проживая свою жизнь…
Пустая емкость из под спиртного, отнюдь не единственная, следующая девушка, которая вновь поежилась под его едким взглядом, и мысли, сумбуром витавшие в голове.
Сам не понял, когда все произошло, когда всегда небезразличный к женским ласкам и славившийся горячим бурным темпераментом Андрей в какой-то миг изменился, перестав узнавать самого себя. С тех самых пор, когда в его квартире, отвоевав себе комнату, появилась она, ставшая самой желанной, самой нужной, его единственной… Она, которая вместе с жилплощадью заняла непоколебимое место в его сердце. Боялся, он, зрелый взрослый мужчина, прошедший огонь и лед, он старательно пытался избегать того, что с сверх скоростью стало зарождаться в его душе. Андрей, который никогда не преминул бы провести парочку шумных ночей в определенного профиля заведениях, где ярко накрашенные и вызывающе одетые девочки пускали слюни и томные взгляды в надежде, что на эту ночь он выберет именно ее… Ненасытность, некая жесткость и неукротимый нрав мужчины стали легендой, полонившей женское население, коротающее ночи напролет вдоль трассы или борделя.
Теперь же…сам не понял, когда эта взбалмошная девчонка не глядя, не имея в этом потребности стала частью его самого, самой ценной и дорогой его частичкой… Не заметил, когда кроме атласа ее губ, кроме бархата кожи, легких, почти невесомых касаний рук ему стало сносить крышу в унисон с собственным сердцем, с каждым ее взглядом брошенным на него. А он, искусный ценитель женского тела, изощренных ласк в попытках довести партнершу до полного экстаза, он, который все свою жизнь брал, захотел дарить… Медленно, смакуя каждый момент, со своей девочкой он не хотел спешить. Не такая, как все, другая, особенная…
И вот сейчас, с едва закрытыми веками, все еще продолжая крутить длинными пальцами изящную ножку бокала, отчетливо понимал, что ушев, он принял самое верное решение. Разобраться в себе, в своих мыслях и беспорядке вопросов в голове, Лизе нужно было время…и он его ей дал. Пускай без него, пусть эти несколько часов стали для него настоящей пыткой, но так будет лучше для его девочки. Еще больше уверился, что погряз в ней еще больше, не видя собственного очередного вдоха без омута ее зеленых глаз. Понимая, насколько не пара ей, его девочке… Внутренний рык, звонкий удар плоскости бокала о барную стойку и тонкое стекло, орошая мужскую ладонь каплями крови, россыпью заблестело рядом.
— Лиза…, - полустон полухрип, резко подымаясь, бросил на ходу несколько смятых купюр, в спешке вытащенных из кармана брюк. Слишком твердый шаг для столь пьяного человека и одна единственная мысль, воплощение которой он займется ближайшие полчаса. Женское имя на губах, изменившее и перевернувшее весь его такой удобный, холодный и расчетливый мир. Имя, чья обладательница стала его проклятием, его наваждением, спасением его бессмертной души…
Странное предчувствие, сковывающее каждый мускул, когда выйдя из машины, Андрей быстрым, насколько ему позволяло количество выпитого за вечер, уверенным шагом направился вверх по лестнице. Дверь его собственной квартиры, нажав на ручку которой, беспрепятственно отворилась. Негромко чертыхнувшись, плюнув на дымку алкоголя в крови, стал прокручивать в голове возможные варианты.
Ушла… забыв затворить дверь, не могла, попросту не смогла бы уйти не попрощавшись. Лед, до боли сковывающий сердце и убивающий душу дикий страх за нее. Шорох внутри… Лиза… Одним резким движением практически бесшумно отворил дверь, едва касаясь ручки длинными мощными пальцами, сделал несколько шагов вглубь квартиры. Как пантера, не слышно стал пробираться внутрь, выискивая в темноте любые мелочи, пытаясь отыскать взглядом только одно…ее хрупкую высокую фигурку. Пустота. Полная темень, в которой он ориентировался словно рыба в воде. Ночь — его стихия. Вновь регулярно повторяющийся шум, легкое завывание ветра и характерный звук хлопающей форточки от окна, звук хлопающей форточки от окна. Ничего, что могло бы указывать на присутствие Лизы в доме… Волна ярости и взгляд темных угольков синих глаз, отыскавших в темноте брошенные на стуле женские джинсы, губную помаду и еще кое что из косметики. Страшная догадка, словно острие ножом по самому сердцу… Ушла…не по своей воле. Мгновение, и вопреки его правилам яркий свет озарил небольшую квартирку, внося туда ясность происходящего. Перевернутый стол, выпотрошенный шкаф с вещами и смятая постель, о присутствии Лизы напоминала только небольшая вмятина на подушке…
Ужас, сковывающий каждую клетку твоего существа, когда очередной вдох болезненным эхом отзывается в каждом уголке твоего тела…такого Андрей не чувствовал, пожалуй, никогда, хотя нет, единожды это было…
Явные следы борьбы, капли не успевшей свернуться крови на линолеуме…От мысли, что эти несколько капель могут быть ее, холодок дрожи пробежал вдоль позвоночника, оставляя на теле озябшую тропинку.
— Лиза….!!! — Дикий рев раненного зверя, метаясь по квартире и что-то бессвязно ища быстро бегающими зрачками глаз. — Кто?!
Звонок мобильного, словно ушат холодной воды, стал приводить в чувство. Одно нажатие нужной кнопки, и низкий противный голос на том конце трубки явно улыбаясь, стал сводить своего противника сума.
— Не думал, что будет так просто! — Противный смех и все нутро Андрея сжалось от явного омерзения к этому человеку. Уже знал, по тону да и просто своевременному звонку понял, чьих рук это дело.
— Где она?! — Хрип в пустоту, и собеседник вновь неприятно заржал, довольный произведенным впечатлением.
— У меня в гостях! Хорошая девочка, хвалю! Ты здорово ее выдрессировал, она с первого звонка побежала тебе открывать… Вначале артачилась, но когда услышала, что от маленького поворота замка зависит твоя жизнь, пришлось уступить.
— Где Лиза?! Череп, что ты с ней сделал?!! — Крик и сталь в голосе, пропитанная адской горечью нечеловеческой боли. При одной мысли, что он мог сделать с его девочкой, сердце забилось с утроенным ритмом.
— Страх, давай по порядку. — Улыбнулся, Истомин нутром почувствовал его мерзкую ухмылку и то, с какой страстью он смакует свою "победу". — Кстати, ты зачем заставил девушку плакать? Ай-яй-яй! Нехорошо, Андрей, ой как нехорошо… Пришлось мне вспомнить молодость и утешить бедную девочку!
— Мразь! Сукин сын! — ярость, вся злость и такое рвение, что трубка, судорожно сжимаемая мужчиной в руке, казалось, накалилась до предела. — Если ты ее хоть пальцем…!!!
— Пальцем ее ты…! — прервался на полу слове, вновь гадкий смех, не видя, как исказилось лицо Андрея и желваки заиграли на безупречно очерченных скулах лица. — Темпераментная кобылка, Страх, теперь я понимаю, отчего ты за нее головой рискнуть хотел. Хотя…баба она и есть баба, все они одинаковы!
— Убью! Череп, где она?! — в кои раз рвущийся наружу вопрос, мысленно изощренными способами убивая этого скота, который смел тронуть его девочку, его Лизу, которую он так оберегал, лелеял, хранил… Низкий, охрипший голос и такой тон, что Череп на мгновенье замолчал, решив прекратить свою игру и обсудить главное.
— Она у меня, и будет до тех пор, пока ты не отдашь прилагающийся с тебя должок.
— Мы же договорились! Зачем ты ее тронул?! — процедил по слогам, с невероятным желанием пытаясь услышать вдали от этого гада ее голос.
— Я взял с тебя залог. Считай, как хочешь. — Вновь усмешка, и Череп продолжил. — Ты сделаешь для меня одно дело, и я отпущу ее восвояси. Погоди…, - слыша напряженное дыхание в трубке и понимая, что диалог может быть перебит, быстро заговорил. — Мы договаривались, но то, о чем я тебя попрошу ты не сделал бы даже ради нее, а так… Эта девочка выступит гарантом того, что ты выполнишь все в лучшем виде.
— Ты не тронешь Лизу. — Секундная тишина, и Андрей продолжил. — Со мной ты всегда смог бы договориться, но ты не тронешь Лизу. — Повторил более четко. — Фамилия Черкасов тебе о чем-то говорит? — Пауза ожидания, явно затянувшаяся, и голос Черепа, заметно стушевавшийся после предыдущих слов.
— Значит, знаешь… Так только проще. Страх, собственно, эта фамилия и станет твоим заданием… Ты должен убрать этого человека, иначе…
— Не посмеешь! — Процедил сквозь зубы, лихорадочно сжимая телефон и впиваясь костяшками пальцев в стену.
— Я убью ее. Папаша Черкасов или дочурка? Ты никогда не сможешь почувствовать себя Богом, теперь я собственноручно даю тебе этот выбор. Страх, два дня! — Вновь небольшая пауза, напряженное дыхание и это тягучее ожидание неизвестности.
— Я хочу услышать ее голос.
В трубке послышался тихий писк, потом приглушенное мычание, вызвавшее в мужчине озноб.
— Череп?!! — находясь на пределе, выдавил из себя, сердцем чувствуя, что звуки явно принадлежат ей, его Лизе.
— Страх, два дня! Если сделаешь нужное мне дело — твоя ненаглядная сможет изъяснятся четче. Нет — замолкнет навсегда. Тебе выбирать, только тебе…
Гудки на том конце, и Андрей, обхватив голову руками, стал оседать на пол… Два дня…Сорок восемь часов…Его девочка…
Рациональность мыслей и способность трезво оценивать ситуацию, все то, чем всегда гордился Истомин. Резко выпрямился, сосредоточенно вглядываясь в одну точку и уже хорошо понимая, что он будет делать в следующие 24 часа. Именно 24, ведь остальные ему попросту не понадобятся.
Глава 15
Три пули, со свистом вылетевшие из дула массивного револьвера, с едва уловимым хрустом впивавшиеся сквозь мягкую человеческую плоть. Резкое нажатие курка в преддверии, и три мужчины, находившиеся в расстоянии метра друг от друга, еще не успев придти в себя, медленно стали оседать на земляной пол. Три тела, пронзенные роковым выстрелом, глухой звук их удара и предсмертный рык, рвущийся из пересохшего горла наружу. Шум по той стороне двери, звуки доносящейся явной борьбы и высокий мужской силуэт, безразлично отодвигающий краем начищенной туфли одно из тел, ровным движением роняющий револьвер в карман пиджака. Синие, словно застывший лед огни глаз и четкий профиль, выглядывающий в темноте, явно что то ищущий.
Слабый стон и легкое шевеление в углу дивана, смесь боли и безумного беспокойства, отразившегося на лице мужчины.
— Лиза…, - одними краешками губ, в мгновение ока очутился рядом, присаживаясь на колени. Полубессознательное состояние, связанные за спиной руки, пересохшие губы, в полутьме шепчущие его имя.
— Прости меня… я хотела, что бы остался…хотела…быть с тобой…прости…, - слабый, низкий и до неузнаваемости охрипший голос девушки, когда Андрей наклонился еще ниже, в безумном порыве прислоняясь твердыми губами к ее горящему жаром виску.
— Девочка моя… ты что… не уберег…, - словно рвя себе душу, в очередной раз мысленно проклинал себя, вглядываясь в темноте в родные черты лица. Кровоподтек на губе, совсем свежая ранка возле левого угла глаза, бессильно закинутая назад голова и кровящая ссадина на нежной коже шеи. Словно очередная пощечина и новый приступ боли, Андрей нервно сглотнул, боясь себе представить, что же она пережила за эти двадцать четыре часа.
— Ты пришел… значит….нужна…, - словно в бреду, прошептала вновь, отключаясь.
А он… уже не существовало ни тех убитых несколько минут им парней, охраняющих Лизу, ни того, что ему пришлось сделать, дабы с десяток мужчин за стеной учинили жесткую расправу над людьми Черепа, перед глазами лишь ее гаснущий взгляд наполненный щемящей болью. Он знал, что спустя несколько часов Лиза придет в себя, знал, насколько велики будут ее терзания, как и то, что не смотря ни на что, уже никогда не сможет отпустить ее от себя. Попросту не сможет, наверняка звучит как эгоизм, но тело и душа наперебой кричат ему обратное, столько времени…
Аккуратно, дабы не потревожить обессилено лежащую на его руках хрупкую фигурку, мягко подложил руку ей под лопатки, другую подсунул под изгиб колен. Словно невесомую, приподнял с холодного пола, кутая обнаженные плечи в порванной футболке и ледяные ноги в ужасно потрепанных джинсах в своем пиджаке. Лиза лишь безвольно откинула голову на его плече, что то бессвязно шепча губами в темноту.
— Тшш… девочка моя…все прошло…, - только и сумел выдавить из себя, лихорадочно ища в бликах луны нужное ему окно. Еще несколько шагов, и резким движением ноги со всей мочи ударил по окну, заставив массивное стекло разлететься вдребезги. Прижав Лизу еще ближе к грудной клетке, мигом сгруппировавшись, перепрыгнул через грязный подоконник. Уже чувствуя под ногами сырую промозглую землю, напоследок обернулся.
"Моя дочь самое ценное, что я имею. Я хочу видеть ее живой… она обязана быть живой…", — слова ее отца, когда держа в руке дымящуюся трубку мобильного, Андрей сквозь шум ветра на улице вслушивался в слова мужчины, ее отца.
Сейчас, в эти несколько минут, когда он сам, уже направляясь твердым шагом за угол к припаркованной иномарке, дюжие ребята взад вперед рыскали по помещению в поисках дочери самого Черкасова. Позвонив ее отцу еще вчера, Андрей был уверен, что поступил верно.
Хлопающий звук дверцы автомобиля, и Истомин, согнувшись буквально пополам, бережно уложил на заднее сиденье обмякшее тело девушки. Лиза беспокойно заерзала, что то пытаясь прошептать и вмиг затихла, почувствовав под собой твердое кожаное сиденье и мягкий голос мужчины рядом.
Несколько секунд, нужных для того, что бы мигом оказаться у водительского сиденья, и уже ничего, по сути, не важно. Ни пятеро бритоголовых ребят, в быстром темпе выскочивших неподалеку, ни то, что тяжелый глухой звук приближающейся машины может принадлежать не кому иному, как ее отцу. Ничего. Только крепко сжимаемый руль твердыми холодными пальцами и стертая шина колес, на огромной скорости рассекающих пространство перед собой, туда, где нет звука выскальзывающей из дула пистолета пули, нет агонии человеческих глаза, устремленных на тебя, где нет смерти…
Тихий скрип деревянных половиц, прохлада простыни на обнаженном теле, саднящая боль на губах вперемешку с тяжестью, окутавшей каждую клеточку ее существа… Лиза заворочалась, пытаясь повернуться на живот, еще больше укуталась в спасительную простыню. Попыталась расслабиться, вытянув вдоль постели длинные стройные ноги, нужное спокойствие так и не пришло. Все происшедшее, словно страшный сон, мигом ворвалось в едва утихшее сознание девушки. Дурман, все еще продолжавший витать где то внутри ее, и Лиза, слегка опираясь на ноющую кисть руки, медленно стала приподыматься, придерживая сползающий край ткани на груди.
Воспоминания, которые она помнила как минувший сон, когда сквозь пелену тумана чьи-то руки заботливо прижимают ее к себе, шепот желанного голоса на ухо, разгоряченное мужское тело, которое она ощущала даже сквозь одежду. Потом лишь обрывки… твердое дно ванны под собой, бережное стягивание одежды с вымученного тела и легкие, практически неощутимые касания его рук к воспаленной коже, смывающие с нее горячей водой весь страх, все переживания и муки. Холодное, сырое помещение, куда ее притащили с плотно завязанными глазами, писк крыс неподалеку и ощущение того, что вот именно так и сходят сума. Лишь однажды Череп явился к ней, приставив к заклеенным пластырем губам что-то наподобие телефонной трубки, в которую она бессвязно мычала, пытаясь выдавить из себя что-то наподобие звука. Она помнила едкий, омерзительный смех Черепа и то, как после всего мужчина резко сорвав в нее пластырь, жадно впился в смятые кровавые губы, руками грубо исследуя ее обездвиженное тело. Самодовольный взгляд мужчины и Лиза, напрягшись изо всех сил, явно подчеркивая свое омерзение, согнулась пополам, вытирая кровавые подтеки и его слюни о ткань своих брюк. Властное касание волосатой руки ее бедра, и изловчившись, девушка со всей мочи плюнула обидчику в лицо, вымещая в этом жесте все свое омерзение и поток злости. А дальше… адская боль в затылке и темнота, охватившая все тело и мелькавшая перед глазами. Очнувшись, опять обнаружила на лице тугой, сдирающий плоть ее губ в кровь, пластырь. Руки еще туже перевязаны за спиной и костяшки стоп, иссеченные в кровь жесткой веревкой.
— Андрей…, - словно ощущая его присутствие за стеной, медленным шагом словно на автомате зашагала из комнаты, чувствуя в ногах такую боль, как будто она была русалочкой, а ноги стало быть были даром, даной злой ведьмой. Родной голос уже не повиновался хозяйке, и Лизе пришлось несколько раз кашлянуть, глотая противный ком, стоящий в горле. Еще несколько шагов, и отворяя массивную дубовую дверь, буквально впилась глазами в пронзительный синий взгляд напротив.
Мужчина напрягся, мягкая улыбка с тенью беспокойства внутри заскользила по жесткому лицу.
— Лиз, ты слаба…тебе нельзя вставать. Я отнесу тебя в постель. — Легкое касание ее дрожащей ладони, и Лизе показалось, что весь мир рухнул у нее перед глазами. Стоя рядом, продолжая любоваться строгими, практически безупречными чертами его лица, отраженными в мягком свете небольшой лампы.
— Погоди…я хочу сказать…, - медленно, растягивая слова, приняла его ладонь, поднявшись пальцами по изгибу локтя к выпинающему бугорку вены.
Никогда его не увидеть, не слышать его голоса, не чувствовать его касаний…за время, проведенное в "гостях", она передумала уйму всего, практически полностью переоценив свою жизнь. Невыносимо…лучше и вовсе не жить…
— Лиза, не нужно. Ты поспишь, и завтра мы поговорим. — Попытался улыбнуться, мягкий ровный голос и спокойный тон стал сводить девушку с ума, а легкий с хрипотцой тембр, казалось, пропитал ее слух насквозь.
— Я не могу одна. Ляг со мной…, - милая, нежная, пытающаяся искушать и искушаемая. Сама не знала, насколько желанной стала для него. Андрей улыбнулся, мягко отводя непослушную прядь светлых волос, невесомо целуя их кончик. Лиза задрожала, еще теснее прижимаясь к нему, видя сомневающийся взгляд мужчины, привстала на носочки, легонько касаясь его губ своими. Ток сквозь плоть, все 220 вольт с невероятной скоростью вдоль сосудов по телу, плавно протекая сквозь вены и артерии, досягая мельчайших капилляр. Жар, волна желания и безграничной нежности к девушке, чья дрожащая высокая фигурка, разжигая в мужчине огонь, отдавая себя, сгорает вместе с ним.
— Лиз, не надо…ты будешь жалеть…, - Легкое подрагивание алого рта, когда с силой оторвавшись от сладких губ, чьи поцелуи уже какую ночь подряд не давали ему спокойно уснуть, Андрей отстранился. Правильное решение, весь выбор, заложенный им с самого детства, когда воспитатель, деля мир на "верно" и "неверно", предоставил тогда еще маленькому мальчику право принимать решения. — Глупая, простынешь…
Попытался как можно мягче улыбнуться, приподымая горящее лицо кончиком пальцев за подбородок. Нежный овал, трепещущая плоть в его руках, и нервное подрагивание изнутри, определяя свой выбор… Казалось, девушка ссутулилась, глаза вмиг погасли, а на лице застывшая гримаса непонимания и боли сменилась маской растерянности. Мгновение, томное поднятие головы, и стряхивая длинную челку с сияющих огнем изумрудных глаз, в последний раз раскрылась ему, уже точно зная, что в последний.
— Согрей меня… никогда не пожалею…ты нужен мне…, - девичья ладонь, со всей прытью вжимающаяся в стальной бицепс мужчины, и черные, вмиг потемневшие угольки глаз Андрея, казалось уже не синие, а жгуче темные.
Стон, с ревом рвущийся из горла, уже не понятно кому принадлежащий, и ощущение мощи его рук на тонкой талии, когда подхватив Лизу на руки, шаг за шаг стал преодолевать мешающее им пространство.
Каменный камин, деревянная лестница наверх, уютный диванчик и дверь, ведущая в спальню к ее постели. Дом его друга, построенный в глубинке, дабы спрятаться от всего мира. Пригодился. Пытаясь не спугнуть, разум уже сделал свой выбор, а желание никогда не отпускать трепещущее сознание в его руках, только придало сил.
— Моя…, - шепот в самые губы, жаркое, сжигающее кожу и внутренности дыхание Андрея над ухом, возле жилки на шее, в ложбинке меж грудей… Выгнулась, словно в замедленно съемке замирая, чувствуя, что он остановился. Пытливый, сквозь туман желания и немного непонимающий взгляд зеленых глаз, с примесью горечи и удовольствия.
— Твоя…, - шепчет в ответ, ловя его губы своими, явно показывая, что она не сомневается, что готова, что пора…
Твердые подушечки мужских пальцев, без перестану ласкающие бархатную кожу ее тела, горячие следы на коже и Лиза, полностью вся, без остатка, плавящаяся в его сильных руках. Стон из девичьего горла, который заглушил свирепый жадный поцелуй его губ. Несколько ранок, вновь ставших кровоточить от мощи его поцелуя и горячий язык, даря очередную ласку, слизывающий капельки крови на ее губах. "Прости", говорило его тело, когда руки, медленно приподымая простыню, уже вовсю касались такого гладкого, желанного тела девушки.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |