– Со вчерашнего вечера, – признался он. Саммер, покраснев, принялась лихорадочно обмахиваться веером.
«Значит, маленькой голубке только что ощипали перышки, – подумала Барбара. – Посмотрим, что будет дальше!»
– Насколько я поняла, у нас немало общего! Например, любовь к драгоценностям, не говоря уже о том, что мы отдаем предпочтение одним и тем же мужчинам! – коварно улыбнувшись, обратилась она к новобрачной. – Я бы не прочь сыграть с вами в триктрак после ужина. Надеюсь, вы присоединитесь к нашей компании.
Но тут к ним подошел Генри Джермин, и Барбара, взяв его под руку, удалилась.
– Она намекала, что спала с тобой! – взорвалась Саммер.
– Совершенно верно.
– То есть как «совершенно верно»?
– Именно намекала. Хотела разозлить тебя и, кажется, добилась своего. И к тому же успела сделать беднягу Джермина своим жеребчиком на время отсутствия Карла.
– Ру, да перестань же!
Она снова пустила в ход веер, но, немного оттаяв, успокоилась. По каким-то причинам Барбаре действительно хотелось вывести ее из себя. Ну уж нет, Саммер не попадется на удочку!
– Что бы ты хотела увидеть? Дурацкое собрание старого оружия и доспехов в главном зале или роспись в галерее? Знаешь, там есть даже наши портреты, – серьезно сообщил Рурк.
– Не может быть! Сейчас же покажи!
Вскоре они оказались в длинной галерее, где каждая работа представляла собой сцену из Старого Завета.
– А вот и ты, – невозмутимо объявил Рурк, показывая на Еву в райском саду. – Совсем как сегодня днем… обнаженная, с этакой круглой штукой в руках.
– Но это яблоко! – негодующе возопила Саммер и тут же оглянулась посмотреть, не подслушивает ли кто любопытный. Нет, Рурк просто невыносим!
Однако рядом никого не было, поэтому она мстительно указала на другую фреску, изображавшую Адама:
– В таком случае это ты!
– Ну уж нет! Столь маленьким фиговым листком мне ни за что не прикрыть свое хозяйство!
– С тех пор, как первая красавица Англии согласилась выйти за тебя замуж, ты раздулся от спеси и мнишь о себе Бог знает что! – съехидничала Саммер, на что Рурк незамедлительно ответил поцелуем.
– Не смей меня целовать на людях! – охнула она, покраснев до корней волос.
– Боюсь, единственное уединенное место в этом доме – наша постель, – поддразнил Рурк.
Саммер, мгновенно отрезвев, тихо спросила:
– Ты отведешь меня в часовню?
Рурк молча кивнул.
Часовня была маленькой, но необычайно красивой. Там даже имелась усыпальница, воздвигнутая в память о сэре Джордже Гренвиле, уплывшем в Индию[24] в составе экспедиции сэра Фрэнсиса Дрейка.
Рурк всматривался в точеный профиль стоявшей на коленях и погруженной в молитву жены. Вдруг плечи ее опустились, руки судорожно сжались, и Рурк невольно встревожился. Что так могло ее опечалить?
Но Саммер, ничего не замечая, истово молила святого Иуду:
– О святой Иуда, апостол и мученик, славный своими добродетелями чудотворец, родич сына Господня Иисуса, ходатай за всех угнетенных и защитник обиженных, взываю к тебе сердцем и душой и смиренно прошу помочь моему брату Спенсеру. Сделай так, чтобы супруг мой из любви ко мне позаботился о судьбе Роузленда и освободил моего брата из темницы.
– Дорогая, – пробормотал наконец Рурк.
Саммер открыла глаза и поднялась, взволнованно вглядываясь в смуглое лицо мужа.
– Пока мы здесь одни, я хочу обменяться брачными обетами.
Саммер вздрогнула от неожиданности.
– Какая чудесная мысль! Ты настоящий романтик, милый!
Они встали лицом друг к другу и взялись за руки.
– Я, Рурк, беру тебя, Саммер, в жены, чтобы делить с тобой бедность и богатство, невзгоды и радости, здоровье и болезни… Обязуюсь беречь тебя и лелеять, пока смерть не разлучит нас, и приношу тебе клятву вечной верности.
В его голосе звучало столько искреннего волнения, что у Саммер перехватило горло. Она хрипло повторила обеты, дав слово любить, почитать и слушаться мужа, и поблагодарила Святого Иуду, по всей видимости, ответившего на ее молитвы.
Глава 17
Рурк по-хозяйски обнял жену за талию и вывел ее из часовни. Супруги направились в парадную столовую, где уже были накрыты столы. Здесь горели сотни свечей. Веселые огоньки играли в хрустальных бокалах и тяжелых серебряных приборах с гербом Гренвилов.
При виде всей этой роскоши Саммер испуганно сжалась. Она совсем не умеет вести себя за столом! Что же теперь будет?! Оказывается, Рурк не лгал, рассказывая о том, что в этом доме каждому гостю прислуживают два лакея. Вероятно, слуги разбираются в этикете куда лучше, чем она!
Рурк предпочел сесть рядом с четой Арунделлов из Пенденнис-Касл, и Саммер внимательно прислушивалась к их беседе. Всякая тревога по поводу хороших манер мгновенно улетучилась, едва она поняла, что Рурк и Джон Арунделл собираются принимать короля со свитой.
– Карл, несомненно, пожелает навестить знакомые места и обязательно отправится в Пенденнис-Касл, поэтому я предлагаю устроить развлечения для придворных в Хелфорд-Холле. На все уйдет не больше двух дней, поскольку его величество должен на следующей неделе быть в Портсмуте, чтобы встретить королеву Генриетту-Марию и Минетт, – оживленно сообщил Рурк Джону.
Жена Арунделла благодарно улыбнулась Рурку:
– Крайне благородно с вашей стороны, Хелфорд. Должна признаться, я теряюсь, когда приходится чем-то занимать этих городских модников. Куда нам, простым сельским жителям, до их прихотей! Сами не знают, что потребовать!
Заметив испуганное личико жены, Рурк под прикрытием камчатой скатерти ободряюще сжал ее холодные пальчики:
– Не беспокойся, любимая. Мы велим подать вина, расставим карточные столики, и пусть каждый забавляется, как хочет. Кроме того, сомневаюсь, что они все захотят приехать.
Но Саммер ничуть не успокоилась.
– Представляешь, – продолжал Рурк, – отец Джона, полковник Арунделл, выдержал пятимесячную осаду войск Кромвеля. И сдался лишь потому, что защитники Пенденнис-Касл умирали с голоду. Истощенный гарнизон под восторженные крики врагов вышел из замка, не сдав оружия. Что такое два дня по сравнению с этим подвигом!
Джон Арунделл скромно улыбнулся.
– Думаю, все мы можем похвастаться отцами-героями, верными долгу и королю, – заметил он, покачивая головой.
Ужин был настолько обильным, что Саммер не знала названий половины всех блюд и стеснялась брать помногу на случай, если ей что-то придется не по вкусу. Однако один кулинарный шедевр сменялся другим, и вскоре Саммер так насытилась, что больше не смогла проглотить ни кусочка.
Сидевшие в углу музыканты услаждали слух гостей нежными мелодиями, а слуги предупреждали их малейшее желание.
Прошло не менее двух часов, прежде чем хозяева поднялись из-за стола и пригласили собравшихся в гостиную, где уже было все приготовлено для игры в карты. Вскоре столики ломились под тяжестью золотых монет.
Рурк передал жене кошелек с деньгами, еще раз сжал ее руку и попросил остаться с дамами, а сам вместе с Джеком и Банни Гренвилами увлекся игрой в кости. Через несколько минут, однако, все смешалось. Игроки переходили от одного стола к другому, чтобы попытать счастья в вист, ломбер или триктрак. Каждый раз, когда партнером Саммер оказывался джентльмен, ей неизменно предлагали заплатить за нее проигрыш или сделать ставку. Приходилось только удивляться, с какой царственной небрежностью мужчины проматывали целые состояния.
Наконец Саммер очутилась в компании с Барбарой Палмер, графиней Шрусбери и леди Энн Карнеги, которая при ближайшем рассмотрении оказалась молодой, смазливой, но раскрашенной, как кукла, женщиной. Барбара слыла дамой азартной, привыкшей рисковать, и обычно проигрывалась в пух и прах.
– Клянусь Богом, мне чертовски надоела эта глухомань! Не могу дождаться, когда вновь окажусь в Англии! – зевая, пожаловалась Барбара.
Уязвленная до глубины души, Саммер резко ответила:
– Кажется, вы забыли, леди Каслмейн, что Корнуолл – тоже Англия! И притом единственное графство, оставшееся верным его величеству!
– Подумаешь! Все это было давным-давно, но здесь по-прежнему остается главной темой для беседы! Леди Энн, какие на вас прелестные сапфиры! Почему бы нам не сыграть на драгоценности, чтобы немного рассеяться? Все деньги да деньги! Ужасно наскучило!
Графиня Шрусбери поняла, что приятельницу ничуть не интересуют сапфиры. Нет, она решила заполучить рубины леди Хелфорд! Барбара страстно любила эти камни и собрала целую коллекцию. Теперь у нее буквально чесались руки от нетерпения завладеть великолепным убором Саммер.
Вскоре Барбаре стало невероятно везти. Но Саммер решила, что чванливой фаворитке не видать ее рубинов. Вспомнив уроки отца, она принялась безбожно плутовать. Барбара не смела обвинить соседку в мошенничестве, поскольку у самой рыльце было в пушку. Просто невинная новобрачная оказалась куда более ловким шулером, чем она сама!
Уже через час к Саммер перешли топазовое колье Барбары, сапфиры Энн и жемчуга графини. Но из троих проигравших одна леди Карнеги искренне переживала потерю:
– Иисусе, что я скажу лорду Карнеги, когда тот спросит, где мои украшения?
– Знаете, я неплохо отношусь к мужчинам, но мужья – это дело иное! – фыркнула Барбара. – А что обычно говорим все мы в таких случаях? Объясните, что вас ограбили.
– Такое часто бывает… он, пожалуй, поверит, – облегченно вздохнула леди Карнеги.
– Вы были в Ньюгейте, когда судили Джентльмена Джексона, знаменитого разбойника? – осведомилась Барбара. – Клянусь, в зале яблоку негде было упасть. Поверите, давно я так не развлекалась! Немало знатных леди старались подкупить тюремщика, чтобы провести ночку с красавчиком!
– Неужели? Может, и мне стоило попробовать, – хрипло расхохоталась графиня. – Настоящих выносливых жеребцов, которые могли бы как следует ублажить женщину, не так уж много! Кстати, как тот человек-змея из цирка, дорогая? – обратилась она к Барбаре.
– Да замолчи же, Анна! Он вовсе не акробат, а канатоходец! – прошипела Барбара и тут же постаралась сменить тему: – Кстати, знаете, что произошло, когда герцога и герцогиню Мазарини остановили на большой дороге? Проклятый грабитель поволок даму в кусты, а потом имел наглость облегчить кошелек герцога на пятьдесят золотых, сказав, что принужден был выполнять его нудные обязанности!
Анна-Мария Шрусбери снова захохотала на всю комнату:
– Прекрати, Барбара, или я умру от смеха!
К веселой компании подошли Рурк вместе с Джеком Гренвилом.
– Ну и повезло же тебе, Рурк! – прошептал Джек. – В сравнении с ней все женщины кажутся потасканными уродинами.
Остановившись за стулом жены, Рурк сжал ее плечи:
– Часы пробили полночь, дорогая.
– Боже, да в Лондоне в это время все только начинается. И если надоели карты, мы танцуем до утра, – бросила Барбара.
– Вы забываете, леди Каслмейн, у них медовый месяц, – ухмыльнулся Джек, довольный тем, что может уязвить фаворитку. Барбара была не слишком обрадована тем, что ему даровали графский титул.
– К тому же, – продолжал он, – если леди Хелфорд так же хороша в постели, как за карточным столом, Рурку можно позавидовать.
Рурк сжал зубы, раздраженный неуместной репликой приятеля, но, как воспитанный человек, не позволил себе оскорбить хозяина колким ответом и просто поднял Саммер со стула, низко поклонился дамам и пожелал собравшимся спокойной ночи.
У подножия лестницы Саммер заметила удрученную Энн Карнеги и, повинуясь внезапному порыву, вынула из ридикюля сапфиры и протянула их грубо размалеванной молодой женщине.
– Не хотелось бы стать причиной раздоров между мужем и женой, – прошептала она. Леди Энн лишилась дара речи и благодарно уставилась на свою спасительницу. Саммер стало немного легче. Ей самой повезло с мужем, так что она и впрямь не желала, чтобы лорд Карнеги изводил допросами бедняжку.
В спальне уже ждали камердинер и горничная. Саммер хотела немедленно их отпустить, но Рурк долго наставлял слугу относительно того, какую одежду надо приготовить на завтра, поэтому ей пришлось последовать его примеру и приказать горничной привести в порядок уличный костюм из кремового бархата, отделанный черной тесьмой. К нему полагались шляпа с пышным черным страусовым пером и меховая муфта. Ей не хотелось брать маску на длинной ручке, как было принято в Лондоне.
Рурк велел сложить в дорожную суму парик и мантию магистрата. Налив себе и жене белого рейнского вина, он с плохо скрытым нетерпением стал ждать, пока лакей выполнит приказ. Когда горничная начала вынимать шпильки из волос Саммер, Рурк сказал, что все сделает сам, и позволил девушке удалиться. Камердинер поставил дорожную суму у двери, и Рурк, улыбнувшись, сунул ему в руку две золотые монеты.
– Можете идти, – обронил он и повернулся к жене. К этому времени в Саммер проснулась совесть. Не много ли она требует от мужа?
– Ру, совсем ни к чему завтра ехать в Плимут, если тебе хочется побыть здесь, со своими друзьями. Я сыта роскошью по горло.
– Завтра я должен быть в Лонсестон-Касл на заседании суда. В тамошней городской тюрьме содержится несколько опасных преступников. Если хочешь, можешь посмотреть, как я буду выносить приговоры. А оттуда всего полчаса по реке Тамар до Плимута.
Осушив бокал, Рурк подошел к жене.
– Таких красавиц, как ты, еще не рождала земля.
Он слегка коснулся губами полуоткрытых губ Саммер.
– Ты великодушно исполняла все мои желания, – пробормотал Рурк, вынимая шпильки, так, что шелковистая копна рассыпалась по его рукам, – поэтому справедливо, чтобы я исполнил твои.
Саммер вздохнула:
– Кажется, у меня уже все есть.
Она откинула голову, словно приглашая Рурка насладиться сладостью своей бархатистой кожи. Рурк никогда не испытывал такого безумного вожделения, как в эту минуту. Поспешно сбросив одежду, он снял платье с Саммер и уткнулся лицом в благоухающие груди. Пальцы запутались в шнуровке корсета. Наконец, почти сорвав проклятый баск, Рурк уложил Саммер на кровать. Теперь на ней были только рубины и тонкие чулки с подвязками.
– Пусть остаются, ведь та пара так и лежит в моем кармане, – глухо пробормотал Рурк, алчно оглядывая ее. – Ты выглядишь настоящей языческой королевой в этих драгоценностях.
Саммер и вправду была неотразимо прелестна в этот миг. Его ненасытные губы прижимались к самым чувствительным местечкам ее тела, и кожа Саммер горела, как обожженная, хотя ее самое сотрясал озноб.
Рурк долго ласкал ее груди, терзая языком пылающие соски, вбирая в рот розовые вершинки. Потом его язык скользнул в ямку пупка. Осыпав поцелуями ее ноги, он проложил дорожку к обнаженным бедрам и набухшему холмику. Губы теребили черное облачко волос.
– Ру! – протестующе вскрикнула Саммер. Муж приподнялся, навис над ней и снова испробовал вкус ее губок. Сердце Саммер покатилось куда-то, когда огненный меч пронзил ее. Не помня себя от восторга, она прижалась к мужу и принялась лихорадочно гладить его по спине, упругим ягодицам и, припав к маленьким плоским соскам, стала посасывать, пока они не превратились в крохотные бугорки.
Неутоленное желание неотступно терзало Рурка. В крови кипел яд возбуждения. Несмотря на то что Саммер достигла пика наслаждения, он неумолимо вонзался в нее, не слыша просьб остановиться. И чудо наконец свершилось – Саммер вновь застонала и начала выгибаться. Теперь она умоляла его продолжать. Рурк шептал неприличные, ласковые, нежные словечки, и Саммер возбуждалась все сильнее. Огромные ладони приподняли ее бедра навстречу безжалостным выпадам, и Саммер, вскрикнув, провалилась в благословенное забытье.
Рурк прижался разгоряченной плотью к ее пульсирующему, невыносимо чувствительному бутону, и Саммер вжалась в перину, пытаясь ускользнуть от его иссушающих ласк. Но что-то в самых ее глубинах проснулось и расцвело, словно огненный гибискус разворачивал лепестки. Рурк неожиданно вышел из нее, выгнулся огромным луком и снова заполнил опустевший грот, исторгнув в него любовную лаву и выкрикнув имя жены.
Больше ей не о чем было просить небеса. Быть рядом, всегда делить с ним ложе – это ли не счастье?
Медленно, нехотя она вернулась на землю с заоблачных вершин. Теперь Саммер понимала, о каком идеальном любовнике говорила графиня Шрусбери.
Карета остановилась в квадратном дворе замка Лонсестон, и Рурк помог Саммер спуститься на землю. Крепость была выстроена в двенадцатом веке. Во время гражданской войны здесь были расквартированы королевские войска, и с тех пор замок раза четыре менял хозяев.
– Это место прозвали замком смерти – почти никто из заключенных не выдержал грязи, голода и холода здешней тюрьмы. Мерли как мухи, – мрачно пояснил Рурк, словно одолеваемый тяжкими воспоминаниями, хотя, по подсчетам Саммер, ему было не больше пятнадцати, когда войска Кромвеля вытеснили Стюартов из Корнуолла.
Городок Лонсестон был расположен у подножия двух высоких холмов – Сент-Томас и Сент-Стефен. Только сейчас Саммер поняла, почему это место называют воротами Англии.
Чуть подальше возвышались грозные замковые укрепления. Оглядев квадратные башни и зубчатые парапеты, Саммер зябко повела плечами. Ей действительно стало не по себе. Поросшие зеленым мхом камни, из которых был сложен замок, придавали ему поистине зловещий вид.
К ее удивлению, во дворе собралось много народа: вероятно, горожанам хотелось своими глазами увидеть, как вершит суд новый магистрат. Перед тем как покинуть Саммер, Рурк приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
– Это залихватское страусовое перо придает тебе такой соблазнительный вид, что я едва удерживаюсь, чтобы не зацеловать тебя на глазах у всех.
Саммер поспешно отступила, прекрасно зная, что он не задумываясь исполнит свое обещание. Но когда Рурк поднялся на возвышение, она едва узнала его в мантии и парике. Вскоре перед судьями предстали заключенные. Всего их было двадцать пять, но один, рослый, с красной одутловатой физиономией, резко выделялся из толпы. И одет он был куда лучше других: камзол его, хотя и грязный, явно был сшит модным портным из дорогой ткани. Остальные показались Саммер на одно лицо – худые, оборванные, с бегающими глазками, словом, из тех, кому лучше не попадаться на темной улочке. Саммер сама не могла объяснить, отчего испытывает к ним такое отвращение, и лишь услышав, в чем их обвиняют, все поняла. Подлые мародеры направляли суда на скалы, чтобы поживиться добычей.
Толстяк оказался Уильямом Годолфином, владельцем нескольких рудников. Свидетели показали, что после каждого преступления негодяи прятались в шахтах и выходили на поверхность лишь для того, чтобы затопить очередной корабль. Однако ни у кого не хватило смелости обвинить Годолфина, хотя при обыске у него обнаружили грузы с затонувших кораблей на десять тысяч фунтов.
Рурк угрюмо заслушивал все показания. Лицо его потемнело, когда речь зашла о том, как расправлялись преступники с пассажирами и членами команды, пытавшимися спастись. Им не давали выйти из воды, попросту побивая камнями, не щадя ни женщин, ни детей, а трупы потом уносил прилив.
Вне себя от ярости, Рурк с силой ударил по столу молотком и приказал судебному приставу:
– Бейлиф, немедленно удалите со двора дам и ребятишек, прежде чем новый свидетель принесет присягу.
Саммер трясло как в лихорадке. В памяти снова всплыли ужасные картины той ночи в Лизед-пойнт, и сердце сжалось от сочувствия к мужу. Да, нелегкое поручение дал ему король!
Она подошла к краю парапета и залюбовалась извилистой лентой реки Тамар, почти отделявшей треугольник земли, названной Корнуолл, от всей страны. Вдали, как два суровых стража, возвышались скалы Торс-оф-Дартмур, стоявшие здесь с сотворения мира. Унылые, пустынные места, где бродят лишь стада диких пони да отары овец и раздается назойливое воронье карканье да уханье канюков. И все же первобытная красота болот и перелесков трогала душу. Саммер прикрыла глаза, и в тот же миг у нее словно выросли крылья. Она почувствовала себя свободной, недосягаемой для мирских забот, вольно парящей птицей.
Но при этом совершенно не заметила, что небо затянули черные тучи, и очнулась, только когда первые капли дождя тяжело ударили о землю. Быстро добежав до кареты, она спросила дремлющего на козлах кучера:
– Нет ли здесь какого-нибудь постоялого двора почище, где можно было бы переждать, пока лорд Хелфорд освободится?
Кучер с готовностью кивнул, но тут же испуганно замахал руками, опасаясь гнева хозяина. Ему наверняка не поздоровится, если лорд Хелфорд узнает, что госпожа провела день в столь низком обществе! Однако Саммер настаивала, и ему волей-неволей пришлось подчиниться. Они добрались до «Уайт харт», гостиницы, где обычно останавливались почтовые дилижансы, и Саммер заказала самый простой обед, те блюда, которые любила больше всего. Вскоре принесли горячий сидр с пряностями и корнуолльские пирожки. Сначала кучер стеснялся есть за одним столом с хозяйкой, но вскоре освоился, и оба уютно устроились у огня.
Рурк появился только к концу дня и выглядел таким хмурым и грозным, что Саммер не посмела обратиться к нему с расспросами. Осушив большую кружку сидра, он немного успокоился и даже улыбнулся жене:
– Прости, что не отвез тебя в Плимут, как обещал.
– Ничего страшного, Рурк, это не имеет значения, – заверила она.
– Имеет, и огромное. Допивай и бери свою муфту – еще есть время доплыть на барке до Плимут-Саунд. Там мы переночуем и к вечеру вернемся в Стоув.
Он велел кучеру поставить лошадей в стойло, а самому остаться в «Уайт харт» и повел жену к выходу.
– Но у меня с собой ничего нет! В чем я буду спать? – нерешительно запротестовала она. Рурк наконец чуть повеселел.
– А кружевные чулки? А рубины? Разве этого мало? – усмехнулся он. И Саммер весело рассмеялась, счастливая тем, что сумела привести мужа в хорошее настроение.
Глава 18
Они молча стояли у поручня медленно поднимавшейся по течению барки. Рурк обнимал жену за талию, наслаждаясь минутами покоя. Саммер сняла модную широкополую шляпу, боясь, что ее сорвет с головы, и позволила ветру спутать и разметать волосы. Она даже потянулась к ленте, стянувшей косу Рурка, но тут же решила, что знатному лорду не подобает пренебрегать приличиями.
При виде огромной гавани Плимут-Саунд у нее захватило дух. Здесь покачивалось на якорях больше судов, чем в лондонском Пуле! Рурк взглядом знатока окинул корабли.
– Вот это да! С чего бы? – пробормотал он себе под нос.
– Ты о чем? – полюбопытствовала Саммер.
– Там, правее, одно из судов, которые арендовала у меня Ост-Индская компания. Похоже, оно едва добралось до порта!
Он всмотрелся в большое двухмачтовое торговое судно, борта которого щетинились пушками. «Золотая богиня» пришвартовалась между двух кораблей королевского флота. Рурк приказал шкиперу подойти поближе и, приставив к губам сложенные ковшиком ладони, окликнул:
– Эй, на палубе!
И Саммер, сама не зная как, оказалась на веревочном трапе. Сразу несколько рук протянулось, чтобы поднять ее на борт. Капитан Хардкасл, могучий гигант с клочковатой каштановой бородой и мохнатыми бровями, нависавшими над светло-голубыми искрившимися глазами, низко поклонился даме.
– Что случилось? – встревоженно осведомился Рурк.
– Да все эти чертовы голландцы, прошу прощения, мадам, – выпалил Хардкасл. – Мы шли караваном из трех судов, чтобы не напороться поодиночке на пиратов, и если бы не проклятые голландцы, еще раз прошу прощения, миледи, благополучно добрались бы до Лондона. Но они охотились за нами с самой Явы.
– Однако так и не поймали! – ухмыльнулся Рурк.
– Руки коротки! Извините, не при мадам будь сказано, но эти наглые ублюдки гнались за нами до островов Силли! Посмели зайти в английские воды! Подумать только, не побоялись… в наши воды! И к тому же имеют нахальство величать себя повелителями южных морей! – прорычал взбешенный капитан.
– Что же, пусть они проделали дыру в борту, но не захватили груз! – весело заметил Рурк.
– Зато мерзавцы потопили один из кораблей Ост-Индской компании! Правда, удалось спасти почти всю команду и пересадить на судно, идущее в Лондон.
– Поганые твари! – эхом отозвался Рурк. – Не понимаю, какого черта мы не объявим им войну… рано или поздно все равно этим кончится!
– Война или не война, а тот алчный голландец, который посмел сунуться на Силли, уже лежит на дне морском.
– Вы его потопили? – оживился Рурк.
– Туда ему и дорога, – кивнул капитан.
– Молодцы! Король сейчас в Плимуте, и я обязательно расскажу ему обо всем. Но посмотрим, что вы привезли, – сказал Рурк и, взяв жену за руку, спустился в трюм. Воздух здесь был пропитан тяжелым ароматом специй.
– Что это? Какой странный запах! – удивилась Саммер.
– У меня самого давно нюх отшибло, – пожаловался капитан, – но говорят, сильнее всего пахнут мускатный орех и гвоздика.
Рурк жадно втянул воздух.
– По-моему, корица и ладан… и как это называется… камфора, что ли?
– Здесь все, что душе угодно, – перец, мускатный цвет, алоэ, чай, – перечислил капитан.
– О, как чудесно! Нельзя ли и мне немного? – попросила Саммер.
– Велите отсыпать моей жене всего понемногу, – приказал Рурк.
– О, я имела в виду только чай! – запротестовала Саммер. Рурк довольно ухмыльнулся, радуясь, что может одарить ее всеми богатствами Индии и Китая.
– Это пустяки, дорогая. Погоди, вот увидишь рулоны шелков и камки. Капитан, у вас есть модные ткани?
Хардкасл, заговорщически подмигнув, повел их в кладовую. Саммер не поверила своим глазам. Тут стояли сундуки, полные мантуо – платьев с разрезом спереди, из которого выглядывала узорчатая ткань нижней юбки. Другие сундуки были набиты тончайшими неглиже из индийского хлопка, расшитыми жемчугом и хрустальными бусинками. Рурк разрешил ей выбирать самой, и она после долгих раздумий отложила бирюзовое мантуо и светло-зеленую нижнюю юбку, вышитую серебряной нитью.
Рурк добавил к ним еще одно платье цвета дыни. Саммер никогда не видела дыни, но цвет больше всего напоминал рассветное солнце. Кроме того, муж бросил ей охапку неглиже, прежде чем потянуть за собой к другому трюму, где лежали сотни рулонов ткани. Саммер восхищенно вздохнула. Чего только здесь не было! И все материи такие тонкие, что страшно дотронуться!
Но Рурк расстелил по полу отрезы всех цветов радуги. Больше всего Саммер пришлись по душе тончайшая светло-розовая шелковая камка и пламенеющая шуршащая тафта.
– И еще это, – объявил Рурк, показав на рулон золотой парчи.
Саммер залюбовалась узорами на набивных индийских ситцах и коленкорах. Какое разнообразие! Цветы, птицы, порхающие среди бамбука, деревья и травы… Из этого выйдут превосходные занавески и гардины!
Представив, как бы это выглядело в обновленном Роузленде, она вздохнула и постаралась отложить на будущее все грандиозные планы.
– У меня есть плетеные стулья, лакированные шкафчики и другая мебель, – предложил капитан Хардкасл. Рурк покачал головой:
– Этим хламом забиты все чердаки в Хелфорд-Холле.
– О, Ру, можно мне потом все посмотреть?
– Это твой дом, дорогая.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |