Мода — это форма безобразия, настолько невыносимого, что мы вынуждены изменять ее каждые полгода. Оскар Уайльд

Игра в куклы

Мода — это форма безобразия, настолько невыносимого, что мы вынуждены изменять ее каждые полгода. Оскар Уайльд

«Get up and kill your parents»

Гласила большая надпись на стене шестнадцатиэтажного дома.

- Опять эти чертовы дети балуются, - сказала женщина, в больших солнцезащитных очках и пестром платке.

На дворе стоял июль, темнело поздно и поэтому даже вечером солнце продолжало ярко светить, отражаясь от окон высоток.

- Нужно позвонить в полицию и доложить о правонарушении, - заявила женщина с пластиковым пакетом в руках. В пакете лежали продукты, корм для кошки, туалетная бумага и новый коврик для ванной. На её пышных русых волосах уже проступила седина, и лицо обрамляли морщины. Признак мудрости и опыта, как она считала. Окружающие же считали иначе и вешали на нее ярлык постаревшей фригидной суки.

- Все равно этих сорванцов не найдут. Нужно отнестись к этому спокойней. Не нервничайте. Они ведь только этого от нас и хотят. Это всего лишь проявление подростковой озлобленности на мир.

- Просто нужно руки им поотрывать, - ворвался в разговор мужчина в мешковатой спортивной куртке, - причем сделать это нужно быстрее, чем они доберутся до нас с вами. Я не хочу проснуться утром и осознать, что мои близнецы стоят надо мной с кухонными ножами.

К остановке подъехал автобус, в окне которого малыш строил гримасы, прислоняясь носом к стеклу.

Субкультуры появляются и исчезают каждый день, но только не эта. Мода на убийство родителей и вообще убийство людей среднего и старшего возраста появилась два года назад и никак не хотела покидать несформировавшиеся мозги молодежи. Как в свое время марксизм стал взрывом для идеалистической интеллигенции, так и это новое веяние вызвало и продолжает вызывать большой резонанс в обществе. Убийство родителей трудно конечно назвать субкультурой, но все же некоторые характеристики там присутствовали.

Почти у каждого ребенка, который задушил, отравил или зарезал своего отца, в комнате находили диски с одной и той же музыкой «Blue Oyster Cult» или «Rob Zombie», в шкафах висели приблизительно одни и те же вещи «BOSS» и «Alice + Olivia». Почти у каждого ребенка, который застрелил, утопил или сжег свою мать, в комнате находили одни и те же книги, сигареты одной марки, таблетки в желтых баночках с одним и тем же названием Мифепристон или Мифепригин. В полиции отчаянно били тревогу, но помощи ждать было не от кого. Были попытки принимать законы, которые запрещали размещать в социальных сетях информацию подталкивающею к насилию, но это не работало, и тем более у правительства не хватало сил и средств для такого глобального контроля. Цензуре подвергалось все, начиная от сказок Ганса Кристиана Андерсена, заканчивая новой рекламой «Найк». Так думали они. Несколько раз на площадях публично сжигали «материал, который может повредить формированию моральных правил и устоев молодежи». Главенство над происходящими запретами сначала было у министерств молодежи, здоровья, внутренних дел и образования, затем, когда у них ничего не получилось, и пропаганда не могла скрыть цифры, за дело взялись разнообразные ассоциации психологов, психиатров и психотерапевтов. Ничего не помогало. Еще чуть-чуть и ситуацию начнут контролировать святоши протестантских и католических церквей, но даже у них ничего не выйдет. В этом уверены все.

Самое удивительное, что после убийства родителей, дети не чувствовали огорчения или стыда или хоть чего-то. Они просто равнодушно смотрели на переполненные ужаса глаза полицейских.

- Зачем ты это сделала?

- Вам, не все ли равно? Никто не просил их дарить мне жизнь, - отвечала Лилит сидя в детской комнате полиции, а в её слезящихся глазах горел огонек антихриста.

Ей было 13, и она совершила двойное убийство. За такое, взрослый мог получить от восьми лет тюрьмы до пожизненного заключения, а она продолжала равнодушно рассматривать лица полицейских.

Ребята постарше, под натиском, уже конечно раскрывались лучше, чем тринадцатилетние девчонки, но пользы от этого было немного.

- Зачем ты это сделал?

- Она мне мешала. Она мешала всем.

- Кому именно?

- Миру, обществу, поколению умерших и ныне живущих. Она дышала тем же воздухом, который должен будет достаться моим детям и детям моих детей. Она забирала мое пространство, пространство будущих поколений. Знаете ли, такой отброс круга сансары, мусор вселенной.

Ему было 17 лет и его глаза не выражали ничего кроме равнодушия, только губы продолжали лепетать, что-то о том, как его мать нагло занимала его место под солнцем, место в пищевой цепочке. На его бледно-розовой вареной футболке застыла кровь, которая капала из его носа жирными каплями.

Каждый из них называл свою причину. Каждый из них не называл ничего.

***

Все началось с группы играющей shoegaze. Мелодичную музыку замещал монотонный голос, который повествовал о ненависти ко всему живому. Через два месяца после того, как их альбом попал в интернет, о них уже знали все. Журнал «Роллинг Стоунз» написал о них статью на четыре листа, «M TV» крутило их музыку в ночном показе, с ними хотел выступить Джаред Лето. Группа называлась «Secret Community»

***

На ней была белая футболка и серые спортивные штаны, которые она носила только дома, волосы собраны в хвост, такое она себе не часто позволяла. Все в ней сейчас было домашним, все в ней было теплым, уютным и мягким. Её хотелось обнять.

Она тащила женщину пожилого возраста, которая старалась что-то сказать, но у нее не получалось, потому что мышцы лица были парализованы, она тащила женщину, которая хотела сопротивляться, но у нее не получалось, потому что мышцы спины, рук и ног были парализованными. Она тащила женщину, которая никогда не хотела быть обузой, но у нее не получилось, потому что у нее было после инсультное состояние.

- Мммммм… Ээмм…

- Тише-тише.

- Ээ… Ви… Вио… ммммм… Виола.

- Да бабушка, это я. Не бойся.

Парализованное тело очень сложно перетащить через порог на балконе, еще сложнее посадить на подоконник, и еще сложнее отпустить его в сорокаметровое пространство, отделяющее двенадцатый этаж от земли. Виола коснулась обратной стороной ладони, по старческому, но еще красивому лицу своей жертвы, своего психоза, своего безумия.

Затем, тело упало на проезжую часть прямо перед автобусом, в который входила фригидная сука, женщина в солнцезащитных очках и мужчина в мешковатом спортивном костюме.

Виола продолжала играться в куклы.

Дата добавления: 2015-10-21