только эгоистические влечения, но отрицает сексуальные, другое же отдает должное
только влиянию реальных жизненных задач, не замечая индивидуального прошлого, и
т.п.".
Созданные Адлером группы индивидуальной психологии и объединенные в
"Интернациональную Ассоциацию Индивидуальной Психологии", действующую с 1922
года, продолжали действовать в Англии, Швейцарии, Голландии, Франции, Австрии.
Альфред Адлер в 1935 году эмигрировал в США, где продолжил свою клиническую
практику, читал лекции в Колумбийском университете Здесь были опубликованы его
произведения "Наука жить", "Смысл жизни", в которых его "индивидуальная
психология" получила свое завершение. Он много путешествовал, читал лекции в
разных странах мира 28 мая 1937 года он умер от сердечного приступа в Абердине в
Шотландии.
ФЕРЕНЦИ
(1873-1933)
Шандор Ференци родился 7 июля 1873 года в провинциальном городке Мишкольце на
севере Венгрии. Родители были евреями переселенцами из Польши. Он был пятым
ребенком в семье, где насчитывалось одиннадцать мальчиков и девочек Его отец
владел процветающей книжной лавкой и библиотекой в городе Мишкольце в ста
километрах к северу от Будапешта. Глава семьи издавал оппозиционную газету, за
что австрийцы отправили его на короткий срок в тюрьму в наказание за чрезмерный
венгерский патриотизм
С книжной лавкой в семье Ференци было связано очень многое. Прежде всего она
играла такую же роль в воспитании Шандора, как и его семья Будучи ненасытным
книгочеем, он рос, поглощая книги, поступающие в лавку, много музицировал, любил
искусство Лавка объединяла людей искусства, благодаря чему семья Ференци имела
обширные связи с деятелями культуры.
Получив аттестат зрелости в гимназии Миклоша, для продолжения образования он
выбрал Венскую медицинскую школу, в которой с 1890 по
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
ФЕРЕНЦИ
1896 год изучает медицину. Удостоившись в 1896 году докторской степени с
удовлетворительной оценкой, поскольку в годы учебы он тратил излишне много
времени на сентиментальную поэзию и посещение дневных концертов, Шандор отслужил
год в армии помощником врача и в канун нового столетия вернулся в Будапешт,
мечтая заняться неврологией.
Шандор наслаждался холостяцкой жизнью, посещая в компании друзей небольшие
будапештские рестораны, смаковал токайское, слушал цыганскую музыку. С 1897 года
он занял'должность ассистента врача в Будапештской муниципальной больнице
Святого Рохуса, в женских палатах скорой помощи, где содержались покушавшиеся на
самоубийство, а в свободное время практиковал гипноз в книжном магазине своего
отца. Другая его обязанность состояла в обследовании будапештских проституток на
предмет гонореи и сифилиса в отделении проституток.
Шандор Ференци был импульсивным, динамичным человеком. Он обладал двумя
выдающимися способностями: умением побудить людей рассказать о себе и
интуитивной мудростью добраться до сути их проблем. Он слыл компанейским
человеком, и чувствовалось, что эта его особенность была результатом воспитания
в большой многодетной семье, где было много детей. Ференци немного шепелявил, а
его темно-голубые глаза за стеклами пенсне были удивительно живыми. Подобно
извергающемуся вулкану, они вспыхивали искрами мысли, гипотез и волнующих
догадок, превращая его в яркую личность.
Доктор Ференци считал, что беседа по душам - хорошее лекарство. Он говорит, что
у женщин, пытавшихся покончить с собой, нет никого, с кем они могли бы обсудить
свои тревоги и волнения. Что хорошего в жизни, если вам не с кем общаться?
Беседа - самое ценное искусство и, конечно, наиболее трудное с творческой точки
зрения. "Я посетил торговку цветами, чтобы послать букет моей подружке Гизеле
Палое. У владелицы лавки были неприятности. Я сумел ловко поговорить с ней о ее
сложностях, и она сумела высказать то, на что не решалась раньше. В течение часа
мы обменялись мнениями, а результат был необычным - наступил катарсис. Когда я
покидал лавку, она уже справилась со своей
болезненной дилеммой и сказала мне: "Доктор, теперь я знаю, что должна делать, и
вы придали мне смелость действовать". Она даже отказалась взять деньги за цветы,
что было самым крупным гонораром за сеанс психотерапии".
В тридцать пять лет Шандор оставался во многом ребенком, искавшим любовь и
похвалу окружающих. Быть может, благодаря такому простодушию он мог быстрее и с
удивительной ясностью выявлять причины недомоганий.
В 1897 году Ференци занимает пост главного невролога в невроло-го-
психиатрическом отделении при приюте для бедных Св. Елизаветы. В 1904 году он
становится руководителем неврологической амбулатории при общей клинической
больнице Будапешта. К 1905 году Ференци приобрел достаточную известность, чтобы
получить назначение на должность эксперта-психиатра при королевском суде.
Жизненный путь и карьера Ференци тесными узами были связаны с Фрейдом. История
их дружбы началась с того, что Ференци подружился с издателями медицинских
журналов, и это позволило ему составлять обзоры медицинских книг и статей, а
затем отчеты натемы, в которых, по его словам, соприкасались медицина и
психиатрия. Однажды прочитав "Толкование сновидений" Фрейда, он поначалу отверг
все, в недоумении пожимая плечами. Однако в 1907 году перечитал книгу - эффект
был молниеносный. Вот что по этому поводу он написал Фрейду:
"Сразу же должен признаться в моем откровенном идиотизме, г-н профессор.
Редактор медицинского журнала дал мне Ваше "Толкование сновидений" для обзора. Я
прочитал около тридцати страниц и решил, что это скучный материал. Затем я
вернул книгу, сказав, что не хочу терять время на её обзор. Такова была моя
точка зрения, пока несколькими годами позже, прочитав хвалебный отзыв Карла
Юнга, я не купил эту книгу вновь. Этот день стал поворотным в моей жизни. Дело,
господин профессор, во вводной главе! Там на сотне страниц Вы приводите
высказывания других психологов, никогда не слыхавших о подсознании, и только
ради того, чтобы доказать ошибочность их представлений. Не будь это
преступлением, я обошел бы все книжные лавки и собственными руками вырвал бы эту
главу!"
Зигмунду Фрейду понравилось письмо Ференци. Он рассмеялся и заметил про себя:
"Следовало бы рассказать жене, насколько она была права, предлагая сократить эту
главу. Такова уж моя судьба, г-н Ференци, быть в науке точным".
Доктор Ференци написал Фрейду заблаговременно, за две недели, спрашивая
разрешения на встречу в Вене:
- Не только потому, что я жажду встретиться с вами, г-н профессор, и уже год
изучаю ваши работы, но и по той причине, что надеюсь полу-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
чить полезную и поучительную помощь от этой встречи... У меня есть намерение
представить ваши открытия медицинской аудитории, которая отчасти несведуща, а
отчасти неверно информирована...
Доктор Ференци приехал к Фрейду в воскресенье, 2 февраля 1908 года. Когда
Ференци впервые переступил порог его кабинета, Фрейд сказал себе: "Что за шарик
этот человек!" Ференци был низкого роста - всего полтора метра, круглоголовый и
круглолицый, с выпуклым животом и оттопыренным задом, похожим на медвежонка.
Несмотря на слабую мускулатуру, он был весь в движении, в разговоре он
выкладывался физически, эмоционально и духовно. Он бывал попеременно то
уродливым, то привлекательным. Он произвёл настолько глубокое впечатление на
Фрейда, что тот пригласил его остаться на несколько недель погостить. Это была
любовь с первого взгляда. Ференци был на семнадцать лет моложе, как раз в таком
возрасте, который позволял Фрейду думать о нем как о любящем сыне, шедшем по
стопам отца и постепенно снимающем бремя с плеч старшего. Фрейд обнаружил, что
Шандор удивительно быстро схватывает суть дела. Эта встреча переросла в большую
дружбу, они обменялись более чем тысячью писем, сохранившихся до наших дней.
Интересен тот факт, что Ференци с целью усовершенствования техники психоанализа
в случае сопротивления пациента свободным ассоциациям лишал его еды, сна и
возможности удовлетворять другие потребности с тем, чтобы повысилась энергия
либидо. Эта техника психотерапии потерпела полный крах. Зато другая, о которой
мы расскажем ниже, завоевала признание, но рассорила на некоторое время Шандора
с Фрейдом.
В одном из многочисленных своих произведений Фрейд даёт напутствие своим
ученикам и последователям: "Ваша зрелость как психологов наступит тогда, когда
вы осознаете во всем объеме роль чувств в деле лечения. Никакая голая техника не
приблизит вас к успеху на поприще психологической коррекции, пока вы не будете
придавать значение вашему отношению к пациенту".
Надо сказать, что еще у истоков психоанализа возникла основополагающая проблема,
на которую указывали Ференци и Отто Ранк. Они стремились установить, что
обуславливает изменения, происходящие в процессе лечения, какую роль в этом
играют эмоциональность и сознание, "сердце и разум". Они первыми в работе
"Перспективы психоанализа" (1924) поставили под сомнение ведущую роль
интеллектуальных процессов в психоаналитическом лечении. Аналитик не должен
делать ставку только на значение, считали они. Он должен обращаться к
переживанию пациента. Общей чертой всех практических нововведений, предложенных
ими, из-за чего произошла размолвка с Фрейдом, стал
ФЕРЕНЦИ
акцент на аффективном, в ущерб когнитивному, нарушение правила сдержанности,
введённого Фрейдом.
Шандор Ференци с 1928 году с сожалением констатировал уменьшающуюся
эффективность психоанализа: "Эмоционально насыщенные отношения
гипносуггестивноготипа, существующие между врачом и пациентом, постепенно
остывают, чтобы стать чем-то вроде бесконечного ассоциативного опыта, т.е. по
сути дела интеллектуальным процессом".
Психоаналитик Ференци все дальше уходил от предписанных мэтром правил. Он ввёл
новые виды лечения, которые назвал материнскими приемами, неокатарсисом,
взаимным анализом. Когда в ходе анализа пациент подводился к детской стадии и
выявлялось нарушение, вызванное грубостью, безразличием или пренебрежением
родителя, Ференци полагал, что он должен заменить родителей, особенно мать, и
проявить к пациенту любовь, которой он лишился как ребенок, снять, таким
образом, раннюю травму и ее последствия. Он разрешал своим пациентам обнимать и
целовать себя, соглашался на возможность физической любви, когда, по их мнению,
они в ней нуждались.
Зигмунд Фрейд, узнав об этом, был глубоко шокирован, ибо он сам и психоанализ,
который он разработал, были непреклонными в отношении этого критического
момента: никаких физических контактов с пациентом! Это было чудовищным
извращением, ломавшим перегородку между врачом и пациентом, способным возмутить
медицинский мир, если станет известно об этом. Он написал Ференци: "Вы не делали
секрета из факта, что целовали своих пациентов и позволяли целовать себя...
Вскоре мы согласимся... щупать интимные места".
В связи с этой ересью отец психоанализа неоднократно высказывал в адрес Ференци
разного рода предостережения, которые не возымели действия, что привело в 1931
году к разрыву Фрейда с его издавна любимым учеником. К апрелю 1932 года Фрейд
написал Максу Эйтингтону, что Ференци стал опасен для судьбы психоанализа. "Он
счел себя оскорбленным, потому что другим неприятно слышать, как он разыгрывает
роли матери и ребенка со своими пациентками". Тем не менее Фрейд объявил, что
поддержит кандидатуру Ференци на пост председателя Международного
психоаналитического общества; он полагал, что это образумит Ференци. Но тот
отклонил предложение. Они обменялись колкими письмами, но вскоре примирились.
Ференци, по его словам, был чудовищный ипохондрик. Можетбыть, поэтому своей
семьи не создал. У него была интимная связь с замужней и богатой Гизеллой Палое
из Мишкольца, женщиной старше его на несколько лет, имевшей двоих дочерей. Муж
долго не давал ей развода, пришлось ждать до 1912 года, только тогда они
обручились. Она была хорошо обеспечена, и вопрос о деньгах у Шандора не вставал.
Совмест-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
ная жизнь этой пары устраивала обоих. У Шандора была одна грусть, что у Гизелы
не может быть больше детей.
Шандор Ференци прочел 12 февраля 1911 года свою работу "Внушение" перед
Будапештским обществом врачей. Отклик на эту работу был целиком отрицательный. В
течение нескольких лет в Венгрии не было благоприятной почвы для психоанализа,
но позднее там появился ряд превосходных аналитиков. Один из них, ученик Ференци
Микаэл Ба-линт, продолжил развитие взглядов учителя в русле психоанализа. С 1919
года профессор Ференци преподавал психоанализ в Будапештском университете и
основал Будапештское общество психоанализа, которое возглавлял до наступления на
академическую науку реакции. В Будапеште был организован пятый Международный
психоаналитический конгресс, собравший 28-29 сентября 1918 года в Венгерской
академии наук 42 участника. Любопытно, что Альфред Адлер не скрывал своей
неприязни к Ференци за его нападки на венскую школу.
В ноябре 1919 года венгерское правительство было свергнуто контрреволюционными
силами и румынской армией. Адмирал Хорти возглавил правительство и в начале 1920
года присвоил себе пост регента. Это был диктатор крайне правых взглядов и ярый
антисемит. Одним из его первых шагов стало изгнание Ференци из университета,
закрытие его неврологической клиники и принуждение уйти из Венгерского
медицинского общества.
Шандор Ференци умер 24 мая 1933 году от злокачественной анемии, рака крови.
Личность Ференци всегда содержала в себе психотические наклонности, которые
существенно обострила болезнь. В течение нескольких последних месяцев умственное
расстройство быстро прогрессировало. Ближе к концу у него появились яростные
параноидальные и даже убийственные приступы гнева. Скрытые демоны, таящиеся
внутри него, против которых Ференци в течение многих лет боролся изо всех сил, и
с большим успехом, победили его в конечном счете, и на его болезненном опыте
можно еще раз убедиться в том, сколь могущественна может быть их власть. Таким
был трагический конец этой яркой, обаятельной и выдающейся личности, человека,
который в течение четверти века был самым близким другом Фрейда. Фрейд писал с
огорчением Оскару Пфистеру: "Очень печальная потеря".
ГАННУШКИН
(1875-1933)
В Москве, недалеко от Преображенской площади, между рекой Яузой и Потешной
улицей, находится одна из крупнейших психиатрических больниц в нашей стране -
Московская городская клиническая
ГАННУШКИН
психиатрическая больница №4 имени П.Б. Ганнушкина. Вблизи от Арбатской площади,
в Хлебном переулке надоме № 19, установлена мемориальная доска с надписью: "В
этом доме с 1919 года по 1933 год жил выдающийся советский ученый-психиатр Петр
Борисович Ганнушкин, который посвятил свою жизнь борьбе с одним из тяжелых
недугов человека - душевным заболеванием". На доске не уместились слова:
"...создатель концепции так называемой малой психиатрии, и также один из
создателей первой российской школы и социальной психиатрии".
В женский день 8 марта 1875 года в деревне Новоселки Пронского уезда Рязанской
губернии в семье земского врача Бориса Михайловича Ганнушкина родился последний
ребенок - Петр. Жена Ольга Михайловна, урожденная Можарова, была родом из
обедневших мелкопоместных дворян. Как и положено в дворянских семьях, она
получила хорошее домашнее воспитание и образование, владела французским и
немецким языками, увлекалась философией, любила музыку, поэзию и живопись, была
общительна, отзывчива. Дети по традиции получили начальное образование у матери.
Пришло время учиться в гимназии, и дружная семья перебирается в Рязань, чтобы
дети были под присмотром родных. Отец устраивается врачом в 1-ю мужскую
гимназию. Петру было 9 лет, когда он поступил в 7-ю Рязанскую мужскую гимназию.
Учился отлично, особые способности проявил к языкам. Уже с 13 лет стал
интересоваться характерами людей. Окончив в 1893 году гимназию с золотой
медалью, он в том же году поступил на медицинский факультет Московского
университета. Братья также начали учиться в Московском университете, и снова
переезд, родители последовали за детьми. Отец определился на должность помощника
главного врача Московского воспитательного дома. Судьба одного из братьев -
Николая - была трагической. Он простудился и умер во время студенческих
волнений; Михаил стал адвокатом; Иван - врачом-терапевтом, сестра Мария -
учительницей.
На медфаке Петр Ганнушкин слушал содержательные лекции по пропедевтике
внутренних болезней М.П. Черинова, который делал обширные экскурсы в неврологию
и психиатрию. В 1862- 1865 годах Че-
1Ц It p|
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
ГАННУШКИН
ринов изучал нервные и психические заболевания в клиниках В. Гри-зингера,
Н.ФридрейхаиЛ. Тюрка, а в 1866-1867 годах читал курс лекций по этим заболеваниям
вместо профессора П.И. Матчерского. После 3-го курса Петр окончательно избрал
своей будущей специальностью психиатрию. Во многом этому способствовало то, что
он слушал лекции профессоров А.Я. Кожевникова и его ученика С.С. Корсакова,
блестящих знатоков нервно-психических болезней. На 4-м курсе Петр Ган-нушкин
непосредственно занимался на кафедре нервных болезней, руководимой патриархом
отечественной невропатологии Кожевниковым, а на 5-м курсе изучал психиатрию у
легендарного Корсакова.
Окончив в 1898 году медфак, Ганнушкин был оставлен работать при психиатрической
клинике Московского университета. Руководить усовершенствованием по психиатрии
врача-экстерна Ганнушкина Корсаков поручил своему ассистенту С.А. Суханову,
который возглавлял па-тогистологическую лабораторию, курировал стационарных
больных и вел амбулаторный прием. В 1899 году Ганнушкин блестяще защитил
докторскую диссертацию "Материалы к вопросу о четкообразном состоянии
протоплазматических отростков нервных клеток мозговой коры". В том же году
Суханов был утвержден в звании приват-доцента. Он охотно помогал молодым врачам.
С Ганнушкиным у него сложились дружеские отношения.
С.А. Суханов отличался незаурядной наблюдательностью и способностью видеть
главное. Он опубликовал 225 научных работ и свыше 1000 рецензий, а также был
одним из основателей четырех психиатрических журналов: "Журнала невропатологии и
психиатрии имени С.С. Корсакова" (1901), "Современной психиатрии" (1907),
"Вопросы психиатрии и неврологии" (1912) и "Психиатрической газеты" (1914). Его
научные интересы охватывали почти все стороны психиатрии. Важное место среди них
занимают вопросы пограничной психиатрии, особенно психопатий и психогений.
Обладая склонностью к синтезу, он подметил научную и социальную актуальность
этой проблемы и подсказал ее Ганнуш-кину. Особенно возросло влияние Суханова на
Ганнушкина после смерти Корсакова в 1900 году. На амбулаторных приемах Суханов
часто вызывал Ганнушкина на состязание, чтобы поставить диагноз лишь по описанию
статуса больного. После собирания анамнеза они сверяли свои предварительные
диагнозы.
Первая работа Ганнушкина "Сладострастие, жестокость и религия" не была разрешена
к печати цензурой и появилась в 1901 году во французском журнале "Annales
medico-psychologiques". В течение 1901 - 1903 годов Ганнушкин совместно с С.А.
Сухановым написал 6 работ. Из них отметим "К учению о мании" и "К учению о
меланхолии". Темы этих работ были выбраны не случайно. Ганнушкин и
Суханов специально изучали не смешанные, а однородные болезненные формы, считая,
что это будет способствовать лучшему изучению уже признанных клинических форм,
обнаружению новых и созданию их классификации. Они исходили из положения
Корсакова, который рассматривал меланхолию и манию как типические "формы, в
которых как бы отливаются психозы, независимо оттого, развились ли они на почве
здоровой или нездоровой". В статье "К учению о навязчивых идеях" они выделили
особую конституцию навязчивых идей и впервые показали переход в отдельных
случаях навязчивых идей в раннее (шизофреническое) слабоумие. Авторы решительно
высказывались против точки зрения Фрейда. По их мнению, сексуальные аномалии не
соответствуют тем специфическим для навязчивых идей причинам, о которых говорит
Фрейд. Это не причина, а лишь симптом.
Врачебная деятельность Ганнушкина началась в психиатрической клинике Московского
университета под непосредственным руководством С.С. Корсакова. С 1898 по 1902
год он работал в клинике экстерном, а затем сверхштатным ассистентом. В 1902
году по предложению Суханова, Сербского и Г.И. Россолимо Ганнушкин был принят в
действительные члены Московского общества невропатологов и психиатров. После
смерти Корсакова кафедру психиатрии Московского университета возглавил В.П.
Сербский. В течение восьми лет, до 1906 года, Ганнушкин работал в
психиатрической клинике Московского университета ассистентом у В.П. Сербского и
все эти годы вел прием больных в амбулатории клиники.
В 1904 году Петр Борисович защитил докторскую диссертацию "Острая паранойя",
которая явилась значительным вкладом в психиатрическую науку. Изучая
"пограничные состояния", он в 1904 году начал читать доцентский курс "Учение о
патологических характерах", шаг за шагом создавая свою концепцию малой
психиатрии. В 1906 году он едет в Париж, чтобы ознакомиться с постановкой
психиатрического лечения в клинике Валентина Маньяна, корифея психиатрии.
Ганнушкин заинтересовался трудами Маньяна еще и потому, что тот разрабатывал
проблему пограничной психиатрии.
В январе 1907 года в знак протеста против единоначалия Сербского из клиники ушли
20 сотрудников, среди которых было 7 врачей: П.Б. Ганнушкин, ТА. Гейер, СИ.
Голубинский, М.О. Гуревич, С П. Петров, С.А. Суха-новиТИ. Юдин Оставив должность
ассистента психиатрической клиники, Ганнушкин перешел на практическую работу
врачом-консультантом в психоневрологическую лечебницу, принадлежащую СВ.
Левенштейн. Здесь была возможность продолжать большие амбулаторные приемы. Через
год он начал работать в Алексеевской психиатрической больнице на Канатчиковой
даче (ныне больница им. П.П. Кащенко), где был ордина-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
тором в течение более 7 лет вплоть до призыва в армию во время Первой мировой
войны.
В этожевремя,с 1907 года, и до начала войны, будучи членом правления Русского
союза психиатров и невропатологов, Ганнушкин создал и возглавил издательство
ежемесячного журнала "Современная психиатрия" (1907-1917), сыгравшего большую
роль в развитии русской психиатрии. В этот период он несколько раз посетил
клинику Крепелина в Мюнхене. В 1914 году Ганнушкин был призван на флот и
назначен ординатором Петроградского морского госпиталя. В 1917 году после
демобилизации он возвратился в Алексеевскую больницу, а в мае следующего года
был избран профессором Московского университета, где в течение 15 лет возглавлял
кафедру психиатрии. До конца жизни Ганнушкин был директором психиатрической
клиники Московского университета, первым руководителем которой был его учитель
С.С. Корсаков, ас 1930 года - 1-го Московского медицинского института.
Дальнейшие исследования Ганнушкин посвятил пограничной психиатрии, особенно
психопатиям (психопатические конституции, психопатические личности,
патологические личности, патологические характеры, аномалии характера).
Психопатии - патологическое развитие личности с преимущественной дисгармонией в
эмоциональной и волевой сферах при относительной сохранности интеллекта. Таким
образом, Петр Борисович является создателем оригинальной отечественной концепции
малой психиатрии, учения о психопатиях (пограничных состояниях между психической
нормой и патологией). Доктор Ганнушкин называл психопатическими личностями
такие, которые с юности, с момента сформирования обладают чертами, мешающими им
"безболезненно для себя и для других приспособляться к окружающей среде". Иначе
говоря, психопатические личности - это отклоняющиеся от нормы личности, от
которых страдают или они сами, или общество, так как легко вступают в конфликт с
правилами общежития, с законом. Присущие им патологические свойства представляют
собой постоянные, врожденные свойства личности, которые, хотя и могут в течение
жизни усиливаться или развиваться в определенном направлении, однако обычно не
подвергаются сколько-нибудь резким изменениям. Ганнушкин добавляет, что имеет в
виду такие особенности, которые "более или менее определяют весь психический
облик индивидуума, накладывая на весь его душевный склад властный отпечаток",
поскольку существование в психике того или иного человека вообще каких-либо
отдельных элементарных неправильностей и отклонений еще не дает основания
причислять его к психопатам. Ганнушкин считал, что правильно организованная и
социальная среда должна заглушить проявление и рост психопатий.
ГАННУШКИН
Еще в 1902 году Ганнушкин совместно с Сухановым в статье "К учению о навязчивых
идеях" выделил своеобразную конституцию навязчивых идей, начав этим изучение
психопатий. В 1904 году он стал читать курс "Учение о патологических
характерах". Часть этих материалов им опубликована в статьях "Резонирующее
помешательство и резонерство" (1905), "Психастенический характер" (1907) и
"Психика истеричных" (1909), в которых он классически описал соответственно
параноическую, психастеническую и истерическую конституции.
Видное место среди его исследований заняла работа "Постановка вопроса о границах
душевного здоровья", опубликованная в 1908 году в журнале "Современная
психиатрия". В ней Ганнушкин подытожил свои предыдущие наблюдения и наметил
программу исследований в области пограничной психиатрии, которая через четверть
века была завершена фундаментальным трудом "Клиника психопатий: их статика,
динамика и систематика". В начале статьи "Постановка вопроса о границах
душевного здоровья" Ганнушкин раскрыл постоянную связь и границы между
психическим здоровьем и болезнью, а также указал, что "между этими двумя формами
человеческого бытия существует известная промежуточная область, определенная
пограничная полоса, занятая теми состояниями и формами, которые не могут быть
отнесены ни к болезни, ни, тем не менее, к здоровью".
Основное внимание при изучении пограничных состояний Ганнушкин уделил
психопатиям. Для отграничения их от психозов и состояния здоровья он впервые
выделил три клинических признака: 1) постоянство, прирожденность психопатических
особенностей личности; 2) отражение этих особенностей на всей ее психической
жизни; 3) количественные и качественные проявления известных психических
особенностей таковы, что их носитель находится на границе психического здоровья
и болезни. Указывая на отличие психопатий от нормального состояния и психозов,
Ганнушкин писал: "Эти индивидуумы, находясь на свободе, резко отличаются от
обыкновенных нормальных людей; оказываясь в специальном заведении для
душевнобольных, они точно так же резко отличаются от остального населения этих
учреждений".
Петр Борисович был тонким диагностом и исключительно чутким врачом. Особое
уважение и авторитет Ганнушкин снискал как мастер амбулаторных приемов. Он учил
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |