Много жизней, много учителей. 3 страница

Я сделал паузу, прежде чем переместить ее вперед во времени. Я был восхищен тем, как от одной жизни к другой меняется ее понимание смерти и жизни после жизни. И в то же время ее переживание самой смерти было каждый раз одинаковым. Сознательная часть ее покидала тело почти в момент смерти, парило над ним и затем уносилась к прекрасному, зажигательному свету. Потом она ждала, пока кто-нибудь придет и поможет ей. Душа автоматически отходила. Бальзамирование, похоронные ритуалы и любые другие процедуры после смерти не имели ничего общего с этим. Это происходило автоматически, без всякой подготовки - просто как выход в от­крытую дверь.

«Земля бесплодная, сухая... Я не вижу здесь гор, просто земля, очень плоская и сухая. Один из моих братьев умер. Я чувствую себя лучше, но боль еще осталась». Но она ненамного пережила его: «Я лежу на соломенном тюфяке чем- то укрытая». Она была очень больна, и никакое количество чеснока или других трав не могло предотвратить ее смерти. Вскоре она уже парила над своим телом, испытывая притяжение к зна­комому свету. Она терпеливо ждала, пока кто-нибудь придет к ней.

Тут ее голова начала медленно поворачивать­ся из стороны в сторону, как если бы она осмат­ривала какую-то сцену. Ее голос опять стал хрип­лым и громким.

«Они говорят мне, что есть много богов, пото­му что Бог в каждом из нас».

Я узнал этот ее голос из промежуточного со­стояния по его хрипоте, а также по определенно духовному тону послания. То, что она далее про­изнесла, лишило меня дара речи.

«Здесь ваш отец и ваш сын, который еще очень мал. Ваш отец говорит, что вы узнаете его, потому его имя Авраам, и ваша дочь названа в его честь. И еще, он умер из-за сердечной патологии. Сердце вашего сына тоже имело важное значе­ние, так как оно у него было повернуто назад, как у цыпленка. Он пожертвовал собой из любви к вам. Его душа очень продвинута... его смерть по­крыла долги его родителей. Кроме того, он хотел показать вам, что медицина достигла лишь опре­деленного рубежа, что ее рамки ограничены».

Катерина замолчала, и я сидел в благоговей­ном молчании, а мой ошеломленный ум пытался разобраться в услышанном. Я почувствовал ледяной холод в комнате.

Катерина знала очень мало о моей личной жизни. У меня на столе была детская фотогра­фия моей дочери, счастливо улыбающейся дву­мя первыми зубками. Рядом была фотография сына. Ничего больше Катерина вообще не могла знать о моей семье и моей личной истории. Я был хорошо обучен традиционным психотерапевти­ческим техникам. Психотерапевт должен быть чист, как tabula rasa, чистая доска, на которую пациент может проецировать свои собственные чувства, мысли и установки. Затем все это ана­лизируется психотерапевтом, который тем самым расширяет сферу ума пациента. Я держал эту терапевтическую дистанцию с Катериной. Она действительно знала меня лишь как психиатра и ничего о частной стороне моей жизни. Я даже никогда свои дипломы не вывешивал у себя в кабинете.

Величайшей трагедией в моей жизни была неожиданная смерть в 1971 году моего первенца Адама, которому было всего двадцать три дня отроду. Через десять дней после того как мы при­везли его из больницы домой, у него возникли проблемы с дыханием и фонтанирующая рвота. Диагноз поставить было очень трудно. «Тоталь­ный аномальный легочно-венозный дренаж; с де­фектом межпредсердной перегородки, - сказа­ли нам. - Это случается раз в десять миллионов рождений». Легочные вены, которые должны приносить обогащенную кислородом кровь обрат­но к сердцу, были неправильно расположены и входили в сердце с неправильной стороны. Это выглядело так, как если бы сердце было повер­нуто задом наперед. Чрезвычайно, исключитель­но редкое явление.

Даже рискованная операция на открытом сер­дце не могла спасти Адама: он умер через не­сколько дней. Мы скорбели долгие месяцы, наши надежды и мечты были разрушены. Через год у нас родился сын Джордан - как утешение и воз­награждение за наши страдания.

В то время, когда умер Адам, я вернулся к своему более раннему выбору психиатрии в ка­честве профессии. Мне очень нравилась моя ин­тернатура в медицине внутренних органов, и мне даже предложили статус резидента в медицине. Но после смерти Адама я твердо решил, что буду психиатром. Я злился на современную медици­ну, которая со всеми своими передовыми мето­дами и технологиями не смогла спасти моего сына, такого крошечного младенца.

Мой отец обладал отличным здоровьем, пока у него не случился инфаркт в начале 1979 года в возрасте шестидесяти одного года. Он выжил, но сердечная перегородка была серьезно поврежде­на, и он умер через три дня. Это произошло при­мерно за девять месяцев до первого появления Катерины.

Мой отец был очень религиозным человеком, приверженным больше к ритуалам, чем к духов­ности. Его еврейское имя Авраам подходило ему лучше, чем его английское Элвин. Через четыре месяца после его смерти родилась наша дочь Эми, названная так в честь деда. И вот сейчас, в 1982 году, в моем спокойном, затененном кабинете на меня вылился целый поток скрытых, тайных истин. Я окунулся в ду­ховное море, и мне понравилась эта «вода». Од­нако мои руки покрылись «гусиной кожей». Ка­терина никак не могла знать всего этого. Нельзя было даже разыскать эту информацию. О еврей­ском имени отца, о том, что у меня был сын, ко­торый умер в младенчестве от редчайшего дефек­та сердца, о моих тяжелых раздумьях о медици­не, о смерти моего отца, о выборе имени для моей дочери - все это было слишком много и слиш­ком специфично, и при этом совершенно точно. Обычная лаборантка была проводником транс­цендентной информации. И если она смогла пе­редать эти истины, то что еще молено было уз­нать там? Я должен был узнать больше.

«Кто, - взволнованно вопросил я, - кто там? Кто рассказывает вам это?»

«Учителя, - зашептала Катерина, - Учите­ля Духа говорят мне. Они говорят, что я жила восемьдесят шесть раз в физическом теле».

Дыхание Катерины замедлилось, и она пере­стала поворачивать голову из стороны в сторону. Она отдыхала. Я хотел продолжить, но значение того, что она сказала, отвлекло меня. Действи­тельно ли у нее было восемьдесят шесть преды­дущих жизней? И что значит «Учителя»? Как это может быть? Могут ли наши жизни быть на­правляемы духами, которые не имеют физичес­кого тела, но, похоже, владеют великим знани­ем? Есть ли ступени на пути к Богу? Реально ли это? Мне трудно было усомниться, учитывая то, что Катерина мне только что раскрыла, но все же я продолжал сопротивляться. Ведь я многие годы занимался альтернативным программированием. Однако в глубине сердца и разума я знал, что она была права. Она излагала правдивые вещи.

Как быть с моими отцом и сыном? В каком-то смысле они были еще живы; они никогда по-на­стоящему не умирали. Они разговаривали со мной спустя годы после своих похорон, и это подтверждалось тем, что они передавали мне спе­цифическую, скрытую информацию. И если все это так, то был ли мой сын настолько духовно продвинут, как сказала Катерина? Действитель­но ли он согласился родиться у нас и затем уме­реть через двадцать три дня, чтобы помочь нам преодолеть наши кармические долги и, вдобавок, дать мне урок относительно медицины и челове­чества и побудить меня вернуться в психиатрию? Я был очень воодушевлен этими мыслями. Я чув­ствовал за своим испугом пробуждение глубокой любви, сильное чувство единства и связи с небе­сами и землей. Я скучал по своему отцу и сыну, и было радостно получить от них весточку.

Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Некая «направляющая рука» спустилась и нео­братимо изменила ход моей жизни. Все, что я читал, все, что исследовал, тщательно проверяя со скептической отстраненностью - все встало на свои места. Воспоминания Катерины и посла­ния через нее были истинными. Моя интуиция относительно точности ее переживаний не под­вела меня. У меня были факты. У меня было доказательство.

Но даже в этот момент радостного понимания и мистического переживания логическая и со­мневающаяся часть моего ума выдвигала возра­жения. Возможно, это лишь экстрасенсорное вос­приятие или некая психическая способность. Само собой, способность, но это не доказывает реинкарнацию или Учителей Духа. Однако на этот раз я уже знал и понимал больше. Тысячи случаев зафиксированы в научной литературе, особенно связанные с детьми, говорящими на иностранных языках, с которыми они никогда не сталкивались; или случаи с родимыми пятнами в местах мученических ран, полученных в пре­дыдущих жизнях; или случаи с детьми, знавши­ми, где спрятаны клады, которые были зарыты десятилетия и столетия назад в тысячах милях от них. Вся эта информация перекликалась с по­сланием Катерины. Я знал характер и ум Кате­рины. Я знал, кем она была и кем не была. Нет, на этот раз мой ум не мог меня одурачить. Дока­зательства были слишком серьезными и порази­тельными. Все это было реально. И по ходу на­ших сеансов я получал все больше и больше тому подтверждений.

По прошествии нескольких недель мощь пер­вого впечатления от этого сеанса несколько сгла­дилась. Иногда я погружался в рутину повсед­невной жизни. Всплывали сомнения - как если бы мой ум, не будучи зафиксированным, стре­мился вернуться к старым стереотипам, убеждениям и скепсису. Но затем я напоминал себе: это действительно произошло! Я понял, как трудно поверить в эти концепции, не имея личного опы­та. Опыт необходим для того, чтобы добавить эмоциональное убеждение к интеллектуальному пониманию. Хотя сила переживания со временем всегда несколько ослабевает.

Поначалу я не сознавал, почему я так сильно изменился. Я знал, что я стал более спокойным и терпеливым, и другие говорили мне, что я выг­ляжу спокойным, кажусь более отдохнувшим и счастливым. Я чувствовал больше надежды, больше радости, больше смысла и удовлетворе­ния в своей жизни. До меня дошло, что я утра­тил страх смерти. Я не боялся собственной смер­ти или небытия. Я меньше стал бояться потерять других, хотя мне определенно будет не хватать их. Насколько могуществен страх смерти! Люди идут на все, чтобы избежать этого страха, о чем свидетельствуют кризис средних лет, романы с молодыми партнерами, косметические операции, одержимость физическими занятиями, накопле­ние материальной собственности, рождение на­следников, продолжателей фамилии, жажда быть все моложе и моложе, и забываем о реальном смысле и цели нашей жизни.

Я стал менее одержим. У меня не было потреб­ности все всегда контролировать. Хотя я также старался быть менее серьезным, эта трансформа­ция была непроста для меня. Все-таки я должен был еще многому научиться.

Мой ум действительно был теперь открыт воз­можности и далее вероятности того, что все, ска­занное Катериной, реально. Невероятные факты о моем отце и сыне не могли быть получены че­рез обычные чувства. Ее знание и способности определенно продемонстрировали выдающиеся психические данные. Имело смысл верить ей, но я по-прежнему осторожно и скептически отно­сился к тому, что читал в популярной литерату­ре. Что это за люди, которые сообщают о психи­ческих явлениях, о жизни после жизни и дру­гих паранормальных фактах? Обучены ли они и владеют ли научным методом наблюдения и про­верки достоверности? Несмотря на мой замеча­тельный опыт с Катериной, я знал, что мой от природы критический ум будет по-прежнему тщательно изучать каждый новый факт, каждый фрагмент информации. Что я буду проверять, насколько это соответствует структуре, постепен­но выстраиваемой на каждом сеансе. Я буду ис­следовать и оценивать новую информацию со всех сторон, используя традиционный «микро­скоп ученого». И при всем при этом я больше не мог отрицать, что эта структура уже имелась.

ГЛАВА 5

Итак, мы находились в середине сеанса. Кате­рина отдохнула и начала рассказывать о зеленых статуях перед храмом. Я очнулся от своей задум­чивости и стал слушать. Она пребывала в какой- то древней жизни где-то в Азии, но я все еще думал об Учителях. Невероятно, думал я. Она рассказывает о предыдущих жизнях, о реинкар­нации, но, по сравнению с посланиями от Учи­телей, они кажутся обыденными. Я уже пони­мал, что она должна была пройти через жизнь, прежде чем покинуть тело и достичь промежуточного состояния. Она не могла сразу, напря­мую достичь этого состояния. А приблизиться к Учителям она могла только в нем.

«Зеленые статуи возвышаются перед огром­ным зданием храма, - тихо шептала Катери­на, - у которого есть башни и коричневые шары. Впереди семнадцать ступенек, а дальше - ком­ната. Горят благовония. Все без обуви. Головы побриты. Все темнокожие. Я нахожусь там же. Я поранила ступню и пришла сюда за помощью. Нога опухла, я не могу наступить на нее. Что-то застряло в моей ступне. Они накладывают какие- то листья... странные листья... Танин? [Танин, или дубильная кислота, которая содержится в корнях, древесине, коре, листьях и плодах мно­гих растений и используется с древних времен как лекарство благодаря своему вяжущему свой­ству.] Сначала мою ногу очистили. Это ритуал, ко­торый совершается перед богами. В моей ноге - какой-то яд. Я на что-то наступила. Колено опух­ло. Вся нога отяжелела, и на ней какие-то поло­сы [заражение крови?]. Они делают надрез на ступне и кладут на нее что-то очень горячее».

Теперь Катерина извивалась от боли. Также она давилась от какого-то ужасно горького сна­добья, которое ей дали выпить. Снадобье было приготовлено из желтых листьев. Она поправи­лась, но кости в ее ноге изменились необратимо. Я переместил ее вперед во времени. Она увидела лишь безрадостное, нищенское существование. Она жила со своей семьей в маленькой хижине без стола. Они питались каким-то сортом риса, но всегда страдали от недоедания. Она быстро со­старилась, так и не выбравшись из нищеты, и умерла. Я ждал, но не мог не заметить изнеможения Катерины. Но, прежде чем я пробудил ее, она сказала, что Роберт Джеррод нуждается в моей помощи. Я понятия не имел, кто такой Ро­берт Джеррод и как я могу ему помочь. На этом сеанс закончился.

После выхода из гипнотического транса, Ка­терина снова вспомнила многие детали пройден­ных прошлых жизней. Она ничего не помнила о послесмертных переживаниях, ничего о проме­жуточном состоянии, ничего об учителях и том невероятном знании, которое открылось нам. Я задал ей вопрос.

«Катерина, что для вас означает слово «Учи­тель»?» Она полагала, что речь шла о турнире по гольфу! В целом, у нее наблюдались значи­тельные улучшения, но ей было все еще трудно включить понятие реинкарнации в контекст сво­его мировоззрения. Поэтому я решил пока не говорить ей об учителях. Кроме того, я не знал, как деликатно сообщить ей, что у нее невероят­ный талант медиума, благодаря которому она могла передавать прекрасное, трансцендентное знание от Учителей Духа.

Катерина согласилась, чтобы моя жена присут­ствовала на следующем сеансе. Кэрол - хорошо обученный, очень опытный социальный работ­ник, связанный с психиатрией, и я хотел узнать ее мнение об этих поразительных вещах. Как только я рассказал ей, что услышал от Катери­ны о моем отце и нашем сыне, моя жена захоте­ла помочь. Мне было нетрудно записывать за Катериной каждое ее слово, когда она медленно, шепотом описывала свои жизни, но Учителя го­ворили быстрее, и я решил все записывать на аудиокассету.

Неделю спустя Катерина пришла на свой сле­дующий сеанс. В ее состоянии продолжались улучшения, страхи и беспокойства уменьшались. Ее клиническое улучшение было определенным, но я все еще не до конца понимал, почему ей ста­ло намного лучше. Она вспомнила, как тонула в теле Аронды, как ей в теле Погана перерезали горло, как в теле Луизы она была жертвой эпи­демии, связанной с водой, и другие травматичес­кие события. Она так же заново переживала жиз­ни, в которых она испытывала нищету, подне­вольный труд и жестокое обращение в семье. Последние переживания - примеры повседнев­ных минитравм, которые также влияют на нашу психику. Воспоминание тех и других жизней могли быть причиной улучшения состояния Ка­терины. Но существует и другой аспект. Мог ли помочь духовный опыт сам по себе? Могло ли знание о том, что смерть - это не то, что нам кажется, внести свой вклад в ощущение благо­получия, в снижение страхов? Мог ли весь про­цесс, а не только сами воспоминания, быть час­тью исцеления?

Психические способности Катерины повыша­лись, и ее интуиция все более обострялась. У нее еще были проблемы со Стюартом, но она чувство­вала себя способной справляться с отношениями более эффективно. Ее глаза сверкали; кожа пы­лала. В течение недели ей снился странный сон, по она смогла вспомнить лишь его фрагмент. Ей снилось, будто красный плавник рыбы врезался ей в руку.

Она быстро и легко погрузилась в глубокое состояние гипноза.

«Я вижу какие-то скалы. Я стою на скале, смотрю вниз. Я, очевидно, высматриваю кораб­ли - это то, что я должна делать... На мне что- то синее, что-то вроде синих штанов... короткие штаны и странные туфли... черные туфли... и они стянуты. Туфли с пряжками, очень странные туфли... я не вижу на горизонте никаких кораб­лей», - тихо шептала Катерина. Я переместил ее вперед во времени, к следующему важному событию в ее жизни.

«Мы пьем пиво, крепкое пиво. Оно очень тем­ное. Пивные кружки массивные. Они старые и стянуты металлической стяжкой. В этом месте стоит зловонный запах, здесь много людей. Очень шумят. Все говорят, очень шумно».

Я спросил ее, не слышит ли она, как кто-ни­будь окликает ее по имени.

«Кристиан... Кристиан мое имя». Она опять в мужском теле. «Мы едим какое-то мясо и пьем пиво. Оно темное и очень горькое. Они добавля­ют в него соль».

Катерина не смогла увидеть, какой был год. «Они говорят о войне, о кораблях, осаждающих какие-то порты! Но я не слышу, где это происхо­дит. Если бы они говорили тише, я бы услыша­ла, но каждый что-то говорит, и очень шумно».

Я спросил, где она находится. «Хамстед... Хамстед. Это порт в Уэльсе. Они говорят на бри­танском английском». Она переместилась вперед, когда Кристиан был на корабле. «Я чувствую запах, что-то горит. Ужасный запах. Горящая древесина и еще что-то. Сильно жжет и щиплет в носу... Что-то горит неподалеку, какое-то суд­но, торговый корабль. Мы грузимся! Мы грузим что-то, связанное с порохом», - Катерина замет­но оживилась.

«Это что-то, связанное с порохом, очень чер­ное. Оно липнет к рукам. Нужно быстро двигать­ся. У корабля зеленый флаг. Флаг темный... Это зелено-желтый флаг. На нем что-то вроде коро­ны с тремя точками на ней».

Внезапно лицо Катерины исказилось гримасой боли. У Кристиана/Катерины началась агония: «Ох, - застонала она, - больно руке, больно руке! Здесь какой-то металл, горячий металл в моей руке. Он жжет! Ой! Ой!»

Я вспомнил фрагмент ее сна и понял теперь, что это за красный плавник, который врезался ей в руку. Я блокировал боль, но она все еще стонала.

«Осколки металлические... Корабль, на кото­ром мы находились, разрушен... порт. Они ведут огонь. Много людей убито... много людей. Я вы­жила... только рука болит, но она со временем заживет». Я переместил Катерину вперед во вре­мени, дав команду остановиться на следующем важном событии.

«Я вижу что-то вроде печатного цеха, где пе­чатают книги при помощи специальных блоков и чернил. Здесь печатают и переплетают книги... У книг кожаные обложки, и скрепляются они кожаными бечевками. Я вижу красную книгу... Она историческая. Я не вижу название -^: книга еще не допечатана. Здесь замечательные книги. Обложки такие гладкие, кожаные. Это чудесные книги, они учат вас».

Кристиан явно наслаждался, созерцая и тро­гая книги, и он смутно понимал возможности обучения через книги. Однако, судя по всему, он был совершенно необразованным. Я переместил Кристину/Кристиана вперед, в последний день его жизни.

«Я вижу мост через реку. Я старый человек... очень старый. Трудно идти. Я иду по мосту на другую сторону... Я чувствую боль в груди - давление, ужасное давление, боль в груди! Ох!» Катерина стала издавать хриплые звуки, испы­тывая сердечный приступ, который случился с Кристианом на мосту. Дыхание Катерины стало быстрым и поверхностным, лицо и шея покры­лись потом. Она начала кашлять и ловить ртом воздух. Я забеспокоился. Опасно ли вновь пере- жить сердечный приступ из прошлой жизни? Это был новый рубеле; никто не знал ответа. Кристи­ан в конце концов умер. Катерина лежала теперь спокойно па кушетке, глубоко и ровно дыша. Я вздохнул с облегчением.

«Я чувствую себя свободной... свободной, - тихо шептала Катерина. - Я просто летаю в тем­ноте... просто летаю. Вокруг свет... и духи, дру­гие люди».

Я спросил, что она думает о жизни, которая только что закончилась, ее жизни в качестве Кристиана.

«Я должна была научиться прощать, но не научилась. Я не прощала обид, которые причи­няли мне люди, а должна была. Я не прощала обид. Я носила их в себе и копила годами... Я вижу глаза... глаза».

«Глаза? - повторил я, почувствовав контакт - Какие глаза?»

«Глаза Учителя Духа, - прошептала Катери­на, - но я должна ждать. Мне есть о чем поду­мать». Минуты потекли в напряженном молча­нии.

«Как вы узнаете, что они готовы?» - спросил я с надеждой, прерывая долгое молчание.

«Они позовут меня», - ответила она. Прошло еще какое-то время. Затем внезапно она начала поворачивать голову из стороны в сторону, а ее голос стал хриплым и твердым, свидетельствуя о перемене.

«В этом измерении много душ. Я здесь не единственная. Мы должны быть терпеливыми. Это то, чему я тоже никогда не училась... Есть много измерений...» Я спросил Катерину, была ли она здесь раньше, воплощалась ли она много раз.

«Я бывала в разное время на разных планах. Каждый план - это уровень более высокого со­знания. На какой план мы отправляемся, зави­сит от того, насколько далеко мы продвину­лись...» Катерина опять замолчала. Я спросил ее, какие уроки она должна усвоить, чтобы продви­нуться вперед. Она тут же ответила.

«Мы должны делиться нашим знанием с дру­гими людьми. Мы все имеем гораздо больше спо­собностей, чем используем. Кто-то из нас обна­руживает это раньше других. Но до этого нужно исправить свои пороки. Иначе придется взять их с собой в следующую жизнь. Только мы сами можем освободить себя... от дурных привычек, которые накапливаем во время своего физичес­кого существования. Учителя не могут сделать это за нас. Если вы решите драться, а не избав­лять себя, то перенесете их в другую жизнь. И только когда вы решите, что достаточно силь­ны, чтобы справиться с внешними проблемами, вы не возьмете их с собой в свою следующую жизнь.

Мы должны также научиться не просто сближаться с теми людьми, с которыми у нас одина­ковые вибрации. Это нормально, что нас тянет к тем, кто находится на том же уровне, что и мы. Но это неправильно. Мы должны идти к тем людям, у кого неправильные вибрации... по срав­нению с нашими. Это важно... помогать... этим людям.

Нам даны интуитивные силы, которым мы должны следовать, а не пытаться им сопротив­ляться. Те, кто противостоит им, встретится с опасностью. С каждого плана нас возвращают с неравными силами. У кого-то больше способнос­тей, чем у других, потому что они были накоп­лены в другие времена. То есть люди не созданы равными. Но в конечном итоге мы достигнем того момента, когда все будут равны».

Катерина замолчала. Я знал, что эти мысли принадлежат не ей. Она не имела никакого от­ношения к физике или метафизике и ничего не знала о планах, измерениях и вибрациях. Кроме того, красота слов и мыслей, философская подо­плека этих высказываний были выше ее способ­ностей. Ее речь никогда не была такой лаконич­ной и поэтичной. Я мог почувствовать другую, /более высокую силу, работавшую с ее умом и голосовыми связками, чтобы перевести эти мыс­ли в слова, понятные мне. Нет, это была не Ка­терина.

В ее голосе звучали мечтательные интонации.

«Люди в коме... находятся во взвешенном со­стоянии. Они еще не готовы перейти на другой план... пока не решат, хотят они перейти или нет. Только они могут решить это. Если они чувству­ют, что больше ничему не учатся... в своем фи­зическом состоянии... им разрешается перейти. Но если им еще есть чему учиться, они должны вернуться, даже если не хотят. Это для них пе­риод отдыха, время, когда их ментальные силы могут отдохнуть».

Итак, люди, пребывающие в коме, могут ре­шать, вернуться или нет, в зависимости от того, сколько уроков они еще могут получить в своем физическом состоянии. Если им кажется, что им больше нечему учиться, они могут отправиться непосредственно в духовное состояние, невзирая на усилия современной медицины. Эта информа­ция прекрасно согласуется с научными публика­циями об околосмертном опыте и о том, почему некоторые пациенты решали вернуться. У дру­гих не было выбора: они были вынуждены вер­нуться, потому что им предстояло еще кое-чему поучиться. Конечно, все люди, рассказавшие о своем околосмертном опыте, вернулись в свое тело. В их рассказах есть поразительное сход­ство. Они отделялись от тела и «наблюдали» за процессом реанимации, находясь над своим те­лом. Затем они видели яркий свет или сияющую «духовную» фигуру в отдалении, иногда в конце туннеля. Они не чувствовали боли. Когда они осознавали, что их задачи на земле еще не завер­шены и они должны вернуться в свое тело, они сразу же оказывались в теле и снова испытыва­ли боль и другие физические ощущения.

У меня было несколько пациентов с около­смертным опытом. Самый интересный случай связан с успешным бизнесменом Джекобом из Южной Америки, с которым я провел несколько традиционных психотерапевтических сеансов примерно через два года после завершения лече­ния Катерины. В 1975 году в Голландии Джеко­ба сбил мотоциклист, и он потерял сознание. Ему было тридцать с небольшим. Он вспоминал, как летал над своим телом и смотрел сверху на ава­рию, на подъехавшую скорую помощь, на докто­ра, обследовавшего его раны, и растущую толпу зевак. Затем он узрел золотистый свет вдали, и, приблизившись к нему, он увидел монаха в ко­ричневом одеянии. Монах сказал Джекобу, что его время умирать еще не пришло и он должен вернуться в тело. Джекоб чувствовал мудрость и силу монаха, который к тому же поведал ему о некоторых будущих событиях в его жизни, и они действительно произошли. Джекоба резко верну­ли в тело, он очнулся в больничной палате, при­шел в сознание и впервые почувствовал мучи­тельную боль.

В 1980 году, путешествуя по Израилю, Дже­коб, еврей по национальности, посетил Пещеру Патриархов в Хевроне, место поклонения иуде­ев и мусульман. После того, что произошло с ним в Голландии, Джекоб стал более религиозным и уделял больше времени молитвам. Он увидел поблизости мечеть и сел помолиться вместе с мусульманами. Через некоторое время он под­нялся, чтобы уйти. Старый мусульманин подо­шел к нему и сказал: «Вы определенно отличае­тесь от других. Они редко молятся вместе с нами». Старик на мгновение замолчал, внима­тельно взглянул на Джекоба и продолжил: «Вы встретили монаха. Не забывайте о том, что он вам сказал». Через пять лет после происшествия и за тысячи миль от того места старый человек знал о встрече Джекоба с монахом, которая про­изошла, пока Джекоб был без сознания.

Уже в офисе, размышляя над последними от­кровениями Катерины, я задался вопросом, как отнеслись бы наши Праотцы к идее, что люди созданы неравными. Люди рождаются с талан­тами, способностями и силами, почерпнутыми из других жизней. «Но в конечном итоге мы дос­тигнем того момента, когда все будут равны». Я подозревал, что нас отделяет от этого момента много жизней.

Я думал о молодом Моцарте и его невероят­ных талантах. Были ли они унаследованы им из прошлых жизней? Вероятно, мы переносим с собой как способности, так и долги.

Я думал о том, как люди, склонные собирать­ся в однородные группы, избегают и часто боят­ся чужаков. Отсюда рождаются предубеждения и межгрупповая рознь. «Мы должны также на­учиться не просто сближаться с теми людьми, с которыми у нас одинаковые вибрации, но и по­могать этим другим людям. Я чувствовал духов­ную правоту ее слов.

«Я должна вернуться, - заключила Катери­на. - Я должна вернуться». Но мне хотелось узнать больше. Я спросил ее, кем был Роберт Джеррод. Она упомянула его имя во время пос­леднего сеанса, сказав, что ему требуется моя помощь.

«Я не знаю... Он мог находиться на другом плане, не на этом». Очевидно, она не могла его найти. «Только когда он захочет, только если он решит прийти ко мне, - прошептала она, - он передаст мне сообщение. Ему нужна ваша по­мощь».

Я все еще не понимал, как я мог помочь.

«Я не знаю, - ответила Катерина. - Но имен­но вас должны обучать, а не меня».

Очень интересно. Предназначался ли этот ма­териал мне? Или я должен был помочь Роберту Джерроду своим обучением? Мы действительно никогда не были в контакте с ним.

«Я должна возвращаться, - повторила Кате­рина. - Я должна сначала направиться к све­ту». Она внезапно встревожилась: «Ой, я слиш­ком долго колебалась... Из-за того, что я колеба­лась, мне придется опять ждать». Пока она ожи­дала, я спросил, что она видит и чувствует.

«Просто другие духи, другие души. Они тоже ждут». Я спросил ее, не можем ли мы пока узнать что-нибудь поучительное. «Можете ли вы сказать нам, что мы должны знать?» - спросил я.

«Их здесь нет, некому говорить», - ответила она. Великолепно! Если учителей не было рядом, Катерина не могла самостоятельно передавать знания.

«Мне неспокойно здесь. Я действительно хочу идти... В нужный момент я пойду». И снова по­текли минуты молчания. Наконец, нужный мо­мент, видимо, настал. Она попала в другую жизнь.

«Я вижу яблони... и дом, белый дом. Я живу в доме. Яблоки гнилые... червивые, их нельзя есть. Тут есть качели, качели на дереве». Я по­просил ее взглянуть на себя.

«У меня светлые волосы, мне пять лет. Меня зовут Катерина». Я удивился. Она вошла в свою нынешнюю жизнь; она была Катериной в возра­сте пяти лет. Но она оказалась здесь по какой-то причине. «Там что-то случилось, Катерина?»

Дата добавления: 2015-10-21