– Отец, я хочу спросить у тебя кое-что… – проговорил он нерешительно.
– Слушаю. – Фредерик Шелли опустил руку, которой уже потянулся к графину с вином.
– Слышал ли ты что-нибудь о безымянных прайдах, которые живут на астероидах по другую сторону от Солнца?
– Нет. А такие существуют?
Айвен Шелли пожал плечами:
– Я просто спросил. Не бери в голову, отец. Забудь!.. Забудь…
С орбиты Сэтана Солнце выглядело красным перезрелым плодом. За последнюю тысячу лет оно утратило форму шара, превратилось в нечто гротескное, грушевидное. Меньшая сторона «груши», словно стрелка компаса – на магнитный полюс, указывала на Юпитерекс. Причиной «грушевидности» был приливный горб, который гнала по разреженной поверхности гаснущей звезды тяжелая планета.
Размеры Юпитерекса и Сэтана в первые часы ошеломляли даже тех, кто мнил себя бывалыми астрониками. Больше этих двух планет была, пожалуй, лишь Химера. Но незасветившаяся звезда скрывалась под покровом вечной ночи внесистемного пространства, окруженная свитой из кометных ядер, и была она холодна, безмятежна и безлика.
Сэтан же блистал в лучах близкого Солнца. Его приплюснутую у полюсов сферу перетягивали разноцветные пояса штормов. Здесь преобладали все оттенки желтого и еще – белый цвет: словно мазки тонкой кистью, просматривались перистые аммиачные облака. На границах разнонаправленных атмосферных течений закручивались воронки циклонов и антициклонов. Почти каждую секунду бурлящий облачный слой озаряли вспышки молний.
И, конечно же, – кольца.
О кольцах Сэтана в истории человечества было сказано предостаточно. И учеными, и дилетантами. И поэтами, и прозаиками.
Но и те, и другие были неспособны передать словом глубину чувств, которые возникали в душе, когда ты мчишь на быстром корабле над подвешенной среди звезд полупрозрачной снежной долиной без конца и края.
Кольца сияли отраженным, преломленным и рассеянным светом: мириады обезумевших фотонов навсегда застряли в лабиринте ледяных призм. Если бы «Сфинкс» приблизился к плоскости колец еще ближе, то можно было бы увидеть, как снежное поле потеряет монолитность и расслоится на множество тончайших ручейков, движущихся с умопомрачительной скоростью по своим орбитам вокруг Сэтана.
На спутниках газового гиганта жило мало людей. Центр цивилизации давным-давно переместился с Ганомайда на Трайтон. Сэтан превратился из второго сердца Империи Лун в глухую окраину Сопряжения Планет.
Это пространство облюбовали закрытые узкоспециализированные прайды. А еще – ученые-отшельники, пророки всех мастей, беглецы и ренегаты; здесь же обосновались общины сект – в том числе и тех, которые не гнушались бесчеловечными ритуалами. Говорят, именно на лунах Сэтана начали оттачивать военное мастерство безжалостные Козо.
И неспроста местом проведения Партии был выбран самый большой спутник Сэтана – Титан. Как будто ранний Пермидион (ныне имена его членов помнят лишь историки) локализовал все, что связано с насилием, мистикой и тайными ритуалами в одном секторе системы Солнца.
Из-за полусферы Сэтана выполз Титан. Даже с огромного расстояния, разделяющего спутник и десантный корабль Шелли, было видно, что планетоид – ярко-оранжевый.
Вечно праздничный Титан.
Сколько человеческой крови впитала его топкая почва?
Счетверенный вырост парасинаптической антенны проник под череп и соприкоснулся с лобными долями мозга. Боль была неимоверная, но Климентина терпела молча. Сквозь влажную пелену, застилающую глаза, она видела дурацкое треногое животное: диюдарха, в которого окончательно трансформировался чудак Ай-Оу.
По ее лицу скользила липкая, почему-то пахнущая лекарствами ротовая присоска. Климентина вяло пыталась отстраниться, она была здесь и одновременно – там.
Там – над угрюмой планетой, всегда повернутой одним полушарием к Ахернару.
Как и Солнце, Ахернар рос, остывая. Его свет обволакивал планету, словно теплая жидкость, и, в конце концов, вечной ночи в мире диюдархов пришел конец. Полчища расплодившихся сверх всякой меры аптегидов ринулись к Перевалу. Базальтовые скалы были облеплены белесыми аморфными телами, словно мертвое тело – ненасытными личинками.
Впервые на Перевале растаял снег. Диюдархи устали орудовать остриями антенных выростов. Диюдархи пересытились сладким мясом аптегидов. Они отступали. Темный хитин, покрывающий их тела, исходил паром. Некоторые не выдерживали, валились на землю, задрав щетинистые лапы к небу. На них взбирались неторопливые аптегиды (когда такое было!), аморфные твари ощупывали панцирь беспомощных хищников осязательными ресничками и затем, обнаружив в хитине уязвимые места, вводили под него жгутики, а через жгутики – пищеварительные ферменты. Аптегиды, извечные жертвы, оказывается, были идеально приспособлены для того, чтобы убивать своих палачей. И выедать их изнутри.
– …отпустите! Я вам все рассказала! – услышала Климентина свой жалобный голос. И тут же проснулся липкий страх: она снова попала в руки к злодеям! Она опять одурманена наркотиком и опять ее заставят предать друзей. Все повторяется вновь и вновь.
Климентина почувствовала жжение в уголках глаз. По щекам покатились крупные слезы.
– Ну-ну! Что же ты, бесфамильная? – послышалась участливая речь. Туман поредел, и Климентина увидела круглое мужское лицо: этот человек был ей незнаком.
– Не нужно больше вопросов!! Освободи меня! Я тебе ничего плохого не сделала!
– В шестой раз ты говоришь о каких-то вопросах, – обиделся мужчина. – Я здесь не для того, чтобы задавать вопросы.
– Так зачем же? – Климентина сжалась. – Ты убьешь меня?
Мужчина фыркнул:
– Что за глупость, бесфамильная!
– Тогда зачем меня снова одурманили наркотиком? – не унималась Климентина. Она не могла и даже не пыталась понять, где очутилась. Мир сжался для нее до размеров этого круглого, будто слепленного из сырого теста, неприятного лица.
– Ты долго была без сознания, – незнакомец поднял руки в якобы миролюбивом жесте. Якобы!.. И руки у него тоже были неприятными: мягкими, бескостными на вид. В правой он к тому же сжимал заряженный инжектор. – Твою капсулу подобрали спасатели. Сейчас ты находишься на борту «Парацельса», медицинского корабля, который принадлежит прайду Шелли; корабль дрейфует на низкой орбите Нептунии. Я – Нуу, я – твой доктор, я вхожу в прайд Шелли. – Этот человек стал говорить с ней как с ребенком. Разве что не гладил по голове. – Дезориентация и слабость вот-вот пройдут, поверь! Я не дурманил тебя никакими наркотиками.
Климентина огляделась: плавный изгиб свода на ней, сбоку – переборка, украшенная знакомыми барельефами. Сама она лежит на теплой поверхности, в углублении, повторяющем форму тела. Этот Нуу действительно носит зеленую тунику врача, за его спиной бестолково шевелит многочисленными манипуляторами треногий медицинский аппарат.
– Я тебе не верю, – сказала Климентина. Она вдруг поняла, что лежит перед мужчиной нагая. Бесфамильная приподняла голову: так и есть – нагая. Кроме того, грудь, живот и бедра пестрят пятнами лилового цвета. Что бы это могло быть?..
– Всего лишь мазь, я обработал ею ссадины и укусы, – ответил на незаданный вопрос Нуу. – Опылители – судя по размеру жала, верно? – поинтересовался он. За участливыми интонациями медик тщетно пытался скрыть озадаченность. Климентина поняла, что доктор, если Нуу – действительно доктор, принимает решение: не отправить ли беспокойную пациентку обратно в сон?
Пусть только приблизится со своим инжектором: получит пяткой точно в мягкий, игрушечный подбородок!..
«Ноги… Что у меня с ногами?»
– «Парацельс» связался с патрульными службами. «Бронзовые маски» ответили, что в окрестностях Нептунии они не зарегистрировали ни одного кораблекрушения, – доктор смешно вытаращил глаза. – В другое время я бы многое отдал, чтоб потешить любопытство. Как на орбите Нептунии очутилась ничейная капсула? Да еще с бесфамильной, искусанной сельскохозяйственными мутантами? Телепортации ведь не существует… или я ошибаюсь?
– Накрой меня чем-нибудь! – приказала Климентина севшим от ярости голосом. Она была в смятении, она не знала, что делать, и поэтому решила перейти в атаку.
– Ты – моя пациентка. К тому же далеко не первая по счету. Так что… – Нуу пожал круглыми плечами. – На твоем месте я бы приберег энергию для регенерации тканей. Положение у тебя серьезное: есть и обморожение, и отравление ядом опылителей… в крови – следы сложного нейротоксина… это не считая ушибов и ссадин. На ноги, клянусь репутацией, поставлю, но в какой срок – зависит только от тебя. Единственное, что мне нужно знать – были ли с тобой на корабле еще люди?
– Да какой ты доктор! – Климентина почувствовала, что теряет над собой контроль. Слова лились из глотки сами собой. – Убийца и лжец! Убийца и лжец! Ри-ри-ри, да? Как вы там говорите? Ри-ри-ри! Чирикаете, как волнистые попугаи! Отключи от меня эту мерзость! – Она попыталась освободить левую руку от капельницы, но не смогла дотянуться до трубки – правой руке мешали провода диагностического датчика.
Мягкотелый Нуу теперь явно растерялся. Он сделал к Климентине шаг, затем передумал и отступил.
– Ты думаешь, я поверила в счастливое стечение обстоятельств?! Ты думаешь, я поверила, что мою капсулу тут же отыскали спасатели?! Что меня сразу переправили на медицинский корабль?! – продолжала бесноваться Климентина. – Как бы ни так! Я снова в руках у вас! У вас! Вы выжмете из меня, что вам нужно, а затем – убьете! Убьете! Ай-Оу! – неожиданно завопила она. – Ай-Оу, спаси меня! Ай-Оу, уничтожь этих недостойных! Ай-Оу, я здесь!!! Нанеси ментальный удар по проклятому кораблю!!! Пусть он рухнет сквозь облака Нептунии!
Доктор Нуу отступил к дверям. Его мягкое лицо было белее снега.
– Не знаю, за кого ты меня принимаешь, бесфамильная! – пробормотал он, задыхаясь то ли от обиды, то ли от раздражения. – Я – самый обыкновенный медик! Не знаю, что тебе довелось пережить, – наверняка что-то совершенно ужасное! – но на борту «Парацельса» есть один человек… Сейчас-сейчас я его позову! Если и он не сможет утихомирить тебя, бесфамильная, – не пиши потом жалоб на принудительное лечение психики!
Нуу, не оборачиваясь, нащупал панель запирающей системы, впустил в палату холодный коридорный воздух и выкатился за порог: мягкий, круглый, шипящий от негодования.
Климентина рывком повернулась на правый бок. Катетер нехотя покинул вену. По руке потек теплый ручеек, а треногий медицинский аппарат принялся издавать тревожные трели.
Она стерла с подбородка и щек слюну, затем стала сдирать с себя датчики. Закончив, бесфамильная села и еще раз огляделась. Ее действительно поместили на рабочую плоскость регенерационного реактора! Углубление, повторяющее форму тела, стало мигать белым светом, сообщая, что процесс клеточной реконструкции прерван, и что пациентке необходимо вернуться в исходное положение. Медицинский аппарат двинулся на нее, выставив манипуляторы, которые оканчивались блестящими инжекторами и мягкими кислородными масками. Этот автомат был наделен исключительным чувством долга, – Шелли не скупились на интеллектуальное оборудование.
– Деактивируйся! – приказала Климентина. Автомату ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Щелкнул дверной замок, и она встрепенулась. Время остановилось, Вселенная застыла, позволяя Климентине разглядеть смуглое лицо вошедшего, его коренастую, атлетическую фигуру. Перед ней стоял молодой человек в темной одежде, он стыдливо глядел в пол и явно был бы рад появиться здесь в более удачный момент. Его шею стягивал высокий корсет, сбоку корсета мерцал огонек. Климентина не смогла сдержать радостного возгласа.
– Брут! Брут! Брут! – горячо зашептала она, протягивая руки к старому другу.
– Ен-Ти!
Их пальцы переплелись. У Брута были крепкие, горячие ладони. От этого прикосновения у Климентины перехватило дыхание. Она зашептала:
– Брут! Как хорошо, что ты не умер! Я думала, тебя никогда, никогда, никогда больше не увижу! Брут, как хорошо, что ты здесь!
– Умер? – удивился Брут. – Ен-Ти, да все хорошо! – Он положил руки на трясущиеся плечи Климентины, заставил ее опуститься на плоскость реактора. Реактор издал мелодичный перелив и снова взялся латать и перекраивать поврежденные ткани.
– Что с тобой стряслось, Ен-Ти? – спросил Брут, опустив глаза. Бесфамильные женщины были прекрасны. Не каждый внесистемный прайд мог позволить себе… бесфамильную. Тем более столь совершенную. Даже пятна укусов и частые ссадины не портили ее. Брут испытал приступ зависти.
На обреченном астероиде были трое мужчин. Все как один – благородны и по крови и по поступкам. Все – мастера своего дела. И все любили ее без памяти.
Она предпочла юного обитателя Розового Берега. Будущего бога Сопряжения. Шелли.
– Как хорошо, что ты не умер… Я полагала, они тебя настигли… Настигли? – твердила свое Климентина.
Брут коснулся шейного корсета.
– Почти. Я, право, не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но рассказать нужно многое.
– Этот доктор Нуу – ты ему доверяешь?
– Успокойся, Ен-Ти! Мы пользуемся гостеприимством Шелли.
– Меня похитили, меня допрашивали, – скороговоркой принялась перечислять Климентина, – меня хотели убить, меня искусали опылители, я падала на Нептунию… У них список с нашими именами!
– Опылители? – Брут поднял глаза. В его взгляде читалось недоверие. – Падала на Нептунию? Не слишком ли много приключений для Центрального Сопряжения?
Климентина осеклась. Она снова села, прикрыла грудь руками и начала рассказывать.
Трайтон, Агатовая Пирамида Шелли. Пангея, Ай-Оу возвращается с Ахернара. Тифэния, страшная гибель Тэгов. Снова Трайтон. Похищение. Крушение над Нептунией.
– Я не знаю, кто они, – завершила Климентина осипшим голосом, – но у них – данные о нас; и ты, и я числимся в их списках мертвецами.
– Ха! – выдохнул Брут. – Я, ты, Айвен, Ай-Оу… – перечислил он, почесал крепкий затылок. – Пока я рядом, не бойся неизвестных, я… я не дам тебя в обиду…
– Ты мне веришь?
Их пальцы вновь сплелись. Брут вздрогнул и поджал губы.
– В последнее время случилось много странного и трагического. Что ж, возможно, истоки наших бед следует искать в одном месте. Забудь о домыслах! В первую очередь, Ен-Ти, мы должны позаботиться о собственной безопасности. Пусть загадочными похитителями занимаются специализированные прайды – Хенцели и Козо.
– А как же Ай-Оу? А как же Шелли? – забеспокоилась Климентина. По ее щекам вновь потекли слезы.
Брут помрачнел еще сильнее.
– Шелли сейчас на пути к Сэтану. Он вступает в Партию, и нам ему не помочь. До тех пор, пока Айвен не сдержит слово благородного, судьбу его вершат лишь боги Сопряжения и Золотая Удача. Ни один злодей не рискнет последовать за ним на Титан, поверь мне. А вот Ай-Оу… Что же с ним, с нашим чудаком?
– Я думала, Ай-Оу нуждается в помощи, – сказала Климентина, – но на самом деле, это он спас меня. Если бы не его указания, я не смогла бы вырваться из западни. Ай-Оу! – Она поглядела вверх. – Ай-Оу! Ты слышишь, милый?
Брут тоже посмотрел вверх, но кроме металлического свода и бликов не увидел ничего.
– Верю или не верю, – проговорил он, – какая разница? Телепат Ай-Оу или всего лишь утративший рассудок несчастный человек? Мы обязаны найти его, ведь он – наш друг.
Климентина улыбнулась. Брут был четким, правильным и сухим (в хорошем смысле), словно математическая формула. И еще Брут всегда готов действовать. Он так отличался от вечно парящего в облаках Шелли.
– Я не ошиблась в тебе, Брут.
– Спасибо, только и я приговорен к Партии…
Климентина вопросительно взглянула на друга.
– Я, как и Шелли, обязан вступить в Партию, – пояснил Брут. – Такова мера нашего наказания. Пока длится отсрочка, – он провел пальцем по шейному корсету, – приходится терпеть медиков, проходить реабилитацию. Но, – он лукаво улыбнулся, – я не такой сноб, как наш любимый Шелли. Найти бы только корабль побыстрее, а, слово благородного, я рискну отправить… хоть за орбиту Химеры!
– Брут! Ты благороднее любого члена Пермидиона! «Белая Кайра» осталась на Трайтоне. Надеюсь, она невредима.
– Решено! – Карие глаза Брута сверкнули. – Сейчас же свяжусь со стариком Юлиусом и потребую самый быстрый корабль. Когда мы доберемся до Титана и – если Золотая Удача будет благосклонна, – Айвен освободится от Партии, он присоединится к нам. Когда еще выпадет случай отправиться к Солнцу прежней командой?
Кольцевая эстакада, на которую был установлен биосферный купол Горгоны, дала течь с северной стороны. Блоки из крепчайшего композитного соединения раздвинулись и пропустили внутрь города несколько тысяч тонн местного глиноподобного грунта. Полужидкая дрянь – по цвету и консистенции она напоминала фекалии – затопила внешний кольцевой проспект. Северная окраина Горгоны превратилась в липкое, пузырящееся болото. Повезло, что не глубокое. Идти приходилось, погружаясь по колено, а то и по пояс в топь. Наверняка болото смердело на всю Горгону, но на Шелли был надет скафандр, и кроме запаха собственного пота, он не чуял ничего другого.
Шаг, удержать равновесие, освободить сапог; шаг, не выпустить из рук оружие; шаг…
Благородный Шелли шагал к точке старта Партии в числе двух десятков таких же, как он. Людей-фишек.
Горгона давно лишилась искусственной иллюминации. Красный свет Солнца смешивался в атмосфере Титана с грязно-желтым свечением Сэтана, нехотя проникал сквозь потускневшие фасетки биосферного купола и окрашивал редкие постройки в ржавую, сумеречную охру. Зданиям Горгоны было больше пяти сотен лет; и почти на каждом остались отметины от снарядов и лазерных лучей.
Шелли подобный вандализм удручал. Зачем было портить городские строения? Где еще в Сопряжении отыщешь столь необычную архитектуру: скругленные приземистые корпуса, плоские купола крыш, похожие на шляпки грибов, круглые люки-диафрагмы порталов под титановыми козырьками… Нигде не отыщешь! Ни на спутниках Урании, ни в окрестностях Нептунии, ни, тем более, на Плутонии.
За куполом Горгоны клубится туман. На Титане погода не меняется. Изо дня в день – пасмурно и дождливо. Только отнюдь не вода льется с небес, шумят снаружи плотные струи жидкого метана, рокочет гром, заставляя сотрясаться окружающие город ледяные скалы. С купола капает. Тяжелые капли газового конденсата, шипя, срываются вниз; на половине пути к кольцевым проспектам они превращаются в пар.
Скафандр Шелли сверкал вставками отполированного металла. На вид это была обыкновенная латунь, но Шелли не оскорбляло, что его заставили надеть дешевку. Какая разница, в какой оправе встречать смерть: в золотой или в латунной?
Аляповатый шлем с завитками, имитирующими локоны, пара лихо закрученных рогов… зачем рога? Ведь он не принадлежит прайду Козо, на гербе которого, как известно, череп животного с такими же «винтами»! Напротив, козовские солдаты – вот они! – шагают рядом, на их удалых головах – простые, безликие шлемы.
Все потому что он – звезда нынешнего сезона. Внимание каждого созерцателя Партии будет приковано к украшенному рогами скафандру. Теперь бузотера Шелли не спутать с другими участниками предстоящего сражения.
Девять из десяти пуль полетят на стук его сердца.
…«Сфинкс» сел в Дарующем Пламя. Пожалуй, это был единственный город на Титане, который не использовался в качестве арены для Партии. У Шелли остались о Дарующем Пламя туманные воспоминания. Он словно взирал на происходящее сквозь запотевшее забрало гермошлема.
Будущих участников ритуальной схватки собрали в просторном, экономно обогретом павильоне. Здесь они могли поприветствовать друг друга, познакомиться с оборудованием и оружием. Использовать что-то из фамильных арсеналов запрещал устав Партии. Молодых людей вооружали винтовками и излучателями из местных оружейных складов. Этим устройствам приходилось бывать в боях, некоторым – ни один раз. К каждому была прикреплена бирка, подтверждающая исправность и Удачу.
Ему вручили автоматическую винтовку, три магазина с патронами и две гранаты, которые он даже не знал, как брать в руки. Выдали скафандр с рогатым шлемом (Шелли сразу приметил запаянное отверстие в нижней части сверкающего нагрудника), показали, как пользоваться встроенной аптечкой.
Шелли изумился: треть новоприбывших вооружалась холодным оружием – какими-то гротескными клевцами, булавами, секирами. Очевидно, дело было в «возможностях действия». Ему объяснили позднее, что чем высокотехнологичнее у бойца оружие, тем меньше «возможностей» на поле битвы.
Благородные юноши, коих злой рок впервые привел на пасмурный Титан, смотрели друг на друга зверем. Казалось, прикоснись к такому рукой – пальцы пронзит электрический разряд. Каждый старательно избегал контакта с другими новичками. Они словно страшились увидеть в чужих глазах отражение собственного отчаяния. Ветераны же степенно переговаривались. Будто не предстояло им после ужина угощать друг друга смертоносными ударами!
Шелли бродил по павильону подобно другим юнцам – в унылом одиночестве. В правой руке – зачехленная винтовка, в левой – нелепый шлем.
– Эй! – не слишком вежливо окликнул его незнакомый голос. Шелли обернулся: у колонны стоял, прислонившись к ней спиной, рослый остроглазый парень. Темное пятно на покатом лбу оказалось клеймом Козо.
– Подойди! – потребовал незнакомец. Прозвучало это весьма грубо.
Шелли подошел. Меньше всего хотелось выслушивать какие-то угрозы или оскорбления в свой адрес (иного от солдата якобы обезглавленного им прайда он не ожидал), но не бежать же прочь? Партия всех рассудит: и правых, и виноватых.
– Ты – Шелли? – уточнил парень. Получив в ответ утвердительный кивок, снял с пояса плоскую флягу и одним движением отвинтил крышку.
– Это – вода. Осторожно: холодная. – Он вложил флягу в ладонь недоумевающего Шелли и представился: – Алексис Козо Третий. Лекс.
– Спасибо, – Шелли прикоснулся губами к горлышку. Сделал мелкий глоток: чистейшая, ледниковая влага… никаких лишних примесей.
– Боишься? – спросил Козо.
– А ты – нет?
Козо округлил глаза так, будто Шелли завел речь о чем-то крамольном.
– Боюсь, конечно. Но у тебя есть весомое преимущество: тебе позволительно во всеуслышание хулить судьбу. Я же обязан войти в Партию непоколебимым шагом, с огнем в очах.
Шелли показалось, что «непоколебимый шаг» и «очи» позаимствованы из какого-то старого марша.
– Не пей во время ужина вино. Станут предлагать «колючку» – откажись или лучше сдай дельца патрульным. Голова на плечах и координация движений – это первооснова. Партия длится не долго, когда окажешься внутри, время вовсе перестаешь замечать. Сражение закончится до того, как ты опомнишься.
– Ты уже бывал там? – спросил Шелли, понимая, что вопрос вышел скорее риторическим.
Лекс кивнул.
– Да, один раз. Этот будет вторым. И еще: нажимая на спусковой крючок, говори противнику: «У меня нет к тебе ненависти», тогда Золотая Удача не покинет тебя.
…Немного позднее ему представился немолодой, но могучий, словно горный утес, бесфамильный. Бедолага был навсегда лишен подобающей красоты. С середины неровного лба до оттопыренной нижней губы тянулись четыре глубоких шрама. Выглядели шрамы жутковато, – точно чьи-то пальцы, оканчивающиеся кривыми когтями, прошлись по идеальному лицу сверху донизу, сдирая плоть и вскрывая кости черепа.
– Константин. – Бесфамильный чинно поклонился. – Сегодня сражаюсь на твоей стороне, благородный.
Шелли удивился: бесфамильные созданы с уникальной целью – их гены оберегают прайды от вырождения. Никому бы в голову не пришло заставлять бесфамильных мужчин выполнять партийную повинность.
Константин не стал таиться:
– Мое семя не дает новую жизнь. Прайды не нуждаются в таком бесфамильном.
Шелли вздохнул; ему было искренне жаль человека, лишенного смысла.
– Что ж… все понятно, Константин. Чего же ты хочешь от меня?
– Я буду охранять твою спину. У меня вдоволь «возможностей действия»: я вооружен молотом и им крушу скафандры, что те глиняные черепки. Но и ты не пожалей «действий», благородный, если заметишь, что воля богов забросила меня на «битое поле».
– Неужели кто-то бы пожалел?
– Так. Увы – так. Чтобы избежать досадных недоразумений, перед битвой я стал смотреть благородным в глаза. Это помогает. Видишь ли, – мой взгляд забыть трудно.
Действительно: из-под разорванных век на Шелли взирали гноящиеся, лишенные белков оптические имплантаты. Молодой человек невольно отступил от Константина на шаг.
– Моя магия, – заулыбался бесфамильный.
Чуть ближе Шелли удалось сойтись с ветераном по имени Эдвин де Штарх. Тот прибыл на Титан вместе с молодым Анжело Баттиста, которого сопровождал в пути по просьбе матери благородного.
Спокойствие де Штарха передалось Шелли. Ветеран сидел на мраморной скамье и изучал части разобранного излучателя-кадуцея, с которым предстояло идти в бой его протеже.
– В Партии не обойтись без хитрости, – звучал негромкий бас де Штарха, в то же время волосатые пальцы вертели позолоченные детали излучателя. – Обычно ни в одном скафандре не калибруют как следует систему наведения. Если метишь противнику в голову – в шлем – только потратишь впустую «возможность действия». Об этом следует знать, если собираешься кого-нибудь убить. Или наоборот – оставить живым.
Шелли задал де Штарху терзавший его вопрос:
– Что если два человека из разных команд столкнутся на открытой местности… Им ведь не обязательно убивать друг друга? Они ведь не звери… Выстрелить в воздух – и в разные стороны. Что скажешь, Эдвин?
– Первое: в Партии нет людей. В Партии есть игроки-персонажи, и они полностью во власти богов Сопряжения, – пояснил занятый кадуцеем ветеран. – Второе: если ты проявишь… гм… гуманность и не выстрелишь в противника, никто не даст гарантию, что тот поступит в ответ столь же благородно. Скорее наоборот. Я знаю, о чем говорю. И еще: не вздумай обманывать богов и чти устав Партии. Иначе, – де Штарх поднял на Шелли глаза, – рискуешь быть оставленным на второй срок в наказание.
– Такое случалось? – спросил Шелли, бледнея. Его надежды пройти через Партию и остаться верным принципам таяли, как слоистые льды Ганомайда под лучами расширяющегося Солнца.
– Случалось, – качнул бородкой де Штарх. – Мы – не Козо, чтобы дважды пропихиваться через одно и то же иголочное ушко. На втором сроке ломаются почти все. Принимаются палить по своим, бестолково тратят «возможности действий»… в таких стреляют в первую очередь.
– Ты сражаешься против меня? – спросил Шелли у молодого Баттиста. Тот сидел на соседней скамье и вертел в ладонях фужер с белым вином. Анжело виновато улыбнулся и отсалютовал бокалом. Он был навеселе.
Шелли посмотрел на красивое до приторности лицо Баттиста, оценил заботливо выращенные мускулы, – их выгодно подчеркивал обтягивающий фигуру наряд, – затем вновь повернулся к де Штарху.
Ветеран собрал кадуцей. Подбросил излучатель на ладони, заставил провернуться вокруг запястья, точным движением загнал оружие в кобуру, а затем – молниеносно выхватил.
– Если твой друг окажется на линии огня, я буду целиться в шлем, – пообещал Шелли де Штарху.
Ветеран почесал наконечником кадуцея подбородок.
– Я никогда не сомневался в том, что Шелли – самый великодушный прайд в Сопряжении, – сказал он.
На внутреннюю поверхность шлема вывели тактические данные.
Наконец-то!
Два десятка закованных в скафандры игроков молча озирались, привыкая к «новому зрению». Пейзаж исчез, скрытый под координатной сеткой. Грибовидные здания превратились в безликие цилиндры, проспект – в плоскость, ограниченную двумя прямыми. Лишние детали растворились, словно кто-то прошелся по строениям, дорогам и обочинам невидимым ластиком. Одновременно с деталями пропали оттенки. Вся бесполезная информация канула. Теперь – ничего лишнего, только ячейки координатной сети и полупрозрачная рамка электронного прицела.
Они собрались на центральной площади Горгоны вокруг креста, начерченного на старом бетоне красной краской. Они были готовы внимать воле богов Сопряжения.
Шелли попытался поднять ствол винтовки, но понял, что не может шелохнуться. Его скафандр заблокировали дистанционно: замкнули суставы, превратили в нелепую, блистающую латунью статую.
– Джакобо Пуанкаре, – раздался в жестких наушниках хорошо знакомый голос председателя Пермидиона. – Первый: триста – двести, вперед!
– Первый – вперед! – повторил арбитр Партии (он наблюдал за действом из Дарующего Пламя). В тот же миг Шелли понял, что ему вернули свободу. Значит, Первый – это он. Какая честь для сына трайтонского прайда!
Итак, Первому приказали переместиться в сектор с заданными координатами. Партия началась!
«А Пуанкаре, оказывается, не блещет фантазией. «Триста и двести» – чересчур бесхитростно для председателя».
Шелли определился с направлением и пошел вниз по проспекту. Боковым зрением он увидел, что круг людей-фишек покинул следующий игрок. После секундной заминки благородный двинулся перпендикулярно маршруту Шелли.
Так они и будут курсировать по мертвому городу, подчиняясь командам, надиктованным трайтонскими божками вслепую, наугад. Свой ход озвучил Пуанкаре, за ним придет очередь Юлиуса Шелли, затем – Огра Мейды и так далее, и так далее. Боги бездумно называют цифры, а их лишенные воли подопечные передвигаются по городу и стреляют друг в друга, если им доведется пересечься.
Все решает случай.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |